Никогда не поздно верить в сказки

В камине успокаивающе потрескивали дрова. За окном на фоне фиолетового неба летели белоснежные хлопья. На кухне грелся чайник. Комната была по-рождественски украшена, в центре уже стояла облепленная игрушками ёлка. Ну, уж если точнее, то небольшая сосна. Уже через несколько дней наступит Рождество, так что атмосфера праздника и волшебства давно просочилась и укрепилась в этом доме. Талия считала всё это одной большой невероятной и невозможной сказкой. Подумать только, она уже довольно взрослая девушка, а до сих пор не смогла свыкнуться с тем, что её жизнь может выкинуть что-то доброе в её адрес, и каждый раз боялась, что от любого неверного действия всё это может разрушиться, словно песочный замок. Недалеко от камина взрослый парень играл с темноволосым мальчишкой. У неё на коленях, укутавшись в тёплый клетчатый плед, сидела маленькая девочка со светлыми волосами и большими голубыми глазами. Так похожа на своего отца... - Мам, - девочка с вопросом посмотрела на дочь Зевса своими большими голубыми глазами, - а как вы с папой познакомились? Талии двенадцать лет. Она мысленно проклинает чёртову священную козу Амалфею, которая уже пол дня заставляет девушку гоняться за ней. А теперь это рогатое существо со светящейся шерстью привело её прямо в логово голодного дракона. Ну просто ещё один замечательный подарочек от отца! Брюнетке приходится прятаться за каменным выступом, пока коза мирно щиплет остатки зелёной травки посреди пещеры, совершенно не беспокоясь, что её может сожрать тот самый дракон или что своим видом она может раскрыть ему присутствие тут ещё и полукровки. - Чёрт! Амалфея! - тихо взмолилась Грейс. - Ну почему это происходит именно со мной?! Нельзя вечность торчать за этим выступом, хотя бы потому, что вряд ли дракон не заметит у себя в пещере полубога, которым вполне можно подкрепиться. Голубоглазой уже плевать на эту козу - надо сделать хоть что-то, лишь бы не стать завтраком. Девочка судорожно сглатывает, вытягивая шею из-за укрытия. Дракон мирно сидит на своём старом месте и пока ещё смотрит куда-то в сторону. Это шанс на побег. Побег хотя бы в более безопасное место. Дочь Зевса осторожно делает шаг из-за укрытия. Потом ещё один. Она не сводит глаз с монстра, и потому чуть не подпрыгивает, когда в стороне раздаётся какой-то шорох. Уши чудовища быстро поворачиваются в сторону звука, а Талии остаётся только метнуть быстрый взгляд на небольшой проход в пещере, куда она собиралась бежать, да рвануть вперёд. Она несколько раз она оглядывается на дракона, а потом чувствует, как только что врезалась во что-то мягкое. Или в кого-то. Девчонка ойкает и переводит испуганный и недовольный взгляд на парня со светлыми золотистыми волосами и испуганными, такими же непонимающими глазами синего цвета. В руках у него клюшка для гольфа, что добавляет ему разве больше абсурдности. Они пялятся друг на друга ещё пару секунд, пока дракон неподалёку не напоминает о себе. Дети синхронно оглядываются, на секунду застывая от вида оскалившейся пасти с частоколом острых зубов. И, будто решив, что больше ей тут делать нечего, Амалфея, как самая настоящая... коза, внезапно испаряется светящимся облачком, оставив двоих испуганных полукровок наедине с монстром. Брюнетка перевела взгляд на собственную дочь. Одно лишь существовании у неё дочери, не говоря уже о том, что Талия дожила до этого момента, делало всё вокруг каким-то нереальным. Серьёзно?! У неё дочь, у неё есть дочь - это же невозможно! Как она вообще прожила больше двадцати лет?! Все эти мысли постоянно выводили её из обыденного потока жизни. А может это всё был старый добрый синдром дефицита внимания? В любом случае, девушка растерялась и не знала, как реагировать на вопрос дочери. Ночь. Они бегут по лесу, пока за ними по пятам следуют полчища монстров. Талия прикрывает Луку, который пытается одновременно дотащить подвернувшего ногу Гроувера и не отпускать ручку маленькой Аннабет. "Мы не сможем добраться до лагеря, если монстров не отвлечь, - внезапно