***
Когда Элен вышла из кафе, на улице резко пошел дождь. Девушка всеми известными ей словами обзывала собственную «удачу». Ведь в рюкзаке лежал проект, который нужно сдать в конце полугодия. Студентка работала над ним уже целый месяц и, если с ним что-нибудь случится, она просто этого не переживет. Прижав толстую сумку с папкой к груди, Элен бежала вдоль множества кафе и закрытых магазинов. Она краем глаза просматривала их всех, но так и не нашла свободных мест. Завернув в очередной переулок, она заметила тусклую неоновую вывеску, которая гласила, что здесь располагается тату-салон. Еще раз обозвав себя мысленно нехорошим словом, Элен побежала в сторону входа в это здание. Черная металлическая дверь поддалась ей с трудом, но с тихим скрипом все же пустила девушку в сухое помещение. Элен встретила тихая музыка, которая сразу же успокаивала, и чернота помещения. Все стены были выкрашены черной краской, заставляя углы помещения исчезнуть. Только плитка, выложенная шахматной доской, помогала рассмотреть путь. На стенах встречались большие рисунки, сделанные профессиональной рукой. На них не было ничего лишнего, все было на месте. Элен сразу же определила, что они были сделаны рукой настоящего художника, который не один час убил на эту красоту. — Я могу Вам чем-то помочь? — От тихого мужского голоса Элен дернулась и не устояла на ногах. Зажмурив глаза, девушка приготовилась к столкновению с холодной и твердой поверхностью пола. Парень мастерством бывалого жонглера схватил студентку поперек талии и прижал к себе, удерживая от падения. Он шумно втянул воздух носом, словно собака, которая пытается учуять запах незнакомого человека. Этот жест заставил Элен дернуться еще раз, но сильные руки держали крепко, не давая совершать глупых поступков, которые могут закончиться больницей. Девушка чувствовала, как сердце бешено бьется от испуга, казалось, что оно просто выпрыгнет из груди, оставляя свою трусливую хозяйку умирать. — Не могли бы Вы отпустить меня? — Элен немного расслабилась, показывая, что снова падать не собирается. Незнакомец издал странный смешок и отпустил девушку, которая сразу же отступила от него на несколько шагов. Элен глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и сфокусировала зрение на парне. Худощавое телосложение делало его особо привлекательным, а высокий рост доказывал, что у него точно нет отбоя от поклонниц. Он выглядел лет на двадцать с небольшим. Его бледная кожа светилась на фоне черной одежды и множества татуировок, которые украшали ее. Тонкие линии, небольшие, аккуратные символы сплетались в большую непонятную картину, которая выделяла парня из толпы. Элен подумала, что и без этого он все равно бы выделялся. На нем была странная одежда, которая необычным образом сочеталась, хотя на другом человеке выглядела бы просто отвратительно. Белая майка на кольцах была единственным светлым пятном в образе, она ярко контрастировала со всем остальным образом. Черные длинные волосы торчали тонкими прядями в разные стороны, создавая впечатление, что парень только что проснулся, либо его оторвали от работы, из-за которой он не спит уже не первые сутки. Выбритая правая сторона открывала обзор на ухо с множеством сережек, которые также украшали и лицо. Одна была в правой брови, заканчиваясь небольшими серебряными шариками, которые блестели на свету, другая — в губе, она была странной формы с острыми краями. Еще одна татуировка украшала шею. Элен не знала, что значит эта надпись, но могла смело сказать, что она на латыни. Больше всего девушку поразили глаза. Она еле-еле подавила в себе порыв закричать. Они были точно такими же, как она и рисовала множество раз, изучив их вдоль и поперек. Глазное яблоко чернее самой ночи и ярко-красная, кровавая радужка заставили Элен тяжело сглотнуть, пытаясь подавить панику, но она никуда не собиралась отступать, пожирая девушку изнутри. Ее тело задрожало, а колени подогнулись. Студентка не заметила, как оказалась на коленях, прижимаясь спиной к стене и не разрывая взгляда. — Эй, ты чего? — Парень подошел к художнице и сел перед ней на корточки. — Давай, вставай, а то простудишься. Незнакомец протянул руку вперед, собираясь дотронуться до плеча девушки, но Элен задрожала еще сильнее. Парень смотрел на студентку непонимающим взглядом, но, когда он заметил, как пристально она смотрит в его глаза, не удержался и издал тихий смешок. Он впервые видел человека, который настолько сильно испугался его глаз. Это наталкивало на мысль о том, что эта девушка уже не в первый раз видит гулей, но если бы такое случилось, то она была бы уже мертва. На голубя незваная гостья не походила — комплекция не та. Это очень много значило для хозяина студии. Теперь он мог вволю повеселиться с незнакомкой. — Так ты из-за этого? — парень указал пальцем на свой глаз, демонстрируя накрашенные черным лаком ногти. Увидев едва заметный кивок своей незваной гостьи, парень как-то странно улыбнулся, словно услышал шутку, которую слышал бессчетное количество раз, и тихо выдохнул. — Это всего лишь татуаж, — он немного оттянул нижнее веко, демонстрируя залитое чернотой глазное яблоко. — Не нужно так пугаться, я не кусаюсь. «Конечно же, пока сам не захочу этого» — Пронеслось в голове у парня. Он хотел добавить эти слова, чтобы еще больше напугать Элен, но решил оставить эту новость на потом. Девушка продолжала затравленно смотреть на хозяина студии, пытаясь осмыслить сказанные им слова. Ей хотелось поверить этому парню, но где-то глубоко внутри по корке сознания точило когти недоверие, не давая забыть о том, что внешность слишком часто бывает обманчива. Элен понимала, что даже если перед ней сейчас стоит настоящий гуль, то бежать ей некуда. Проще сделать вид, что она ему поверила, а потом тихо уйти, когда закончится дождь. Приведя разбушевавшиеся нервы в относительное равновесие, Элен начала медленно подниматься, словно боялась сделать резкое движение, чтобы не навлечь на себя гнев молодого человека. Твердо став на ноги, девушка подняла глаза — парень оказался на добрых полторы головы выше, чем она, — и встретилась с насмешливым взглядом чужих глаз. Элен резко уперла взгляд в