Die weisse Schokolade

С трудом выкарабкавшись из тёплой постели и тяжёлых рук Бекхёна, недовольная Мара, зевая, ползла к двери, которая настырно трезвонила. — С Новым годом! — счастливо кричал в небольшой дверной проём Алекс, и Мара поморщилась от громкого звука. — Чего орёшь? — прохрипела девушка. Девушка выгнулась и заглянула в комнату, внимательно рассматривая спящего в уличной одежде друга, кажется, тоже проснувшегося. Пусть всё слышит. Пусть всё знает. Алекс, хотя бы, нашёл время навестить её, в отличие от испугавшегося Бёна. — Как же не кричать! Новый Год, Мара! Сегодня Новый Год! Самый счастливый день в году! И я должен тебя поздравить первым! Ведь я же первый? — Конечно первый! — Со улыбнулась и отшатнулась, полностью раскрывая дверь и пропуская Чо внутрь квартиры. — И тебя с Новым годом! Я же первая? Мара в свойственной ей манере милашничала и кривила голос, стараясь быть милой, и не сопротивляясь таким нужным объятиям бывшего жениха, который, кажется, понимал состояние подруги без слов. — Я никому не позволил меня поздравить и ждал девяти утра, чтобы приехать к тебе! — шепнул он в спутанную макушку, и по коже Мары пробежался табун бешеных мурашек. — Ох! Алекс! Ты ничуть не изменился, — тихонечко рассмеялась девушка, будто боялась разбудить спящего парня. — Всё такой же дурачок! — Угу! Вижу, что тебе стало лучше. — О! мне определённо лучше сегодня. Полна сил и готова покорять вершины! — Со выпуталась из объятий и отошла, не зная, для чего вообще она тут разыгрывает этот спектакль. На что надеется, какого итога хочет. — Праздник отмечаешь с родителями? — догадливо хмыкнул мужчина, а Бекхён зашуршал одеялом на заднем плане. — Да. Они ждут меня к восьми или раньше. Надо бы приготовить будет что-нибудь… — Ты так сразу пресекла все попытки вытащить тебя на дружеское праздничное свидание! — обижено воскликнула Чо, и Со вновь рассмеялась. Теперь уже куда искреннее. — Ты тоже не изменилась! — Поверь мне, у тебя есть все шансы это сделать. — Серьёзно? — ахнул старый друг и Мара кивнула головой. — Ну, тогда… Раз тебе нужно заняться кулинарией… Может, мы приготовим что-нибудь на твоей кухне? — Заманчиво… но… Я не хочу готовить у себя, — Мара пренебрежительно из-за спины друга осмотрела «спящего» Бекхёна и скривилась. — Может… Приготовим что-нибудь у тебя? Как на это смотришь? — Собирайся, — проведя по руке Мары одними пальцами, улыбнулся Алекс. — Только, подожди, пожалуйста, в машине. Мне как-то не очень комфортно… А ещё мы сможем пообедать… — Если я заеду по делам? — Алекс понимающе улыбнулся, но вид его больше был похож на нашкодившего щенка. — Буквально десять минут, и я вернусь? — Можешь не торопиться, — в ответ улыбнулась Со. — Я позвоню, как приеду. — Нет, — вспомнив, что её несчастный разбитый телефон валяется где-то под окном дома, почти взвизгнула девушка. — Я его сломала вчера. Просто жди меня внизу. — Договорились. Не спеши, — кивнул Чо и вышел. Бекхён порывисто соскочил с дивана, сжал крепко кулаки и принялся грозно пыхтеть, но вернувшуюся Со это зрелище не испугало. Наоборот, девушка вполне спокойно залезла в шкаф, достала оттуда тёплый мягкий свитер, удобные джинсы и подходящее нижнее бельё. — С ума сошла? — оказавшись без должного внимания, прошипел Бён. — Вроде нет, — мелодично протянула брюнетка, медленно, точно издеваясь, стягивая с себя атмосферную сорочку, и представая перед парнем обнажённой. — Ты никуда не пойдёшь! — почти над ухом хрипит