осознаёт дочь Зевса. - Все не смогут добраться... " Ей требуется несколько секунд, чтобы твёрдо решить, что именно может спасти её друзей. Её семью. В конце концов, она ведь дочь Зевса - это за ней гонятся эти монстры. - Я задержу их! - кричит она своим спутникам. Все поворачиваются к ней. Гроувер взглядом умоляет её не делать этого. Испуганная Аннабет переводит взгляд то на Талию, то на Луку, а Лука... Он смотрит на неё своими синими непонимающими, а теперь и перепуганными глазами. Из сына Гермеса только что, кажется, выкачали пару литров крови - так сильно он побледнел. Он застыл, с шоком смотря на голубоглазую. - Талия, нет... - тихо просит парень. В его голосе чувствуется такой страх и отчаяние, что кажется, будто его мир сейчас рушится ко всем чертям. А может, так оно и есть. Талии тоже страшно. Безумно страшно, хоть она и старается не показывать этого, иначе друзья смогут остановить её. Ей не хочется умирать в какие-то жалкие двенадцать лет, больше всего она желает дойти с ними... с ним до этого лагеря и больше не бояться монстров. Но такого не будет. Как-то ей предсказывали, что однажды она пожертвует собой ради других. Ради них. Ради него. - Не надо, Талия! - блондин говорит уже громче. Если бы он не держал на себе двоих товарищей,точно бы сорвался и попытался всеми силами отговорить её. Весь в ссадинах и ушибах, не спал вторые сутки - Талии остаётся лишь догадываться, где он сейчас берёт силы, чтобы подставлять плечо сатиру и не давать Аннабет отставать от них во время бега. Девочке надо быть сильной, хотя бы как и он. Ради семьи. Дочь Зевса безмолвно отворачивается и теперь смотрит вдаль леса, где виднеются силуэты монстров. Она не сможет решиться, если будет видеть его испуганные глаза. Девушка покрепче сжимает древко своего копья и активирует свой щит Эгиду. - Талия, нет! - уже кричит Кастеллан. - Бегите! -не глядя говорит она срывающимся голосом, но может поклясться на Стиксе, что Кастеллан сейчас вновь застыл в немом шоке. Грейс сглатывает образовавшийся в горле ком и начинает бежать вперёд - на монстров. Она не может позволить друзьям погибнуть. Ему погибнуть. И пусть им всем сейчас трудно, но они справятся. Лука справится. Он же сильный. - Талия! Вернись! - его крики теряются в густоте леса. Из глаз невольно начинают течь слёзы, но она не может позволить себя расклеиться. Она сильная. И она сделает всё, чтобы они успели добраться до лагеря. - Талия! Её окружают монстры. Они боятся Эгиды, и Талия неплохо умеет владеть копьём. Но тех слишком много. Она не продержится слишком долго. "Хоть бы успел..." - думает она, надеясь, что Кастеллан додумается довести Гроувера и Аннабет до лагеря и останется там. Она ещё не знает, что потом сын Гермеса бросится бродить по лесу и будет всю ночь сидеть рядом с внезапно выросшим деревом, в которое любезно превратит её отец. Сжалившись. Сжалился он точно не над парнем. В неравной схватке уже скоро у неё кончаются силы. Талия остаётся лежать на земле. Ей холодно, но она даже не может пошевелиться, чтобы согреться. Да, не об этом она мечтала, когда они с Кастелланом лежали на траве и смотрели на созвездия. Теперь звёзды уже не кажутся ей такими интересными и притягательными. Они холодные. Вечные, холодно смотрят на неё, словно говоря, что ей пришёл конец. Единственная мысль, которая хоть немного помогает избавиться от страха перед лицом смертью, так это мысль о том, что парень с ярко-синими глазами успел добраться до лагеря и будет жить. Она пытается улыбнуться этой мысли, а вместе с тем уходит последний огонёк её жизни. А потом наступает темнота. В камине умиротворяюще потрескивали поленья. Тот самый парень с синими глазами сейчас уселся на полу неподалёку, играя со своим собственным сыном. Раньше, когда они только познакомились, Талия думала, что рано или поздно так и будет. А потом эта её мечта разрушалась раз за разом на кусочки, пока и вовсе не превратилась в пыль. Когда она впервые за такое долгое время открывает глаза, то подумает, что её разыгрывают. "Плохая