Тайна ночи

• - Не смей на меня так смотреть, Криденс. Твой взгляд наполнен ненавистью. А Господь наш отправляет в Ад за гнев, - она замахивается, воздух разрывает пополам кожаный ремень и мгновением позже юноша вздрагивает от резкой жалящей боли. Бледную кожу на спине теперь украшает багровый след от удара. Но Криденс покорно сидит на коленях и лишь закусывает губу от боли, не смея показать матери, как ему плохо. Он всю жизнь провёл от наказания к наказанию, от одной боли к другой и как жить иначе представлял смутно. Только это всё равно не мешало ему безумно хотеть ласки и теплоты. Не мешало ждать кого-то, кто избавит от страданий и одиночества. Кого-то, кто вытянет из этой жизни и уведёт за собой в другую, полную покоя и тепла. Второй удар. Поперёк первого. На спине проступает уже своеобразный крест от двух отпечатков ремня. Мальчишка терпит. Будет терпеть до последнего. Смирно считать каждое жгучее прикосновение и слова не скажет против. Третий. Четвёртый.

***

Закат. Скоро, вместо лучей красно-оранжевого солнца, город покроют сумерки. И Криденс наконец-то ощутит то, что другие люди называют спокойствием. Тот недолгий момент между заходящим солнцем и непроглядной ночью нравился ему почему-то больше всего. Мальчишка, погрузившийся весь в себя, уже даже не замечает, как ноги сами ведут его к тому закоулку. Не видит, что под ногами лужи и грязь и смело идёт по ним. Хотя, может как раз этого ему просто и не хватает? Он уже стоит посреди узкого прохода между домами, задумчиво смотрит на мокрый асфальт и опускает ногу в небольшую грязную ложу, надеясь, что эта грязь сжалится и поглотит его уже наконец-то. И быть может в глубине этой мути он отыщет своё долгожданное спасение. - Криденс, - из мыслей его вырывает крепкая мужская ладонь на плече, и юноша тут же оборачивается. Сталкивается взглядом с Грейвсом, но почему-то сразу отводит глаза в сторону, кажется, смущаясь этого зрительного контакта. Да и помнит, что говорила ему мать сегодня утром, когда нещадно била по спине. Грейвс хочет хоть немного подбодрить мальчика, уже догадываясь, что произошло и заключает его в мягкие объятия. Обнимает так, словно в его руках сейчас самая настоящая хрустальная игрушка и гладит, боясь найти израненное место и причинить боль. - Мистер Грейвс, - тихо шепчет, утыкаясь носом в плечо мужчины, и жмётся, желая просто раствориться в своём единственном успокоении. - Мне… меня… помогите. Пожалуйста, - этого скулящего голоса вполне хватает, чтобы понять, что мальчику больно, и он не знает, куда себя деть, лишь бы избавиться от страданий. Грейвс помогает расстегнуть пиджак, рубашку. Помогает аккуратно снять их, чтобы сам мог взглянуть на раны. А когда мальчик с обнаженным торсом оказывается перед ним спиной, лишь нежно касается губами его шеи. Выше нанесённых ударов, чтобы лишний раз не раздражать кожу. Слышит тихий всхлип и чувствует, как Криденс вновь опускает голову. То ли, чтобы никто не видел его смущения, то ли, чтобы наоборот подставить шею под очередной поцелуй. Пару плавных взмахов палочкой вдоль следов от ремня и раны тут же начинают постепенно исчезать. Правда, все равно не до конца, а оставляя уродливые рубцы на такой нежной фарфоровой коже. Мальчик облегчённо выдыхает, когда боль отступает. И, казалось бы, должен был начать одеваться обратно, но вместо этого лишь продолжил стоять обнажённой спиной к Грейвсу. Тот в свою очередь вновь прижался к Криденсу, на этот раз, уже не боясь навредить тонким крыльям этой бабочки. Обнимая, он касается губами нежной кожи за ушком мальчика и просто дышит. Вдыхает запах этого измученного ребёнка, от которого так и разило одиночеством и страхом. - Потерпи ещё немного. Я избавлю тебя от всего этого, - ладонь скользит по впалому животу, лаская мягкими прикосновениями кожу, изуродованную шрамами. Ребра, чуть выпирающие от излишней худобы. Грудь, в которой сейчас забивается сердце загнанного напуганного зверька. Ещё чуть выше и Персиваль уже сжимает горло Криденса, не позволяя тому опускать голову вниз. - Обещаю, избавлю, - мальчику тяжело и жарко от любых касаний к нему, и бархатный голос, звучащий у самого уха, только ещё больше заставляет дрожать в объятиях. Хочет что-то сказать, но с губ срываются лишь обрывки слов, смешанные с собственным дыханием и едва слышными стонами. Вторая рука Грейвса уже скользит по торсу мальчика, опускаясь все ниже, и весьма умело справляясь с застежкой брюк, вскоре оказывается под ними. Криденс лишь выгибает поясницу, как-то инстинктивно жаждая прижаться бёдрами к Грейвсу, и протяжно стонет, сгорая в собственном желании и недостаточных ласк. Всё, на данный момент, ушло для Криденса на второй план. Он забывает обо всех правилах, навязанных ему матерью с её идиотской религией, забывает о каких-то своих устоях и лишь откидывает назад голову, полностью погружаясь в это удовольствие. С каждой минутой всё чаще дыша и все хуже сдерживаясь, чтобы не вцепиться в руку Персиваля и не начать откровенно стонать от его действий. Уже шепчет имя этого мужчины, с трудом держась на ногах. И когда тело накрывает волна раскалённого наслаждения, заставляя чуть ли не задыхаться от нехватки воздуха, мальчик все же хватается за руку на своей шее и… Открывает глаза. Его комната. Он лежит в своей постели, испуганно глядя куда-то в потолок, тяжело дышит и сжимает в кулаке кулон, повешенный на шею Грейвсом. Это был всего лишь сон. Конечно. Вот только… Криденс поднимается с кровати, чтобы дойти до зеркала. Снимает ночную рубашку и поворачивается спиной к своему отражению. Раны затянулись.