Уроборос

Саламандра кусает свой хвост, подражая Великому Змею. Этот символ — Уроборос, он знаком тебе, я уверен.

Хакс не успевает. Все начинается именно с этого. Противостояние с Сопротивлением после потери Старкиллера переходит на новый уровень. Рен разыскивает вражеские базы с неким остервенением, очевидно, стараясь выйти на след той девчонки-мусорщицы. В этом стремлении его можно понять. Понять и просчитать. Именно это и губит магистра — получив информацию о местонахождении Рей, он вылетает по заданным координатам, прихватив с собой только небольшой отряд… и попадает в засаду. Впрочем, Рей там все же есть. Когда Хакс прибывает с подкреплением, все уже кончено. Тела солдат Сопротивления и штурмовиков лежат вперемешку, искореженные, иногда даже разорванные. На клочке относительно чистого пространства валяется разрубленное надвое тело мусорщицы, но Хакс ее практически не замечает. Рядом сломанной куклой в луже собственной крови, которой много даже на первый взгляд, лежит Рен. Глаза магистра слепо смотрят в потолок. Генерал чувствует себя так, будто пол пытается испариться у него из-под ног, но он усилием воли подавляет эмоции, загоняя их поглубже, сжимает кулаки и начинает осматривать тело. Руки магистра в крови, как и одежда, висящая лоскутами у левого плеча, неподалеку валяется узкий метательный нож. Нелепая случайность, что у кого-то из Сопротивления оказалась такая бесполезная вещь, в итоге ставшая именно той соломинкой, что сломала спину верблюду. Хакс проводит пальцами по шее Рена в тщетной надежде нащупать пульс. Рен выглядит почти умиротворенным и, как бы кощунственно это ни звучало: смерть магистру оказывается действительно к лицу. Практически невозможно оторваться от болезненного созерцания. Хакс сглатывает горький комок в горле и отрывисто отдает приказы о доставке тела Рена на «Финализатор» и уничтожении зачищенной им базы. Он не смотрит, как череда взрывов превращает часть планеты в огненный ад, внимание против воли сосредоточивается на анализе ситуации, а память подкидывает фрагменты прошлого с улыбающимся, беспечным Кайло. Грудь сжимает болезненными тисками, но у генерала нет времени на личное горе. И нет права на слезы, только на присутствие на погребальной церемонии. В своей каюте, шесть часов спустя, Хакс разбивает костяшки пальцев о стену, клянет магистра, его хаттову натуру, и сжимает в объятьях подушку, пропитанную чужим запахом. В собственной кровати он чувствует холод и пустоту. Хочется выть, как раненый зверь. Если бы только можно было все исправить… Натягивается и вибрирует нить судьбы. Саламандра кусает свой хвост. Хакс просыпается рывком с судорожно бьющимся о ребра сердцем и замирает. Кайло спит рядом, пристроив голову на подушке генерала и оплетя его своими длинными конечностями. Живее всех живых. Кошмар, просто идиотский кошмар. Хакс сжимает дрожащие пальцы и глубоко дышит, потом, плюнув на все, обнимает Рена и прикрывает глаза, разделяя чужое тепло. До подъема еще есть время, и его стоит потратить с куда большей пользой, чем на воспоминания о жутком сне. Однако, хочет Хакс того или нет, реалистичный, слишком живой кошмар и не думает стираться из его памяти, напротив — генерал начинает подмечать, насколько точно события сна повторяют реальность… или это реальность дублирует кошмар? Это беспокоит. Нервирует, если честно. Когда Рен притаскивает снова? эту девчонку-мусорщицу, из головы которой собирается выудить карту — генерал отдает приказ об усиленной охране. Плевать, правда ли то, что он видел в кошмаре, но сбежать этой маленькой дряни с его, Хакса, базы не удастся! И когда ему докладывают о неудавшейся попытке одного из штурмовиков освободить пленницу, генерал позволяет себе довольную улыбку. К тому же занятый потрошением чужих мозгов Рен не громит все вокруг. Приятный бонус. Но… Неясное чувство тревоги так и не покидает Хакса, заставляя внимательнее присматриваться не только к окружающим, но и к Рену, стараться выудить из памяти и сопоставить детали увиденного во сне. Целовать Кайло настойчивее, сжимать запястья до синяков, кусать, оставляя отметины на коже, собственнически прижимать его к себе, засыпая в одной кровати. Не то чтобы Рен возражал, ему-то все более чем нравится. Однако, несмотря на все отданные приказы, сопротивленцы под предводительством Хана Соло, этого хаттового контрабандиста, все же оказываются на Старкиллере, пока основные силы базы нацелены на отбивание атаки извне. И кто бы мог подумать, что старик, вуки и дезертир способны устроить не