О солнце, косичках и татуировках

      Моана лежала на теплом песке, стремительно остывающем с каждой минутой. Морская вода, прогретая дневным солнцепёком, омывала ноги девушки. Промокшая юбка облепила ноги, а там, где успела высохнуть неприятно терлась о кожу, раздражая её осевшей на ткани солью. Несмотря на это, Моана искренне наслаждалась шелестом волн и каждый раз, когда новая оказывалась максимально высоко, касаясь бёдер, смуглая кожа покрывалась мурашками. Девушка вытянулась, словно грациозная хищница и сладко зевнула.       Совсем недавно Моана вернулась из очередного короткого путешествия, результатом которого стало открытие нового течения. В прозрачной воде было видно косяки рыб и, вдоволь порыбачив, исследователи вернулись на Мотонуи. Исследовать течение подробнее было решено в следующий раз, будучи готовыми в случае чего, наладить новый союз с обитателями острова к которому их непременно приведет бурный морской поток.       Ощущение, того, что каждая новая вылазка в море становилась всё короче не покидало дочь вождя. Моана всю себя посвящала благополучию Мотонуи, а оттого ей было все сложнее проводить дни и недели в открытом океане. Дома ее ждали обязанности, она была нужна своему народу. Девушка хотела бы как можно больше времени проводить в воде, обдуваемой холодным ветром, осыпаемой солёными брызгами, но позволить себе этого она не могла, чувствуя себя нужной на острове.       Выход в море каждый раз был сродни празднику, Моана хотела бы быть готовой отдаться океану, уйти и не вернуться. Каждый день проводить на палубе корабля, уплыть далеко за горизонт, не быть скованной родной бухтой, островом, семьёй и океаном. Но ответственность не давала ей сделать этого. Любовь к дому, чувство долга не позволяли забыться и лишь в краткие мгновения, когда ветер дул в лицо и хотелось раскинуть руки, словно крылья птицы и дышать полной грудью, девушка была истинно счастлива.       Время близилось к закату, облака окрашивались в причудливые цвета, заставляя кожу девушки сиять под нежным персиковым светом, окутывающем ее словно волны, такие же искристые.       Моана наблюдала за облаками, плывущими по небу и думала о чем-то своем, иногда сосредотачиваясь на очертаниях облаков, напоминающих какие-то формы и фигуры. Она настолько погрузилась в себя, что не заметила шум крыльев, а может просто слишком привыкла к нему и не придала значения. Рефлексы не сработали, и потому, когда над девушкой нависла словно гора тень полубога, а потом и его лицо склонилось прямо над ее, Моана ничего не предприняла. Раздался усталый зевок, легкая улыбка осветила лицо девушки. Ей не нужно было произносить слов приветствия, и Мауи не стал утруждаться такими формальностями, лишь улыбнувшись в ответ.       – Кто-то очень устал, как я погляжу, – с обычной бодростью произнес Мауи, обходя девушку и устраиваясь рядом.       – Не то чтобы. Хотя ты прав, устала, – признала Моана.       От тела Мауи, прилегшего рядом с ней, исходил жар, будто солнце отбрасывающее последние лучи на них двоих решило поделиться всем своим теплом именно с этим полубогом. Они не соприкасались, но мужчина был настолько близко, что Моана отчетливо чувствовала запах моря, исходивший от Мауи, причем она наверняка знала, что его море отличалось от того, к которому привыкла она. Она чувствовала запах пота и соломы, видимо полубог снова где-то весь день работал, помогая другим людям.       – Как прошел ваш заплыв? – спросил Мауи, ложась на песок и скрещивая руки под головой. Он смотрел в небо на огромное облако, проплывающее над их головами и, повернув голову в сторону Моаны поразился тому как красиво отражается эта громада небесной воды в темных глазах, из-за света казавшихся совсем не темными, играющими совершенно новыми, ранее не виданными красками.       – Здорово, – на выдохе произнесла Моана. Ее голос был тихим, как шелест волн, омывающих их ноги.       – Подробностей не будет? Ну ладно, – не дожидаясь ответа, сказал Мауи. Он прекрасно понимал, когда надо ждать продолжения, а когда стоит взять на себя часть с рассказами, и так он и сделал.       Мауи рассказывал о том как на каком-то острове всю неделю помогал людям восстанавливать дома после шторма, ужасная буря повалившая огромное количество деревьев, сломавшая дома и учинившая еще много бед, могла стать причиной смертей, но Мауи и жители острова, тут же взявшиеся за восстановление, предотвратили худшие последствия. Полубог звучал бодрым, несмотря на непрекращающуюся целую неделю тяжелую работу, и Моана с удовольствием слушала забавные истории, улыбаясь и посмеиваясь. Мауи жестикулировал, пару раз чуть не задев локтем нос девушки, и когда это произошло в очередной раз, Моана, значительно повеселевшая, как следует замахнувшись ногой забрызгала полубога по самую грудь. Начавшуюся битву было не остановить.        Последние лучи солнца блестели в воде и каплях, летящих в сторону баловавшихся как дети Моаны и Мауи. Они смеялись, улыбались и всячески старались заставить другого хлебнуть побольше морской воды. Мокрые насквозь, счастливые благодаря возможности отвлечься от своих ежедневных забот, они брызгались, пока Мауи не схватил дочь вождя, подняв на руках и немного покружившись под вопли и смех девушки, и не рухнул вместе с ней в воду. Они вылезли на берег, чуть не задыхаясь от смеха и наполнявшего все естество счастья.       Песок облепил мокрые тела, но им совсем не хотелось снова лезть в воду, чтобы смыть его с себя, так что они развалились на песке, позволяя ему запачкать одежду и запутаться в мокрых волосах. Небо потемнело еще сильнее, сменяя яркие краски на глубокий синий, который позже перейдет в черный. Где-то загорались первые звезды. Облака уплыли, открывая обзор на небесные светила. Моана приподнялась, села поудобнее и принялась выжимать волосы. Мауи, лежавший раскинув ноги и руки как морская звезда, смотрел на неприкрытую волосами спину, двигающиеся лопатки девушки и проступающие под тонкой смуглой кожей позвонки. Капля стекала от затылка, по спине Моаны и полубог продолжил бы прослеживать ее путь, среди редких песчинок, если бы Моана не вернула на место свои длинные волосы. Она обернулась, глядя на него через плечо, и Мауи был готов поклясться, что даже богини не могли сравниться с ней. С этой улыбкой и мягким взглядом, сулящим тепло и заботу.       Мауи тоже приподнялся, намереваясь вскоре улетать, чтобы не мешать Моане с ее делами на Мотонуи, но девушка приподнялась и, обойдя его, устроилась за широкой спиной. Полубог был раза в три шире человеческой девушки, но почему-то не ощущался грозной скалой или неприступной крепостью. Скорее теплой волной, которая вот-вот накроет с головой, главное успеть выплыть и все будет хорошо.       Моана не была уверена, что успела, Океан ей свидетель, она пыталась.       Девушка взяла пышную мокрую шевелюру, с которой на песок падали теплые, согретые телом Мауи капли и принялась перебирать их, аккуратно разделяя пряди одну от другой и распутывая их тонкими пальцами.       – Принцесса, ты что это делаешь?       – Выжимаю твои волосы, – ответила она и мягко надавила на густые волосы, с которых по ее рукам начала стекать ручейками соленая вода. Девушка продолжила начатое, распутывая и перебирая волосы Мауи, а он, прикрыв глаза, наслаждался процессом, аккуратными прикосновениями маленьких ручек и приятным голосом девушки, решившей рассказать, как прошел недолгий выход в море. Она делилась с ним своими переживаниями, тем, что не давало ей покоя, не ожидая помощи или совета, а скорее теплого дружеского плеча и поддержки, уверенного голоса, который скажет, что она со всем справится, ведь он действительно будет верить в то, что она сможет преодолеть все невзгоды своим трудом.       