Мой король

Дворцовые стены хранили многие тайны. Толстые, вымощенные камнем и освещавшиеся светом от факелов, они молчали из века в век. И он это знал как никто другой. Тихие шаги эхом раздавались по коридору, оповещая о приближении кого-то из слуг. Дворец был почти пуст, не считая стражи, которая появляется в его покоях только в редких случаях — а это точно был не он — и незначительных дворовых слуг, которым просто нечего у него делать. Дверь с тихим скрипом открылась, пропуская в комнату мягкий свет факелов, попавший на королевскую кровать и ковер вокруг нее. Темная фигура статуей сидела подле нее, лишь изредка покачиваясь взад-вперед, словно в бреду бормоча что-то. Лунный свет с веранды придавал его образу нечто мистическое и завораживающее. — Мой король. Кажется, Вы все хуже с каждым моим приездом. Тан не спеша подошел к мужчине, сперва придирчиво его осматривая сверху вниз, а после плавно, словно барс, которых никогда не было в этих краях, сел напротив него. Его взгляд остановился на лице собеседника, на котором пролегли синяки от недосыпа. Разумеется, как одному из приближенных короля, ему докладывали о состоянии короля, но ему казалось, что всё немного лучше, чем говорили. Тем временем Его Величество продолжал свою невнятную речь. Его темные иссиня-черные волосы растрепались, а слова приобретали некие агрессивные нотки. Разумеется, проведя долгое время подле короля, он мог понять, что они точно не адресованы или вызваны им. — Мой король, посмотрите на меня, — фразу пришлось повторить, потому как мужчина поднял совершенно пустой взгляд, не видящий совершенно ничего. — Посмотри на меня, Глен. В начале легкое беспокойство мелькнуло в его глазах, но как только король узнал человека перед собой, его руки, слегка подрагивающие, потянулись к его лицу, жесткие губы прижались ко рту гостя. Большой палец левой руки прошелся по лунному блику на светлой коже щеки, оставляя после себя приятную прохладу. Череда поцелуев прошлась по щекам, лбу, подбородку и ниже, на чутком местечке между шеей и плечом появился яркий засос, и Глен усмехнулся, когда услышал ответный стон. Переместив одну руку на затылок, он сжал белоснежные волосы, одновременно с этим промассировав кожу головы и частично шеи. Вторая рука уверенным движением стала расстегивать пуговицы камзола, его терпение постепенно сходило на нет. И он был действительно удивлен, когда и с него самого стали снимать тяжелый плащ, застегнутый золотой пуговицей у шеи. После того, как он соскользнул с его плеч, сразу же почувствовалась прохлада зимней ночи, царившей за окном. Мягкие, ухоженные руки легли на его плечи и погладили так бережно, что из груди готово было вырваться довольное урчание. Тан аккуратно убрал руки короля, сам расстегивая оставшиеся пуговицы на камзоле, после снимая его и откидывая куда-то в сторону. Когда он уже хотел перейти к рубашке, его перехватили за запястья и снова вовлекли в поцелуй, на этот раз более властный, призывающий к подчинению. Кто он такой, чтобы отказывать Его Величеству? Когда он приподнялся и сел на бедра короля, чтобы прижаться ближе, он почувствовал выступающий бугорок, которого не увидишь в этой странной игре теней луны и ночи. Двинувшись, потеревшись о возбужденную плоть, за свою выходку он получил грубый вкус в нижнюю губу, но кровь так и не полилась по острому подбородку. Он отстранился и все еще подрагивающими руками потянувшись к пуговицам рубашки, король наскоро стал ее снимать, едва ли сдерживая себя от того, чтобы просто разорвать преграждающую к молочной коже ткань. И когда с ней было покончено, он отбросил ее туда же, куда и верхнюю одежду, и остервенело прижался поцелуем к груди, попутно оставляя на ней собственнические метки. Его губы мягко обхватили правый сосок, несильно сжав его между зубов, играя с ним языком. С языка тана сорвались возбужденные стоны, его руки обвили мужскую шею, пока он терся бедрами о промежность. Он усмехнулся между стонами, когда почувствовал, что его брюки настойчиво пытаются стянуть, и приподнялся, чтобы помочь Его Величеству в этом. Блондин вздрогнул, когда холодная рука партнера легла на его полувозбужденный член, а пальцы другой жестко сжали его ягодицу. Он быстрым движением языка прошелся по своим губам, ладонями пробегаясь по плечам и предплечьям короля, накаченному торсу, и едва ощутимо, почти щекоча по волосам от пупка до края брюк, которые уже были натянуты до предела. Тан вновь усмехнулся, но тут же вскрикнул от ощущения пальца в себе. Конечно, — напомнил он себе, — прелюдии — не его сильная сторона. — Когда-нибудь я научу тебя смазывать хотя бы пальцы.ох.

***

Уже после, развалившись в кровати, Глен с трепетом и осторожностью поглаживал тановское плечо, другой рукой обнимая и прижимая к себе. — Зачем ты приехал, Шинья? — Разумнее было бы об этом спросить до начала всего этого, но и такой расклад мне нравится. Наша разведка на южных границах сообщает об угрозе нового нападения Англии. Они ждут твоих указаний, — с улыбкой проговорил Шинья, прижимаясь ближе к чужому боку и заворачиваясь посильнее в одеяло; на дворе все еще была холодная ночь. — Думаю, у меня нет выбора. Мое войско разгромит любого, особенно этих англичан, кто сунется на мою территорию. Король потянулся за новым поцелуем, но был остановлен тонким пальцем, появившимся прямо перед его губами. — Для начала пообещай мне, что точно предпримешь меры, — тан смотрел долго и выжидающе, и, кажется, он был готов делать это до самого победного конца в этой игре с Его Величеством. — Я обещаю. Глаза любовника сверкнули легким подозрением, но в итоге он убрал свой палец, первым вовлекая в примирительный поцелуй.