просто теракт, но и бойню, стремясь добраться до девчонки. Магистр Рен, которого они встретили в дверях пыточной, явно был в неописуемом восторге. Хан Соло погибает от клинка сына, предварительно протерев собой стены в коридорах, но дает время сбежать предателю с мусорщицей, искромсанный световым мечом труп вуки так и остается валяться где-то в недрах базы, а след магистра отмечают засохшие капли крови. Генерал скрипит зубами, докладывая Сноуку, все рушится, а ему надо быть в другом месте. В конце концов, спасать Рена он пойдет и без приказа, но хаттова субординация! Штурмовики готовят шаттл весьма оперативно, однако Хаксу все равно хочется их поторопить, его гложет смутное предчувствие беды, но он убеждает себя, что все с Реном будет в порядке. Путь по координатам маячка кажется слишком долгим, почему нельзя быстрее? Разлитое в воздухе напряжение сгущается еще больше, звенит тревожной тишиной в ушах. Наконец Хакс видит на снегу темнеющий силуэт — тело магистра, и отдает приказ штурмовикам — забрать его. Не успевает. Землю сотрясает мощный толчок, раздается ужасающий треск, ломаются и падают деревья, а между шаттлом и магистром пролегает огромная трещина, из недр которой поднимается жар, она продолжает расширяться, в мгновение ока пожирая все больше и больше пространства. У Хакса расширяются от ужаса глаза. Он видит, как сползает вниз, к пролому, тело Рена, облепленное пропитанным кровью снегом. Рен не приходит в себя. Его пожирает хищно распахнутая пасть провала. Хакс чувствует, как ногти до крови впиваются в ладони, но ему все равно. Резко охрипшим голосом он командует убираться отсюда. Задание провалено. Магистр Рен — мертв. Весь полет до «Финализатора» Хакс не может унять мелкую противную дрожь. Перед глазами так и стоит дышащая жаром пропасть и Рен, Рен, Рен. Хатт побери! Этого не должно было случиться. Он не мог умереть, не мог! Не должен был! Генерал чувствует иррациональную бессильную ярость. События не должны были развиться в таком ключе. Он должен был все это предотвратить. Должен! Рен обязан был выжить. На докладе перед Верховным лидером Хакс усиленно держит лицо, стискивая руки за спиной. Кажется, Сноуку плевать на потерю Рена, он отдает приказ о поиске той самой девчонки, Рей, которая не менее перспективна, чтобы заменить ею Кайло. Генералу кажется, что ярость, поселившаяся в его груди, стремительно разрастается и мутирует в ненависть. Магистра Рен нельзя заменить… тем более какой-то мусорщицей! В тишине своей каюты Хакс думает, что за этот приказ он убил бы Сноука, если б мог. Голыми руками придушил бы прямо там, но, к сожалению, тот выходит на связь только через голограммы. Никто. Никто не смеет отбирать у него Рена. Это Хакс рассказывает бутылке виски, да так и засыпает, сидя за столом со стаканом в руках. Нить судьбы недовольно гудит. Саламандра сворачивается кольцом. Генерал просыпается с трудом. В голове гудит, как и положено при похмелье, сердце гулко бьется о ребра и ноет. Рядом кто-то шевелится, и до Хакса доходит, что он в постели, что кто-то спит рядом, и что чья-то рука перекинута через его живот. Хакс медленно садится и с опаской поворачивает голову в сторону, чтобы рассмотреть, в чьей он постели, и чувствует липкий страх. Рядом спит Рен. Абсолютно живой и здоровый, смешно морщащий во сне нос Рен. Абсурд. Кошмар? Генерала трясет. Было ли это на самом деле? Было ли это — реальностью? Почуяв неладное, а может, просто от телодвижений генерала, просыпается Кайло. Сонно щурится, обхватывает Хакса за плечи и замечает, что тот все еще дрожит, интересуется, что не так. Магистр улавливает отголоски чужого страха, но не может прочитать, с чем они связаны. Плохой сон? Рен не помнит… Он не может увидеть это даже в голове генерала? Хакса пробирает еще одной вспышкой страха, он неуверенно кивает — лучше бы это было кошмаром. Кайло спросонья расслабленный и ласковый, он обнимает крепко-крепко, прижимая спину Хакса к своей груди, целует в шею и не сыплет насмешками, хотя мог бы. Рен понимает — у всех есть свои особенные кошмары. Он ловит руки генерала в плен своих, а после Хакс кожей чувствует его улыбку, Рен подносит одну из генеральских ладоней к своему рту и начинает целовать кончики пальцев. Под неторопливыми чувственными ласками Хакс успокаивается и ненадолго откладывает принятие решения. В конце концов, как можно менять Рена и его внимание на какие-то, пусть и реалистичные, страхи? Много позже генерал рассматривает в зеркале свежие засосы, которые потом надежно скроет форма, и