Я ждал тебя

Генерал Хакс сидел в собственной каюте на борту «Финализатора» и просматривал отчеты. Кипы материалов грозили погрести его под собой, но он как никогда был рад этому — в конце концов, это его работа, и лишать её его никто не собирался. Сноук отдал четкие приказы, и если у кого-то и было недовольство по поводу того, что Хакс остался на своем месте и при своем же звании — они помалкивали. Оспаривать решения Верховного лидера никто не осмеливался. Сам Хакс считал, что отделался легко, даже несмотря на то, что за каждым его шагом теперь будут пристально следить. Какая мелочь, право слово, могли же и казнить. Однако ценность генерала все еще перевешивала таковую других офицеров, так что опасаться внезапных подстав хоть и стоило, но не больше, чем обычно. В любом случае, самому Хаксу повезло — его мозги были крайне ценным ресурсом, а учитывая, что второй «ценный ресурс» Сноука поблизости не ошивался и поиметь генерала церебрально не пытался, то и работать можно было с полной самоотдачей. Рен, не к вечеру будь помянут, отправился завершать свое обучение как ситха еще два месяца назад, и с тех пор о нем ничего слышно не было. Не то чтобы Хакс испытывал хоть какой-то дискомфорт по поводу отсутствия в своей жизни этого чокнутого истерика или, космос упаси, волновался за него. Все же Кайло долгое время был занозой в генеральской заднице, и теперь его отсутствие ощущалось странно. Как фантомная рана — вроде бы и нет никаких повреждений, а поди ж ты — беспокоит. Надоедливо зудела мысль о том, что происходит что-то не то. Виной всему была выработавшаяся из-за Рена привычка подозревать, что если все слишком тихо, то где-то уже ситх-недоучка громит технику или еще каким-то образом вносит хаос. Это было неприятно — осознавать, что даже без Рена под боком Хакс думал о нем регулярно, хотя был бы счастлив, если бы тот вообще ему на глаза больше не показывался. Никогда. «Как интересно, оказывается, вы обо мне думаете, генерал», — вкрадчиво раздалось в голове, отчего Хакс едва не подпрыгнул вместе со стулом и с трудом сдержал порыв оглянуться. Естественно, это порождение Тьмы не могло находиться на борту корабля! Но на секунду почудилось знакомое тяжелое будоражащее присутствие. Будто бы Рен стоял за спиной. «Какого криффа?!» — зло и максимально громко подумал Хакс, желая, чтобы непрошеный гость убрался туда, где ему самое место — в бездну, ну или хотя бы прочь из генеральской головы. «Я подумал, что вам без меня слишком скучно, генерал. Вижу, угадал». «Идите к хаттам! Вы и „подумать” — это несовместимые понятия, Рен». Кажется, на это магистр обиделся, во всяком случае, ощущение постороннего щекочущего присутствия в мыслях исчезло, и Хакс перевел дух. Можно было бы подумать о шизофрении, конечно же, но генерал не верил ни в возможность собственного сумасшествия, ни в то, что предполагаемое заболевание могло бы персонифицироваться в магистра. Это было бы слишком извращенно для его разума — создать копию Рена. Надеяться на то, что визит магистра в его голову — случай единичный, или что тот настолько обидится, что даже не подумает применять эту свою телепатию еще раз, было бы глупо. Хакс и не надеялся. Зная Рена, несложно было предсказать: тот обязательно влезет ему в голову снова, просто чтобы доказать и себе, и Хаксу заодно, что он творит то, что хочет, и никто ему не указ. «Хакс, — раздалось в голове мягко, дружелюбно даже, что плохо согласовалось с образом Рена. — Скучали по мне, генерал?» «Не успел», — вяло парировал Хакс, отчаянно пытаясь проснуться и допить уже утренний каф, который ну нисколько не помогал. Ночь у него выдалась беспокойной, а утренняя бодрость не спешила приходить. «Жаль, — отозвался Рен, и его голос растекся по черепу, ударяя в виски, заставляя Хакса скривиться. — А я вот успел. О… смотрю, вы сейчас просто не в состоянии оценить мое общество, генерал». «Может, вам, в таком случае, стоит меня его лишить?» — очень ядовито подумалось Хаксу в тайной надежде, что магистр все-таки вспомнит о каких-нибудь своих неотложных делах и оставит его наедине с кафом, головной болью и работой. Но увы. Вопрос, как Рен вообще умудрился не только пробраться к нему в голову непонятно с какого расстояния, но еще и каким-то образом оценить его состояние, был, несомненно, интересным. Подобных навыков раньше за магистром точно не водилось, во всяком случае, на самом Хаксе он их не демонстрировал. Лучше бы не демонстрировал и дальше. Головной боли было бы меньше. «Я бы не хотел лишаться вашего общества, генерал», — обрадовал Рен, еще раз доказывая, что натура у него как есть самая сволочная в этой галактике и нацелена исключительно на то, чтобы портить Хаксу жизнь. «Но