***
— Есть свидетельства докторов, у него в крови были запрещенные препараты, скорее всего наркотики. Мы можем говорить о злостном нарушении закона, а значит, и о реальной уголовной ответственности. Адвокат истца сел на свое место и ожидал речи оппонента. Сама же пострадавшая сторона выглядела вполне здоровой и сейчас буквально с ненавистью смотрела на своего обидчика. Ламберт приехал в окружении фанатов, сразу же после ареста его взяли на поруки, оставив очень круглую сумму денег в качестве залога. Не было сомнений, что еще один подобный эквивалент «залога хорошего поведения» будет передан судье и армии адвокатов. Томми вздохнул. Все же мир несправедлив. Холеный пижон отделается легким испугом, а ему еще несколько месяцев ходить к психотерапевту, пытаясь избавится от страхов. Теперь для блондина все, связанное с дорогой, было строгим табу, и даже на работу он ходил пешком, старательно обходя оживленные улицы. — Мой подзащитный хочет поговорить с пострадавшим и обсудить условия мирного договора. Не стоит сгущать краски, я думаю, все можно уладить миром. Адвокат Ламберта с улыбкой взглянул на Тома. Парень едва удержался чтобы не фыркнуть. «Устроили цирк идиотов и насмехаются!» — подумал блондин опираясь о стул. — Что вы скажете по этому поводу? — обратился судья к пострадавшей стороне. Том уже встал, чтобы высказать все что думает по этому поводу, как его бесцеремонно перебили. — Если это возможно, я настаиваю на личной беседе. Можно даже во время перерыва, который, вероятно, объявит судья, — спокойно сказал Адам. Замолчали все. Брюнет говорил таким тоном, словно происходящее его касалось не больше, чем выборы в Испании. Том хлопнул ладонью по столу. Ублюдок знал, что уйдет от наказания, и поэтому был так спокоен. Что же. Тогда стоит принять любезное предложение, чтобы иметь возможность высказать пижону все без свидетелей. Блондин сел, поправил манжету рубашки и что-то шепнул адвокату. — Мой подзащитный согласен с предложением обсудить сложившуюся ситуацию с ее виновником. Но наедине и без излишней эмоциональности. Адам кивнул принимая условия. — Суд объявляет перерыв — час. Заседание приостановлено. Их отвели в судейскую комнату для принятия решений. Томми вошел за Адамом, сразу захлопнул дверь и тут понял, что скандалить не хочется так сильно. Брюнет выглядел роскошно, строгий костюм идеально подчеркивал его внешность. Будучи человеком искусства, парень представил, какую картину можно было бы изобразить сейчас. — Сколько стоит твое исцеление и молчание? Вопрос убил все эстетические порывы Тома. — Я не прощаюсь. И я пришел сюда сказать, что ты хам и ублюдок. И из-за тебя у меня психологическая травма, мне приходится по два часа выслушивать нотации врачей и лишиться второй работы. Мне не нужны твои деньги. Я просто хочу, чтобы суд был честным. Томми выпалил тираду и тут же побледнел. Адам изменился в лице, судя по сжатому кулаку и абсолютно пустому выражению глаз стало ясно, что он в ярости. — Чего ты хочешь? — подходя к парню спросил брюнет. — Ничего, — упорно отозвался блондин. — Вот как. Я исправлю ситуацию, — неожиданно сказал Адам. В два больших шага он пересек комнату, Том еще не успел сообразить, что происходит, как мужчина прижал его к себе и поцеловал. Отчаянная попытка вырваться, но сопротивление сломлено тут же. Адам крепко держал его руку, и одно неосторожное движение могло покалечить блондина. Том едва не взвыл. Адам, хоть и производил впечатление пижона, силой обладал не человеческой. Мужчина дал ему несколько минут отдышаться после такой отчаянной борьбы и опять прикоснулся к губам парня. Грубость исчезла, оставив после себя только нежность. Адам отпустил его руки, пораженно рассматривал слезы на щеках блондина. — Я не хотел сделать больно. — Но ты, ты, у меня девушка есть. Ясно? Ламберт рассмеялся. — В таком случае ей очень не повезло. Том посмотрел по сторонам словно пытался найти у стен поддержку. — Успокойся. Я с тобой. Том едва не взвыл. Эта фразочка его добила. Брюнет верно понял состояние парня, плеснул ему что-то, отдаленно напоминающее коньяк, и усадил в кресло. — Ты можешь сопротивляться, говорить все, что угодно, но как только я поцеловал тебя, ты расслабился и в самом начале невольно потянулся за мной. Я нужен тебе. Шепот мужчины, прямо в ухо, сзади лишал рассудка. — Но… — Сегодня ночью за тобой приедет машина. Если я тебе нужен, не важно, как ты оправдаешь свое желание, садись, и тебя привезут ко мне. Без твоего согласия я ничего не сделаю. Томми выдохнул. — Почему я? Мужчина провел пальцем по шее парня. На тонкой коже была видна каждая вена. — Потому что ты — лучший из всех, кого я видел за свою жизнь. Приезжай, Том. Нам нужно многое обсудить. Блондин встал, трясущимися руками поправил свою рубашку. Ему стыдно было поднять свой взгляд, начинала бить крупная дрожь. Паника, истеричное настроение. — Тихо, прости меня, мой хороший, я не хотел тебя напугать. Быстрый взгляд на часы. — Нужно идти в зал суда. Том вздрогнул, словно вспомнил нечто важное. Это успокоило его. — Извращенец! — вполголоса сказал блондин. — Все мы не без достоинств. Ты, к примеру, довольно мило стонешь, когда тебе больно и хорошо одновременно. Том выбежал из комнаты. Он ненавидел весь мир и Ламберта — истинное исчадье разврата, лжи и просто редкую сволочь. Продюссер вошел в судейскую комнату и застал своего подопечного, который что-то быстро печатал в мобильном. — Пора в зал. — Согласен. Мне нужно, чтобы кто-то достал всю информацию о пострадавшем.***
