Выходной

- Может тебе отдохнуть? – спросила Эбби, когда Кларк зевнула, пожалуй, в сотый раз. Всё утро они провели в госпитале, заботясь о пациентах. В ответ девушка отрицательно качнула головой и вновь зевнула. - Тебе действительно стоит отдохнуть. Поэтому, я даю тебе сегодня выходной. Побудь одна, уединись с собственными мыслями, - сказала Эбби, явно волнуясь за состояние дочери. - Мне не нужен выходной, - ответила Кларк, - у меня ещё полно работы. - У нас тут есть и другие врачи. Иди отдыхать, - с этими словами Эбигейл поцеловала дочь в щеку и открыла дверь пропуском. По дороге в свою комнату блондинка думала о том, чем может заняться в это внезапно свободное время, но даже когда Гриффин зашла в комнату, идея так и не появилась.Кларк уже давно забыла, что такое отдых. Не было ни одного спокойного дня с прилета на Землю, лишь редкие мгновения, самые дорогие мгновения. Она часто вспоминала время, проведенное с Лексой. Именно с Лексой, а не с бесстрашной Командующей. Гриффин восстанавливала в памяти их первый поцелуй там, в шатре. Она до сих пор корила себя за то, что тогда оттолкнула самую важную девушку в своей жизни. Кларк так хотелось вернуться обратно, остаться с Лексой, никогда не отходить от неё, стать живым щитом, если понадобиться. Тем становилось тяжелее на сердце, ведь она знала, что это пригодилось бы. Блондинка закусила губу, это всегда помогало ей отогнать слезы. Сегодня был её первый и скорее всего последний выходной, и ей совсем не хотелось проводить его рыдая. Кларк осмотрела комнату, которая уже успела стать ей чужой за то время, которое девушка провела в Полисе. Обычные серые стены, до ужаса неудобная кровать, письменный стол и прилагающийся к нему стул. Девушке на мгновение вспомнилась тюремная камера на Ковчеге. Тогда у неё было много свободного времени, и Кларк занимала его рисованием. Все стены и пол камеры были изрисованы пейзажами с Земли, точнее их образами, которые Кларк представляла. Земля была её мечтой, и эти рисунки помогали отвлечься ей от проблем, от приближающейся смерти. Гриффин подумала, что это хорошая идея – порисовать, но это занятие тоже успело стать чужим. В последний раз она прикасалась карандашом к бумаге в покоях Лексы, когда та спала. Кларк бы отдала всё, чтобы хоть на мгновение взглянуть на Хеду. В памяти блондинки всё ещё хранился прекрасный образ: зеленые глаза, боевой раскрас, убранные в прическу землян волосы, острые скулы и такие притягательные губы. Кларк быстро достала лист бумаги и карандаш из ящика и начала рисовать всплывший образ. Ей так хотелось передать всю его красоту, некую таинственность, внутреннею силу. Девушка так быстро двигала рукой, словно боялась забыть, как выглядит Лекса. Пожалуй, это был её самый большой страх сейчас. Не страх смерти, не страх боли, а страх того, что она забудет, как рисовать свою любимую, забудет черты её красивого лица. Эта мысль заставила слезы подступить к глазам. Кларк заплакала. Сначала это была одна слеза, затем две и через секунду девушка уже не могла контролировать свои эмоции. Её руки начали дрожать, а дыхание сбилось. Гриффин чертовски скучала по Лексе, по её взгляду, по её улыбке, по изгибам её тела, по её голосу. Было невыносимо жить без всего этого, жить без любви всей её жизни. Кларк не скоро успокоилась. Еще час она сидела над наброском, изредка всхлипывая и вглядываясь в то, что успела нарисовать. Да, пожалуй, ей не нужен был этот выходной, и уж тем более не было нужно уединение с мыслями.