размышляет над тем, что два хаттовых раза — это никакое не совпадение и не случайность. Это похоже на толстый намек мироздания. Грядущие события надо предотвратить. Любой ценой. Штурмовик FN-2187 гибнет, так и не став Финном. Предатели и дезертиры Первому Ордену не нужны. После допроса состоится тихая казнь По Дэмерона, лучшего пилота Сопротивления. Не стоит давать врагу и шанса получить своих людей обратно. Хороший враг — мертвый враг. Умирает на Джакку мусорщица Рей, скрывающая разыскиваемого штурмовиками дроида, и никакая Сила не помогает девчонке выстоять против нескольких хорошо обученных отрядов. Магистр Рен так и не узнает, что эта тварь была из одаренных. И Верховный лидер, конечно же, тоже. Отдавая приказ об атаке на одну из баз противника, Хакс прячет улыбку в уголках губ. Как бы смешно это ни звучало, но Хан Соло вместе с силами Сопротивления все равно совершает налет на Старкиллер. Смешно, потому что Хакс к этому готов, и этим надоедливым букашкам ничего не светит, кроме собственной смерти. Хан Соло традиционно заканчивает жизнь насаженным на световой меч сына. Бок магистру все же подпалило, однако ничего такого, с чем бы не справилась бакта. А оставшийся шрам Хакс потом лично исследовал кончиками пальцев и губами, и больно магистру точно не было. Сноук доволен результатами их совместной с Реном деятельности, однако это не мешает ему посылать магистра на какие-то загадочные миссии то в одиночку, то в компании остальных рыцарей. Кайло часто возвращается потрепанный или раненый, от него несет гарью, чужой или своей кровью, плазмой и совсем чуть-чуть безумием битвы. Хакс не уверен, что ему это нравится, но это нравится самому Рену, и он ничего не говорит. Как выясняется позже — стоило бы. Одно из поручений лидера идет не так, как запланировано, но сообщить об этом некому. Магистр Рен захвачен в плен Сопротивлением, а все остальные убиты. Судьбу сына решает лично генерал Органа. Лицо женщины, окончательно поседевшей от горя, перекошено от ненависти. Хакс видит это на голоэкране: казнь магистра рыцарей Рен — настолько значимое для Сопротивления событие, что они добились возможности транслировать её на всю галактику. Когда эту новость приносят генералу, того перекашивает не меньше, чем Органу сейчас, и подчиненные спешат убраться подальше. О, все обставлено более чем пафосно. В стиле справедливого суда. Только вот «подсудимый» в кандалах, блокирующих Силу — Хакс такие только на картинке и видел — выглядит как жертва пыток. Генерал готов поклясться — пытали Кайло не только ради возможных сведений. И ничто из этого на справедливый и тем более честный суд не тянет. Однако Лея Органа уверенно вещает о тяжких преступлениях собственного сына и безжалостно зачитывает приговор. Казнь. Конечно же, казнь. Смерть мужа сыну эта женщина простить не может. Солдаты стоят с бластерами наизготовку. Кайло выводят в центр площадки, он смотрит на мать исподлобья и кривит губы в едкой усмешке, но ничего не говорит. В него стреляют, и генерал не может позволить себе отвернуться, с изумлением он видит, как энергетические сгустки зарядов замирают буквально в метре от магистра, по вискам Рена течет пот, губа напряженно закушена, но он может воздействовать, несмотря на блокировку Силы кандалами! Это длится какие-то секунды, а потом откуда-то со стороны судейской трибуны выходит мужчина в просторных джедайских одеждах и в два шага оказывается у Рена за спиной, а в следующий миг из груди магистра уже видно лезвие голубого светового меча. Камера показывает крупным планом удивленные стекленеющие глаза магистра, прежде чем Хакс решается прервать просмотр. Во рту разливается горечь. Не предотвратил. Не спас. Какого хатта?! Хакс отдает приказ — Старкиллер только что обрел новую цель, но это нисколько не умаляет произошедшего. Жажда мести вскипает в крови, но не только к генералу Органе, но и к Сноуку — тот не мог не знать, куда посылал магистра. Хакс выпрямляет спину. В глазах подчиненных он не может выглядеть слабым, не может позволить себе испытывать неуставные чувства. У себя в каюте Хакс принимает долгий холодный душ. Слез нет. Горло душит беззвучный крик, руки дрожат. Проклятье. С губ срываются какие-то хрипы, но даже сам для себя Хакс не может объяснить — что же он пытается сказать. Видеть свою каюту кажется почти невыносимым и, накинув одну лишь шинель, генерал идет в каюту Рена, ложится в чужую холодную кровать, укрываясь вместо одеяла сменным плащом магистра, и позволяет себе забыться тяжелым сном. В бездну