Закончив расплетать пряди и вычищать из них песок, Моана сама не заметила, как стала плести полубогу косу.       – Принцесса, ты там кажется увлеклась, – отвлек девушку, занятую рассказом и его волосами, Мауи.       – Ой, действительно, прости. Я сейчас расплету...       – Оставь, я просто побоялся, что ты мне сейчас все волосы маленькими косичками увенчаешь, а я потом не верну свои шикарные локоны к прежнему виду, – театрально взмахнув волосами, ответил Мауи с таким серьёзным выражением лица, что Моана не выдержала и прыснула со смеху.       Она заплела еще пару косичек, последнюю сделав сбоку, ближе к лицу, так что в процессе Мауи мог любоваться сосредоточенным лицом девушки, ловко перебирающей пряди, сплетая их вместе. Подувший холодный ветер вызвал табун мурашек на коже девушки, еще не обсохшей до конца, так что Мауи взял её за руку и под писк, который Моана издала от неожиданности, прижал ее спину к себе, обнимая и укладывая голову на макушку девушки.       Моане сразу стало гораздо теплее в объятиях полубога, закрывавшего ее собой почти полностью, не давая замерзнуть. Они смотрели на море, слушая его шум и шелест деревьев. В воде отражалась луна и звезды, и Мауи наверняка знал, что они также красиво блестят в глазах девушки, прижавшейся к нему. Моана высвободив одну руку и, устроившись поудобнее, принялась кончиком пальца водить по краю татуировки на руке полубога. Он вздрогнул от неожиданности, и девушка остановилась, боясь, что сделала что-то неприятное. Она знала что каждое изображение на теле полубога обладало смыслом и хранило воспоминания, и ей очень не хотелось вызывать из глубины души своего друга те, что болью отдавались в сердце.       – Не переживай, принцесса, я это от неожиданности и щекотки, – выдохнув в макушку девушки произнес Мауи, давая ей добро на изучение его татуировок.       – Ты никогда особо не рассказывал о них, – задумчиво, больше для себя, сказала Моана, но Мауи ей все равно ответил:       – Не хочется вспоминать многие вещи, хотя, когда ты видишь их каждый день на собственном теле это невозможно.       – Неужели среди них нет чего-то хорошего?       – Ну почему же, вот например, – дернув мышцей ответил полубог, и перед глазами Моаны оказалась ее маленькая копия. – Это одно из самых приятных воспоминаний.       Девушка улыбнулась и кончиком пальца дотронулась до самой себя. Она мило улыбнулась, потерлась о подушечку пальца и махнув рукой убежала обратно на грудь полубога, где находилась большую часть времени.       – На спине самые темные и неприятные воспоминания, на руках что-то значимое, но не всегда то, о чем хочется вспоминать, на груди самые ценные и дорогие, – объяснил Мауи и Моана почувствовала тепло разливающееся по телу, когда ее еще ближе прижали к себе большие руки.       Они продолжили сидеть вот так еще долго, Моана обводила татуировки, Мауи рассказывал связанные с ними истории, они просидели так, казалось, вечность, пока не заснули прямо на песке, повалившись на бок. Мауи прижимал тонкую фигурку девушки к себе, чтобы она не мерзла. Его сердце гулко билось под ладошками Моаны, лежащими на его груди.       Полубог проснулся незадолго до восхода, и пока первые лучи не коснулись его кожи лежал, аккуратно поглаживал Моану по волосам, спине, плечу и руке, мягкими движениями, стряхивая песок с ее кожи. Но стоило лишь солнцу показаться над горизонтом, как он решил оставить девушку, зная, что она и сама скоро проснется. Коснувшись губами ее лба и высвободив руку, на которой Моана устроилась как на подушке, Мауи обернулся орлом и улетел, так и не заметив, как пара карих глаз смотрит ему вслед.