вы, к моему глубокому сожалению, заняты больше вопросами головной боли и тупости ваших подчиненных, чем разговором со мной». «Ну еще бы! Это, знаете ли, моя работа — следить, чтобы все эти имбецилы занимались тем, что им по должностям положено. Рен, а вам не помешало бы заняться вашей… чем вы там сейчас заняты, и не иметь мне мозг». «Какой вы, оказывается, раздраженный, когда вас мучает мигрень…» — задумчиво протянул в голове Хакса Рен и замолк, однако ощущение его присутствия не пропало, через десяток секунд в висках генерала закололо, перед глазами вспыхнули цветные пятна, и все прошло, включая головную боль и сонливость. Хакс испытал яркое недоумение — Рен что, только что помог ему? Вот просто непонятным образом взял и… «На самом деле, нет, — голос магистра в голове прозвучал как-то тише и, наверное, более устало. — Вы и сами знаете, что боль — это лишь набор определенных сигналов в мозгу, я всего лишь заглушил те, что мешали нам с вами беседовать». «Вы такой эгоист, Рен», — с ноткой раздражения подумал генерал, закатил глаза, допивая свой каф, подхватил датапад и направился в командный центр. «В этом вся прелесть Темной стороны, генерал, — со смешком ответил магистр. — А знаете, что еще…» К концу недели Хакс отчетливо подумал, что у него явно переизбыток Рена. Все оказалось даже хуже, чем когда эта сволочь была на одном с ним корабле — тогда от магистра хотя бы можно было избавиться. Сейчас же повадившегося лазить в его голову, как к себе домой, недоделанного ситха даже как-то приструнить возможности не осталось. Не Верховному лидеру же жаловаться на его ученика, в самом-то деле. Рен словно бы счел своим долгом заявляться в голову Хакса не менее раза за стандартные сутки и пытаться развести того на диалог или же просто комментировать мысли. Последнее раздражало особенно. Хакс не желал знать мнение магистра насчет своих подчиненных и то, что тот изволит думать о их способности выполнять те или иные действия. Отчасти и потому, что сам Хакс тоже не был доволен служебным рвением некоторых. Но словно бы этого оказалось мало — Рен начал вести себя с Хаксом дружелюбно, пытался шутить, хотя юмор у магистра был довольно сомнительный. Это даже пугало. С чего бы Рену так себя вести? Что ему нужно? Ответов на эти вопросы у Хакса пока не было, но он собирался их получить, несмотря на то, что Рен всегда менял тему разговора или отмалчивался. К веселому трепу Кайло в голове привыкнуть было достаточно просто. Как и к постоянным расспросам о новостях. «Да чем вы таким там заняты, Рен, что не можете самостоятельно выйти в голонет?» — поинтересовался Хакс, которому не то чтобы надоело мысленно пересказывать сводку новостей, но определенно нашлись бы занятия поважнее, да и любопытно было — чем же, в самом деле, занимаются ситхи. Рен замолчал надолго, а когда заговорил вновь, голос у него был странный: «Мастер… он делает мне больно…» Хакс почувствовал раздражение. «Рен, и не надоело вам жаловаться на любую царапину? Вы что, думали, Верховный лидер вам должен на ушибленный палец подуть и сказать, что все пройдет?» Магистр в очередной раз обиделся, но, как генерал знал — это было ненадолго, Рен всегда возвращался. Неизвестно где, но Рен умудрился набраться пошлых историй и анекдотов и вовсю развлекался тем, что вываливал свои «литературные» познания на генерала. Да он даже мысли Хакса умудрялся заглушать! С каждым днем все больше и больше хотелось отыскать магистра и врезать ему лично за такое вторжение в личное пространство. Да ёбаный же стыд, от магистра нигде покоя не было, даже когда Хакс принимал душ, эта скотина оставалась в его голове! С каждым новым словом, с каждым комплиментом его члену Хакс зверел все больше и громко мечтал Рена то выебать, то расчленить. Против первого ситх неожиданно не возражал, но со смехом утверждал, что увы-увы, желание генерала неосуществимо. А как-то раз Рен вообще заявил, что будь у него возможность, он бы свое отношение к Хаксу пересмотрел. И в постельной плоскости тоже. Говорят же, что рыжие страстные — вот он бы и проверил. А заодно подсчитал бы все родинки и шрамы на теле генерала, обязательно исследовал бы все губами… И за внезапный стояк Хакс готов был убить Рена тоже. Из-за этого разговора мысли так и норовили свернуть в неприличную плоскость, мешая работать! Но словно этого было недостаточно, масла подливал и сам Рен, делясь собственными интимными фантазиями. Воображение у магистра, надо сказать, было так себе, что Хакс злорадно и подмечал, поддевая Рена насчет наличия сексуального опыта. От чужого возмущения еще долго покалывало в висках. Но, увы, желание Рена общаться на подобные темы данный инцидент нисколько не охлаждал.