шутка" - думает девушка про себя. Но среди тех, кто был вокруг неё, она не находит его. Маленькая Аннабет уже взрослая. Гроувер уже не тот перепуганный сатир, каким она видела его в ночь своей смерти. Но вот Луки нет рядом. В первые несколько секунд Грейс с ужасом думает, что он погиб в очередном поиске. Ей кажется, что это самая ужасная вещь, которая только могла произойти в мире. Но реальность оказывается ещё хуже. Предатель. Эти слова болезненно застревают и набатом гудят в голове. Он предатель...? Нет... это же невозможно. Лука же не мог. Но когда Талия видит, как Аннабет с горечью отводит взгляд в сторону, то понимает, что это не розыгрыш... Она стоит на вершине горы Отрис. Неподалёку Артемида держит на своих плечах небосвод. Рядом стоят Перси и Зоя. А перед ней вражеские силы во главе с Атласом. По истине напряжённая обстановка, но Талии плевать на всё это. Потому что взгляд её прикован разве что к светловолосому парню со шрамом на лице, который прижимает к горлу дочери Афины меч. Талия не понимает, что ей больше хочется с ним сделать: обнять, треснуть по голове или украсть в попыках прочистить ему мозги. Нет, это просто смешно. — Лука! — злобно рычит Талия. — Отпусти ее. В ответ Лука улыбается слабой, бледной улыбкой. Раньше Талия могла даже покраснеть от его улыбок, но сейчас парень выглядит слишком плохо. Ещё хуже, чем когда несколько лет назад бежал по лесу и тащил с собой Гроувера и Аннабет. От этого вида сердце Талии обливается кровью. — Таково решение Генерала, Талия. - тихо произносит он. - И все же приятно снова тебя видеть. Она могла поклясться, что он хотел договорить "живой". Но сейчас Талия не находит ничего лучше, чем просто плюнуть ему под ноги. Дочь Зевса перестала соображать, что происходит. Может она сошла с ума? Может она до сих пор заточена в какой-то сосне и это всё один большой и очень глупый сон? Ведь как ещё объяснить, что Лука предатель? И что он верит, что она тоже предаст богов и встанет на его сторону. Что он умоляет её об этом. Умоляет так, будто от этого зависит и его, и её жизни. — Талия, призови Офиотавра, — настаивает Лука, — и ты станешь могущественнее, чем боги. — Лука… что с тобой произошло? — боль в голосе скрыть не удаётся, на что парень лишь криво улыбается, оскалив зубы. — Разве ты забыла все наши разговоры? Сколько раз мы с тобой проклинали богов? Наши отцы ничего не сделали для нас. Они не могут и не должны править миром! Талия качает головой. Она помнит их разговоры. И не может понять, как они могут объяснить приставленный к горлу Аннабет меч. — Освободи Аннабет. Отпусти ее. — Если ты присоединишься ко мне, — обещает Лука. — Все может идти по-старому. Мы трое — заодно. В борьбе за лучший мир. Пожалуйста, Талия, если ты не согласишься… — Его голос пресекся. — Это мой последний шанс. Если ты не согласишься, он найдет другой способ. Пожалуйста. Талии хочется отвесить ему смачную пощёчину, чтобы выбить всю эту дурь из его белобрысей головы. Ей хочется понять, что с ним произошло. В каком отчаянии этот глупый мальчишка, если решился пойти на такое?! Но затем девушка вспоминает полные отчаяния синие глаза, встретившие её слова о том, что она задержит монстров. Он же делает всё это не из-за неё? Талии очень хотелось верить в это. — Мы воздвигнем гору Отрис прямо здесь, — говорит Лука напряженным, почти неузнаваемым голосом. — И он снова станет сильнее и величественнее Олимпа. Взгляни, Талия. Мы сильны. Он показывает в сторону океана. По склону горы, от берега, где была пришвартована «Принцесса Андромеда», уже поднимается огромное войско. Драконицы и лестригоны, чудовища и полукровки, адские гончие, гарпии и другая нечисть. — Это лишь первая часть того, что явится, когда мы будем штурмовать Лагерь полукровок. А затем и сам Олимп. Все, что нам нужно, — твоя помощь. На какое-то ужасное мгновение... Талия колеблется. Ей хочется вновь быть с ним. Ей действительно хочется вернуть всё так, как было раньше. Она пристально смотрит на Луку полными боли глазами, потому что больше всего на свете