Собачья удача

Пробуждение было болезненным, странным и ни на что не похожим. Сложно было открыть глаза, будто на них была крепко завязана повязка, а тело отяжелело и не шевелилось, словно было под грудой камней. Все же приоткрыв дрожащие вещи, Кёнсу попытался осмотреться, но голову стрельнуло острой болью и он снова зажмурился. Вторая попытка была удачнее, но перед глазами все было размыто, как картинка плохого качества, но с каждой секундой все прояснялось. Кёнсу смотрел на белый потолок с длинными лампами. Совершенно незнакомый потолок. Медленно повернув голову вправо, он увидел тумбочку со стаканом воды на ней. «Это больница?» — тревожно подумал До, но лекарствами не пахло, капельниц не было, никаких аппаратов, вообще ничего, кроме режущего глаз белого цвета. Но постепенно осознание ситуации стало возвращаться, недавно произошедшие события всплывали в памяти урывками, но Кёнсу отчетливо помнил, как кто-то сильный схватил его, прижал странно пахнущую салфетку к лицу.И все. Кёнсу резко встал, игнорируя нарастающее головокружение и тошноту, и вскочил с кровати с намерением хоть что-то сделать, но тело все еще неохотно слушалось. Су грохнулся на пол и что-то внизу звонко упало. — Это еще что?.. — голос был сиплым из-за глубоко сна, но сейчас Кёнсу больше волновала тонкая цепь, ведущая от металлической ножки кровати к щиколотке, плотно обхватив ее. Цепи. Руки затрясло мелкой дрожью, паника тугим комком подкатывала к горлу, грозясь вырваться отчаянным криком. Стараясь справиться со страхом, Кёнсу попытался мыслить трезво, насколько это было возможно прикованным цепями и находясь в незнакомом доме без средств связи и оружия. Не верилось, что все это происходит, только не с ним. Сон, бред, глупый розыгрыш, чья-то игра, но никак не реальность. Хотелось, чтобы кто-то в идиотском костюме выскочил из-за двери и весело крикнул: «Ха! Поздравляю, вас разыграли!» Кёнсу возможно бы даже улыбнулся, только бы очутиться у себя дома и забыть об этом навсегда. На полу стало холодно сидеть, поэтому Су поднялся и сел на постель. Неизвестность тревожила, звенящая тишина, как бы это странно не звучало, становилась громче и с тем нервное напряжение нарастало. «Какое счастье, что я не страдаю клаустрофобией.» Хотя она не так уж и нужна, чтобы запертый в четырех стенах человек начал выть и бить по стенам от одиночества, медленно сходя с ума. Смотря фильмы или читая книги, Кёнсу думал, что возможно он будет готов, если он попадет в такую ситуацию. Он сможет дать отпор, найти телефон, быстро позвонить кому-нибудь и сбежать. Но единственное разумное действие, что Су сделал, это не стал долбиться в двери и орать о помощи. Ему хочется, чтобы кто-нибудь пришел и возможно, тогда бы ситуация прояснилась. Но в тоже время не хочется думать о том, что с ним сделают, когда все-таки придут. Некстати вспоминается то фото с салфетками. Я подумал о тебе. Это заставляет Кёнсу поежиться.

