О чем говорят шинигами.

В Департаменте никогда не стихают споры, разговоры и сплетни. Они гуляют по этажам, затихая разве что в темное время суток, да и то не слишком - шинигами, оставшиеся на сверхурочные, тоже не прочь поболтать. В такие моменты они совершенно обычные люди, со своими проблемами и недостатками. Их волнуют не мировые проблемы, а совершенно житейские вещи, вроде неудавшегося выходного или того, что делать с очередными заскоками своей второй половинки. * * * - Рон, ты не в духе? – усмехнулся Слингби, когда мрачный Нокс ввалился в кабинет, явно бормоча под нос какие-то проклятья. – Опять Спирс или опять девушки? - Да бесят они меня! Дуры безмозглые! - Ну, - усмехнулся вновь Эрик, - это суровая правда жизни. И смерти, кстати, тоже. Алан улыбнулся, добавляя в чай молоко и передавая кружку напарнику. Он-то находил Нокса весьма забавным – что-что, а привычка делиться всеми своими проблемами осталась у него еще с Академии. - Так что случилось-то? - Вот почему у них всегда так? Стоит земной девушке сказать «Мы будем вместе навсегда...», как она тут же тает от нежности и падает ко мне в объятия, готовая на что угодно. А стоит сказать то же самое девушке-шинигами, как все, секс отменяется, на хрена ты мне такой придурок на все мое бессмертие нужен, не звони мне больше? А потом объясняют все это своей женской логикой, и мол, я вся такая внезапная? И еще добавляют: не сердись, пупсик! ПУПСИК! Да мне через четыре года три века стукнет, какой я им нахрен пупсик? Ну не суки ли? Грелль, вошедший буквально пару минут назад и слышавший лишь конец разговора, расхохотался. - Эх, Ронни, Ронни… Хорошо, что ты не слышал, как они тебя между собой называют. Поверь мне, пупсик – это самый лучший из вариантов… * * * - Ну, со мной-то все понятно, - нахмурившись, закурил Уильям, выпуская дым изо рта и побалтывая виски в бокале – посидеть в баре со старым другом и поболтать о том о сем стало уже почти традицией. - Суровый начальник, эксцентричный подчиненный, - он усмехнулся, - и все, что там говорят эти змеи с обликами женщин в отделе кадров. Но ты-то как умудрился влюбиться в парня? В Академии ты был еще тем бабником, с нашего потока не было ни одной девушки, с которой ты бы не... - Переспал? - Встречался, - деликатно закончил Спирс, на что Эрик только хмыкнул. - Да так все бы и продолжалось, просто однажды я влюбился в девушку. Не смотри на меня так, да, влюбился. Да, с первого взгляда. Впервые я увидел ее издалека, она болтала с Ноксом. Каштановые волосы, точеный профиль, огромные зеленые глаза, хрупкие плечи. Не то, чтобы очень красивая, но в ней была какая-то изюминка. Какой-то непонятный шарм, который меня притягивал, а когда я подошел ближе, то оказалось, что это парень. Мало того, еще и мой напарник. - И? Ты не был против? Готов был загубить свою репутацию ради банальной влюбленности? - Не был, конечно. А вот мой стояк был очень даже за. * * * В отделе кадров разговоры не стихали вообще никогда – собственно, женский коллектив к этому и располагал. Ну а все обсуждения сводились к главной беде прекрасной половины шинигами – естественно, к мужчинам… - Ой, да эти мужчины… - Бетти, кокетливо поправив светлые кудри и глубокое декольте, закатила глаза. – С ними вечно одни проблемы, что с живыми, что с мертвыми. Значит, когда у меня голова болит, так я корова редкостная, а как у них матч шинигами Английского департамента против шинигами из Бразильского департамента, так голова болит у них! - И не говори, – горячо поддержала подругу Стейси. - Стараешься ради них, стараешься, прическу новую, белье посексуальнее, ужин при свечах, а они что? «Милая, ты какая-то сегодня не такая… Пьяная, что ли?». Придурки. - Вот-вот! А уж вечные эти претензии… То нельзя косой смерти ногти подпиливать, то со смертными флиртовать, то юбка слишком длинная, то короткая слишком… Тьфу. - Как я вас понимаю… А еще и начальство сущий ад. Сначала вопит, мол, сними этот чертов костюм, он не по уставу, а потом, какого черта ты раздеваешься? А еще это мы и нелогичные. В кабинете воцарилась тишина. - Нет, - наконец, промолвила Бетти, - я, конечно, все