этот мир! Саламандра покусывает свой хвост, прикрыв хитрые глаза. Нить судьбы продолжает тянуться. Утро встречает Хакса звуками будильника на датападе и недовольного поминания чьей-то матери над ухом, а также торопливым поцелуем и активным копошением. Генералу не хочется открывать глаза. Осознание наваливается на Хакса подобно удару по голове. Он садится рывком и видит голую спину Кайло, пытающегося натянуть свою нелепую недокофту и справиться с подтяжками. Облегчение затапливает Хакса целиком. Кажется, немного кружится голова. Он не обращает на это внимания и поднимается, чтобы обнять Рена со спины. Тот недоуменно замирает, но генерал ничего ему не говорит. Живой. Действительно живой. Теплый. Кайло в кои-то веки бубнит что-то об опозданиях, дисциплине и его, Хакса, подчиненных. Но именно сейчас — Хаксу плевать. На все плевать, кроме самого Рена, кроме его прикосновений и ощущения биения его сердца под рукой. А что сказать подчиненным — он придумает, да и кто осмелится спросить его прямо? История повторяется. Но на этот раз Хакс не собирается позволять Сноуку угробить магистра Рен. Его, хаксова, магистра. Он говорит Рену о своих подозрениях в том, что Верховный лидер хочет избавиться. От них обоих. Кайло не погибает от рук собственной матери. Они успешно ведут борьбу с Сопротивлением, пусть все же и теряют Старкиллер. Но это выгодный размен. Смерть Люка Скайуокера того стоит. Рен… Рен становится более требовательным в постели, а еще ходит задумчивый, словно его что-то беспокоит, но на вопросы Хакса он лишь отмахивается. Рыцари Рен всем составом перебираются на «Финализатор». Вместе с ними на корабль приходят хаос, неловкие моменты, еще большая занятость магистра и, как ни странно, уют. Ощущение кого-то надежного в тылу. Рыцари устраивают веселую возню в тренировочных залах, заседают кружком в каюте магистра и бурно обсуждают какие-то свои дела. Травят байки, посылают пойманных штурмовиков за кафом, активно пытаются подружиться с самим Хаксом. Рыцари умудряются устраивать различные подпольные мероприятия типа тотализатора или пьянок с персоналом, и генерал очень надеется, что до оргий там дело не доходит. В каюте магистра появляется какое-то подозрительное растение, о котором тот не имеет ни малейшего понятия, а через неделю Рен сам участвует в каком-то странном споре, из-за которого, притворившись техником Мэттом, чинит панель, выставив пятую точку вверх. Хаксу стоит больших трудов не засмотреться, проходя мимо. После Кайло ходит умиротворенный, часто лежит, как большой кот, у Хакса на коленях головой и почти урчит, когда генерал перебирает его волосы и невесомо поглаживает подушечками пальцев по лицу. Смеясь, ловит его пальцы губами и провокационно посасывает, не желая ничего слышать об отчетах. А в одну из ночей бесследно исчезает вместе с рыцарями и собственным шаттлом. На такой случай Хакс вообще-то давно уже снабдил Ренов «Ипсилон» жучками, так что отследить координаты, хотя бы для успокоения собственных нервов, дело не такое уж и сложное. Сигнал маячка пропадает в неизвестном ранее поясе астероидов, и Хакс хмурится, подсознательно ожидая какой-нибудь гадости — магистр просто не мог разбиться, а значит, дело в глушилках или еще в чем- то подобном. Сомнения в адекватности своих поступков, тем не менее, не мешают Хаксу отдать приказ выдвигаться по заданному курсу. ИЗР уходит в гипер и семь с половиной часов спустя выныривает у того самого астероидного пояса. Только чутье и очень хорошие сканеры помогают обнаружить среди массы космических булыжников тщательно замаскированную базу. Кажется, Хакс знает, что — вернее, кто — там прячется. Шаттл с генералом и штурмовиками под началом капитана Фазмы заходит на посадку, не встречая никаких препятствий. База кажется покинутой. Освещенные лишь тревожными красными лампочками коридоры выглядят зловещими. Особенно, если присмотреться — видны следы ведения боевых действий. Потом на их пути начинают попадаться трупы. Художественно нарезанные и с характерными следами от светового меча. Магистр обогнал их едва ли на час, однако похоже, что признаки жизни тут подавать больше некому. У Хакса тревожно екает где-то внутри. Он ускоряет шаг, почти бежит туда, где, согласно добытым картам, должно быть сердце базы. Замирает, словно налетел на стену — рыцари Рен, едва живые, а некоторые — точно мертвые, остались по эту сторону огромных дверей. Там, за этими дверями, наверняка что-то вроде тронной залы — уж это со страстью ситхов к власти можно предположить со