пол, понимая, что ей будет очень тяжело пережить следующие несколько часов, которые она вынуждена провести в компании странного незнакомца. — Прошу прощения, — Элен говорила очень тихо, но ее голос в пустом помещении звучал слишком громко. — Это нервное. Парень продолжал насмешливо смотреть за девушкой, которая не знала, куда деть свои глаза. Он был даже рад тому, что его оторвали от работы над эскизами. Все равно ничего не получалось. Бывает же такое, хоть и очень редко. Аж противно! — Ничего, бывает. Я Ута, хозяин сего скромного заведения. А Вы кем будете? — Элен, — девушка вновь попыталась смотреть в глаза своему собеседнику. Ей удалось продержаться ровно четыре секунды, прежде чем вновь вернуться к созерцанию плитки на полу. Возникла пауза. Ута ждал, что его гостья объяснит цель своего визита, а сама девушка явно исчерпала лимит слов в его присутствии на сегодня. — Вижу, ты промокла, — парень только сейчас заметил, что волосы Элен были влажными, а с кожаной сумки мелкими струйками стекала вода. — Пошли, а то еще заболеешь, а меня совесть замучает. Ута улыбнулся, обнажая белые ровные зубы. Элен из-за этой улыбки только передернуло, слишком она была фальшивой. А еще девушка задумалась над последними словами парня. Совесть. Серьезно?! Эта самая совесть стала настолько редким явлением, что людей, которые имеют хоть крохи этого чувства, пора брать под охрану. И что-то подсказывало девушке, что Ута не входит в число этих уникальных людей. Глубоко вдохнув, Элен двинулась вслед за парнем, который уже успел скрыться за ближайшим углом. Коридоры здесь были широкие с насыщенно-черными стенами, на которых висели огромные подробные эскизы. Здесь были цветы, деревья, птицы и животные — все, чтобы угодить даже самому привередливому клиенту. На каждом полотне в самом углу мелким почерком было написано имя автора. «Безликий». Немного странное имя для создателя всей этой красоты, но не ей судить этого человека. Сама Элен подписывалась под своими работами — когда продавала их в парке — «Госпожа Лиса». Многие клиенты беззлобно шутили по этому поводу, но девушка даже не думала менять свой псевдоним. Пройдя несколько поворотов, они вошли в хорошо освещенную комнату, где царил полных хаос: всюду валялись клочки бумаги, стружка от карандашей и их обломки; на каждом углу стояли пустые и полные чашки из-под кофе. Похоже, хозяин этого помещения был так увлечен, что забывал о чашке с кофе, а потом шел делать новую порцию, оставив предыдущую в каком-нибудь темном углу. — Извини за беспорядок, — Ута вновь улыбнулся такой же фальшивой улыбкой, как и предыдущая, а в его глазах не было ни капли стыда. — Небольшие проблемы с эскизом для одной клиентки. Парень заметался по помещению с большим пакетом в руках, сбрасывая туда весь мусор. Делал он это на удивление быстро, продолжая выдавливать из себя фальшивую улыбку. Спустя пару минут Элен смогла рассмотреть, что эта комната была разделена тонкой подвижной стеной. Эта перегородка делила помещение на две части: с одной ее стороны стояло белое кожаное кресло на толстой металлической ножке, рядом стоял небольшой столик на колесиках, заставленный кучей баночек с краской, футлярами с новыми иглами и коробками с тату-машинками; с другой — огромный бежевый диван, занимающий все пространство возле стены, и большой стол, сделанный из светлого дерева, на котором лежало множество альбомов, перьев, карандашей и маркеров. Пока Элен рассматривала помещение, Ута успел привести свое рабочее место в относительный порядок, убрать куда-то пакет с мусором и начал колдовать над кофемашиной, которую девушка не заметила за большим диваном. Раздалось тихое шипение, и комнату наполнил аромат свежеприготовленного кофе. Парень взял одну из цветастых чашек себе, а другую протянул Элен, которая немного разомлела — в комнате было очень тепло. Девушка положила свою сумку возле подлокотника дивана, а сама села в самом его углу, словно пыталась спрятаться от Уты. — Ну, и что же привело тебя сюда, Элен? — парень немного тянул гласные, как будто издеваясь над испуганной девушкой. Ута первые несколько минут пытался поймать взгляд карих глаз девушки, но быстро сдался, потому что Элен слишком быстро меняла предмет, которому уделяла внимание. Это начинало немного бесить. — Д-дождь, — Элен мысленно ругнулась. Она ненавидела себя за то, что не могла нормально разговаривать с незнакомцами, только грубить получалось всегда и любому собеседнику. — Вот как, — как-то разочарованно сказал Ута и начал большими глотками пить свой кофе, который всегда был слишком крепким. Вновь повисла тишина, она давила на уши обоим, но никто не пытался ее нарушить. Это было что-то вроде игры на выживание. У кого быстрее сдадут нервы, и он заговорит, тот и проиграл. Элен всегда мастерски играла в подобные игры, доводя собеседника до белого каления. Ута также профессионально играл в эту игру, только сейчас ему казалось, что он проиграет. Сказывалась бессонная ночь и дикий голод, а на улице из-за сильного дождя не было ни души. — Элен, а ты когда-нибудь видела гулей? Вопрос прозвучал слишком резко для девушки и, как говорится, не в бровь, а в глаз. Элен подавилась кофе, который глотнула секунду назад. Горячая жидкость обожгла горло и начала тонкими струйками вытекать через нос, обжигая все и там тоже. Девушка чудом смогла поставить еще полную чашку на подлокотник и теперь прижимала ладони к носу и рту, пытаясь откашляться. В приступе кашля Элен не заметила Уту, который пересел к ней, дал ей небольшое полотенце и теперь мягко хлопал ее по спине, помогая не задохнуться. Противное чувство, будто кто-то наждачной бумагой водил по горлу и небу, не проходило, девушке хотелось выть от этого, ее удерживала только то, что она сейчас не одна, а ударить лицом в грязь ей очень не хотелось. Несильные хлопки по спине сменились едва ощутимым поглаживанием, которое странным образом помогало усмирить боль и страх того, что Элен чуть не покинула этот мир только из-за неосторожного упоминания этих тварей в ее присутствии. Спустя несколько минут девушка перестала кашлять и просто глубоко дышала, сжимая в руках полотенце, нитки которого трещали под силой рук