понимаю, но ты-то здесь что делаешь, Грелль? * * * Небо над Академией было ясным и чистым. Солнце слепило глаза, а в воздухе наконец-то запахло листвой и какими-то цветами. Весна пришла в их мир, а с нею – и первые экзамены. Рональд Нокс, разлегшийся прямо во дворе, жевал травинку, рассеянно думая о чем-то невпопад. Мысли отказывались выстраиваться в логическую прямую. Собственно, этого не получалось у них никогда, но сегодня среди них отчетливо проскальзывало волнение. Сегодня его лучший друг, Алан Хамфриз, сдавал итоговый экзамен. Увы, партнером его Рон так и не смог стать – из-за известных уже далеко за пределами Академии раздолбайства и лени, он умудрился два раза завалить экзамены, и сейчас, когда его друг оканчивал пятый, сам Нокс до сих пор куковал на третьем. И если на третьем были обычные экзамены, то на пятом помимо этого нужно было еще и забрать свою первую душу. А Хамфриз был слишком мягкосердечным для этого. Рональд приоткрыл глаза, когда почувствовал чье-то присутствие рядом. Возле него на траву опустился Алан, бледный, измученный и усталый. - Сдал? Тот слабо усмехнулся. - Ну, я же не ты. Да и из Грега вышел хороший напарник. - И как все прошло? Это был старик? Или симпатичная девушка? Или… - Ребенок. Элиза Робинсон. Ей не было и пяти, - Алан прикрыл лицо руками. Между ними воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы и щебетом птиц. - Знаешь, - Рон снова закрыл глаза, - что при перерождении души, не все становятся шинигами? Кому-то суждено стать ангелом, кому-то – прямая дорога в демоны. Я вот изначально должен был обратиться в амура. - Амура? - Ну, знаешь, такие купидончики полуголые, что летают с луками и стрелами и палят направо и налево? - Рон, я знаю, кто такие амуры. Но… разве такое может быть? - Вообще-то, это тщательно скрывается. Но, скорей всего, в небесной канцелярии сделали ошибку в бумагах, и вот я оказался здесь. - Тебе бы пошло. - Летать полуголым и по вечерам завивать волосы на бигуди? - Объединять людей. Рон усмехнулся, не открывая глаз, старательно стараясь скрывать горечь в своем голосе. - Разве? Я не уверен, что все обстоит именно так. Чтобы любовь была взаимной, амуры должны стрелять с обеих рук. Но чтобы научиться этому, должна пройти не одна сотня лет. Так что… Не думаю, что быть шинигами или быть амуром – это так уж и различно. Что так, что так, я бы все равно разрушал людские судьбы. Знаешь, думаю, можно поспорить на эту тему – что хуже: смерть или любовь. Алан коротко усмехнулся, все так же не отрывая рук от лица. - А чаще всего они ходят рука об руку. Говорят, Фреда – ты должен его помнить, мы с ним делили комнату в общежитии, - это и убило. Ходит слух, что какой-то юный купидон промахнулся и влюбил его в смертную. Вот тот и сбежал в мир живых. За что его и… - Хамфриз тихо выдохнул. – Рон, я, наверное, не справлюсь. Думаю, подать запрос на развопло… - Ал, а пойдем, напьемся? - Что? - Пошли напьемся до чертиков? Все равно, ты через пару дней уйдешь в департамент, а меня ждут веселые каникулы с девчатами. А так хоть наш последний вечер нам запомнится надолго. - Ты хочешь, чтобы завтра об этом вся академия говорила? Знаю я про твои пьянки! Это ж компромат! - Ну, я только ради этого и поддержал разговор. Не все ж тебе быть пай-мальчиком! Я даже ради такого приготовил фотоаппарат, а с земли контрабандой протащил ящик виски! - Придурок! – вскинулся Алан, прикрывая горящие щеки. Но потом улыбнулся: - Но… Спасибо тебе. * * * На кладбище было холодно. Осенний ветер гулял меж невысоких надгробий, забирался за воротник редких посетителей, сносил с могил свежие цветы. Уильям нерешительно переминался с ноги на ногу у двух могил. Нерешительность никогда не была его чертой, но в этот раз он не мог заставить себя подойти ближе. - Какие люди! – раздалось из-за спины, и Спирс резко обернулся, - вот уж кого-кого, а тебя я ожидал увидеть здесь в последнюю очередь. - Вы… - Уилл сощурился, разглядывая седовласого мужчину, привалившегося к ограде и с интересом наблюдая за ним. – Наслышан о вас. Беглый жнец, укрывшийся в мире смертных. Ныне известный как Гробовщик. - О, я весьма