Дурное влияние

Питеру нравится провоцировать Старка. Очень нравится. Подростковый ли это максимализм, желание ли выразить себя и привлечь внимание — он не знает да и не особо хочет знать. Но он уверен: ему нравится провоцировать Старка. Казалось бы, между ними разница в возрасте такая, что Старку просто неприлично вестись на провокации. Казалось бы, у Старка такой опыт, что Питеру уже просто нечем удивить. Но ему раз за разом это удается, сдвинув личные рамки немного дальше. И сегодня, кажется, все снова получается. — Питер? — спрашивает Тони, чувствуя, как пересыхает в горле. Паркер смотрит на него снизу вверх, постоянно облизывая свои и без того ярко-розовые губы. И, господи, Тони ведь не кажется? — Я не страдаю зоофилией, — говорит Старк, хотя прекрасно знает, что с таким котиком он бы «пострадал». Питер улыбается ему, поправляя кошачьи ушки в волосах и чуть двигается, выгибая спину. Тони замечает, что тот часто дышит, а глаза уже шальные и блестящие, а потому еще раз оглядывает Паркера. И замечает то, что не увидел в первый раз. Никакого белья, никакой одежды. И хвост. Гребаный кошачий хвост, торчащий прямо из задницы. — Где ты это взял? — Тони последний раз взывает к здравому смыслу Питера, но пора бы уже запомнить, что это бесполезно, если тот что-то вбил себе в голову. Питер подползает — серьезно, господи, подползает, виляя своей прекрасной задницей, от чего хвост легко шевелится из стороны в сторону, а пробка, на которой он держится, движется внутри Питера, заставляя его закусить губу, чтобы не стонать в голос. Старк видит, что у него уже стоит, что с розовой бархатной головки катится крупная капля смазки, и облизывается. Где же он так промахнулся, что какой-то парень, который, боже, ему в сыновья годится, теперь откровенно соблазняет его в собственном же кабинете? Не то чтобы Старк был против. Нет. Определенно нет. Питер останавливается между его разведенных ног и кладет ладонь на вздыбленную ширинку. Чуть давит тонкими длинными пальцами, и Тони давится воздухом, не в силах что-то произнести. Паркер улыбается и продолжает гладить и надавливать самыми подушечками пальцев. Все, что может делать Старк, это смотреть на шаловливую и многообещающую улыбку, играющую на губах парня, часто дышать и играть по его правилам. То, что тот задумал что-то интересное, Тони догадался еще по кошачьим ушкам. Питер молчит, делая то, что он делает, и Тони хмыкает: — Ты со мной не разговариваешь? — Коты не разговаривают, — отвечает Питер, расстегивая ширинку на брюках Старка. Тот только выгибает бровь. — Так все-таки зоофилия? Питер закатывает глаза и приспускает его штаны вместе с бельем, целуя низ живота Тони, начиная от пупка и ниже, ниже, прокладывая дорожку влажных поцелуев прямо к возбужденному члену. И, когда он накрывает головку губами, обводя кончиком языка, у Тони отпадают все вопросы. Все, что угодно, лишь бы Питер не останавливался. А тот и не хочет останавливаться. Он широко лижет головку, размазывая выступающую смазку, скользит по всей длине члена до самого основания, касается уздечки, надавливая там большим пальцем. Тони может только стонать и стараться не вскидывать бедра навстречу восхитительно горячему рту. Питер улыбается, прикрыв глаза, и Тони ловит себя на мысли, что так улыбаться с членом во рту может только он. И Паркер ловит от происходящего нереальный кайф. Ладонь Старка в волосах, его тихие стоны сверху. Член приятной тяжестью ложится на язык, и у самого Питера стоит так сильно, что внизу живота все сладко ноет, стягивая внутренности в узел. Он опускает одну руку вниз, обхватывая себя и пару раз медленно, с оттяжкой двигая по собственному члену. Тони не может не заметить