Период распада

Диб зажал рот похолодевшими пальцами. То, что предстало перед его глазами, заставило едва ли не закричать в ужасе. По коридору шли иркены. Двое из них держались за окровавленные головы, из четко очерченной круглой раны все еще сочилась кровь, но ранение не вызывало у них видимого беспокойства. Еще один раненный едва заметно хромал, рукав его формы был полностью залит кровью. Чуть отставая от остальных, шагал иркен с выпущенными манипуляторами, металлические конечности оплели бесчувственное тело их соратника, его голова неестественно запрокинулась назад, открывая обзор на безобразную рану на шее. Но самое страшное зрелище оказалось между ними. В компании высокого иркена и рядового солдата, чье оружие было направлено в затылок пленника, с трудом переставляя ноги, шел Зим. Выглядел он хуже остальных. Даже ножевая рана на шее иркена выглядела не так ужасно. Налившийся темно-зеленым синяк на скуле, ссадина на лбу, правая рука безвольно повисла в браслете наручника. Левая выглядела лучше, ей он крепко сжимал бок, собирая складки туники. Между напряженных пальцев стекала светло-зеленая кровь, теряясь в брызгах. Лицо, грудь – все было залито подсыхающей кровью. Ее было так много, что казалось, будто Зим умылся ею, некогда ярко розовая форма намокла, потонула в оттенках зеленого. Его лихорадило, антенки, прижатые к черепу, крупно дрожали, а губы изломились в гримасе нестерпимой боли. Каждый неровный шаг сопровождался стоном, плохо сдерживаемый сжатыми зубами. Диб тоже сжал зубы. На глаза навернулись слезы. Он чувствовал его боль, она была воображаемой, но все равно оседающей на рецепторах, она пронзала иглами грудь, ввинчивалась в сердце. От желания выпрыгнуть из укрытия и разбить головы врагов о стены отделяла лишь разумная часть сознания – ему не помочь, по крайней мере, не сейчас. «Хотя…» Червяк сомнений грыз, разрывая Диба на части. Многие из них ранены, на его стороне преимущество от неожиданного нападения, и он не мог бросить Зима, не мог позволить ему истекать кровью, мучиться от пыток и умереть. Да, Зим не единожды доказывал, что он ублюдок, но он был его ублюдком. Ему было тяжело с ним, от эмоциональных качелей, что так любил раскачивать Зим в душе Диба, но свою жизнь он не представлял без визгливых криков, кривой, но искренней улыбки, острых когтей на висках. Человек сделал шаг в сторону прошедших мимо иркенов, сильнее сжал рукоять плазменной пушки на бедре. Второй шаг так и не был сделан, тело напряженно замерло, вскипевшая злость, едва не преодолевшая точку не возврата, медленно затухала, сознание прочистилось, ясно оценивая возможности. Он впервые не кинулся сломя голову решать проблему. (1) Шаг назад. Тень скрыла силуэт человека. *** Зим не различал дороги перед собой – он потерял много крови, страшно устал и вымотался эмоционально, поэтому, когда он поднял голову и обнаружил, что очутился в незнакомом ему месте, удивился. Он повертел головой, озираясь. Зрение начинало подводить, предметы медленно плыли, вызывая приступ тошноты, но в очертаниях комнаты Зим узнал командный мостик космического корабля. Он отличался от его корабля – больше раз в десять, круглый с панелями управления по периметру и единственным креслом командира в центре. Неожиданно кресло повернулось в его сторону, закинув ногу на ногу и сложив пальцы в замок, в нем сидела Милдью. - Прекрасно! - ее высокий смех нарушил тишину, - Сод (2), ты отлично справился. Она еще раз окинула взглядом Зима. - Даже лучше, чем я хотела! Где остальные? - В лазарете, - высокий иркен повернулся к солдату, конвоировавшего Зима, махнул головой в сторону двери. Солдат послушно развернулся на каблуках и строевым шагом покинул командный мостик. Пока за ним не закрылся шлюз, никто не проронил ни слова. - Надо же, цуипм, - голос Милдью был наполнен сладким ядом, она поднялась и направилась в сторону Зима, - я бы похвалила твои навыки, не выгляди ты сейчас так жалко. Она снова рассмеялась. Когда иркенка подошла почти вплотную, ее смех оборвался. Улыбка медленно сползла с ее лица, ржавые глаза прищурились, внимательно изучая. - Выпрямись, - прозвучало, как приказ. Зим не смог бы подчиниться, даже если бы захотел, тошнота усилилась, глаза совсем перестали что-либо различать, даже лицо иркенки, возникшее в неприятной близости, терялось в мареве серого. Он вот-вот свалится на пол без чувств. - Я сказала, выпрямись! Высокий истеричный крик разорвал его связь с реальностью. Ноги подкосились, глаза застлала тьма. Упасть не позволил Сод, он схватил за шиворот формы, и хорошенько встряхнул, поставив на ноги. Зим будто вынырнул из толщи воды, свет и цвета вернулись, воздух толкнулся в легкие. Он окинул осмысленным взглядом Милдью, ненавидя ее каждой клеточкой организма. Именно ненависть удерживала его в сознании. - Интересно, - пробормотала иркенка, сложив руки за спиной, - ты вырос (3). Насколько я помню, ты был самым меленьким иркеном. Однако. Вот неожиданность! Ты стал выше меня! К концу фразы, она сорвалась на крик, вложив в него одновременно презрение и восхищение. - Как такое возможно?! Что ты с собой сделал, Зим? - Я… - язык налился свинцом и плохо ворочился во рту, сейчас он казался неудобным и неоправданно длинным, - ничего не делал. - Ты лжешь! Ты, мелкий и ничтожный, вздумал быть выше, чем тебе было положено?! Решил, что это сможет что-то изменить, оправдать тебя? А может быть, ты решил стать Высочайшим?! Нет-нет! Ничего не говори! Заткнись! Это же великолепно! Превосходно! Ты не перестаешь меня поражать, Зим! Признаться, сперва я хотела тебя немного помучить и отдать Высочайшим на суд. Но теперь как я могу так поступить? Я обязана все выяснить. Сама! Я проведу исследования, вскрою твое тело, мозг, изучу каждую клетку, разберу на винтики ПАК, переберу все микросхемы, пока не узнаю правду! Это же исключительный феномен! Милдью закружилась на носках, вскинув руки и голову вверх, это напоминало танец. На его костях. Зим тоже однажды танцевал, но тогда – он точно был в этом уверен – это выглядело замечательно, пусть и неловко, угловато. И с ним был Диб. «Точно! Диб!» Зим воровато осмотрелся. На мостике больше никого не было, человек не упоминался в разговоре, значит, они его не нашли. Или он еще не нашел их. «Он в безопасности. Пока что» Губы сами собой растянулись в слабой улыбке. - Звучит заманчиво, когда начнем? Милдью резко остановилась, кинула на него взгляд из-за плеча. Она не правильно идентифицировала его улыбку, неудивительно, иркены не знают, что значит испытывать беспокойство и облегчение. - Как только ты придешь в себя, не люблю возиться с трупами, - иркенка сморщилась и брезгливо высунула сегментированный язык, подтверждая свои слова. Сод под руку вывел не сопротивляющегося пленника с командного мостика. Дорогу до лазарета Зим не запомнил.