Элен. Она медленно выпрямилась и заглянула в лицо Уты, который так и не убрал руку с ее спины. На лице парня с чертами аристократа не отражалось ни одной эмоции, словно оно было просто фарфоровой маской. Спустя мгновение на лице растянулась немного виноватая улыбка, но в глазах не было даже намека на вину или извинение, только веселье и какое-то садистское удовольствие. Девушку ощутимо передернуло. — Прекрати, — Элен решительно посмотрела в глаза парня. — А? — На секунду на лице Уты отразилось неприкрытое удивление, но оно резко пропало. — Ладно, про гулей больше ни слова. Парень поднял руки, показывая, что сдается, но не увидел на лице Элен удовлетворения. Запоздало он понял, что не угадал суть вопроса. В красно-черных глазах снова разожглась искра веселья. — Не угадал, значит, — Ута театрально вздохнул и выжидающе посмотрел на Элен. — Прекрати фальшивить, бесит. Впервые за время, что Элен находится здесь, на ее лице появилась неприкрытая злость. Карие глаза, казалось, начали гореть в несколько раз ярче. Черты ее лица немного заострились от столь сильной эмоции. Наверное, в этот момент она полностью оправдала свое прозвище. Перед Утой сидела злая Лиса, готовая вырвать ему горло, если он не сделает то, что хочет Элен. — Может, еще высказаться посоветуешь? — теперь на лице парня была настоящая, немного кривая ухмылка, от которой у большинства людей подгибаются колени. — Посоветую принести мне какую-нибудь майку, я же из-за тебя облилась, — Элен оставалась серьезной, но в ее глазах так же заискрил азарт. — Так что вперед. Ута с каким-то извращенным удовольствием следил за тем, как с его гостьи слетают одна за другой маски. К нему в студию вошла серая зашуганная окружающими мышь, а сейчас на диване сидит самая настоящая лиса, которая, казалось, может быть пострашнее любого голодного гуля из подворотни. — Дай мне минуту, — с этими словами парень скрылся за дверью, которая была замаскирована под стену. Элен напряженно смотрела, как он уходит. Наверное, это была плохая идея. Девушка не помнила, когда последний раз вот так открыто показывала себя незнакомцу. Элен перестала хоть иногда делать это после того, как встретила в парке гулей. Проще быть испуганной мышью, чем лисой, которая боится показать нос из своей норы. Вполне возможно, что главную роль сыграло то, что Элен открылась именно незнакомцу. Ведь она всегда боялась увидеть разочарование в глазах дорогих ей людей. Сейчас же она вынуждена провести несколько часов в компании такого же, как она сама, парня. Почему бы не расслабиться? Девушка встала с дивана и начала медленно расстегивать рубашку. Маленькие пуговки в этой рубашке всегда поддавались с трудом, но эта рубашка была самой любимой. Она была немного странного цвета, такой можно получить только при помощи цветных карандашей, смешивая ярко-рыжую основу с неровными штрихами красного, желтого и еще пары оттенков оранжевого. Справившись с десятком пуговиц, Элен аккуратно сложила рубашку и положила ее на подлокотник. Заметив стоящую рядом чашку с недопитым кофе, девушка взяла ее в руки и начала отпивать маленькими глотками. Насколько бы странным не был Ута, но кофе у него просто обалденный. Элен прислушалась, надеясь не услышать стук капель по асфальту и шум в сточных трубах, но погода явно была основательно против того, чтобы девушка покидала тату-салон. Элен развернулась к стене, где, как она помнила, находилась дверь, за которой скрылся Ута. Этот парень может вновь попытать счастье и напугать ее, тогда Элен точно отправится к праотцам. Ута появился с черной майкой в руках спустя минуты две. Выйдя, он на секунду замер, рассматривая девушку, что, не стесняясь, стояла без рубашки и пила кофе. Вся ее кожа немного светилась белизной, а веснушки странным образом исчезали, их количество с каждым сантиметром кожи становилось все меньше и меньше. Казалось, что на Элен сверху посыпали корицей, этакое пирожное с белоснежной шапкой из сливок, посыпанное золотистой специей. Ямочка между ключицами была слишком глубокой. Сами ключицы торчали слишком явно, как будто девушка голодает не первую неделю. Желтый топ смотрелся как-то не так на этой слишком тонкой фигуре. — Повернись-ка, — Ута быстро подскочил к Элен, кладя свою майку на диван. — Зачем? — Девушка резко дернулась, отходя от оживившегося парня, но он поймал ее за плечи и крутанул Элен вокруг своей оси. Девушке оставалось только радоваться, что она успела выпить большую часть жидкости в чашке, иначе бы ей понадобился душ, которого здесь не наблюдалось. — Стой смирно, — это было сказано таким серьезным тоном, что Элен послушно замерла. Ута взглядом профессионала заметил с первых минут их знакомства, что у Элен просто прекрасная кожа. Сейчас он медленно вел кончиками пальцев вдоль позвоночника, очерчивал контур проступающих ребер. Одной рукой Ута держал густые волосы Элен, другой он продолжал вырисовывать странные узоры на коже. Просто прекрасное полотно, за работу над которым любой мастер продал бы душу. Хотелось разрисовать эту кожу яркими красками, тонкими линями, делая ее уникальной, хотя она и так уникальна. — Ты точно не хочешь себе тату? — от восторга голос парня сел. Это ощущение граничило сразу с двумя другими: возбуждением и голодом. Захотелось сжать тонкую фигуру в своих руках и вонзить зубы в артерию на шее, разрывая кожу и упиваясь горячей кровью. — Я не думала над этим, — Элен, повернув голову, следила за манипуляциями Уты, готовясь в случае чего просто окатить того кофе, который все еще был горячим. — Может, как-нибудь нарисую эскиз для себя, но точно не сейчас. — Жаль. Ута еще раз провел подушечкой указательного пальца по позвоночнику, витая где-то не здесь. Да, ей бы подошло большое, яркое, занимающее всю спину тату. Как-то обреченно вздохнув, парень убрал руку от спины, пропустил рыжие волосы сквозь пальцы, позволяя им закрыть эту красоту, и отошел от Элен. Девушка, почувствовав, наконец, свободу, быстро поставила чашку рядом со своей одеждой и натянула чужую майку на себя. От ткани пахло кофе, красками и еще чем-то странным, немного соленым. Когда Элен подняла глаза, то не заметила Уту, который стоял перед ней буквально полминуты