Wrong

      «Если вдруг наболит - приходи ко мне, жалуйся. Можешь кричать или разнести в ярости мою квартиру. Только не забывай об этом, помни мое имя, когда все вокруг будет рушиться. Я никогда не забуду о тебе…» Именно это я сказал ему, когда было нужно. И с тех пор я видел его всего пару раз. Раньше мы были друзьями, кто мы друг другу теперь? Думаю, ни я, ни он не возьмется охарактеризовать эти отношения. Но Оливер ведь услышал мое предложение, не пропустил его мимо ушей, а даже воспользовался. Пришел тогда, когда я уже не ждал, смирился, что больше не увижу, но, черт возьми, Сайкс материализовался на моем пороге. С настроением ниже плинтуса, в явно нетрезвом состоянии, но все с той же неизменной улыбкой, которую мог изобразить, даже когда это требовало неимоверных усилий. Сколько раз потом он еще появлялся на моем пороге? Два… Три раза? Каждые момент непременно сливался в не распутываемый узел эмоций, я погряз в них. Я погряз в нем. Не имеющий права назвать его даже другом, я был готов помочь ему в любой момент, пусть это и взрывало мой гребанный мирок каждый раз, как я видел эту чертову улыбку. Научился жертвовать собой ради другого человека, или делал это всегда, но это бесспорно было губительным, неправильным. Все, что связано с ним, было неправильным. Все эти мысли накрывают меня ближе к ночи, когда все желания ограничиваются одним – спать, но мой разум явно против. Снова и снова на повторе в голове вращаются сказанные слова, совершенные действия. Бесконечный фильм моих воспоминаний. Вот и сейчас, понимая, что не усну так просто, иду на кухню в надежде найти снотворное, или просто расслабиться за чашкой чая. Щелчок кнопки чайника, мерный звук начинающей нагреваться воды, а меж губ тлеет очередная сигарета. Покурить, чтобы отвлечься, как это банально. Скидываю пепел в раковину, и неожиданно раздается звонок в дверь. Быть не может. Потушенная сигарета летит в пепельницу, а я плетусь к двери, чувствуя, как в предвкушении сердце сбивается с привычного ритма. Больше ведь некому. Пара оборотов ключа в замочной скважине, и вот он стоит передо мной, поправляя влажные от ночной мороси волосы. − Не разбудил? − Нет. Отхожу от двери, пропуская его внутрь, и он, благо хоть стаскивает с себя грязную обувь, уверенно проходит по знакомому коридору. Тяжелый вдох до колкой боли в легких, и я запираю дверь, шагая за незваным, но столь желанным гостем. Оливер уже расположился за моим столом, упираясь локтями в гладкую поверхность, он опустил голову, вплетая свои пальцы в непослушные пряди волос. Как всегда молчит. Ждет, пока я начну диалог, словно это я прихожу к нему за человеческим теплом. Чайник давно закипел, а мне не хочется отказывать себе в обещанной порции горячего напитка. Запах фруктового чая распространяется по кухни, и Сайкс поднимает-таки на меня взгляд. − Даже не предложишь? − Не-а, знаю, что тебе надо что-то покрепче чая, а у меня нет, − слишком звучно отпиваю и крепко сжимаю почти обжигающую кружку. Смотрит удивленно, но он согласен с моими словами, я уверен. К тому же хотел бы напиться, остался бы в том самом баре, после которого вероятно забрел ко мне. − Энди, у меня все так плохо… − устало тянет, прикрывает глаза, словно сознается в смертных грехах. Хотя, вероятно, для него признание в собственной слабости слишком мощный удар по самолюбию. − Иначе бы ты и не пришел. И я готов помочь. Всегда. Ты ведь помнишь об этом? – перехватываю чашку одной рукой и ищу брошенную пачку сигарет. Снова попытка отвлечься… − Ты ведь выслушаешь меня? − Не сомневайся. Закуриваю, и едкий дым попадает в глаза, распространяясь по комнате неприятным запахом. Не потрудился даже открыть окно: плевать. Он говорил. Обо всем… Все то, что копилось с нашей прошлой встречи, теперь выстраивалось передо мной в форме его слов. Я же… Я лишь молчал, затягиваясь