стопроцентной точностью. «Помогите ему, генерал», — шепчет единственная девушка среди рыцарей, зажимающая раненый бок, и Хакс командует штурмовикам оказать всю возможную помощь выжившим. Едва переступив порог зала, генерал понимает — он не ошибся, трон тут точно имеется, а кроме него — и труп Сноука. Кайло сидит у подножия помпезного кресла, и он явно не в порядке. Магистр улыбается при виде Хакса, но с места не двигается, генерал подходит ближе и опускается на одно колено, встревоженно называя магистра по имени. Рен бледен, его волосы мокрые от пота, темные завитки липнут к шее. Лицо, на котором в этой реальности нет шрама, так и норовит искривить болезненная гримаса. У тела Сноука валяется странного вида меч из какого-то металла, и внутри у Хакса что-то обрывается от догадки. Рен отрывает окровавленную ладонь от живота и касается щеки генерала, пачкая ту красным. Улыбается с какой-то болезненной нежностью. Шепчет о том, что теперь-то уж Сноук опасности не представляет. Ни для кого. И что мечта Хакса установить в галактике порядок — вот она, рядом. Теперь он может стать Верховным лидером или даже Императором. Если захочет. Рен говорит что-то еще, но Хакс пропускает это мимо ушей — рука Кайло слишком холодная, крови слишком много, она выплескивается толчками… Хакс велит Рену замолчать, не тратить гребаные силы на бесполезные разговоры. Рана магистра слишком ужасна — разумом Хакс понимает, что даже одаренные с такими не живут. Он пытается прижать рану сам, помочь, криком зовет штурмовиков, требует аптечку, бакту, да хоть что-нибудь! Рена же генерал обнимает, прижимая к себе. Боясь отпустить. Магистр удобнее устраивает голову на хаксовом плече и, поглаживая окровавленной рукой щеку, говорит, что глупо было полагаться только на Силу. Что был бы еще один шанс — он бы сделал все по-другому. Хакса пробирает холодом вдоль позвоночника. Он рычит, шипит Рену, что тот не умрет вот так, только не он! Но… Одежды генерала слишком быстро пропитываются кровью. Рука магистра сползает, безжизненно падая, а тело в объятьях Хакса обмякает. Кайло Рен умирает с улыбкой на губах. Хакс в первые за хатт знает сколько времени плачет — плачет, почти не осознавая этого, горько и беззвучно. Горячие слезы падают на побелевшее лицо магистра, и генерал с запоздалой нежностью гладит Рена по волосам, поднимает безвольное тело на руки и, как величайшую драгоценность, устраивает на троне, с болезненной аккуратностью поправляя отяжелевшую от крови одежду и вкладывая в холодные ладони рукоять светового меча, смыкая пальцы магистра вокруг нее. Медлит, заставляя себя разжать руки и сделать шаг назад. Еще и еще. Повернуться, оставить за спиной последнюю улыбку магистра. Уйти. Уйти, отдавая приказ забрать всех выживших. И уже вернувшись на борт «Финализатора», глядя на свои окровавленные одежды и на засохший на щеке след чужих пальцев, Хакс отдаст приказ — взорвать к хаттовой матери эту базу. «Огненное погребение. Вы это заслужили… но этого ли вы хотели, магистр?» Корабль погружен в траурную тишину, никто не смеет мешать Хаксу в его горе, пусть он даже этого не показывает. Генерал стаскивает с себя безнадежно испорченную одежду и оставляет брошенной на полу, для вечного аккуратиста Хакса это кощунственно, смывает с себя следы крови и долго курит прямо в ванной. Хаксу бы хотелось набрать горячей воды и, возможно, заснуть вот так, лишь бы не в своей постели. Но он не может себе этого позволить. Он не имеет права рисковать своей жизнью и поэтому ложится в кровать, стискивая до побелевших пальцев одеяло и, промучившись несколько часов бессонницей, засыпает. Саламандра сладко зевает и снова прикусывает свой хвост. Беззвучно дрожит нить… Хакс просыпается в своей кровати один. Как только он это осознает, его накрывает волна удушливой паники, которая рассеивается через несколько мгновений, когда до него доносится голос Рена, довольно мелодично что-то напевающего в душе. В собственном душе Хакса, вообще-то, очевидно, проснувшись раньше самого генерала. Облегчение столь велико, что он падает обратно на кровать и по-идиотски улыбается потолку. К тому времени, как Кайло выбирается из душа с мокрыми волосами и обернутым вокруг бедер полотенцем, Хакс уже полностью владеет своей мимикой. Но от почти болезненного, сводящего кончики пальцев желания прикоснуться самообладание не спасает. Впрочем, не так уж генерал и противится своим желаниям. Рен чуть ехидно комментирует эти утренние нежности, но Хакса целует с удовольствием, а также с толком и расстановкой, не