назад. Девушка крутанулась вокруг своей оси и заметила пропажу. Ута, насвистывая себе что-то прилипчивое под нос, совершенно спокойно доставал из ее сумки пухлую папку с рисунками. Там лежало все: наброски следующих работ, случайные зарисовки, готовые чертежи для сдачи преподавателям. В университете к ней никто не притрагивался, поэтому эта папка стала своеобразным личным дневником. Элен всегда очень злилась, когда кто-нибудь хотя бы касался коричневой обложки. А сейчас, когда Ута беззастенчиво медленно листал изрисованные страницы, хмыкая себе под нос, внутри девушки поднималась волна злости и негодования. Элен глубоко вдохнула, сосчитала от одного до десяти и в обратном порядке. Не помогло. Тогда она напомнила себе, что за убийство ее посадят далеко и надолго, а разрисовывать тюремные стены в течение ближайших нескольких лет ей не прельщает. — Немедленно положи папку, — Элен старалась говорить тихо и спокойно, чтобы не выдать своих настоящих эмоций и окончательно не сорваться. — У меня к тебе есть предложение, — Ута либо не услышал, либо специально проигнорировал слова девушки. — Сейчас очень много заказов, а времени на то, чтобы рисовать эскизы, у меня совсем мало. У тебя, как я увидел, очень даже хорошо получается их рисовать. — В доказательство он поднял ее папку, где на открытых страницах были нарисованы две волчьих морды. — Взамен я набью тебе бесплатно вот это на спину. Когда закончу, буду отдавать долю с нанесения твоих рисунков на кожу. Ута пару мгновений шелестел страницами, открывая самое начало, и перевернул бедную папку на своих коленях. На белом листе Элен увидела знакомые девять хвостов, которые успела набросать сегодня в кафе. Предложение Уты казалось очень даже заманчивым. Сделать тату в таком салоне стоило слишком дорого, а нарисовать пару лишних рисунков она всегда успеет. У нее все равно остается слишком много свободного времени. Еще заманивало то, что будет дополнительный заработок. Стипендия ведь не резиновая. — Только сначала я доведу эти хвосты до нормального состояния, — Элен кивнула в сторону рисунка. — Договорились, — Ута вновь показал свою кривую ухмылку и протянул руку. Элен ответила на рукопожатие, но где-то на затворках сознания что-то пищало о том, что эта сделка — договор с дьяволом.***
Каждый день после пар Элен направляется в тату-студию. В самом начале она жалела об этой глупой затее, но с каждым днем ей все приятней и приятней было находиться в этом помещении. Она захаживает сюда уже целый месяц, принося с собой пару готовых и один начатый эскиз. В какой-то мере она могла даже сказать Уте спасибо. Подобное занятие не давало ей окончательно свихнуться или похоронить себя среди учебников. А во всем виновата скука. Чем бы Элен ни занималась, ей все время все надоедало. Рисование было единственным исключением. Девушка знала, что подобные встречи разнообразят ее жизнь на достаточно маленький промежуток времени, а потом ей вновь надоест. Тату на спине медленно, но верно заживало. Девять хвостов выглядели столь реалистично, что даже в глазах Уты Элен заметила восторг собственной работой. Подобная эмоция в глазах парня ей очень понравилась, чего скрывать. Еще девушку веселили каждодневные соревнования в искусстве говорить. Элен знала, что это ненормально — острить просто так, потому что это — весело. Хотя один умный человек сказал: «Ну же, друг, во мне 147 фунтов хрупких костей, обтянутых белой кожей. Сарказм — моя единственная защита!» *. Девушка полностью поддерживала позицию говорящего. Зачем бить кого-то, впустую тратить силы, если можно опустить человека двумя меткими фразами? По-осеннему холодный ветер трепал волосы Элен сильными порывами. Карие глаза слезились из-за того, что девушка шла навстречу потоку воздуха. Поправив сумку на плече, она остановилась возле знакомой металлической двери. Сколько бы Элен сюда не приходила, ее всегда бесила эта тяжелая дверь, которою открывать было сплошным хождением по мукам. Вытерев подошву обуви о коврик (Элен было действительно жаль парня, когда она увидела, как он на карачках драит полы), девушка отворила дверь и вошла в помещение. Оно как всегда встретило ее тихой музыкой, запахом вкусного кофе и жужжанием машинки для тату. В этот раз из глубины коридора еще слышался пара высоких, тонких голосов клиенток. За время, что Элен здесь подрабатывает, она поняла одну истину: если представительница прекрасного пола решила сделать татуировку — она никогда не заявится к мастеру одна. Иногда Элен казалось, что прийти сюда одной для девушки — проступок, за которым незамедлительно следует смертная казнь. Хотя она почему-то еще жива. Похоже, ей просто очень повезло, не иначе. В рабочей комнате (как окрестила ее для себя Элен) на кожаном кресле сидела высокая брюнетка. Девушка тихо и немного глупо хихикала, переглядываясь с подругой, которая сидела на диване, закинув ногу на ногу. Обе девушки с завидным постоянством стреляли глазами в сторону Уты, который, кажется, даже не замечал этого. Парень был полностью поглощен работой. В правой руке он держал машинку, а в левой — белую салфетку, которой стирал остатки краски на коже клиентки. Кисти парня бы одеты в резиновые перчатки голубоватого цвета. На руке девушке медленно появлялись буквы, какой-то надписи. За работой Уты можно было наблюдать часами. Элен хорошо помнила, как бережно и безболезненно парень занимается своим делом. Она с чистой совестью могла признаться, что понимает девушку, которая внимательно следит за тем, как работает Ута. Да, однозначно, эти скупые, точные движения заставляют сердце замирать. Да, они… возбуждают. — Привет, Элен, — Ута даже не оторвался от своего занятия, но все-таки заметил ее появление. А еще у Уты были странные заскоки, на подобие этого. Элен первое время пугалась, когда парень начинал по запаху критиковать качество грифеля или чернил, которыми она рисует. Со временем она привыкла, но привыкнуть к тому, что он, не поднимая глаз, знает, что это именно Элен зашла в комнату, девушка не могла. Раньше она думала, что Ута просто успевает ее заметить в глубине коридора, прежде, чем она появится в помещении, но это объяснение быстро отпало. Это случилось