Эскимо и сбоку бантик

Утром на зимней улице совсем темно, и хоть белый снег изо всех сил пытается осветить пространство, получается плохо. Частный сектор и одинокие домики уныло смотрели на меня пустыми окнами. Даже собаки не тявкали, забившись в свои будки. Затянутое серыми облаками небо и ни единого работающего фонаря… Очень воодушевляюще для нового рабочего дня, прям заряжает энергией и желанием жить. Я ползла по улице (иначе не скажешь), пиная массивным ботинком плохо убранный снег. Думаю, стоит разрешить людям впадать на зиму в спячку и выходить на работу только весной. Ну какой из меня работник, когда я постоянно зеваю или сижу, подперев щёку рукой, и смотрю в монитор, бездумно собирая прыгающим Сантой подарки? Правильно, никакой. Из наушника доносилась приевшаяся до оскомины песня. Второй наушник снова сдох, и мне уже надоело снова и снова покупать новые. И почему нельзя вмонтировать их сразу в мозг, чтобы не путаться в проводах, не зажёвывать их молнией куртки и не терять на вокзалах? Давно пора скачать что-нибудь новенькое, но это казалось мне каким-то предательством по отношению к стареньким приевшимся хитам, которые я знала наизусть и могла воспроизвести в голове с любой ноты. На разъезженном машинами повороте я поскользнулась, но чудом не упала, успев взмахнуть руками в толстом пуховике. Впрочем, даже если бы я упала, пуховик принял бы весь удар на себя. Как говорит мама, в нём я похожа на эскимо на палочке: большой тёмный прямоугольник на тонких ножках. Зато мне тепло и я не привлекаю внимания. Ещё большую тоску нагоняло то, что была среда, а не суббота, ну или на худой конец пятница. Так нет, среда, чтоб её! Меня ждали неоконченные проекты, бумажки, злые люди… — Пс! Пс! Парень! — услышала я правым свободным ухом. Но так как я, насколько мне помнится, не парень, то остановиться не соизволила. — Алё! Мужик! Помоги! — Это вы мне? — полуобернулась, насколько мне позволял мой пушистый капюшон. — Тебе, здесь же больше нет никого, — ответили мне со стороны забора. — Помоги, а? Помогать — это так по-человечески, гуманно, что ли, а я с недавних пор решила быть доброй, по крайней мере, попытаться. «Мир во всём мире начинается с тебя», — гласили умные цитатки в интернете, и я решила помочь. В заборе оказалась калитка. Она, правда, заела от мороза и открывалась только наполовину. С той стороны в таком же пуховике, как мой, только почти до пят (у этого эскимо даже палочек было не видать), пыхтел какой-то парень с меня ростом. Он тащил за собой огромный мешок, больше, чем он сам, в два раза, как минимум. — Ну чего стоишь? — окликнул он меня. — Помоги вытащить, — и кивнул на мешок. «Помни, ты решила быть доброй». Я размяла плечи, щёлкнула пальцами в рукавицах и ухватилась за край мешка. Мы дёрнули и сантиметров на двадцать сдвинули его с места. Эдак я и до вечера на работу не приду. А это доброе дело в зарплату учтётся? К тому времени, как мы вытянули мешок на улицу, я даже вспотела. — Фух, блин, — простонал парень, вытирая пот со лба под капюшоном. — Один бы сдох. Спасибо, что помог. Он отпустил свой край мешка и тот нечаянно чуть-чуть приоткрылся, а там… Сапог. Большой такой чёрный сапог. Я пригнулась и потянула за грубую ткань, приоткрывая себе побольше. — Эй! Не лезь! — парень ударил меня по руке. Но я успела увидеть красный кафтан. — Это что такое? — ткнула пальцем в тело на земле. — А ты девушка? — в ответ удивился парень. — Я спрашиваю, какого чёрта ты тянешь мужика в мешке?! — Ты, между прочим, тоже к этому руку приложила, — фыркнул он. — Не придумывай себе ничего такого. Это мой дедушка, он просто перебрал. Говорил я этому старому хрычу, что нельзя раньше времени праздники отмечать! — И ты его в мешок? Может он задохнулся уже! — присела и одёрнула край мешка, но чтобы освободить голову, надо было весь мешок стянуть. — Не задохнулся, — парень снова захлопнул мешок. — Да у него борода, как у Дамблдора! — воскликнула я. — Ему и так тяжело дышать, а ты его в мешок! Ему, наверное, плохо, придурок, надо скорую вызывать. — Вот дома и вызову, — он подсобрал свой длинный пуховик, чтобы