польщен! – тот взмахнул широкими рукавами, все так же улыбаясь, - Приятно быть известным. Или как любят говорить некоторые, «Легендарным». - Никакой вы не легендарный, – Уильям прекрасно знал, что, скорей всего, буквально через десяток лет и Эрика возведут в ранг легендарного. Уже сейчас молодая поросль, затаив дыхание, обсуждает поступок Слингби, видя в нем нечто героическое. Хотя на деле простое преступление не может считаться героизмом. Но разве можно влезть в умы этим жнецам и объяснить элементарное? – Вы – преступник, нарушивший все законы мира шинигами и сбежавший, испугавшись наказания. О вас нет информации в нашем архиве, как и почти не осталось шинигами, знавших вас лично. А те, кто остались в живых, держат рот на замке. Гробовщик вновь рассмеялся, чуть наклонив голову, отчего длинная челка почти полностью закрыла золотисто-зеленые глаза. - Но не все. Мой наставник, Теодор Райен, мне много рассказывал о прошлом. И о расколе в мире жнецов, и о том, как один шинигами поднял бунт, желая изменить саму основу нашего мира, и как все мятежники были уничтожены, за исключением того, кто и устроил все это. Никого не напоминает? - О, Тедди, мой ученик. Талантливый шинигами был, хоть и болтливый. Но что это тебе дает, Уильям Ти Спирс, подлинное дитя бюрократии? Мир жнецов погряз в ней и сейчас медленно разлагается. Не пройдет и пары столетий, как он придет в упадок. Шинигами возвели себя в ранг богов, смотря на людей сверху вниз, забыв, кем были до своей смерти. - Но мы не люди. - И не боги. Только вот, глупый жнец, осознаешь ты это слишком поздно. Как осознали они. * * * - Мда… Не те нынче души пошли, не те… - покачал головой Эрик, доставая очередную сигарету. Умирающий удивленно приподнялся на локтях. - Простите, с кем имею честь… - Да ты умирай, умирай, я не с тобой разговариваю, - отмахнулся он от смертного. - Хам! – гордо вздернул подбородок тот, пафосно падая в лужу собственной крови. - Нет, ну а я о чем только что говорил? - А ты чего хотел? – вышел из тени Алан, чуть посмеиваясь. – Чтобы они впадали в священный ужас и падали на колени? - Нет, ну хотя бы, чтобы вели себя подобающе. А они… Они ж ничего не боятся! А некоторые еще и хамят. - От хамья слышу! – раздалось с земли. Алан едва сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Слингби чуть не подавился сигаретой. - Говорю же, не те души пошли, не те… Скоро доживем до того, что они нас еще и учить будут, как нам правильно души собирать! * * * Гробовщик, удобно устроившись на одной из самых высоких крыш Академии, с интересом наблюдал за совсем еще юными жнецами. Несмотря на то, что путь в этот мир ему был давно закрыт, а всех его знакомых в нем уже и в помине не было, его все еще что-то манило сюда. Наверное, любопытство. Да, именно оно. Как же было любопытно наблюдать за этим несмышлеными созданиями, которые получили второй шанс. Теми, которые еще не знают, что это больше похоже на наказание, чем на шанс. И столь же приятно будет наблюдать за их горьким разочарованием. Как они будут улыбаться все реже, как все чаще сумасшествие будет казаться им единственным прибежищем. Гробовщик широко усмехнулся. В конце концов, вечно живущим нет ничего более интересного, чем наблюдать за подобными им, только еще совсем наивными, прослеживая весь их путь падения от начала и до самого конца. * * * - Все-таки, когда мы были стажерами, все было проще, - говорит Рональд, разваливаясь в кресле. Алан недовольно морщится, крепче сжимая кружку с чаем, но внимательно слушает. - Вот собрал ты душу вовремя, в срок - молодец, здорово у тебя получается. Документацию всю правильно сам заполнил, да еще и сдал всего на три дня позже - так вообще умничка, золотой работник, пример для подражания. - А не сдал - так это наставник виноват... - меланхолично добавил Хамфриз. - Вот, ты меня понимаешь. А теперь что? Напарник опоздал на работу - ты виноват, непутевый шинигами, что не сумел его дисциплинировать. В отчете допустил одну ошибку - все, ты пустоголовый болван, который хрен знает что учил в Академии. Не понять мне этого. - Зато у полноправного работника есть один плюс. - Это