ограничиваясь одним только разом. На мостик генерал отправляется довольным, практически умиротворенным, но где-то внутри него змеей свернулась уверенность в том, как именно следует поступить. С Сопротивлением, Сноуком и прочими. У Хакса есть Старкиллер и верные люди — те, кто готов подчиниться его приказам, какими бы они ни были. Хакс вызывает Фазму к себе и ставит перед ней задачу. Капитан не спрашивает, почему она должна лишить жизни одного из своих людей и потенциальный источник информации. Она просто сделает все возможное, чтобы именно так и было, раз ее генерал так хочет. Хакс уже нисколько не удивляется ни прыткости мусорщицы с Джакку, которая умудряется удрать в последний момент, хоть и оставив дроида, ни тому, что самоубиться о собственного сына является Хан Соло, и легко смиряется с фатальными повреждениями Старкиллера, но на этот раз планета хотя бы не взрывается. Он досадливо кривит губы на речь генерала Органы, которую ему предоставляет шпион — бывшая принцесса намерена мстить за мужа до конца. Это ее погубит. Из-за сломанного голопроектора (как это могло произойти, и почему невозможно починить или заменить?) приказы от Сноука приходят редко и только в письменном виде. Хакс этому рад — для Рена так куда как меньше опасность вляпаться в какую-нибудь переделку. Кайло предпочитает проводить свободное время в тренировках, нередко задерживаясь в тренировочном зале не менее чем на шесть часов. Оттуда он возвращается тяжело дышащим, усталым до потемнений и цветных пятен перед глазами, но довольным. Рен не замечает, что с его организмом что-то не так. Он начинает быстрее уставать, по утрам его преследуют легкое головокружение и апатичная вялость. Иногда перед глазами темнеет, но быстро проходит — он списывает это на чрезмерные нагрузки. Он уменьшает часы посещения тренировочных залов, но ничего не меняется, более того — приходят боли по всему телу, особенно в области сердца. Рен тайком от Хакса проходит обследование в медотсеке, но никаких проблем с сердцем у него нет, а дроид советует пить витамины. Его Кайло почти готов разломать от злости, однако сдерживается. С каждым днем отражение в зеркале все бледнее, и списать это на слишком богатое воображение, словно бы он придумал это все себе сам, не получается. Беспокоить своими проблемами Хакса магистру не хочется — тот и так весьма напряжен и, кажется, готов трудиться до обмороков на рабочем месте. Рена начинают преследовать головная боль, внезапные тошнота и кашель. Грудь сдавливает, как от недостатка воздуха — и Кайло кажется, что его излюбленное силовое удушение применили на нем самом. У Рена не такая уж и тонкая кожа, но синяки начинают образовываться едва ли не от любого прикосновения, не говоря уже о кровоподтеках. Это пугает. Медицинские дроиды по прежнему ничего не находят, а медитации не дают ответов. Кайло начинает избегать Хакса, отговариваясь нестабильностью Силы и тем, что это может быть опасно в первую очередь для самого генерала. Не то чтобы Рен был таким уж искусным лжецом. Но Хакс ему верит. Магистр действительно погружается в глубокую медитацию, но ничего не находит. И это значит, что информацию в Силе от него скрыли, и это либо Люк Скайуокер, либо Сноук. Первого Рен отбрасывает почти сразу же — пожелай дядя его убить, убил бы мечом. А это вот… слишком по-ситхски. Тело почти не слушается, и шевелить даже пальцами, не то что руками — очень трудно. Кайло бесится, но это не помогает. Он не знает исцеляющих техник Силы. Он не знает, куда надо воздействовать Силой, чтобы попытаться все исправить. Что-то липкое течет по лицу, Кайло находит силы перебороть сопротивление собственного тела и прикоснуться пальцами к лицу, провести у уголка глаза. На подушечках, ярко алея, остается кровь. Рен сдается — он не может справиться с этим сам. Он даже выбраться за пределы комнаты самостоятельно больше не может. Магистр мысленно тянется к такому знакомому кристально четкому сознанию и зовет, переступая через собственную гордость: «Хакс». Генерал откликается почти мгновенно, и в его мыслях скользят недоумение пополам с удивлением, а ещё… опаска? «Магистр?» «Вы не могли бы… мне помочь?» «Где вы?» В мысленном голосе Хакса мелькает нотка тревоги. Рену почти приятно. «У себя». Недоумение. «Что с вами?» «Увидите». Магистр почти слышит, как мысленно ругается генерал, покидая свой пост. Рену почти не становится лучше, но кое-как он умудряется сменить позу для медитации на полулежачее положение, опираясь спиной на кровать. Когда перед Хаксом