парень, и кожа Мары неестественной колкостью отзывается на желанный голос, родное тепло и любимого человека. — Я запрещаю тебе! — Ты никто, чтобы мне что-то запрещать, — вкрадчиво объясняет Со, медленно облачаясь в красивое бельё и желая быть невероятной вот прямо сейчас. — Издеваешься? — Бекхён силой поворачивает девушку к себе лицом, и её снисходительная улыбка режет больнее ножа или пощёчины. — Нисколечко. — Тогда я запрещаю тебе идти к нему! — Ты не смеешь мне запрещать общаться с ним! — Он твой бывший, и я имею на это право. И пользуюсь им! Я никогда тебе ничего не запрещал! Делал всё ради тебя, вот и ты можешь сделать это для меня! Этот день ты проведёшь со мной! Бекхён властно сгрёб стройное тело в объятиях и жадно впился в шею, медленно переходя к ключицам и ниже. — Бён Бекхён! — рычит Со, когда шустрые руки мальчика стягивают бретели бюстгальтера, открывая больше пространства. — Отвали! Она отталкивает замешкавшегося парня, и с какой-то неприязнью смотрит на старого друга. Это не её Бекхён. И уж точно не её Бекки. Это взрослый, окутанный ревностью и желанием мужчина. Чужой и незнакомый. Неприятный. — Я не буду делать это для тебя! Слышишь? Я пойду к Алексу. И сегодняшний день я с превеликим удовольствием проведу с ним! Понял? А знаешь почему? Потому что он, в отличие от тебя, навещал меня, даже через закрытую дверь и не отвечающий телефон. Он беспокоился за меня, а что делал ты? Бекхён замешкался и виновато опустил голову, а Мара спокойно смотрела на то, как к обезумевшему другу возвращается его человечность. — У меня были экзамены… — Ты мог написать… Поэтому извини, но… Уйди, пожалуйста. Меня ждёт мой старый друг. — Не уйду! — Уйдёшь! — И ты не уйдёшь! — точно не слыша, твердил Бён. — Я тебе говорила, что мы не встречаемся! И я по-прежнему придерживаюсь той же позиции. Ты — мой старый друг, у друзей нет права запрета. — Если ты уйдёшь к нему, — Бён сжал кулаки так, что побелели костяшки, а Мара выжидающе кивнула, надевая толстенную броню. — Ты больше меня не увидишь. — Замечательно, — шепнула Со, и спрятала обнажённое тело в тёплом свитере. — В любом случае, я проведу время в той компании, которая мне сейчас необходима. — Вот так просто? — неверяще отшатнулся Бён. — Да. Да, Бекхён! Я так просто сейчас променяю тебя на Алекса! И мне даже плевать, что ты там думаешь! Потому что я не верю ни одному твоему слову! Слышишь? Мара швырнула в парня первое, что попалось на полке. Бён дёрнулся от неожиданности, но свою любимую рубашку он поймал. Ещё бы эта вещица не была любимой, ведь она так красиво струилась по фигуристому телу Мары… — Не верю в твои экзамены! Не верю в то, что ты боялся родителей. Не верю ничему! Ты раньше сто раз на дню писал, а тут за неделю ни сообщения! Ты писал перед и после экзаменов, писал, находясь на паре, писал из душа! Твою мать, Бён Бекхён, не выводи меня из себя в Новый Год! Это последний праздник, что у меня остался в этом году, остальные ты уже испортил! — Мара… — Я уйду к нему, Бекхён. Слышишь? Я прямо сейчас уйду к Алексу, потому что я хочу этот день провести без забот и мыслей о тебе! Я хочу начать этот год без тебя! — Хорошо. Поджав губы, Бекхён вышел из комнаты, а затем покинул жемчужину. Даже если его недельная потеря была поводом для это скандала, то причина у Мары была куда весомее. И Бекхён постарается с этим смириться. — Что-то случилось? — нахмурился Алекс, переводя рычаг переключения передач на «D». — Нет, всё