***

Времени, казалось, прошло очень много, но никого не было, никто не зашел. Он успел изучить стены и потолок, выпить воду, надеясь, что туда ничего не подмешали, подергал цепи несколько раз и снова принялся изучать стены. Су смог забыться тревожной дремотой, но даже во сне не забывая, где он. Когда в тишине наконец-то громко щелкнул замок и дверь открылась, он подскочил на кровати, звонко гремя цепью. На него удивленно уставилась пара глаз. Парень, которого Кёнсу никогда в жизни не видел, застыл на пороге с ключами в руках и вроде как хотел что-то сказать, но только хлопал глазами. — Ты не должен был так быстро проснуться. — наконец-то сказал незнакомец, проходя в комнату и оставляя дверь наполовину открытой. Кёнсу ничего не ответил, только стал осматривать парня. Высокий, даже слишком высокий, если сравнивать его с маленьким Кёнсу. На нем была серая толстовка и джинсы, а черные волосы в беспорядке не скрывали забавно торчащие уши. Кёнсу мог бы даже признать, что он красивый, если бы не так ситуация, в которой он оказался.  Парень медленно подходит ближе и усаживается на краешек кровати, а Кёнсу вжался в спинку. Незнакомец выглядел так дружелюбно, даже немного растерянно, и совсем непохож на того, кто ворует людей. — У тебя что-нибудь болит? — интересуется парень, смотря в глаза Кёнсу. У него был приятный глубокий голос и он совершенно не сочетался с его внешностью. Но Кёнсу вместо ответа дернул ногой в цепях и впился непонимающим взглядом в парня. — Кто вы? Отпустите меня немедленно! Я не хочу здесь быть! Похититель хмыкнул и подсел ближе, заставив паникующего Кёнсу машинально отодвинуться назад, к спинке кровати и дернуться, когда он положил широкую ладонь на его коленку. — А тебя никто и не спрашивал. Я не для того так долго следил за тобой, чтобы отпускать. — ладонь поднялась чуть выше. Взгляд, устремленный на Кёнсу был полон обожания и нежности. Вместе с тем, в расширенных зрачках просачивалось что-то, о чем Кёнсу догадывался, но все равно не мог понять что это. — Тебе нужно принять то, что ты теперь будешь принадлежать мне. Кёнсу смотрел то на ладонь, лежащую на нем, то на самого парня, раздираемый желанием придушить ублюдка цепями. Долго и мучительно, чтобы тот раз за разом задыхался, пока сам не попросит прикончить его. — Ты боишься меня? — парень наклонил голову вбок. — Нет, — почти не соврал Кёнсу. — Не боюсь. За похищение вам светит статья. Су говорил ровным голосом, не показывая своего страха, чтобы не быть уязвимым, но его хрупкая стена спокойствия трещала каждый раз, когда на него пронзительно смотрели. — Я тебя не похитил. — пробасил тот, чуть нажимая подушечками пальцев на внутреннюю сторону бедра парня. Ему нравилось, как вздрагивал парень от его действий, но самообладания не терял. Это в какой-то степени восхищало. — А украл. Похищают, чтобы требовать выкуп, а крадут, чтобы оставить себе. Сознание Су начало бить тревогу и он скинул чужую руку с себя, выплевывая ядовитые слова: — Мне плевать, как вы это назовете, меня найдут, ясно?! Вы психопат и мои друзья знают о вас! Взгляд похитителя в одно мгновение из спокойного переменился в холодный и надменный. Он схватил Кёнсу за руку и притянул к себе так, что он проехался спиной по кровати, пока не оказался максимально близко. Не выпуская из больного захвата его запястье, он прошипел: — Никто тебя никогда не найдет. У тебя больше нет друзей. Запомни: теперь для тебя существую только я и я единственный твой друг. — парень наклонился к лицу застывшего Кёнсу. — И я буду дрессировать тебя, пока ты не поймешь это. Он несколько секунд смотрел Кёнсу в глаза, но отстранился и отпустил руку Су, снова теплея взглядом. — Ах точно, я не представился. Как грубо с моей стороны. — парень с усмешкой смотрит на До, который в свою очередь смотрит на кисть, где расползаются красные пятна. — Я Пак Чанёль. «Приятно познакомиться. Мудак.» — Кстати, насчет этого. Чанёль почти ласково проводит кончиками пальцев по холодному металлу, в который закован Су. — Мне просто нравится твой вид в них. Кёнсу молча приподнялся на постели, отодвигаясь от Чанёля и подбирая ноги. Ему не хотелось, чтобы он его касался, сидел рядом, да и вообще было бы лучше, если его бы его не было. Чанёлю такой жест не понравился, но он только раздраженно выдохнул. —  А теперь слушай меня внимательно, Кёнсу-я. — это был первый раз, когда он назвал его по имени. — У меня будет два правила. Первое: ты слушаешься меня и делаешь то, что я говорю. Второе: не пытайся сбежать. Если нарушишь их, будешь отрабатывать наказание, притом такое, какое я придумаю. А если будешь хорошим мальчиком, то в скором времени будешь жить в нормальной комнате, а не в подвале. Здесь посидишь, пока не привыкнешь ко мне. Чанёль встал и забрал с тумбы пустой стакан. Кёнсу сжимал губы, чувствуя себя паршиво. — Каким это образом? Я вам не зверушка, чтобы я привыкал и позволял себя дрессировать! У вас нет прав со мной так обращаться! — Пока ты здесь, я имею право на все. Пак подошел к двери. — Сегодня я тебя не трону. Но завтра готовься к тому, — он оскалился и обернулся, прищуриваясь на Кёнсу. — чтобы начать привыкать ко мне.