intense breakfast

Ленивый май скользит рассветными лучами в приоткрытое окно на пятнадцатом этаже. Доён сладко потягивается, задирая рубашку чуть выше положенной длины, и ловко переворачивает яичницу на сковороде. Часы тикают мерно, не спеша — большая стрелка указывает на шесть тридцать утра, и это значит, что никто никуда не опаздывает. Начальство явно не ожидает увидеть нерадивых сотрудников вовремя и Доён уже предвкушает зрелище в виде скептически удивлённого Тэёна. Чайник заливается свистом, пока Доён нарезает тосты и шипит — снова порезал палец. «Нет, кухня это не моё», — думает он. Становится немного жарче, солнце слепит по глянцевой поверхности холодильника и отражает свет. Доён промывает рану и заклеивает порез лейкопластырем с Пороро, подаренным Тэном на день рождения. На носочках достаёт с верхней полки банку кофе — опять эта шпала всё переставляет — и возвращается к сковороде. Нарезанный мелкими ломтиками бекон идеально украшает композицию из глазуньи, и Доён любуется не сгоревшим завтраком. Внезапная прохлада в виде длинных пальцев под рубашкой расслабляет. Клетчатая ткань сползает, оголяя верх — минус лени при застёгивании пуговиц. Джехён мягко целует Доёна в обнажённое плечо и притягивает к себе. Чон только что из душа — благоухает морозной свежестью и мятной пастой. Доён чувствует, как намокает рубашка на спине — наверняка Джехён поленился вытереться полотенцем — впрочем, как и всегда. Крепкие руки сжимают бёдра старшего, а пальцы проворно забираются под кромку белья. Доён прикусывает губу, съёживаясь от мурашек на коже. — Доброе утро, — шепчет Джехён, упираясь возбуждённой плотью, едва прикрытой пижамными штанами, в поясницу Доёна. — Добр…ах, Джехён! Доён злится, понимая, что завтрак сейчас сгорит из-за чрезвычайно настойчивого Джехёна. — Да, мой сладкий? Джехён поворачивает старшего лицом к себе, руками задирая ненужную рубашку, и целует в шею. — Джехён, давай позавтракаем сначала. — Доён млеет от чувственных покусываний и слабо упирается ладонями в обнажённый торс Чона. — Так я уже. Джехён легко поднимает возмущающегося Доёна на руки и переносит на стол. — Джехён, ну не сейча…ахс. — Доён почти скулит, когда чувствует горячее дыхание младшего на своём животе. — Мы всё успеем. «Всё успеть» в понимании Джехёна — разложить Доёна на столе, не торопясь избавляя от домашней одежды; целовать до изнеможения, покусывая израненные губы, и медленно, с особой точностью, довести до оргазма одними лишь пальцами. По утрам Джехён не разменивается на консервативные взгляды и не брезгует подручными средствами в качестве смазки. — Только не йогурт, Джехён. — Доён не в состоянии контролировать действия любителя экспериментов, всё ещё дрожа после первого взрыва ощущений. — Тогда сливки? — Иди к чёрту! — Но нам и без Тэёна хорошо, — улыбается Джехён, взбалтывая баночку со сливками, и свободной рукой спускает пижамные штаны. «Всё успеть» в понимании Доёна — завести десяток будильников на всех возможных гаджетах, повесить приготовление завтрака на Джехёна и спокойно досыпать сны после бурной ночи, раскидывая по широкой постели подушки. Но что-то определённо идёт не так и Доён морщит нос, чувствуя запах горелого. — Джехён, яичница! — Доён верещит и брыкается, скользя по столешнице в попытках встать и спасти остатки завтрака. — Да что ж ты так кричишь, хён. — Джехён получает пяткой по бедру и отключает газ, пытаясь вернуть Доёна в прежнее положение. — Мы не закончили. Чон вновь напирает мощью своего роста и тела, возвращаясь к прерванному занятию. Но Доён зажат и мельтешит — понимает, что времени уже не остаётся и если сейчас не… — Хён, расслабься, — шепчёт Джехён, разрабатывая старшего, и кусает за мочку. Доён считает пролетающие мимо звёзды и планеты — Джехён знает все его эрогенные зоны и нагло провоцирует. Он входит так же медленно, как будто совершенно не торопится, наслаждается. Доён пытается размеренно дышать, но получается не очень — Джехён резко наращивает темп, вколачивая старшего в гладкую поверхность стола. — Ох, боже, полегче, Джехён. — Доён скрещивает ноги за спиной Чона, позволяя углубиться. Взгляд тяжело дышащего Кима упирается в потолок, и он невольно вспоминает случай с примирением в кабинете Тэёна и зеркальное отражение всего безобразия, происходящего там. Джехён уже давно предлагал соорудить такое в их спальне, но от природы стеснительный Доён неловко уходил от решения. Теперь же ему хотелось не только нащупывать крылья дракона на лопатках Джехёна, но и любоваться переливом мышц широкой спины, за которую Ким сорвано цепляется. Джехён вновь покусывает чувствительные места Доёна, позволяя себе быстрые раскаты. Уже позже, когда часы показывают без пяти минут «взрыв Тэёна», а Джехён рассеяно ищет ключи от машины, параллельно допивая горький кофе — Доён стоит в коридоре уже собранный и с лицом «а я предупреждал». — Если ты так беспокоишься за кошелёк Тэна, то ему наверняка придётся отдавать свою ставку Джонни натурой. — Не понял. — Доён нахмурился, роняя спрятанные от Джехёна ключи. — А ты не знал? Эти двое делают ставки на время наших опозданий и Тэн постоянно проигрывает. О, вот же они где. — Джехён поднимает упавшие ключи и, улыбаясь, целует Доёна. — Тэёну следует повысить зарплату, иначе его сотрудники совсем обанкротятся. — Ага. Вот выгонит нас к чёртовой матери и перераспределит зарплату на остальных. Лучше придумай оправдание. — А что тут придумывать? Мы завтракали. Очень насыщенно. — Джехён зажимает Доёна на лестничной площадке, пока старший дрожащими руками закрывает входную дверь. — Может, повторим в машине? — Иди к чёрту! — Ладно, можем в следующий раз позвать Тэёна.