снова и снова, перебивая горький вкус сигарет приторным чаем, и от этой смеси вкусов тошнило. Проблема за проблемой, неудача за неудачей, у него действительно в жизни черная полоса. Надеюсь, что это без преувеличений. А я только молчу, внимая его словам, желая поддержать, но фразы разбегаются в моих мыслях тогда, когда его глаза встречаются взглядом с моими. Приходится отворачиваться, прятаться за сизым дымом сигарет и слушать, слушать, слушать… «Я готов выслушать тебя, но боюсь не найти слов, чтобы ответить. Придешь ли ты тогда снова? Захочешь ли делиться своими мыслями с человеком, который просто молчит на твои откровения?» Немой диалог с самим собой. Ненавижу себя за это. Хочется провалиться сквозь землю, раствориться в этом облаке серого дыма, что угодно, лишь бы не настал момент, когда он затихнет и поднимет на меня взгляд, ожидая моего мнения. − Но тебе ведь все равно… − именно этими словами заканчивает свой монолог, а я судорожно подношу, черт знает, какую по счету сигарету к губам. − Нет, прости, я слышал каждое твое слово, − оправдываюсь, как нелепо, − но я… порой мне очень сложно собраться с мыслями, − опускаю голову, точно провинился перед ним. Сжимаю ладонями поверхность кухонной тумбы, на которую опирался все это время, и все же пытаюсь сказать то, что нужно ему сейчас, но все как в тумане. Мысленно ругаю себя за неумение поддержать дорогого человека. Он поднимается. На мгновение мне кажется, что собирается покинуть мою квартиру. Наверное, так было бы правильно. Но все, что происходит с нами, неправильно. Оливер подходит… так близко, что в грудной клетке разливается тепло от его близости. Татуированные пальцы вынимают тлеющую в моей руке сигарету. Одна затяжка, но дым проникает в самую глубь его организма. В горле противный комок с привкусом этих самых сигарет и чересчур сладкого чая. Поднимаю взгляд, вижу, как дым тонкой полоской выскальзывает из приоткрытых губ. Завораживает. Он отбрасывает потухающий окурок и резким выдохом выталкивает остатки дыма. − Мне не стоило приходить, рядом с тобой во мне что-то ломается, − приближается, выдыхая мне в губы, − я слишком слаб, чтобы сопротивляться. В одно мгновение его губы встречаются с моими в горячем развязном поцелуе. И больше мне ничего не нужно. Занемевшие от напряжения пальцы сжимают его плечи сквозь тонкую еще с утра идеально отглаженную рубашку. Первое, что он показывает - это грубость, суровость, но с каждой секундой эта маска стирается, и его прикосновения нежнеют, наверное, даже против его воли. Пальцы, что силой оттягивали мои волосы, теперь плавно скользят по обнаженной спине, ведь перед ним все это время я был лишь в джинсах, небрежно натянутых на голое тело. Верхние пуговицы его рубашки расстегнуты, но мне мало. Цепляюсь пальцами за мелкие застежки, открывая все больше доступа к его идеальному телу. От его ласковых прикосновений все мои чувства сливаются в одно – желание. Хочу быть с ним. Хочу принадлежать ему, как уже принадлежит мое сердце… Оказываемся в спальне, и мой мир сжимается до одного единственного человека – Оливера. Весь воздух, судорожно втягиваемый мной, пропитан его запахом, его прикосновения – это все, что я ощущаю. Влажные губы, оставляющие алеющие засосы, мягкие прикосновения рук, все это сводит меня с ума, смешиваясь где-то в голове со звуком его глубокого дыхания, шепота, срывающегося на столь сладкие стоны. Порой мне сложно поверить, что Оливеру со мной так же хорошо, как мне с ним, но на мои бессознательные действия он реагирует не менее удовлетворенно. Вновь оказываюсь прижатым к кровати, вновь стягиваю с него последнюю одежду, с меня он давно сдернул чертовы джинсы. Обнимаю его, заставляя оказаться максимально близко. Взгляд темных глаз встречается с моими, и я нахожу в этом темном омуте целую вселенную. Мою персональную вселенную