***

Хакс и не предполагал, что Рен может его довести до того, что он сам, захватив отряд штурмовиков, отправится доставать магистра из какого-то едва ли не подземелья, в которое тот был заточен своим мастером (за дело, несомненно!). Но скучающий Кайло — это страшная сила. Страшно деструктивная, точнее, и очень-очень-очень надоедливая. Способность и готовность ебать Хаксу мозг круглые сутки была, пожалуй, самым весомым аргументом в принятии генералом решения поддаться на уговоры и вытащить эту сволочь хоть с того света. Если бы хоть так от него можно было избавиться! Генерал идиотом не был и подозревал, что вся эта ситуация с Реном неспроста. Верховный лидер давно не выходил на связь, и могло статься, что он окончил свое существование, как и полагалось — пав от руки ученика. Хотя в способности Рена было трудно поверить, но тому могло бы и повезти, а потом везение кончилось, и пришлось буквально вынуждать генерала помочь. Просить Рен не умел, и учиться, видимо, не собирался. «Почти дошли, генерал, — довольно проинформировал Рен. — Остался всего один поворот. Будьте добры, оставьте ваших людей здесь». «Это еще зачем?!» «Я не могу им гарантировать безопасность, а вы, насколько я помню, дорожите верными вам людьми». «Правильно помните», — буркнул Хакс, силой воли придерживая колкость о том, что раньше магистра мучил склероз, очевидно. Впрочем, приказ ждать его штурмовикам он отдал и быстрым шагом направился к едва видной в конце коридора двери. Как и весь подземный комплекс, коридор выглядел заброшенным и давно не используемым. Если бы не уверения Рена, то самому Хаксу и в голову бы не пришло искать тут кого-то, несмотря на то, что аварийное освещение все еще работало, как и очистители воздуха. Дверь была заперта снаружи на мощную щеколду, и Хаксу пришлось повозиться, чтобы её открыть, но он был уверен, что для форсъюзера это вообще преградой не было. Что за игры затеял Рен? … Хакс нашел Рена. Только вот… то, что он увидел, никак не соотносилось в его мозгу с магистром. Посреди небольшой комнаты стояла медицинская платформа жизнеобеспечения. Очень дорогая, способная буквально вернуть с того света. Или не пустить туда. А на ней лежало… что-то. Генерал почувствовал слабость и тошноту, но не мог не подойти ближе. Ноги подрагивали, руки тряслись более ощутимо, но осмыслить все еще не получалось. Вокруг… тела суетился единственный дроид, поправка — единственный целый дроид, останки других валялись у стены. Шаг вперед. Хакс увидел многочисленные провода, какие-то зажимы, между которыми виднелась матово-белая кость. Шаг. Влажно блестели обнаженные мышцы. Еще шаг. Рен весело заверил Хакса, что тот почти пришел. Шаг. Он увидел лицо. Часть лица. На левой половине отсутствовали кожа и часть мышечных волокон до самого глаза. Как будто их разъело что-то… Глаза… Рена? — были широко распахнуты от боли и ужаса, из уголков сочились кровь и сукровица. Рот перекосился в безумной улыбке. Хакс видел зубы через дыру в щеке. Рассудок механически отмечал повреждения одно за другим. Это не Рен, Космоса ради, не Рен. Не тот Рен, что сейчас продолжал весело что-то говорить у Хакса в голове. Он не мог разобрать слов. Шаг. С такими повреждениями не живут. А он и не жил. Пластиковые трубки искусственных сосудов хорошо просматривались с правого бока. Так же, как и позвоночник. «Мастер делает мне больно…» Почему он не обратил внимания на эти истерические нотки в голосе? Они всегда там были? Хакс не мог вспомнить. Руки тряслись все больше. Шаг. Последний. Хакс почти упал, но уцепился пальцами за края платформы, так крепко, что стало больно. «Я ждал тебя, Хакс». В ушах стоял оглушительный звон, по голове словно бы ударили стеклянной бутылкой. «Это не он, не Рен нереннереннерен». Мысли разлетелись вдребезги. Кажется, колени все-таки подогнулись. Кажется, он ободрал ладони о край платформы. Разум затопили дикая боль, отчаяние и безнадежность. Он утонул в них. «Я ждал тебя…», — раздалось в тишине.