хорошо, — отмахнулась Со. Уютная, утренняя, с пушистыми лёгкими волосами, в удобном тёплом пуховике, огромном шарфом и с яркой улыбкой, но печальным блеском в глазах. — Уверена? — Алекс не торопясь вырулил от подъёзда Со. — Абсолютно. Что хочешь на обед? — голос стал ещё чуточку отстранённее и спокойнее, и Чо подавил желание выпытать из бывшей невесты всю правду. — Хочу… — Мужчина задумался, серьёзно рассматривая зеркало заднего вида. — Хочу… острую свинину! — С тебя продукты, а я приготовлю самый вкусный Новогодний обед! — Идёт! Готовка не была стихией Со Мары, но девушка вполне сносно готовила и даже умудрялась покорять чужие желудки некоторыми своими блюдами. Как, например, острая свинина. Алекс был всегда в восторге от жгучего мяса, порождающего желание утопиться в ванне. Он мог питаться свининой через день, только вот заботливая Мара запрещала и готовила лакомство раз в месяц или два, потому что ей не нравилось слушать нытьё любимого человека и коротать вечера в очереди к терапевту. Но, несмотря на своё строгое мнение об убивающей всё и вся острой свинине, Маре нравилось смотреть, с каким удовольствием её уплетает Алекс. Как принюхивается в блюду, как шумно сглатывает голодную слюну, как трепетно пережёвывает мясо, как жадно запивает кусочки соком. Со вообще нравилось смотреть, как питается её бывший жених, готовить для него раньше было одним удовольствием. — Пахнет вкусно, — Алекс заблокировал свой телефон и отодвинул подальше. — Что готовишь родителям? — То же самое. Мара высыпала из ладошки приправу и замерла. Она практически не готовила для Бекхёна. Только мальчик стоял у плиты. Только Бён приносил продукты. Со изредка могла что-нибудь сварганить на быструю руку, или заказать ужин, но никак не готовить. Девушка считала что-то, что выходит из-под её ножа даже на один процент не так вкусно как-то, что готовит парень, поэтому ей было неловко, неприятно и неудобно. Алекс вот готовит препротивно, поэтому Мара могла скормить ему всё, что угодно, а Бёну не хотелось подавать подгорелый омлет. Бёна хотелось с ложки кормить, и широко улыбаться. Хотелось гладить по волосам и целовать. Сидеть рядом и таять от его взгляда, от его аромата… Мара крепко сжала глаза и попыталась выкинуть образ друга из головы. Нельзя его воспоминать теперь, когда изо всех сил останавливаешь разбушевавшееся сердце. Почему-то сейчас Со как никогда нуждалась исключительно в сладкоголосом Алексе и его комплиментах. Почему-то сейчас Мара чувствовала себя грязной, отвратительной и низкой. Как, впрочем, и их связь с Бекхёном. А ещё та ссора, постоянные недопонимания, неделя без парня… Сейчас Со Мара хотела быть здесь или с родителями, но никак не с молоденьким любовником. Но больше всего она хотела понять, хочет ли дальше быть с ним, потому что, кажется, для неё настал тот момент, когда-либо вперёд, либо в разные стороны. Если бы только Бекхён не пропал на недёлю, если бы он был рядом, как обещал той ночью в доме Бёнов… Если бы всё было так, сегодня бы Мара встала на колени перед своими родителями и родителями Бёна и просила бы прощения и благословения. Сегодня бы она хотела сказать всем, что Бекхён тот, кого она любит. Тот, с кем она хочет провести всю жизнь. Тот, чьих детей она хочет воспитывать. — Если бы была возможность исправить кое-что, — Алекс опустил голову и устало покачал ею. — Я бы не хотела ничего менять, — не подумав ответила Со, в принципе, говоря истинную правду. — А вот я бы