найти карман в джинсах, и что-то оттуда достал. — А пока — пока! — махнул мне. Чувство человечности во мне взыграло как-то неожиданно. — Так! Я свидетелем убийства не буду, — дёрнула на себя край мешка. — Надо снять эту дрянь и дать ему нормально подышать, а ты пока скорую вызови. — И чего ты привязалась? Проваливай, говорю! Помогла и спасибо, а дальше я сам. — Ты уже «досамкался», — проворчала я, пытаясь стянусь мешок. — Я сказал, руки прочь от моего деда, — как-то угрожающе прорычал парень. — Или я за себя не отвечаю. Я отбросила капюшон, чтобы лучше видеть этого психа, и фыркнула. — Собираешься мне этим ткнуть в глаз? — кивнула на шариковую ручку, которую он направил на меня. — Чёрт! — он потряс ручкой. — Сломалось, что ли? Щелчок! И шариковая ручка мгновенно превратилась в сияющий ослепительным серебром посох. — А теперь в сторону! — парень тут же направил на меня его наконечник. А я уже и про деда забыла, плюхнувшись задом на дорогу. Это что ж это я, проснуться забыла? Приснится же такое! Работу просплю! Тряхнула головой, но псих всё так же стоял с посохом напротив меня. Не то, чтобы я боялась палок, но не каждый день на твоих глазах ручка в посох превращается. — Ты просто пойдёшь по своим делам, — вкрадчиво произнёс парень. — Спасибо, что помогла, но на этом твоя помощь и ограничивается, поняла? Я медленно согласно кивнула. Психи — они такие… психи, что с ними лучше соглашаться. — Мы тоже пойдём, — парень убрал посох от моего лица. — Но он лежит, — кивнула на деда. — Не придирайся к словам, — фыркнул из-под капюшона парень. — И далеко ли ты его унесёшь? — Унесу, — парень раскрыл ладонь, на которой что-то блеснуло. — А ты обо всём забудешь, — наконечник посоха нарисовал круг перед моим лицом, — и будешь жить—поживать да добра наживать. Что-то, сверкнув, упало в снег, и в воздухе заискрилось овальное окно. Сквозь него еле-еле просматривалась дорога к моему дому. Оно напоминало прозрачное зеркало, вот только мы в нём не отражались. — Ну, бывай, — парень махнул на прощание и, крепко ухватившись за мешок, сначала сам вошёл в это зеркало, а потом за собой потянул и деда. — Подтолкни, а?! — раздалось с той стороны, где его уже было не видно. Я как-то бессознательно подпихнула обездвиженное тело. Едва мешок скрылся в зеркале, как оно вспыхнуло и погасло, и передо мной снова оказалась пустынная плохо расчищенная дорога без фонарей, а справа — раскрытая калитка чужого двора. «А ты обо всём забудешь», и круг перед глазами… Думаю, мне стоит перестать пить эти странные витамины по утрам, судя по всему, они вызывают галлюцинации. А вдруг на моих глазах только что похитили человека? Вдруг тот парень — реальный маньяк? Телефон выудился на свет божий из бездонного кармана моего пуховика. Я набрала номер своего дяди, который работает в полиции. — Только что на моих глазах похитили Санта-Клауса! — выпалила я вместо приветствия. Дядя хотел что-то сказать, начинающееся со слов «Опять балуешься, сопля малолетняя!», как вдруг в телефоне что-то щёлкнуло, и в трубке группа АВВА затянула «Happy New Year». Я отняла телефон от уха и ещё раз удостоверилась, что точно звоню дяде. Раздался ещё один щелчок, и в трубке пробасили: — Магическая полиция слушает! Что у вас случилось? — Какая полиция? — Вы подверглись магическому нападению? Вы стали свидетелем использования магии? У вас трубу прорвало? — повалились на меня вопросы. — Нет-нет, просто… Санту похитили… — Что? Я приготовилась услышать: «Пить надо меньше!», но в ответ раздалось: — Опять этот бестолковый старик попал! Постарайтесь не забыть подробности, мы скоро с вами свяжемся, — и в телефоне послышались короткие гудки. И как они собрались меня найти? Ни имени не спросили, ни места работы. И вообще, «Магическая полиция» — это такой новогодний розыгрыш? Взгляд зацепился за что-то мерцающее в снегу, как раз там, где открылось то зеркало-портал. Я присела и подобрала сиротливо торчащее в сугробике колечко. Да, определённо с витаминами пора закругляться, вздохнула я и поползла на работу. Против работы ни Санта-Клаусы, ни магическая полиция не помогут.