в тот день, когда Элен зашла сюда, а Ута спал на диване в наушниках и с закрытыми глазами. Каким-то странным образом парень ее заметил. Это пугало. — Угу, — Элен кивнула головой, хотя это движение осталось незамеченным, и медленно пошла в сторону стола. Сегодня перегородка не выполняла своей основной функции — не разделяла помещение на рабочую зону и место для отдыха. А клиентка и ее подруга, похоже, поставили себе цель испортить рисунок на коже первой, постоянно отвлекая мастера своим щебетанием. Эта парочка молча решила проигнорировать приход еще одного работника этого заведения Элен мысленно поблагодарила их за это. Девушка села в мягкое кресло, которое заменяло стул возле рабочего стола, и сделала музыку, доносившуюся из колонок, чуть громче. Сегодня было слишком много пустой болтовни вокруг Элен, и, если честно, она надеялась здесь скрыться от нее. Сегодня явно не ее день. Словив возмущенные взгляды обеих девушек, Элен выразительно подняла бровь и вернулась к разбору своей сумки. Достав из нее свою неизменную папку, девушка положила ее на стол, нашарила на самом дне тонкий металлический футляр с карандашами и положила его рядом с папкой. Сумка вернулась на свое привычное место — возле одной из задних ножек кресла. Элен быстро листала свою папку, ища место, на котором остановилась, а потом аккуратно достала три листа, которые успела заполнить сегодня за время пар. Всю эту неделю в университете проходят зачеты и студенты защищают свои доклады и чертежи перед преподавателями. Элен всегда отвечает первой, а потом преспокойно занимается своими делами (ее никто никогда не слушает, так что ей незачем напрягаться). За эти дни девушка успела сделать более двадцати небольших эскизов и штук десять больших, которыми можно было украшать спину или бедра. Нашарив на столе дырокол, Элен ровно посередине проколола листы и два из них (те, которые были полностью готовы) положила в толстую черную папку с плотной обложкой, в которой хранились остальные эскизы. Работу, которую она начала на последней паре, нужно дорисовать, добавив красок. Девушка встала, чтобы сделать себе кофе, и мысленно пожалела Уту. Парень не мог попросить свою клиентку заткнуться, ведь слово клиента — закон. И все равно, что иногда хочется их ударить. Спустя полчаса Ута, вымыв руки и завернув руку клиентки в специальную пленку, тихо объяснял девушке, как правильно ухаживать за рисунком на теле. Это стало что-то вроде ритуала после каждой завершенной работы, длилось это все действие от силы минут десять. Сейчас же подруги явно поставили себе цель довести парня до ручки. Еще раз повторив свои указания и приторно улыбнувшись, Ута мягко сказал, что салон закрывается и если им нужна консультация, то им следует записаться, а не отнимать его свободное от работы время. Как только из коридора донесся негромкий хлопок, который доказывал, что девушки ушли, Ута взвыл и схватился за голову. Сделав так круг по комнате, он остановился возле стола и сделал большой глоток еле-теплого кофе, которого Элен не успела допить. Сама девушка с легкой улыбкой смотрела за этим концертом. — Как же они меня все достали! — Парень с громким стуком поставил пустую чашку на место. — Могу только сказать то, что мне тебя искренне жаль, — девушка криво оскалилась. — Господи, вот только ты не начинай, — Ута затравленно посмотрел на Элен, пытаясь поймать ее взгляд (девушка до сих пор не могла долго смотреть ему в глаза). — Что-то мне подсказывает, что в данный момент Он тебе точно не поможет, — девушка покачала головой, смотря на Уту, который зло сверкал глазами. Парень обреченно выдохнул и начал массировать переносицу большим и указательным пальцами, пытаясь унять боль в голове. Иногда ему казалось, что проще будет убить эту девчонку, но тогда ему станет скучно. Мысль об убийстве отпадала сама собой. Элен лениво наблюдала за Утой, который, услышав любимую песню, сделал музыку погромче, и, пританцовывая, направился в сторону своего рабочего места, чтобы навести там порядок. Парень лениво мурлыкал себе под нос в такт музыке и медленно переступал с ноги на ногу. Подпрыгнув на красивом гитарном соло, парень начал отмывать от краски свое оборудование. Элен хорошо помнила свои мысли, когда соглашалась работать здесь, и не собиралась отказываться от них. Ута был слишком странным. Девушка никогда не видела, чтобы он ел или пил что-нибудь кроме кофе. Это не давало покоя. Казалось, что ответ на загадку, что творится с хозяином студии, лежит на поверхности, только руку протяни. Но что-то подсказывало Элен, что ей лучше об этом не думать. Разгадка ей очень не понравится, проще делать вид, что ничего не происходит. — Эй, Элен, — Ута оказался прямо перед носом девушки, опираясь руками о подлокотники кресла. Чужое горячее дыхание обдало губы девушки, и она инстинктивно облизнула их. Парень следил за Элен, которая задумалась и не заметила его перемещений. Он сам повторил действия девушки, задевая кончиком языка серебряную сережку в губе. Сердечный ритм Элен сбился, а потом сердце понеслось галопом. Наблюдать за эмоциями Элен было интересно. Они всегда менялись быстро и слишком неожиданно. Казалось, что девушка бросается с места в карьер. Секунду назад она была совершенно спокойной. Одно провокационное движение — Элен уже возбуждена. Ута просто не мог не провоцировать девушку. Элен ненавидела себя за свою реакцию на этого парня. Сердце стучало так громко, что его ритм, казалось, чувствовался на всей поверхности кожи. Глубоко вдохнув, она только сейчас почувствовала, что к щекам прилила кровь. Наверное, ее лицо сейчас жутко красное. Где-то внутри девушка боялась, что Ута сейчас начнет просто смеяться над ней. Сделав еще один большой вдох ртом, Элен дрожащими руками убрала руку Уты с подлокотника и встала, уступая место парню. Так каждый раз заканчивался рабочий день. Девушка вставала, Ута садился на ее место и просматривал новые эскизы, иногда высказывая свое мнение. Элен старалась не смотреть на Уту. Очередная волна возбуждения начинала медленно спадать, и девушка молилась всем богам о том, чтобы как можно быстрее уйти отсюда. Со стороны кресла послышался тихий смешок. Элен не смогла