хочет поверить ему. Но он всё ещё держит у горла Аннабет меч... — Ты уже не тот, Лука. Я больше не знаю тебя, — с горечью отвечает Талия, поднимая копье. — Да нет же, Талия, — умоляет он. — Пожалуйста. Не заставляй меня… Не заставляй его уничтожить тебя. Но уже через секунду она сама не понимает, что произошло. Всего через несколько мгновений она дерётся с Кастелланом. И дерётся не бок о бок против монстров, как это было раньше. Она сражается с ним. Все его сторонники стоят в стороне, оставив его одного. Талия надеется, что он увидит это и одумается. Никогда не поздно верить в сказки. Близи сын Гермеса ещё больше похож на живого мертвеца. Но, несмотря на болезненный вид, Лука управляется с мечом все так же проворно, не оставляя ей времени на раздумья. Зарычав, как дикое животное, он кидается в контратаку, а Талии остаётся лишь поспевать уворачиваться от его грозных атак. Они ссорились и раньше, но никогда ещё она не сталкивалась с таким Лукой. Когда его коварный меч ударяется о щит Талии, между ними словно пролетает шаровая молния, раскаляя воздух желтыми зазубренными электрическими разрядами. А может эта вспышка действительно там была - девушка не может быть до конца уверена, что это не отголоски её ужаса, гнева и отчаяния, нашедшие свой выход в магии. - Лука, одумайся! - умоляет девушка, пытаясь сдержать удар меча старого друга своим щитом. Под действием Эгиды парень медленно отступает к краю обрыва, но от её слов в нём будто что-то щёлкает. - Почему? Они бросили нас! Всех нас! Всех своих детей! - с горечью бросает он. - Они использовали меня как какую-то пешку множество раз! - шрам на лице искажается от долго хранимой злости. - Ты погибла из-за них, Талия! Да, она действительно погибла из-за них. Боги действительно бросили их, и жизнь девушки, будь они просто старыми мифами, была бы лучше. И она действительно хотела бы оказаться в другом мире, где справедливость бы восторжествовала и все они получили бы по заслугам. Но цена этих желаний слишком неподъёмна для девушки. - Нет! - она пресекает его слова, чтобы не передумать. - Это всё неправильно! Кронос уничтожит мир! Всё это не выход! - Другого выхода нет, Талия! - тихий голос звучит спокойнее. - И мне жаль, что ты будешь сражаться против меня. Талия готова зарыдать. Он не сказал, что он сам будет сражаться против неё. Будто это всё не так. Будто они сейчас не дерутся тут. Будто нет всего этого предательства. Будто она никогда не отвлекала в том лесу монстров. Будто она никогда не умирала. И тут Талия понимает, что он действительно сражается лишь против богов. Этот глупый парень будто всё тот же, и, что бы он ни делал, он действительно думает, что всеми силами пытается защитить её и Аннабет. Но нет, Талия не считает его всё тем же мальчишкой, с которым она скиталась по улицам. Перед ней сейчас лишь отголоски того, кем её Лука когда-то был. Разбитые, искорёженные, потерявшие в суматохе нелёгкой жизни часть себя. Её Лука придумал бы другой план и не подвергал опасности тех, кого обещал защищать, даже если считает, что так для них лучше. По крайней мере, Талия сейчас убеждает себя в этом. Но легче всё равно не становится. — Сдавайся! — кричит Талия. — Тебе никогда не одолеть меня, Лука. — Это мы еще посмотрим, подруга, — с несколько обречённой усмешкой скалится он. Талия заставляет Луку отступить к краю утеса, но и там они продолжают биться, пока не упираются в золотой саркофаг. Глазах Талии заливают слёзы, и она сама удивляется, как ещё может хоть что-нибудь видеть и отвечать на атаки противника. Эта драка потрепала их обоих, но Талия почему-то всё равно уверена, что Лука попросту ей поддаётся. Потому что сам не уверен в своих словах? Или потому что боится вновь увидеть её смерть? Она не находила ответа, да и у неё попросту не было сил это сделать. На груди Луки красуется зияющая кровавая рана, от вида которой Талии хочется вывернуть свой желудок на изнанку, а его бледное лицо заливает пот. В очередной обречённой попытке он кидается на Талию, и та тяжело ударяет его