этого. Питер выпускает его член изо рта, облизывается, сглатывая лишнюю смазку и слюну, и смотрит Тони в глаза: — Хочу кончить с этой штукой внутри, — говорит он, демонстративно шевеля хвост и в голос выстанывая от невероятных ощущений, которые он дарит. — Давай пойдем в спальню, там проще, — предлагает Старк, на что парень только качает головой. — Все нормально, я смогу, — твердо говорит Питер, а в следующее мгновение насаживается ртом на член Старка, принимая до самого основания и заставляя Тони выгнуться в кресле. Этот мальчишка сведет его с ума, если уже не свел. Потому что то, что он творит своим ртом, не идет ни в какое сравнение с тем, что Тони когда-либо делали. Он стонет и вскидывает бедра, толкаясь глубже, и Питер послушно принимает все, позволяя туже сжимать волосы. Ему нравится. Нравится настолько, что член дергается от каждого, тихого или громкого, стона Старка. Нравится настолько, что кажется, будто он может кончить без единого прикосновения к себе. Питер помогает себе рукой, быстро водя ею по члену Старка и стараясь другой, двигающейся на собственном члене, попасть в этот ритм. Ему почти удается, но движения быстрые, рваные, потому что все внутри плавится от желанной разрядки, каждое касание отзывается электрическим импульсом внутри, мурашками по коже, жидким металлом по позвоночнику. И Питер стонет, стонет, стонет, быстрее насаживаясь на член. Чувствуя, что он почти на грани, он замедляет свои движения, вызывая чуть разочарованный стон Тони. Но Питеру нужна секундная передышка, иначе все кончится слишком быстро. Он поправляет хвост, загоняя его глубже, и ребро пробки давит ровно на простату, от чего у Питера поджимаются пальцы на ногах от наслаждения. Ощущения просто нереальные. Хотя, конечно, с членом Старка не сравнить. Он вновь обхватывает его член губами, ласкает только головку, кружит по ней языком, надавливая на дырочку, широко лижет, а Тони кусает губы и гладит Питера по щеке, чувствуя внутри свой член. Ощущения — на грани космических, и Тони это нравится. Питер смотрит на него, в его глазах — топленый шоколад похоти и желания, любви и страсти, нежности и обожания. И Старк не выдерживает, видя весь этот дикий микс эмоций и чувств: он толкается бедрами резко, быстро, глубоко, и кончает, сжав ладонь в волосах Питера и закусив собственную губу, срываясь в оргазм и выплескиваясь в рот. Паркер улыбается — господи, он улыбается, широко, пьяно, абсолютно довольно, и быстро водит рукой по собственному члену. У Тони дрожат ноги от еще не отпустившего оргазма, но он находит в себе силы опуститься рядом с Питером и, притянув его к себе, жадно целуя, скользя языком в рот, обхватывает его член своей рукой, помогая. Но он не останавливается на этом, он скользит ловкими пальцами дальше, ниже, и — резко толкает хвост еще на миллиметр глубже. Питер стонет в голос, жмурит глаза, утыкаясь лбом в плечо Тони, а тот шевелит пробку, двигая ею вперед-назад, и Паркер просто срывается следом в оглушительный оргазм. Он кончает, вцепившись одной рукой Тони в плечо, крепко прижавшись к нему лбом и протяжно выстанывая в голос. Ему хорошо, его кроет волной удовольствия, и Старка не может не радовать такое положение дел. Тони вытирает ладонь Питера о собственные брюки — какой толк, все равно уже стирать, и они сидят, упираясь спиной в боковую спинку стола. — Как тебе каждый раз приходит что-то подобное в голову? — хрипло спрашивает Тони, перебирая кудрявые пряди и гладя Питера по волосам. — Не знаю, это все ваше дурное влияние, мистер Старк. «Мистер Старк» закатывает глаза и притягивает Паркера к себе для поцелуя. Если это его «дурное влияние», он готов и дальше так же влиять на Питера.