побороть себя и перевела взгляд на парня. Тот боковым зрением следил за ней, а когда поймал, наконец, взгляд карих глаз, позволил девушке увидеть неприкрытый азарт напополам с таким же возбуждением. «О нет, только не снова!» — Элен захотелось спрятать лицо в ладонях, а еще лучше — сбежать. Ее останавливало только знание того, что эту игру все равно рано или поздно придется закончить. Сердце Элен громко стучало, казалось, что этот звук выдавал ее желание. Девушка смотрела на парня, который сидел за деревянным столом, продолжая перебирать ее рисунки. Ута иногда бросал на нее странные взгляды. Юноша медленно, по частям, облизывал фигуру студентки глазами, останавливаясь на тонкой шее, усыпанной мелкими яркими веснушками. Его глаза — черные с ярко-красной, почти кровавой радужкой — пугали Элен до сих пор. Они заставляли ее дрожать, рассыпаться на мелкие крупицы. Они вытаскивали наружу самые потайные желания, которые девушка пыталась скрыть. Она ведь Лиса, а эти животные всегда могут спрятать свои эмоции. Так почему же у нее не получается? — Элен? — девушка не заметила парня, который встал и оказался возле нее. — Что-то случилось? — Все нормально. Это было слишком близко. Элен чувствовала, как кровь вновь прилила к щекам и шее. Она отшатнулась и отвернулась, пытаясь унять сердце, которое неслось бешеным галопом, заставляя кровь слишком громко шуметь в ушах. А Ута усмехался — Элен чувствовала это затылком, куда и смотрел парень. Он играл, баловался, оправдывая свою ехидную натуру. Парень сделал шаг вперед, оттесняя Элен ближе к стене. Девушка отступала, не оборачиваясь к Уте. Она боялась заглянуть в его глаза, они так часто преследовали ее во снах, заставляя просыпаться в холодном поту. Хоть он и говорил студентке, что гулем не является, а тату на глазных яблоках — часть имиджа. Девушка не верила, она честно пыталась вбить эту истину в свою голову, но ничего не получалось. Элен продолжала проходить сюда, надеясь, что привыкнет к глазам Уты и поймет, что этот парень — самый обычный человек. — Эй, чего ты так дрожишь? Ута запустил свои длинные и худые пальцы в рыжие волосы девушки, заставляя мягкие пряди струиться по его рукам. Его собственные волосы были распущены и спускались мягкими волнами по голым плечам. Парень слышал громкий стук сердца девушки. Во рту сразу же скопилась слюна, а на языке появился такой желанный солено-металлический вкус крови. По телу юноши прошла приятная дрожь. Ута в голове рисовал картинку того, как алая кровь будет смотреться на коже Элен, усыпанной мелкими веснушками. Наверняка, очень возбуждающе. Настолько, что захочется разорвать ее горло собственными зубами и захлебнуться горячей кровью. — Ничего я не дрожу! — Элен попыталась улизнуть из ловушки, в которую загнала себя сама. С одной стороны была черная стена, с другой — Ута. Парень гаденько улыбнулся и шагнул еще ближе, навалилась грудью на худую спину художницы. Девушка резко выдохнула и выгнулась, пытаясь отстраниться от горячего и рельефного торса Уты. А юноша будто издевался, получая удовольствие от того, что Элен краснеет и дергается. Парень чувствовал, как собственное дыхание сбилось. Он смотрел на свои руки, увитые тонкими линиями татуировок, худые пальцы продолжали перебирать рыжие пряди, убирая их со спины. Белая рубашка плохо скрывала очертания белых бинтов на спине Элен. Ута провел пальцами вдоль позвоночника, замечая, как девушка сдавленно застонала. Студентка еще раз попыталась увернуться от прикосновений, чтобы не позориться еще больше. — Да отпусти ты меня! Элен развернулась, злобно смотря на парня мутным взглядом. Это была последняя попытка все прекратить, но подобное желание было только у студентки. Ута прижал девушку своим торсом к стене, касаясь своим лбом лба Элен. Его глаза, которых девушка теперь почему-то перестала бояться, стали немного мутными от возбуждения. Зрачок почти полностью заслонил красную радужку. Из-за этого казалось, что все пространство глаза стало черным, словно это — та самая адская пустота. В этой черноте Элен видела свое отражение: раскрасневшееся лицо, растрепанные волосы и приоткрытые губы, которые сразу бросались в глаза. А все, потому что Ута смотрел именно на губы. Его лоб был холодным и немного влажным, словно он только что проснулся от ночного кошмара. Ресницы парня трепетали и бросали угловатые тени на бледные и высокие скулы. Он странно улыбнулся и сказал: — Ты ведь понимаешь, что отпускать я тебя не собираюсь? — Ута медленно, соблазняя, провел кончиком языка по нижней губе девушки. Элен резко выдохнула прямо ему в рот. — Ты сама этого не хочешь. Девушка приоткрыла рот, собираясь возразить, но не успела. Ута самым наглым образом заткнул ей рот, накрывая своими губами потрескавшиеся губы художницы. Элен что-то протестующе промычала в поцелуй и попробовала отстраниться, но только больно ударилась затылком о стену. На подобные действия девушки Ута грубо смял ее губы и прикусил нижнюю. В рот гуля по маленьким капелькам попадала кровь. Она лучше любого шокера била по рецепторам Уты, заставляя его ещё сильнее вжиматься в горячее тело девушки. Шум ее крови перебивал его собственные мысли, не давая ни на секунду отвлечься. Первые несколько секунд Элен пыталась прекратить поцелуй, вырваться и сбежать из студии, но, чувствуя мозолистые ладони Уты, которые немного грубо очерчивали ее бока и пересчитывали ребра, эти яркие и такие запретные ощущения были настолько сладкими, что хотелось больше. Девушка сдалась на волю победителя, ответила на поцелуй, вступая в жаркую и немного звериную игру. Она кусала Уту в ответ, иногда подаваясь ближе и сталкиваясь с ним зубами, сережка в языке парня при этом звонко ударялась о зубы. Это ощущение было самым ярким, оно пускало разряды боли, заставляя оба тела дрожать. Руки девушки водили по голым плечам парня, оставляя тонкие красные полосы на бледной коже, зарывались в чёрные волосы, немного оттягивая назад, из-за чего Ута прикусывал ее губу, показывая своё недовольство. Парень тоже запустил руки в рыжие волосы и, резко схватив пряди у самых корней, оттянул голову Элен от себя. Он рассматривал результат пары жарких поцелуев и пришёл к