в его потрясающих глазах. Очередной поцелуй, лишь на мгновение возвращающий меня в реальность, прокусанные в порыве страсти губы и солоноватый привкус крови, смешивающийся и с отвратительным вкусом сигарет, и с горькими остатками выпитого им алкоголя. Голова кружится, грозясь отключить меня от реальности, но в один момент все тело накрывает горячей волной, в тот самый момент, когда я чувствую его в себе. Покрывшимся испариной лбом он прижимается к моему лицу, пытается взглянуть в глаза, продолжая двигаться размеренно, но часто срываясь на более глубокие и сильные толчки. Он закусывает собственные губы, подавляет громкие стоны, и в один момент его глаза скрываются под опустившимися веками. Сквозь пелену, овладевшую моим разумом, я чувствую лишь наслаждение, слышу его стоны, ощущаю пальцы, сжимающиеся на моих бедрах. Больше ничего, и только горло першит от собственных стенаний, которых я не улавливаю. Время остановилось, а я словно выпал из действительности, погружаясь в свою… Ту самую персональную вселенную, которой является для меня Оливер. Нагло совру, если скажу, что хоть с кем-то испытывал нечто подобное. Даже когда все заканчивается, когда тело накрывает лавиной оргазма, и последние ощущения теряются, я готов поклясться, это еще не все. Оливер ложится рядом, притягивает меня к себе. Мягко касается своими губами моего уха, обдавая кожу обжигающим дыханием. − Почему с тобой мне так хорошо? – шепчет, прикусывая мочку, и выдает такой выдох, что я готов сравнить его с урчащим от удовольствия котом. − Могу сказать только то, что в голове у меня вертится похожий вопрос, − отвечаю честно, но умалчиваю лишь о том, что кажется, ответ на этот вопрос я давно отыскал. Вот только каким бы счастливым я не чувствовал себя сейчас, осознавая, что он рядом, прижимается своей щекой к моим волосам, я знаю, что это ненадолго. Что, пожалуй, стоит моему дыханию прийти в норму, как Оливер покинет меня. Он никогда не оставался на ночь. Ведь это неправильно. У него своя жизнь, в которой мне нет места. Даже сейчас, уверен, его мысли заняты размышлениями о том, как выскользнуть из моих объятий, но молчит. Может, ждет, пока я усну. Лучше бы дождался, это было бы не так больно, однако… − Мне пора, − убирает руку с моего плеча, поднимается. − Уже? – попытки не выдать сожаление, провалены, мой голос предательски дрогнул. А Оливер уже поднялся, но, обернувшись, кидает взгляд на меня, готового умолять его остаться. − Не хочу очередного скандала… − Понимаю. И это последнее, на что меня хватает. Я замолкаю, в тишине наблюдаю за тем, как он собирается. Когда почти все пуговицы рубашки оказываются застегнутыми, я тянусь за своими джинсами. Он безмолвно выходит из моей спальни, направляясь к двери, а я, точно тень, шагаю за ним в темноте. Так странно, я хочу увидеть его вновь, но вновь придет он лишь, когда ему снова будет плохо. Все снова неправильно. Уже приоткрывая входную дверь, он резко разворачивается, притягивая меня к себе. Прижимается губами к шее, глубоко вдыхает. Черт, я готов отдать все, лишь бы этот момент никогда не заканчивался. Но он поднимает голову, моментально ловит мои губы в поцелуй глубокий, но такой мимолетный. Он кружит голову, взрывая все мои чувства внутри, и все… Оливер уже отстраняется. − Я никогда не скажу «прощай», − проводит ладонью по моей щеке, и тут же убирает руки. − Спасибо, − выпускаю его из своих объятий, и он покидает квартиру. Все закончилось слишком быстро, как всегда. Возвращаюсь на кухню. В сигаретной пачке, к моему удивлению, еще что-то осталось. Горький дым проникает в мой организм, а я стою у окна, жду, пока он выйдет из подъезда. «Как же сильно я хочу, чтобы ты меня полюбил. Хочу быть тем, кто будет рядом всегда, а не тогда, когда ты уже на пределе. Хочу принадлежать тебе так, как уже давно принадлежит мое сердце».