щитом. Коварный меч Луки падает у него из рук и, звеня, скрывается среди острых скал. Талия приставляет острие копья к его горлу в надежде, что весь этот кошмар наконец закончится. На мгновение воцаряется тишина. — Ну и?.. — Луке не удаётся скрыть проскользнувший страх в голосе. Девушка не может позволить отчаянию взять над собой верх. Видимо поэтому все эмоции сейчас обращены в ярость, от которой Талию бьёт крупной дрожью. Позади нее по камням вскарабкивается Аннабет, наконец освободившаяся от пут. Её лицо покрывают синяки, а грязь струйками стекает по лбу и щекам. — Не убивай его! — Он предатель! — со всей нашедшейся в ней твёрдостью и злобой выкрикивает Талия, давясь слезами. — Предатель! — Мы отведем Луку обратно, — умоляет Аннабет. — На Олимп. Он… он еще будет полезен. Талия на мгновение думает, что это хорошая идея. Может им удастся образумить его. Потянуть время, обдумать как вернуть всё назад. Она всё ещё надеется, что это всё влияние Кроноса, а не его собственное упрямство. Но, прерывая эти мысли, парень вновь начинает говорить. — Так вот чего ты хотела, Талия? — на грязном и бледном лице застывает усмешка. — Вернуться на Олимп с триумфом? Порадовать папочку? Талия не может решиться, не может поверить, не может сделать этот последний выбор. Оцепенение вдруг захватывает её, и этого мгновения достаточно для обезоруженного Луки, чтобы предпринять отчаянную попытку вцепиться в ее копье. — Нет! — воскликнула Аннабет. Но уже слишком поздно. Талия не понимает, что она делает, когда инстинктивно отталкивает Луку, стоящего на краю пропасти. Всего за секунду он теряет равновесие, а на его бледном лице застывает ужас. И он падает со скалы. — Лука! — пронзительный крик Аннабет застревает в ушах. Талия стоит на краю утёса с протянутой рукой, которая сжимает лишь воздух. Нет... нет... Она не верит. Не хочет верить в то, что сейчас произошло. Не хочет верить в то, что только что сделала. Хочется верить лишь в то, что он... Что Лука всё ещё жив. Но когда Талия опускает взгляд на распростёршиеся внизу скалы, понимает, что это невозможно. Изломанное тело, упавшее с высоты не менее пятидесяти футов, лежит неподвижно. Талия хочет зажмурить глаза, лишь бы не видеть этой картины, но не может пошевелиться, будто она сама упала вниз вместе с Лукой. Что она наделала? Девушка не может даже вдохнуть, отчего лёгкие уже горят. Она не хочет и не может дышать, потому что перед глазами всё ещё всплывает лицо Луки с полными ужаса и отчаяния глазами. Девушка ужасно хочет обратить время вспять, но сделать ничего уже не может. Талия лишь стоит в скорбном оцепенении, пока безмолвные слезы ручьями бегут по маске ужаса и отчаяния, застывшей на её лице. Девушку передёрнуло от воспоминаний, отчего она на секунду зажмурилась. Сидящая рядом дочь чуть напряглась, а тихий шорох привлёк внимание Кастеллана, глянувшего на Талию исподлобья. Тогда она думала, что убила его. Сейчас же она понимает, что это было далеко не так. Однако, понять, было бы это лучше, чем произошедшее позже, не может до сих пор. Талию одолевает негодование. Она, чёртова охотница Артемиды, в финальную и самую главную битву придавлена каким-то обломком от статуи Геры?! Аннабет говорила, что богиня точит на неё зуб, но, если так подумать, Грейс та не любила не меньше. Конечно, когда ты богиня брака, а твой муж заводит на стороне детишек - это не польстит тебе. И сейчас брюнетка не знает, кого проклинает больше : Зевса, Геру или Кроноса. Хотя, несмотря на это негодование, сейчас куда больше она испытывает скорбь. Лука... глупый мальчишка! До чего он довёл себя? Обрёкся быть сосудом для злобного титана! Глупый! Предавший богов! Слишком несчастный. Когда Талия наконец-то сдвигает со своей ноги камень и осторожно выскальзывает из-под своей ловушки, то сразу же пытается встать. Не выходит. Сквозь порванную штанина видно красующуюся на ноге рану, обрамлённую уже проступающими гематомами. Блеск. Талия отползает от груды камней. Нет, ей надо помочь друзьям, пусть она и в таком состоянии. И... ей нужно