выводу, что очень даже доволен проделанной работой: губы Элен припухли и, если присмотреться, можно заметить множество мелких ранок, девушка постоянно облизывала губы, собирая капельки своей крови кончиком языка; она дышала через рот, делая большие глотки воздуха, словно пыталась насытиться им больше, чем надо, чтобы снова получить точно такой же поцелуй, который срывал крышу лучше любого наркотика или алкоголя. Ута перевёл взгляд на тонкую шею, проводя по ней подушечками пальцев. Элен задрожала ещё сильнее, и из ее приоткрытого рта вырвался тихий стон. Гуль не обратил на этот звук внимания, но где-то на периферии сознания почувствовал удовольствие от столь незначительного звука, он смотрел на жилку, что быстро дергалась на шее студентки. В голове что-то щелкнуло, и парень провёл по ней языком, немного прикусил, чувствуя зубами быстрый ритм сердца Элен. В паху появилась приятная тяжесть, заставляя Уту едва-слышно простонать. — Все ещё хочешь уйти? — парень гадко улыбнулся и прикусил подбородок девушки. Элен как-то смутно подумала о том, что он слишком много кусается, но укусы доставляли так много удовольствия, что низ живота сладко тянуло, а нижнее бельё уже давно промокло. — Мне тебя отпустить? Студентка понимала, что парень с ней просто играет, но это предложение сильно ужалило по самолюбию девушки. Элен была возмущена тем, что Ута собирался отпустить ее, возбужденную, с ярким блеском в глазах, из-за которого любой мужик, только завидев ее в таком состоянии, разложит девушку в ближайшем тёмном переулке. Она посмотрела на Уту, который немного отошёл от неё, давая пространство, чтобы уйти. Он выглядел не лучше неё: с таким же возбужденным блеском в глазах, настолько растрепанными чёрными волосами, что выбритой стороны не было видно. Вся одежда помялась, а бугор в области паха выдавал Уту с головой. Он нервно облизывал губы, задевая сережку возле одного из уголков. Его глаза метались от глаз Элен до ее тела. Парень так же сбито дышал, теребя кольцо своей белой майки, которое прикрепляло шлейку. Другой рукой он проводил по шее, задевая ногтями татуировку. Ута выглядел так… У Элен просто не хватало слов, чтобы описать все то, что в данный момент крутилось у неё в голове. Красивый, соблазняющий, обалденный настолько, что хотелось прямо сейчас упасть на колени и молить хотя бы коснуться ее тела, — это все не то. Девушка глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца, но быстро поняла, что это бесполезно. — Идиот. Элен в два больших шага преодолела расстояние между ними, забросила руки Уте на шее и притянула к себе. Парень быстро прижал ее за талию к себе ещё ближе, настолько, что животом девушка чувствовала его эрекцию. Он грубо ворвался в чужой рот, вылизывая его изнутри, проводя языком по небу, внутренней стороне щёк и пересчитывая все зубы. Сережка в языке иногда ударяла по зубам Элен, заставляя ее стонать парню в рот, а другая, что была в губе, царапала губы Элен, когда она задевала ее острые края. Ута провёл ладонями по спине художницы, заставляя ее выгнуться под неестественным углом, и переместил их ниже, на попу. От горячих ладоней, что сильно сжали ягодицы, в глазах Элен появились звёздочки, которые никак не удавалось сосчитать. Парень резко крутанул девушку, продолжая оглаживать, сжимать до тихого хруста костей и иногда щипать тело Элен, и медленно толкнул ее в сторону стола. Девушка, не стесняясь, постанывала парню в рот, разжигая в нем еще большее желание, затем она переместила свои руки вниз, к краю майки, и залезла под нее, начиная вырисовывать на горячей коже неизвестные никому узоры. Иногда Элен казалось, что если она откроет глаза, то увидит множество искр, которые медленно парят вокруг них. Наверное, это из-за того, что любое прикосновение Уты к ее коже посылало множество разрядов по всему телу. Девушка просто терялась во всей, казалось, бесконечной гамме своих эмоций. Они накрывали ее с головой, вышибали остатки разума и заглушали легкую боль в спине. Чувство происходящего вернулось к Элен только тогда, когда она почувствовала под своей попой стол и не ощутила на себе рубашки. Сквозь собственные приглушенные стоны и сдавленные рыки парня, которые заглушались поцелуями, девушка услышала звонкий стук пуговиц о плитку. Ута, не думая даже попробовать расстегнуть ее рубашку, с силой дернул кусок ткани, выдирая пуговицы с корнем. Яростно сплетаясь с парнем языком и оттягивая зубами сережку, Элен даже не думала о том, чтобы прерваться и как-то возмутиться. Нет, она просто грубо отпихнула от себя парня, оплетая при этом его талию ногами. Смотря на немного обескураженное выражение лица Уты, Элен криво усмехнулась и резко дернула за края его майки, стягивая ее через голову парня. Пробормотав что-то возмущенное, Ута стал широкими мазками вылизывать шею девушки, слизывая солоноватый пот и чувствуя жар кожи, иногда кусая ее за ключицу. Где-то на периферии сознания задребезжала мысль о том, чтобы содрать с Элен всю одежду, вогнать в ее жаркое нутро свой член до самого основания и разодрать ей горло зубами. Затем пришла мысль, что, похоже, он начинает сходить с ума. Хотелось материть проклятую одежду, которая только мешала и давила на пах, доставляя колоссальные неудобства. Руками он оглаживал ноги девушки, сжимая их иногда так, что джинс начинал возмущенно трещать, а сама Элен начинала дышать еще быстрее, хотя казалось, что быстрее уже некуда. Расстегнув бюстгальтер, Ута отбросил его в сторону, даже не замечая его цвета, и отстранился от шеи Элен, которая была красной, а некоторые места ярко светились бурыми пятнами. Парень мысленно себя похвалил за то, что бинтовал спину девушки так, что грудь оставалась нетронутой. Если бы он скрыл от себя же такую красоту, то не простил бы себя до конца жизни. Маленькие темные горошины сосков затвердели, смотря на небольшую и упругую грудь, во рту Уты собиралась вязкая слюна. Бледная кожа с небольшим количеством веснушек или родинок так и манила к себе, резко захотелось пересчитать все эти маленькие точки языком. Вобрав один из сосков в рот и начав вылизывать и покусывать его, Ута услышал негромкий вскрик Элен и ощутил ее тонкие пальцы у себя в