хотел… Я бы не уехал тогда. — А меня устраивала моя жизнь. До недавнего времени. Обед получился отменным. Острым, горячим и сытным, а вино крепким и одурманивающим. Поэтому сытый и немножко пьяный Алекс вдруг захотел высказаться. — Не хочу встречать Новый Год в одиночестве. — Неужели не к кому пойти? Смотри, я не могу тебя пригласить к нам домой. — Я и не думал об этом. Просто… Родители в штатах, друзья все семьями обзавелись, а я… — Я тоже… одна… в каком-то смысле. — Помнишь, когда ты думала, что беременная? Алекс внимательно посмотрел на Мару, и девушке показалось, что хмель отступил, и трезвость вернулась к бывшему жениху, вороша в памяти минувшие дни. — Помню. Девушка передёрнула плечами и опустила голову вниз. Тогда Со пережила такой стресс, что симптомы мнимой беременности казались пугающей реальностью. Ей было двадцать четыре, только начиналась карьера, а Алекс был мальчиком на побегушках у начальника. Обоим было не до семьи и тем более детей. А тут такое! А что бы сказали родители? Со могла поклясться, что от страха её волосы посветлели и половина выпала. Тогда Мара ежеминутно молилась о том, чтобы никакого ребёнка не было. Чтобы всё оказалось страшным сном, и никто ни о чём не догадался, а жуткие тесты твердили обратное. К счастью, беда миновала так же внезапно, как и пришла. Некоторое время успокоительных, хороший специалист, и страх вместе с нежелательной и нереальной беременностью остались позади. Сейчас бы Со Мара отдала всё и молилась бы о том, чтобы кажущиеся настоящими признаки поздней беременности оказались настоящими. Она бы с лёгкостью воспитала ребёнка самостоятельно, и пусть бы все показывали на неё пальцем. Она бы никому не сказала имя отца, даже самому мужчине. Это был бы её ребёнок целиком и полностью, если бы он хоть немножко походил на Бекхёна… — Хорошо, что тогда всё обошлось, — пожала плечами Мара, отодвигая полупустую тарелку. — Я так объелась, что не съем с родителями ни кусочка! — Брось, ты и Бом должны периодически устраивать соревнования обжор! — Ты такой болтун! — хохотнула Мара. — А я вот сожалею сейчас. Я знаю, мы справились тогда. Но… Люди только с возрастом становятся мудрее. — А я не жалею. Я была не готова к детям и, скорей всего, возненавидела бы его всей душой. Знаешь… Я тебя сейчас обижу, но скажу правду, — Алекс понятливо кивнул. — Я бы не смогла вырастить нашего ребёнка ни тогда, ни сейчас. Я бы не полюбила его. Женщина любит своего дитя, если она любит отца своего чада. Если мужчина ей безразличен, то и ребёнок не так уж важен. — Все матери любят своих детей, — подавляя негодование заметил Алекс. — Не все. Я не спорю, что есть те, которые любят ребёнка просто потому, что он её. Но есть и те, которые не могут любить суповой набор ДНК, появившийся от неё же. Я из последних, Алекс. Я не смогу… Я не хочу рожать от того, кого не люблю. Я не полюблю этого ребёнка. Я уже не люблю всех детей, если он от других мужчин. — Значит… — Да, Алекс. Есть мужчина, от которого бы я хотела иметь ребёнка. Чьего бы малыша я бы опекала ото всех. Но, кажется, мы с ним не сможем быть вместе. — Я могу узнать… — Мне пора. Мара торопливо собралась, пожелала Алексу хорошего Нового Года и удалилась, не желая больше говорить о том, о чём знала только она и Чонин. Незачем незадачливому жениху знать такие тайны бывшей невесты. Незачем вообще было сюда приходить… Мара надеялась, что её поддержат и развеселят, а не ткнут носом в больную реальность.