Ну, давай же, возьми трубку

Обычный вечер, который длился безумно долго, тем самым заставляя ненавидеть всех и вся. Чимин стоял у кассы, нудно пробивая очередной товар. Неудивительно, если он пробьет один предмет торговли дважды, о чем ему, как раз, только что сообщил покупатель, возвращая молодого человека на землю. Извинившись, парень продолжил свою работу, но вновь понемногу погружаясь в себя. Коллеги осуждающе переглядывались между собой, но их можно было понять. Как этот человек мог стать лучшим работником месяца, когда сейчас буквально лажает на каждом шагу? Какая несправедливость. Какие потери. Шла вторая неделя с того дня, как Мин отправился в служебную командировку. Пак с каждым днем все сильнее тосковал по нему. Сердце тут же сжималось в комок, когда Юнги был весь завален работой, что времени даже на звонок ответить не находил. Ему тяжело давалась такая долгая разлука. Это невыносимо. Как будто младшему перекрыли кислород, но, в то же время, он ничего сделать не мог. Из этого никак не выбраться. Борется с мыслями, чувствами и все равно впадает в очередную пучину депрессии. Парень уже бесчисленное количество раз винил себя за то, что вообще позволил ему уехать, хотя, зная свою вторую половинку, то как-то противоречить ему было бы еще более бессмысленно. А поехать с ним категорически запрещалось, ибо, в таком случае, о работе Мин мог уже забыть. Пак возвращается в пустую квартиру, которая только усугубляет его состояние. Ужин в одиночку, холодная постель, а дальше — тишина. — Хён, ты ужасен… — укрываясь одеялом с головой, пробурчал Чимин. Постель еще пахла его любимым человеком, также можно было ощутить едкий запах пепельницы, которая стояла на прикроватной тумбочке, — Так жестоко… — он весь изнывал. Заснуть долго не удавалось, как бы он не пытался. Юнги не покидал его голову ни на секунду. Чимин не выдерживает и хватается за телефон, немедля набирает номер любимого и ждет. Каждый протяжной гудок возвращал его в жестокую реальность, что ответа он явно не получит. — Ну, давай же, возьми трубку, — заскулил тот, все-таки не теряя надежды. Казалось бы, если он хоть на пару секунд не услышит этот хрипловатый голос, то совсем загнется. — Какого черта ты еще не спишь? — Мин был раздражен, а голос сонный и такой родной. Наконец-то. — Хён, ты ответил, — парень резко подскакивает от удивления и безмерного счастья. — Блять, Пак Чимин, мне вставать через четыре часа. Какого хрена? — продолжает ругаться тот. Пак узнает своего Юнги. Давно на него голос не повышали, что, наоборот, безумно заводило. Особенно сейчас, спустя такой долгий перерыв. — Я так скучаю. Поговори со мной немного, — жалобно просил младший, — Мне тебя очень не хватает… В ответ только тяжкий выдох, который Чимин решил воспринять как своего рода согласие. — Как у тебя день прошел? — с интересом спросил Пак, — Что сегодня делал? Мин начал вкратце повествовать о своем дне, попутно жалуясь, как его достала эта командировка. Его собеседник блаженно прикрыл глаза и вслушивался в каждое слово. Нет, он не болен, а просто безвозвратно влюблен. Голос Юнги был все таким же низким, приятным, с ноткой шепелявости. Атмосфера была непередаваемой. Внизу живота будто завязался тугой узел. Очень трудно было не возбудиться, когда спустя такое долгое время наконец-то слышишь голос любимого человека, даже чувствуешь его запах. Укутан в нем. Он непроизвольно спускает одну руку вниз и начинает плавно поглаживать свое возбуждение сквозь домашние шорты. Дыхание участилось, что трудно было не заметить. Мин резко замолкает. — Хён, что случилось? — спросил Чимин, когда его рука уже ловко скользнула под шорты, но голос по ту сторону как раз в неподходящий момент стих. — Я слышу, как ты соскучился, малыш, — Юнги довольно усмехнулся. Ему это понравилось. Он любил, когда младший таким образом показывал, как зависит от него. Ох, это сладкое « малыш ». По телу прошел табун мурашек, а уши и щеки горели как при лихорадке. Тело давно позабыло привычные ласки, объятия, поцелуи, к которым Пак так привык. Ему не хватало жесткого секса. Не хватало Юнги, что крышу срывало просто нереально. — Уже не терпится, когда я вернусь и оттрахаю тебя, как последнюю шлюху. Где ты хочешь, чтобы я тебя взял? Кухня? Ванная? Коридор? — Мин безжалостно атаковал, вызывая у Чимина тихие стоны в подушку. Младший провел по паху и вновь издал протяжной стон. Как же стыдно. — Но сначала ты хорошенько отсосешь мне своим пошлым ротиком и старательно вылижешь все. После чего я возьму тебя резко и буду иметь до потери пульса, пока ты будешь стонать, извиваться подо мной, умоляя о том, чтобы я не останавливался, — старший в нетерпении облизывал губы. — Хён, я хочу тебя, безумно, — Пак обхватил свой член и стал надрачивать, с каждым разом увеличивая темп, — Возвращайся и трахни меня…скорее, — взвыл он. Этого явно не хватало. Было мало. Слишком мало. — Милый, потерпи немного и уже очень скоро ты отдашься мне полностью, без остатка, — сам Юнги понемногу терял терпение. — Я больше не могу ждать, хён. Приезжай быстрее… — обе руки уже давно были в смазке. Зажав телефон между щекой и плечом, второй рукой парень ласкал себя сзади, плавно входя одним пальцем. Но его, как и ожидалось, не хватало, поэтому уже очень скоро он входит вторым. Чимин нагло выкрикивал имя любимого, абсолютно не жалея соседей. Это просто нереально возбуждало. — Люблю твой высокий дрожащий голос… — уже шептал Мин, — Блять, как я тебя хочу, — рычал тот, но держался молодцом, ибо, если он поддастся, то утром точно не проснется. — Юнги-хён… — еще пару движений по головке и Чимин кончает. Он остается почти довольным, получив такую разрядку, но, будь тут Мин, все прошло бы куда более шумно, горячо, лучше, приятнее. Этот список можно еще долго продолжать. — Я тоже скучаю по тебе, малыш, — немного грустно проговорил старший, попутно зевая, — Спокойной ночи. Твое развратное тело скоро прогнется под моим напором. Не волнуйся. А сейчас угомонись и иди спать, идиот. На лице Чимина появилась до жути глупая улыбка, которая еще долго не сходила с этого милого детского личика.