ещё раз попытаться. Образумить его. Никогда не поздно верить в сказки. Используя оставшиеся крупицы своего упрямства, Грейс достаёт из кармана кусок амброзии. "Так, главное - не переборщить," - всё же одёргивает она себя, боясь переусердствовать в попытках поскорее встать на ноги. Пережёвывая кусочек волшебной еды, Талия сразу ощущает во рту вкус сахарной ваты с нотками кока-колы и жвачки. Когда-то давным давно Лука стащил для неё такую, и с тех самых пор амброзия для неё каждый раз приобретает такой вкус. Словно над ней каждый раз издеваются. Потому что теперь глупый Кастеллан точно не стащит для неё это лакомство. От амброзии рана немного затягивается, но боль утихает лишь на малую долю. Ей нужно в тронный зал, Талия была в этом уверена. Пока там закипают крики и звуки сражения, она отчаянно пытается доползти хотя бы до двери, потому что встать по-прежнему не может. Это просто издевательство! Её друзья бьются не на жизнь, а на смерть, а она не может даже нормально подняться на ноги! Девушка шипит от обиды и злости, потому что до дверей тронного зала всё ещё остается несколько футов. И, как на зло, проход завален обломками мрамора, некогда украшавших стены этого триумфального сооружения. Ей хочется лишь посылать богов и их чёртову помпезность на всех известных языках, но в какой-то момент все звуки, доносившиеся с места битвы, стихают, а вокруг воцаряется относительная тишина, выбившая из головы девушки все мысли. Талия уже терпеть не может тишину. Приложив последние усилия, чтобы доползти хотя бы до обломков мрамора, теперь она наконец может видеть, что произошло в тронном зале. Но уже секунду спустя ей кажется, что лучше бы её тогда всё-таки раздавило статуей Геры. Взгляды Перси, Аннабет и Гроувер опущены вниз. Они скорбно смотрят на светловолосого парня, лежащего на полу. Лицо Кастеллана покрыто ожогами, руки угольной чернотой, как и круг пепла на полу вокруг него, а бок парня заливает кровь. В правой руке у него лежит клинок, который он когда-то подарил Аннабет. Окаянный клинок. Лезвие покрывает запечённая кровь. Синие глаза парня плотно закрыты, а пересохшие губы наоборот приоткрыты на полувздохе. Юноша, распростершись по полу, лежит у олимпийского очага. Лука был мёртв. Талия прикрывает рот ладонью, но слёзы сдержать уже не получается. Юркнув за какой-то из обломок, она так и сидит там, словно хочет наивно спрятаться от всего мира. Это неправильно! Это нечестно! Несправедливо! Она уже видела одну его смерть и не заслужила переживать это ещё раз! Он не заслужил всего этого! Он просто...отчаялся. Крупные слёзы градом капают на куртку охотницы. Он мёртв. Окончательно и бесповоротно. Он уже никогда не стащит для неё той сахарной ваты. Никогда не попытается рассмешить её, как ей покажется, в совсем неуместный момент. Никогда не отдаст ей свою куртку, если ей вдруг станет холодно. Никогда больше не улыбнётся. Никогда она больше не увидит его невероятных синих глаз. Никогда не поздно верить в сказки? Кажется, предел всё же есть. Девушка так и продолжает сидеть за этим жалким куском мрамора, по-детски зажимает рот рукой, чтобы не закричать от отчаяния, и не пытается сдержать слёз. Он уже никогда не придёт и не успокоит её, как делал раньше. Ей страшно. Её трясёт от боли и отчаяния, отчего хочется попросту распрощаться с жизнью вслед за Лукой. Он нужен ей. Прямо сейчас. Он, а не его труп, лежащий посреди тронного зала Олимпа! Её сильный Лука. И такой несчастный. Талия, зажмурив глаза, до боли кусает нижнюю губу. Он лежит в тронном зале с клинком в руке. Клинком. Не мечом. Неподвижная рука онемевшими пальцами сжимает его в руке. Неужели Лука сам... заколол себя им?! Глупый. Что же он наделал. Кого теперь Талия будет обвинять во всех пустяках, которые с ней происходят? В памяти вновь всплывают его полные ужаса глаза, когда она в последний раз посмотрела на него на Холме полукровок, прежде чем пойти на толпу монстров. А потом девушка осознаёт то, что принять было слишком больно. Если бы эта война, уже унёсшая столько жертв, не