с шипением открывается дверь, Рен смотрит на него снизу вверх и видит, как бледнеет генерал, разглядев кровавые дорожки на лице Кайло. Кровь сочится из уголков глаз, носа и даже ушей. Выглядит, должно быть, жутко. — Вы перестарались с использованием Силы? — голос Хакса звучит ровно, но есть в нем что-то… почти неуловимое, что выдает крайнюю степень напряжения. «Я не знаю», — честно признается Кайло и морщится от того, как беспомощно это звучит. Он ненавидит слабость. — Почему… почему вы не отвечаете вслух? «Мне больно говорить». Кайло умирает, и это очевидно. Более того, умирает он медленно и мучительно. Ему больно каждую минуту, даже просто дышать стоит неимоверных усилий. Это не просто угасание, это агония. Долгая, выматывающая, невыносимо жестокая. Врачам путем долгих исследований удается выявить и даже частично расшифровать сложный яд, но надежды подобрать в ближайшее время противоядие нет никакой. Все, что может медицина — только облегчить боль. Обследования показывают далеко не утешительные результаты, и магистр отказывается лежать в медблоке — раз уж это и так бесполезно, лучше провести время… с Хаксом. Генерал подолгу остается сидит у постели Рена, распределяя свои обязанности между подчиненными, он держит Кайло за руку, сам делает обезболивающие инъекции, стирает с щек кровавые дорожки и слушает мысленный треп старающегося, действительно старающегося его ободрить магистра. Лучше не становится. Рен медленно угасает, становясь все бледнее и прозрачнее с каждым часом. Хакс остается ночевать у постели магистра, сжимая его ладонь. Ему страшно. Страшно, что он уйдет, а утром застанет только остывшее тело. Генерал долго не может заснуть, прислушиваясь к чужому неровному дыханию. А утром, открыв глаза и обнаружив себя в объятьях вполне себе живого Кайло, он понимает — магистр в очередной раз умер. Тихо скончался во сне рядом со спящим Хаксом. В груди разливаются запоздалые пустота и сожаление. Нить Судьбы продолжает дрожать. Рен старается расшевелить Хакса — магистру не нравится его апатичное состояние, но удается ему это с переменным успехом. Хакс блестяще командует машиной наступления Первого Ордена, гораздо успешнее, чем от него мог ожидать даже Сноук. Из окружения Хакса загадочным образом пропадают шпионы, влияние генерала слишком велико, войска его обожают, магистр, похоже, тоже. Впрочем, в этот раз все идет на удивление гладко, несмотря на все попытки магистра саботировать порядок на корабле. Опека Хакса душит Рена, но генерал не замечает этого. Рен чувствует себя неприкаянным. Он не понимает, какую роль ему отводит в своей жизни Хакс, не видит цели, к которой можно было бы идти, не обращая внимания ни на что. Ему хочется горячки боя, страсти, боли, дышать полной грудью и жить на грани. Но Хакс душит его своей правильностью. Магистр не может укротить свою натуру, не может запереть ее на замок, Сила рвется наружу, требует сделать хоть что-нибудь. И Кайло делает. Берет истребитель вместо собственного шаттла и начинает играть в салочки с пилотами Сопротивления. Ему настолько не хватало этого жара в крови, что он не замечает ни близости, ни численного превосходства противника. Магистр чувствует эйфорию, на «Финализаторе» ему было почти больно — пытаться почувствовать это все, понимать, что не можешь, и сделать что-либо — не можешь тоже. Сейчас он счастлив, насколько это вообще возможно. И даже то, что истребитель подбивают, и ему приходится совершить экстренную посадку, нисколько не омрачает охвативших Рена чувств. Хакс наверняка будет в бешенстве. Приземление получается очень и очень жестким. Электроника испускает дух почти сразу, и ко всем попыткам ее оживить остается глуха, но хоть сигнал бедствия отослать удается, спасибо и на том. Рен старательно оттирает кровь с лица — травмы при падении он получил хоть и незначительные, но довольно болезненные. Решение не сидеть на месте приходит к Рену очень быстро — ему ужасно наскучило созерцать однообразные деревья вокруг, так что пойти исследовать местность, по его мнению, будет разумным. Планета оказывается обитаемой. Более того, она агрессивно обитаема. Когда это магистр Рен мог отказаться от хорошей резни? Его даже не слишком настораживает, что женщины среди агрессивного населения чем-то похожи на одаренных. Каких-то странных одаренных, но все же... Поле боя, действительно боя, огромное пепелище. Рен еще никогда не дрался так — за пределом собственных способностей, выжимая себя буквально досуха, до последней капли Силы. Это невероятно. Это — бесконечно прекрасно. Ему не на что опереться, и он стоит на коленях, пытаясь отдышаться, неподалеку шевелятся умирающие, раздаются тихие стоны, предсмертные хрипы и проклятья. «И… заберем с собой…» — шепчет голос прямо в ухо, хотя рядом никого нет. Рен никогда прежде не видел, чтобы растения росли настолько быстро. У него нет сил даже встать, не то чтобы уйти, а это значит — конец. Мертвые ведьмы так отчаянно хотят забрать его с собой, что он с удовольствием бы отказал им, но увы. Зеленые побеги сноровисто оплетают коленопреклоненное тело, вонзая шипы глубоко в плоть, прорастая внутрь ран, прокладывая себе путь насквозь. На тонких усыпанных шипами ветвях раскрываются маленькие, алые с желтой сердцевиной, цветочки. Генералу Хаксу о смерти магистра Рена докладывают пять часов спустя. Он поначалу не понимает, что именно видит в приложенных к отчету файлах, но мгновениями позже приходит осознание, и Хаксу требуются кошмарные усилия, чтобы усидеть на месте, а не ринуться в уборную прощаться с содержимым собственного желудка. Это слишком. Это просто слишком. Он не успел. Опять не успел. В который гребаный раз. Но сдаться, отступить, он уже не может. Ни за что. Даже если в итоге этого бесконечного цикла всегда только боль, он не готов отпустить, потерять Рена. Окончательно. И в этот раз, засыпая в собственной кровати, Хакс надеется проснуться рядом с Реном. Саламандра только вздыхает, хвост совсем невкусный. Нить судьбы похожа на полноценный канат. Утро не наступает. Хакс ужасающим образом просыпает не только утро, но и обед, и даже гадать не надо, кто именно отключил звуковое оповещение не его датападе и сделал так, чтобы генеральский сон не тревожили. Пожалуй, стоит сказать Рену за это спасибо, благо тот сидит напротив кровати на Хаксовом стуле, неспешно потягивая каф, и выглядит при этом донельзя ехидным. Генерал чувствует прилив нежности, который тут же давит — еще чего не хватало. С Реном только дай слабину — мигом попытается обратить все в хаос. В лучшем случае. Это не-утро на удивление милое. Спокойное. Хакс расслабленно полулежит на Рене, позволяя тому перебирать свои волосы, и размышляет. Что он делает не так? Возможно ли, что он перестарался с контролем событий? Может… стоит дать Рену то, что он хочет? Убить ту девчонку, например. Определенно, стоит попробовать. Это решение не так уж сильно нравится Хаксу, как и предполагаемая потеря Старкиллера под очередное ритуальное убийство Хана Соло, но другие варианты кажутся ему такими… нежизнеспособными, что он отбрасывает их еще на стадии формирования. И Хакс позволяет событиям идти своим чередом, изредка корректируя. Когда Старкиллер начинает рушиться, генерал не идет на доклад к Верховному лидеру. Он приказывает штурмовикам подготовить шаттл и летит за своим магистром. Дать ему то, что он хочет — не так уж и сложно. А потому мусорщица Рей умирает в недрах агонизирующей планеты, как и штурмовик-ренегат. Магистр ранен, но исходящая от него волна довольства почти физически ощутима и явно перекрывает все болевые ощущения. Рен хотел бы учить кого-то одаренного, но к тому времени, как прилетает Хакс, желание убить девчонку, завладевшую мечом Энакина Скайуокера, перевешивает. Зашкаливает. Генерала это вполне устраивает. Он лично перевязывает раны магистра и неспешно делится своими мыслями. Убийство Сноука они обсуждают полтора месяца спустя в каюте генерала на «Финализаторе». Хакс зол, но сдерживается — ему отвратительна идея, что Рен сунется в логово Верховного лидера в сопровождении одних лишь рыцарей. Кайло же убежден, что именно так поступить и стоит. Генерал не собирается отпускать его одного, и в этот раз он намерен донести свое мнение до Рена, объяснить и, если потребуется, заручиться поддержкой рыцарей, чтобы вбить эту простую мысль в голову магистра. — Остановитесь, Рен, хватит уже этого безрассудства! — рычит Хакс, хватая Кайло за руку. — Вы нужны мне. Живым. Я не намерен уступать вас какой-то смерти, и не позволю это сделать вашей глупости! …с неслышным звоном нить предопределенного рвется. Саламандра с облегчением выплевывает собственный хвост и уползает. Хакс почти слышит призрачный звук, с которым что-то меняется в картине мира, и к нему приходит осознание — теперь все точно сложится иначе. Рен, конечно же, с ним соглашается — магистр наконец нашел и осознал свое место в этой жизни. И оно рядом с Хаксом. Генерал Хакс не привык терять то, что считает своим, и Верховному лидеру Сноуку еще только предстоит это узнать. На собственном опыте.