психоз

Хеджон — безумие. Дозировано впрыскиваемый под кожу персональный хонсоков наркотик. Яд или лекарство — совершенно неважно. Он — чудовище. Он — психоз. Он — один из тех снов, которые ты называешь влажными и о которых никогда не расскажешь другу или коллеге. Лучше бы это были кошмары, а не оно — большое страшное чувство; Хонсоку приходится мириться с ним, как мирится раковый больной со своим диагнозом, потому что выхода нет. Даже если бы был — Хонсок бы лично заложил его камнями. Все, о чем он мечтает, — это потуже затянуть веревку на собственной шее. Хеджон — сводит с ума. Он улыбается уголками губ и откидывает волосы с лица; его улыбки — ложь, его взгляды — ложь, его объятия — ложь. Каждую секунду, каждое мгновение он врет и профессионально крадет чужое доверие. Очаровывает таким простым, таким ярким собой. Хеджон — заведомо проигранный бой. Самые провальные стратегические позиции: ты смотришь, но не видишь. Ты думаешь, что знаешь, что все его крики-вопли-ужимки, издевки и подколы — это просто; но ты никогда не узнаешь, что на самом деле у него на уме. Для Хеджона это так легко — подкупить, запутать, пустить дым в глаза. Невзначай сломать кому-то жизнь как очередное дело между походом в магазин и звонком электрику. Хеджон — лжец; его правда фальшива и прекрасна, поддаваться ей — самое большое удовольствие. Он может смеяться кому-то в ключицы, разрешать гладить свои волосы и вкладывать в свой карман очередное чужое окровавленное сердце. Его дрожащие ресницы, потупленный взгляд и раскрасневшиеся щеки — все ложь. Хонсок так рад быть обманутым. Он ловит хеджонову руку — красивую тонкую ладонь с изящными пальцами — и тянет на себя, как вор, пытающийся незаметно стянуть бриллиантовое колье. Хеджон — улыбка палача перед лицом чужой смерти — видит его насквозь. Хеджон — бомба, запущенная в чужую жизнь, и таймер стремительно считает обратно. У Хонсока тридцать секунд или что-то около того. Он может сдавить Хеджону запястья так, что они треснут, и умолять остановить это все — таймер тикает, Хеджон улыбается. Умолять прекратить — прекратить обманывать, прекратить заставлять себя любить, прекратить отталкивать, прекратить притягивать обратно. Пальцы запутываются в волосах на затылке; Хеджон целуется как безумный. Ему так просто — дать надежду. Хеджон — пистолетный выстрел: один в воздух, второй — в сердце. Хонсок умудряется принять в себя оба. Ему кажется, что он одолжил Хеджона у самых проклятых богов — чтобы целовать вот так и оставлять синяки на запястьях. Хонсок никогда не считал себя сильным, и теперь тем более не может справиться с прикосновением к этим губам, шее и ключицам. Ничего не может поделать. Под волосами Хеджон прячет крест, и Хонсок почти готов быть на нем распятым. Это безумие. Это психоз. Хонсок с ума сходит. Натурально сходит с ума. Это внутри него такое мощное, что чужое имя как молитва — шепотом, шепотом, гладя губами чужую шею — не спасет. На запястьях Хеджона остаются белые следы — они тотчас вспухают, наливаются кровью, пока Хеджон ловит хонсокову руку и прижимает к своей голой в расстегнутой рубашке груди. Это их игра — Хонсок все равно никогда его так сам не коснется. Не проведет с нажимом по коже вниз и обратно, не погладит горячий мягкий живот, не обнимет собственнически за талию, сжимая пальцы на боку до синяков. Хеджон пробирается под кожу, въедается на ней, проступает, как татуировка — его не смыть водой, не выжечь кислотой, не исказить раскаленным железом. Хеджон — нераскрытое дело в столе следователя. Дело о смерти Ян Хонсока. Все просто — Хеджон подносит ему бокал отравы, и Хонсок выпьет, не глядя, потому что верит: все хорошо. Это всего лишь смерть. Всего лишь психоз — сорванными вздохами и ногтями до крови под чужую кожу.