За вуалью

Аой не был тем, кто воспринимал жизнь всерьёз. Он не задумывался о её ценности, да и вообще, в принципе, не придавал этому вопросу никакого значения. Эти бесконечно тонкие, философские материи не волновали его. «Плыви по течению» - как кредо, как основная мысль и основная суть. Ведь наслаждаться нужно каждой минутой здесь и сейчас, верно? – «Смерть однажды придёт за всеми нами, так зачем же торопить её мыслями?» Однако, всё в мире может поменяться в долю секунды. Как дождь сменяется солнцем, как осень уступает зиме, так и одна секунда на грани превращает пофигиста в того, кто ночами начнёт задаваться вопросом: «Что будет дальше?» Вот так и случилось с Широямой Юу – осознавшим, как он мелок в планах мироздания. Как мимолётно его существование и то, что нельзя шутить о смерти, особенно когда она идёт за тобой по пятам. Как и то, что если ты не видишь этого, то необязательно его нет. Сломанная машина, забытая пачка сигарет – день не задавался с самого утра. Аой всё же надеялся, что хотя бы к середине дня всё наладится: тучи развеются, такси скоро подъедет, а согруппники не заметят его маленького опоздания. Однако, всё не бывает как по щучьему веленью, вот и дождь исключительно усиливался, а отсутствие зонта, забытого так же впопыхах, способствовало изменению презентабельного вида на унылый закос под него. Такси тоже невозможно было словить: по причине плохой погоды многие предпочитали добираться до пунктов назначения исключительно транспортом. Вспышки гнева не покидали гитариста даже спустя какое-то время, когда наконец-то ему удалось попасть в тёплый салон и благополучно добраться до места встречи. В принципе, всё было исключительно из-за неё – кому будет приятно выбираться из тёплой постели в выходной день и добираться в забитый центр города? Поэтому, неудивительно, что не встретив на оговоренном месте всего созванного состава, а лишь одинокого его представителя, мужчина взбесился. - Какого чёрта? – неконтролируемо громко ругался Аой, а его единственный собеседник оторвал мечтательный взгляд от своей чашки кофе. Тот молча выждал, пока ритм-гитарист присядет на диван и осторожно снял с себя мокрую куртку, отслеживая внимательным взглядом ручейки воды, стекающие под рукава рубашки. Очевидно, это не очень приятно. И дело не только в дожде. - И тебе доброе утро. - Ты почему один? В ответ странно задумчивый вздох. - Кай – весь в работе, к Рейте дозвониться не удалось, – чашка с кофе опустилась на стол с громким стуком и пришлось отвлекаться на подошедшего официанта. Юу решает составить кофеиновую компанию. - Руки? - Как всегда. «Возможно, подойду позже». Аой фыркнул и громко хлопнул бумажником о столешницу. Чего и следовало ожидать: договориться то договорились, но что-то как всегда пошло не так. В принципе, это не редкость. Если у Кая хотя бы причина уважительная, то Руки и Рейта просто филонили, находя десятки причин. Особенно, когда вот так – выходной день и паршивая погода. - Кажется, только мы с тобой ответственные, – посмеивался Уруха, а Аой, медленно мрачнея, лишь ухмылялся. Отзвук смеха Койю постепенно затих. Аою принесли его кофе, да только желания его пить уже особо-то и не было. Он делал глотки только чтобы занять себя, дабы погрузиться в свои мысли – горчащий напиток хоть и согревает тело, но так и не восстанавливает моральное равновесие, безвозвратно утерянное около порога собственного дома. День испорчен. - Вкусный? – неожиданно прозвучавший вопрос заставляет отвлечься. - В смысле? - Кофе вкусный? – Уруха заговорщицки подмигнул, направляя на правильный смысл своих слов одним жестом. Между ними произошла двусмысленная пауза, и как результат оба засмеялись. Волосы всё ещё мокрые, сигарет нет, день потрачен зря. Почему бы и не поддаться, ведь у них на самом деле выходной! Никто сегодня явно не собирался что-либо делать. - Как только откроем бутылку – точно все сбегутся! Шутки - шутками, а кофе был решительно отставлен, вместо него – два бокала алкогольно–пенного, а за ним ещё два, и ещё… Время шло, никто из парней в тот день так и не