началась, то она сейчас тут не сидела. "Он же не..." - лихорадочная мысль застревает в голове. Такая очевидная, но слишком неудобная для той, кто не встал на сторону старого друга. Её воскрешение не было чем-то неизбежным в этой войне, армия Кроноса вполне могла и обошлась без неё. Талия воскресла не из-за планов Кроноса. Ей хотелось повернуть время вспять. Согласиться предать богов, встать на сторону Кроноса, не становиться охотницей, не отвлекать монстров тогда в лесу, просто вернуться назад, на те долгие девять лет назад, сказать себе любыми способами выжить в ту ночь. Лишь бы он сейчас не лежал там мёртвый. "Господи, что же я наделала..." Сейчас все эти события хранились лишь в памяти Талии и её друзей и в шрамах Луки, о происхождении который он благополучно ничего не помнит. Дочь по-прежнему смотрит на неё большими синеватыми глазами, а Талия не может вымолвить и слова. После всей этой нелепой войны прошло уже десять лет. На фоне своих старых друзей Талия кажется каким-то ребёнком, однако фактически, она старше их всех. Благословение Артемиды. Или проклятие. Девушка вдруг понимает, что однажды, она останется одна, переживёт всех своих друзей, если, конечно, не падёт до этого в бою. И в такие моменты ей действительно очень хочется умереть. Хотя бы для того, чтобы у неё появилась возможность встретиться с Лукой в Элизиуме. Единственное, что её останавливает и не даёт благополучно покончить с собой - страх, что он мог уже давно переродиться. Лука всегда ставил перед собой самые трудные задачи. В какой-то момент, она не выдерживает. В конце концов, она стала охотницей, чтобы не быть ребёнком из пророчества. Но порой Талия думает, что лучше бы была - может тогда бы он выжил. Грейс решительно идёт к Артемиде и говорит ей, что хочет отказаться от статуса охотницы. На вопрос богини она отвечает, что хотела бы прожить спокойную жизнь рядом с друзьями. Возможно такое объяснение и сохраняет девушке жизнь, потому что отрекаться от Артемиды - весьма чревато. Но Талии плевать. Уж лучше она проживёт хоть немного нормальную жизнь, чем будет вечность напоминать себе, что у неё был шанс всё исправить. - Мам? - повторила малышка, не сводя с неё свой любопытный взгляд. Она даже не представляла, через что её матери пришлось пройти перед тем, как иметь возможность сидеть на диване с ней на руках. Её черноволосый сын, слишком смахивающий на саму Талию, тоже перевёл на мать взгляд. Вместе с ним на неё смотрели добрые синие глаза взрослого парня, мирно сидящего у камина с каким-то детским паровозиком. Играл с сыном. Талии двадцать один. С момента её ухода из охотниц прошло уже около пяти лет. У Джексонов уже растут двое детей: Бьянка и Боб. Аннабет говорит, что если у них будет ещё один мальчик, то они назовут его в честь Луки. Талии это кажется забавным и вместе с тем режет душу. Уже столько лет прошло, а она до сих пор смириться не может. Глупая. Прямо как он. Они были бы хорошей парой - стоят друг друга. Она сидит в сквере на лавочке с сахарной ватой в руках. Той самой. Никогда не поздно верить в сказки. Плевать, что на неё могут напасть монстры. Уже нечего терять. Девушка провожает проходящие мимо парочки одиноким взглядом. Он должен сейчас сидеть рядом с ней, а не торчать в царстве мёртвых. Должен подкалывать её, отбирать эту чёртову вату и нагло пользоваться тем, что она ниже него. Но его нет. Талия откусывает от лакомства большой кусок, словно это поможет ей всё забыть. Когда в воздухе вдруг появляется послание Ириды, она сидит на скамейке, а кусок сладкой ваты всё ещё перекрывает обзор на половину её лица. - Талия, - доносится голос Хирона. - приезжай в лагерь, срочно. Кентавр совершенно не обращает внимания на её глупый вид в данный момент, а после сообщение прерывается. Талии остаётся просто непонимающе сидеть на лавке, пялясь в то место, где было изображение Хирона, да доедать остаток сладкой ваты со вкусом колы и жвачки. Ей требуется около пары минут, чтобы осознать, что только что произошло и почему её так внезапно и безо всяких