какой же? - Ты можешь спокойно, - таща Рональда к двери, говорил Алан, - выставить любого гостя за дверь, ибо это твой кабинет, - закончил он, захлопывая ее у самого носа Нокса. * * * - Ты дверь закрыл? - Да закрыл я, закрыл. Я что, по-твоему, совсем идиот? - Тебе честно или со скидкой на возраст? - Заткнитесь оба! - зашипел Эрик на застывших у двери Рона и Грелля. - А то вас за километр слышно! Подобная конспирация была не просто так - через три дня у их начальника, Уильяма Ти Спирса, был день рождения, и они всем отделом пытались придумать, что ему подарить. - А может, пресс-папье какое? - Скучно. - Именную ручку? - Еще скучнее. - Ну, раз ты такой умный, - обиделся Алан, - то и предлагай сам. - А что его спрашивать! - усмехнулся Нокс. - Я вообще предлагаю подарить ему стриптизершу! Со встроенной скрытой камерой в бюстгальтер. Хочу видеть выражение его лица в тот момент! - А я готов! - Придурки, - едва ли не схватился за голову Эрик. - Вот поэтому мы и до сих пор ничего не придумали. - О! Я знаю! - опять засиял Рональд, разваливаясь на подоконнике, возле цветка, растущего в горшке. - Давайте подарим ему огромный букет. Только число цветов должно быть четным, а то он же уже вроде как умер? - Рон, не дыши этой ромашкой. - Почему? Вполне себе милая ромашечка... Пахнет сладко... - Потому что это адский мак, и он вызывает галлю... Алан, Рон надышался твоим цветком, сейчас будет чушь нести! - Ну и чем это будет отличаться от его обычного состояния? А я вообще предлагаю подарить Уильяму спокойный день. Чтоб никто из отдела не опоздал на работу, отчеты были сданы вовремя и без ошибок, и... - Нет, Алан, - усмехнулся Грелль, косясь на пускающего слюни напарника. - Боюсь, от такого подарочка он окончательно с ума сойдет... * * * - Хорошо быть человеком. Люди, в отличие от нас, счастливые. Они живут, радуются, грустят, умирают и, в конечном итоге, все обретают покой. - Не все, - качает головой Эрик, прикуривая, но Спирс не дает ему продолжить. - Все. Те, кто после смерти обретают иную ипостась, изначально не обычные люди. А вот самые простые… хоть люди и ничто для вечности, но все же они живут, а не существуют, - Уильям отбирает у Эрика сигарету и затягивается - совсем как в учебные годы, когда они украдкой курили за воротами Академии: одна сигарета на двадцать жнецов - по ползатяжки на каждого, сигареты из мира живых - редкий дефицит. - А мы лишь бесцветные нити, что связывают их между собой. Виски нас не пьянит, сигареты не убивают. У нас, наверное, даже лент памяти нет. А значит, и душ. Эрик пожимает плечами, привычно улыбаясь. Понимающе улыбаясь. - Увы, но мы настолько сильные, что нам даже нечем поубиваться. Нас такими создала сама Смерть. По своему образу и подобию, - усмехается он, забирает обратно сигарету. - Среди шинигами нет такого понятия, как старые и молодые. Шинигами бывают только учащимися и усталыми. Знать бы, где еще тонкая грань между двумя этими понятиями… - А некоторые так и остаются усталыми учащимися. - Как мы? - Как мы. - Уилл, если я вдруг оступлюсь, ты же убьешь меня собственноручно? – Эрик прислоняется спиной к спине Уильяма, как когда-то давно. А ведь изначально они должны были быть напарниками. К счастью или нет им так и не свезло? - И если все же появится лента памяти, расскажешь всем, что мы не бездушны. Что не такие безликие, каким нас хотела создать смерть? Что мы тоже… живые? Спирс долго молчит, прежде чем едва слышно говорит: - Ты хотел сказать «если» или «когда»? Эрик смеется – он и раньше всегда смеялся. И будет смеяться, наверное, до самого последнего своего дня. - А вот это пусть нам покажет жизнь, Уилл. Жизнь, а не смерть. * * * В Департаменте никогда не стихают споры, разговоры и сплетни. Они гуляют по этажам, затихая разве что в темное время суток, да и то не слишком - шинигами, оставшиеся на сверхурочные, тоже не прочь поболтать. В Департаменте никогда не стихают разговоры. Шинигами столь же просты, как и люди - они живут, дышат, смеются и расстраиваются. И все-таки в их сердцах теплится надежда на то, что, хоть их и сотворила сама Смерть, они не существуют, они - живут.