объявился, хоть Руки честно отзвонился, сокрушаясь и вслух коря себя, что так и не смог составить компанию гитаристам, а составляет её стаффу и Каю. Однако никому уже не было обидно, ведь заметно повеселевшие парни нашли о чём поговорить и чем себя занять. В тот день совершенно ничего не предвещало беды. Веселье ставало всё более неприличным как для ресторана, и поэтому перетекло в шумный рок-бар по соседству, через дорогу. Там то и доходили до кондиции, отправляясь в бескрайние просторы алкогольного космоса, в котором не было места ни стыду, ни осмысленности. Глубоко за полночь, в полнейшем неадеквате, оба брели по пустынным улицам Токио, не синхронно шлёпая по лужам. Дождь кончился ещё в середине дня и лёгкая промозглость ночного воздуха кружила одурманенные головы. Им не удалось остановиться вовремя, и приходилось пожинать плоды. Прошли лишь половину улицы, когда крякнув, первым на задницу свалился Аой, утянув за собой безжалостно хохочущего друга. - Я не могу так идти! – якобы недовольно бубнит Уруха, а товарищ сдавленно посмеивался через икоту. - Койю, а? – подёргав за рукав, не унимался Аой. - Чего? - Вот скажи мне: приведения существуют? - О… Задумались оба, всё так же держась друг за друга на земле. В пьяные головы не доходила абсурдность вопроса, но когда таки дошла, громко, словно раскаты грома расхохотались, наконец, решив подниматься на ноги. - Существуют. Наверное. Мне кажется, – серьёзно заявляет Уруха, пока друг набирал воздух в рот, мечтая подавить так икоту. – А тебе…Зачем? Шатаясь, они побрели дальше, не обращая внимания на происходящее вокруг. Их не смущала сгущающаяся тьма и то, что с конкретного маршрута давно сбились, забредая в тёмные частные кварталы. - Все говорят – бойся смерти, – сумрачно начинал Аой, и второй гитарист пьяно икнув, подобно сове уставился на него, только что головой не вертел. - Я боюсь смерти! И Аой знал это. Он знал, что второй гитарист был крайне суеверным человеком, пусть и пьяный силился выставить себя как можно более смелым, как можно более скептично относящимся ко всему, включая религию и паранормальщину. Но именно Уруха был тем, кто настаивал на праздновании дней поминовения усопших по канонам, и дома, куда не раз к нему каждый из членов группы захаживали – были специально отведённые для этого места. Он был тем, кто верил в то, что птица, стучащая в окно – к дурным вестям, и то, что по ночам в городе могут бродить злые духи. Уруха был таким, но это не выходило в фазу паранойи. Однако, сейчас эта показная равнодушность в начале, а затем такое честное, полное трепета признание, только раззадорило ритмиста. Они не редко сталкивались в подобном споре друг с другом, правда, тогда, когда оба были в «сознании». Вот и сейчас: предвкушая бодрящий спор, Широяма цеплялся за слова, разгоняясь: - Да чего её бояться-то?! После неё ничего нет. Да и вообще… - неслабый тычок в рёбра и неестественно тонкий писк прорезали тишину. – Разве все мы не живём ради этого момента, а? Когда, вот, БАЦ! И тебя нет. - Ох, Аой-кун, – вздыхает Уруха, качая головой. – Что-то да есть за ней. Негоже так о смерти пренебрежительно… - Что есть? Ад? Рай? – Смеялся мужчина и замер на дороге, ещё более брезгливо выплюнув. – Нет ничего. И сил никаких, чтобы убедить меня в этом – тоже нет. А если есть, то пусть докажут мне это прямо сейчас. Уруха выслушав это, вновь нервно икнул и потянул друга дальше с дороги. Казалось бы: просто разговор ни о чём между нахлынувших волн алкогольного опьянения, старый избитый спор. Однако, гитаристу всё равно казалось, вот прямо сейчас, в этот момент, что жизнь действительно способна выкинуть им такую штуку, чтобы потом диву даваться – почему не дошёл до этого раньше? Вот и получилось: как только они выбрели с одной стороны улицы на другую, так и замерли на перекрёстке. В тот самый момент они и прозрели: вокруг тьма такая, что глаз коли, и вытяни кто-то из них руки вперёд, то рассмотреть их не представлялось возможным. - Мы заблудились, – сокрушался Уруха и уткнулся лбом в плечо товарища, выразительно покачав головой. Аой