Том не приехал. Прождав его несколько часов, Адам рассвирепел окончательно. Настроение, испорченное судом, потом ссорой с продюсером, стало ужасным. А через три дня Bilboard Music Awards, где нужно быть лучшим. Звонок. — Гитарист группы не сможет выступить. Мы пытаемся найти замену, — забормотал голос в трубке. Брюнет едва не бросил телефон в стену, но новая идея озарила. — Тот, на кого я чуть не наехал. Он хороший гитарист, судя по исковому заявлению. Тащите его, и как минимум от суда мы избавимся. А сыграться? Три дня впереди. На том конце города у телефона тихо вздохнул менеджер, проклиная день, когда начал работать с Адамом. Его музыка — шедевр, но характер оставляет желать лучшего. — Хорошо. Огромный риск ставить нового гитариста, толком ничего о нем не зная. Но менеджер надеялся, что у Адама был какой-то план.***
Три дня пролетели слишком быстро. Изнуряющие репетиции убивали всю группу, и Адам даже не смотрел в сторону Томми — не до того было. Зря, очень зря. Блондин никогда прежде не слышал музыки Ламберта и сейчас пребывал в шоке. Некоторые песни слишком простые и типичные. Но было несколько, от которых сносило голову, сердце бешено билось, словно отзываясь на этот прекрасный голос. Том понял, Адам хороший человек, испорченный вниманием других. И скорее всего он одинок. Ведь после репетиций он спал в гримерке один, не торопясь домой. Вздохнув, блондин взял в руки гитару. Концерт завтра, и он просто не мог облажаться.***
Адам был великолепен, песня, которую он исполнял, завела всех, и вокруг были лица откровенно довольных, заведенных до предела людей. Музыка, голос… Да, он был настоящим хозяином этого шоу. Блондин закрыл глаза, проведя по струнам еще раз. И тут все стихло. Удивленный тишиной, он открыл глаза и увидел его. Адам улыбался, после он быстро подошел к нему и поцеловал. Песня продолжилась. Фанаты визжали от восторга. А Том не оттолкнул, а наконец прижался ближе. Адам был доволен, даже больше — он знал, что больше не отпустит Тома дальше, чем на расстояние вытянутой руки, и поэтому, можно сказать, был счастлив. Их долго не отпускали со сцены, но, в конце концов, они оказались в одной гримерной. От усталости звенело в ушах. Адам рухнул на диван. — Что это было? Ответом был щелчок зажигалки. Брюнет взглядом указал на место рядом. Том пробормотал что-то не слишком членораздельное, но все же сел. — Ничего. Том опять вздохнул. В гримерной было накурено, всюду были разбросаны вещи. Грохотала музыка. Но сейчас ему было спокойно как никогда раньше. — Ты так смотрел на меня во время последней репетиции, я все время из-за этого отвлекался. А на концерте я уже не мог удержаться и дал тебе то, что ты хотел. — Ты даешь людям шоу, даришь эмоции, которые они хотят. Сейчас ты решил, что мне нужно быть рядом, и сделал это сразу же, когда захотел. Но получается, ты живешь для других. Чего ты хочешь для себя? Судя по изменившемуся лицу Адама, он понял, что оказался прав. Брюнет взъерошил волосы и уставился в стену. Затяжка. Еще одна. Тому казалось, что он курит целую вечность. — Я посмотрел на тебя иначе, когда услышал некоторые песни. Твой голос даже заставил меня забыть о том, что ты чуть не убил меня. Наверное, это дар. Адам медленно обернулся. — Ты один из тех немногих, кто не смотрит на лицо. Вернее смотрит, но гораздо позже. Ты спрашивал, что мне надо? Сейчас мне нужен ты. Это было странно. Чувствуя себя мальчишкой, Том положил голову на плечо брюнету. Потели ладони, хаотично билось сердце. — Бери. — Что? — Бери. То, что хочешь, нужно брать. Трудно быть счастливым. Трудно понимать это и принимать. Ведь человек — странное существо, ищет подвох там, где его быть не может.***
Адам отставил бутылку. Листать фотографии на планшете и пить быстро надоедает. Теперь новая пытка. «Зачем ты снимаешь меня? Для Твиттера? Не смешно!» — Том бросил в Адама книгой. Смех было слышно, казалось, повсюду. — Ты хочешь что-то сказать моим фанатам? — Да. Уберите руки от Адама. Он только мой, и я не буду делится. За кадром рассмеялись. — Это он заставил меня говорить. На самом деле он — извращенец, и я скоро умру в его квартире от переизбытка сексуальности. Том состроил милую гримасу. Съемка прервалась. Они были такими счастливыми здесь. Даже слишком. Том. Где ты сейчас? С кем? Чьи слова заставляют тебя улыбнуться? С кем снимаешь видео? С кем… Адам потянулся за крепким куревом. Он и представить себе не мог, где и что мог делать сейчас Том.