объяснений вызывают в лагерь. А потом она резко срывается с места и бежит ловить такси до Лонг-Айленда. Когда она прибывает в лагерь, всё вокруг вроде бы спокойно. Несмотря на то, что она больше не бессмертная охотница, в лагере совсем не осталось её старых друзей - все обзавелись семьями или, к сожалению, погибли. Все, кроме неё. Она вынуждена жить на этом свете одна, изредка видясь со своим братом. Если уж вызывают её, то вряд ли нынешние обитатели лагеря поймут почему - просто не знают всех событий, произошедших, когда она была их возраста. А ведь по логике Грейс должно быть сейчас тридцать шесть. Но с ней всегда творилась какая-то ахинея. Когда она заходит в большой дом, то видит там Хирона. - Что случилось? Почему ты вызвал именно меня? - непонимающе спрашивает девушка. - Не только тебя. Перси и Аннабет ещё не приехали, - возражает кентавр. - Ладно, пусть так. Но всё же, что случилось? - гнёт своё брюнетка. Наставник оглядывается куда-то назад, хмуря брови, обдумывая, стоит ли ей говорить всё прямо или нет. - Лука, - наконец произносит мужчина, вгоняя её в ступор. Имя этого парня могло легко выбить её из колеи. Особенно сейчас. Просто слово, но оно могло значить, что угодно. Дочь Зевса стоит в оцепенении и не понимает, что именно имеет ввиду Хирон. А потом тот делает шаг в сторону, и Талия не верит своим глазам. На кушетке мирно посапывает белокурый парень с плотно закрытыми глазами. Последний раз, когда она его видела, он тоже лежал. Мёртвый, в луже собственной крови. Девушке показалось, что она сейчас упадёт и больше никогда не встанет. Слова застревают в горле, она, кажется, не помнит, как дышать. Девушка переводит недоумевающий взгляд на кентавра, но потом вновь начинает смотреть на Кастеллана, словно боится, что если не будет смотреть, то он растворится в воздухе, как мираж. - Ничего не помнит, - вдруг говорит мужчина. Талии всё равно. Если это сон, то она не хочет просыпаться. Потому что... это ведь невозможно. Люди не воскресают просто так. И с ней никогда не происходит таких подарков судьбы. С ними. Девушка медленно делает шаг к кушетке, потому что от шока не может нормально передвигать ногами. - Как?... - робко спрашивает она, не сводя с парня взгляд. Кажется, ей на самом дел и не нужен этот ответ, Талия уже даже не замечает присутствующего в комнате Хирона, потерявшись в пространстве. Для неё сейчас существует разве что этот глупый парень с золотисто-рыжеватыми волосами, лежащий перед ней. - В царстве мёртвых недавно что-то произошло, - начинает кентавр. - Вырвалось несколько душ, - немая пауза повисает в воздухе. - Думаю, он тоже. Вырвался. Ничего не помнит. Хорошо, что он ничего не помнит. Иначе бы рано или поздно начал бы корить себя за всё на свете. Она его знает. Всегда ставил перед собой самые трудные задачи. Он сильный. И слишком порой упрямый. Грейс опускается на корточки, вглядываясь в лицо парня, на котором застыл всё тот же шрам - она всё ещё не верит, что это действительно Лука. Может это розыгрыш? Это будет очень злой и плохой розыгрыш. Внезапно юноша начинает ворочаться в постели, после чего медленно разомыкает веки. Ярко-голубые глаза смотрят на невероятные синие. Никогда не поздно верить в сказки. И вот сейчас она в одном доме с этим парнем и это всё похоже на какую-то сказку. Рождественскую например. Или сказку на её день рождения. Так совпало, что оно сегодня. Её дети по-прежнему смотрела на неё, будто пытались понять, что вообще происходит в голове у их непутёвой матери, раз она всё ещё не проронила ни слова. Давай же! Расскажи им, как вы познакомились! Пусть у них голова кругом пойдёт, как у тебя когда-то! - Аннабет, - вдруг заговорил парень с доброй усмешкой на лице, обращаясь к дочери, - я конечно, со своей дырявой головой мало что помню, - продолжил Лука, поудобнее устраиваясь на полу и садя сына на колени. После он ненадолго перевёл взгляд с дочери на Талию, кротко улыбнувшись ей, - но, судя по рассказам вашей мамы, это была очень длинная история. Никогда не поздно верить в сказки.