было хотел посмеяться над такой реакцией, даже шутку заготовил про гоняющихся за ними призраков, однако и сам замер, ощутив неестественный холод, несравнимый с тем, что был до этого. Оба замерли, предчувствуя медленно надвигающуюся опасность – ощущение её было сродни вонзающимся в плоть иглам. Глубоко под кожу, выискивая уязвимое нутро. - Аой? Аой! Давай сойдём с дороги, – шептал Койю странно сбивчивым голосом и тянул товарища в сторону, и тот даже увидел, сквозь пелену, почему: два, всё более ярко сияющие огня, приближались к стоящим парням. Однако, чёртова тьма не расступалась, как это должно быть, и увидеть, куда сойти они не могли. Это было совершенно обычное явление: едущая прямиком к ним машина. Но как-то тревожно, страшно смотреть на этот свет, словно он из другой реальности, из жутких сновидений. И страх сковал мужчин тогда, когда обернувшись назад, в надежде на спасение, они наткнулись на точно такую же картину напротив. Алкоголь сошёл на нет мигом, когда и с третьей стороны засияла пара огней, отрезая пути к отступлению. В это было трудно поверить. - Сюда… - Шокировано хрипел Койю, но Аой, обернувшись, мотал головой, поняв, что выхода нет. Они стояли на перекрёстке, и с четырёх сторон неслись автомобили, на бешеной скорости, словно их водители сами страстно желали разбиться прямо здесь, оставив своё бренное существование в металлических остатках. Никто не мог быть уверенным в том, что каждый из них видит другого: тьма сгущалась, леденела, пробираясь в глубь тела, распускаясь там посмертным цветком. Можно было кинуться куда-то в сторону, можно было бы попробовать сбежать, но дыхательные пути перекрыло, тела сковало параличом, и вот она, пришла эта истина: «БАЦ! И тебя нет» - но нет в этих словах ничего такого, что могло утешить, заставить спокойно принять свою судьбу, какой бы она жуткой не была. И нет того воодушевления, с которым не так давно Аой изъяснял свою позицию относительно потусторонней жизни, нет уже этой спесивости и надменности. В эту самую минуту, стоя на перекрёстке, он неожиданно сильно понимал, что в ответе не только за свою жизнь, но и за жизнь Урухи, который просто стал жертвой его глупого отношения. А сколько до этого раз он так пренебрежительно мог бы растерять близких? Десять? Пятьдесят? Тысячи? «Мироздание не прощает таких глупцов как я?» - Ярчайшее сияние резало глаза, заставив зажмурится, и склониться друг к другу. Койю что-то шептал, но нельзя было понять. –«Мне так жаль…» Секунда, пара ударов сердца, и… Их обоих вытолкнуло на обочину с такой силой, что один и второй пропахали рёбрами бордюр. Совсем рядом раздался оглушающий визг шин, и неожиданно негромкий звук столкновения. Совершенно не такой, каким он должен был быть. Аой вскинулся первым и заметил медленно бредущую тень, скользящую между машин, а звук каблуков слышно чётче, чем обеспокоенные голоса водителей и пассажиров. Их чудесный спаситель замер лишь на мгновение, оборачиваясь к ним, но никто не видел его лица, да и было ли оно? Тьма рассеивалась, на месте столкновения уже столпились люди, выясняя, кто виноват, чья страховка больше, но ни Широяме, ни Такашиме не было до этого дела. Оба молча смотрели в пустоту приходя к мысли, к такой казалось бы обычной и естественной, но от этого не менее ужасающей. Их спасло лишь чудо. Чудо против обычной человеческой глупости. - Койю? – Тихо спросил Аой, а согруппник удивлённо перевёл на него взгляд. - Что? - Можно, я тебя поцелую, а? Уруха вздрогнул, продолжая не обращать внимание на людей рядом с ними. Он долго всматривался в паническое лицо товарища и переспросил: - Зачем? - Новую жизнь нужно начинать с безумства, так? Они натянуто посмеялись, на ватных ногах поднялись, крепко придерживая друг друга под локти и направились в сторону ярко освещённого поворота. Никто не хотел оборачиваться назад, даже тогда, когда их окликали. Всё это было пустым, бессмысленным, а понимание произошедшего без остатка наполняло каждого изнутри: один убеждался в своей правоте, а второй…Второй понимал, что всё это время жестоко ошибался.