волосах. Девушка иногда сжимала и тянула черные пряди назад, вызывая недовольство парня, а потом, как бы извиняясь, начинала мягко массировать кожу головы подушечками пальцев. Как только Ута мягко прикусывал сосок и начинал теребить другой пальцами, Элен от переполнявших ее эмоций надавливала пятками на поясницу парня, заставляя его своей эрекцией вжиматься в ее промежность. Ута на это начинал сдавленно мычать и сам подавался вперед, эмитируя толчки, которые выбивали из обоих последний воздух. Казалось, что все помещение превратилось в вакуум, но в нем все равно витал терпкий запах страсти. С громким чмоком парень выпустил изо рта горошину соска и слизнул с губ ниточку слюны. Он перевел свой взгляд на Элен, которая сидела на столе, опираясь на одну руку, а другой продолжая перебирать его волосы. Ее взгляд горел, он был голодным настолько, что Ута резко почувствовал себя как минимум куском мяса. Хотя он мог поспорить, что смотрел на Элен точно также. Ута мягко нажал на плечо девушки, заставляя ее лечь на стол, и вновь начал изучать ее тело языком. Девушка тихо вскрикнула от контраста температур, когда медленно вылизав ложбинку между грудей, парень начал спускаться языком ниже, собирая маленькие капли испарины с кожи Элен. Чем дольше парень продолжал свое занятие, по миллиметру приближаясь к краю джинс, тем крупнее была дрожь девушки. Она извивалась как уж на сковородке, не зная, как ей поступить: отстраниться, что бы не мучить себя, или продолжить эту сладкую пытку. Элен спрятала глаза в сгибе локтя, продолжая выгибать спину, подставляясь под горячий язык. Она ощутила, как одна рука Уты перестала еле-еле касаться ее ребер и перебралась на джинсы, расстегивая пуговицу. Элен разжала кольцо из своих ног и начала снимать с себя обувь, едва находя силы и перебирая ватными ногами. Девушка услышала звук расстегиваемой ширинки и почувствовала, как с нее резко сдергивают штаны вместе с бельем. Прохладная рука накрыла ее промежность, и Элен не смогла сдержать довольного стона, подаваясь вперед. Опираясь на затылок, девушка забросила руки назад, чувствуя ледяные пальцы, которые начали медленно входить во влагалище. Они совершали поистине восхитительные движения: мягко оглаживали горячие стенки и резко врывались во внутрь, выбивая из горла протяжные, слишком пошлые стоны. Девушка сильнее толкнулась бедрами навстречу, желая ощутить пальцы как можно глубже, а потом вдруг почувствовала, что начинает съезжать со стола. — И-и-и! — Голова и грудная клетка Элен съехали с деревянной поверхности, и девушка приготовилась к столкновению с плиткой. Ее резко дернули за талию, заставляя картинку в глазах закружится, и прижали к горячему телу. Кожа к коже — это прикосновение вызывало такой восторг, что девушка сдавленно охнула и еще сильнее прижалась к парню. — Ну, я же предупреждал, — Ута хрипло засмеялся, снимая с себя штаны под затуманенным взглядом Элен. — Сбегать уже поздно. Пока парень наступал ногами на свои штаны, помогая себе их снять. Девушка дрожащими руками провела по большому бугру на боксерах, со смешком замечая, как Ута застыл и жадно посмотрел на нее. Она медленно коснулась толстой резинки и начала снимать боксеры, высвобождая наружу налитый кровью орган. Большой ровный член, перевитый тонкой сетью сине-фиолетовых вен, прижался к животу с густой полосой черный курчавый волос. — Насмотрелась? Элен подняла взгляд на Уту. Тот выглядел злым. Возбужденным и злым. Парень медленно закрыл глаза, провел ладонями по ногам девушки, останавливаясь на ягодицах, а потом резко дернул ее на себя. Ута немного приподнял Элен и, что-то шипя себе под нос, резко вошел в нее, оглашая студию пошлым шлепком тела о тело. От столь резкого толчка Элен не смогла заглушить стон, который смешался с болезненным хныканьем. Второе быстро сошло на нет. Внутри было так хорошо. Горячо, полно, так, как должно быть. Вцепившись ладонями в плечи парня и забросив голову назад, Элен подалась бедрами вперед, чувствуя, что ее намек был понят. А дальше началось форменное безумие. Ута входил мучительно медленно, заставляя Элен ерзать и двигаться самой, а затем резко срывался на бешеный темп, выбивая одним глубоким толчком весь воздух из легких девушки. Сам парень дышал через стиснутые зубы, ощущая, как голова быстро пустеет, а по всему телу начинают бегать миллиарды разрядов, заставляя весь мир сужаться до одной небольшой комнаты, где воздух раскалился настолько, что можно просто потерять сознание от его жара. Девушка под его руками напоминала мягкий горячий воск, который плавился, изгибался под самыми немыслимыми углами. В горле начало першить, слюны стало еще больше. Ута просто не выдержал и на самом последнем глубоком толчке, когда все тело напоминало сжатую пружину, которая вот-вот раскрутиться, впился ногтями в бедро Элен, а другой рукой сильно дернул ее за волосы, открывая беззащитную шею. На финальном, самом громком стоне Элен, когда спираль внутри нее распустилась, пуская по телу крышесносные волны наслаждения, девушка ощутила, как кожа на шее рвется под натиском чужих зубов, как ее горячая кровь начинает густым потоком литься по ее телу, впитываясь в бинты. А затем до слуха долетели громкие, жадные звуки глотков. Элен испуганно дернулась, она больше не чувствовала приятной неги после прекрасного секса, не чувствовала чужой спермы, что горячей струей медленно стекает по внутренней стороне ее бедра. Был только страх, который пожирал все эмоции внутри, он рушил все надежды и сам хрупкий мир Элен. Не разжимая зубов, огромными глотками ее кровь пил Ута. Ута, который оказался гулем — одной из тех тварей, которых Элен боится до дрожи в коленях. Девушка медленно обмякла в руках гуля, который продолжал пить ее кровь.***
Прошло чуть больше месяца после того, как художница, которая работала на Уту, исчезла. Когда парень проснулся на следующее утро в гордом одиночестве, он был в полном шоке. Нет, он не сожалел о содеянном. Кровь Элен была просто прекрасна на вкус, тогда Ута был слишком уставшим, чтобы начинать потрошить девушку и есть ее. Шок был из-за того, что он проснулся один. На полу не лежал труп девушки, у которой он вчера выпил всю кровь. Причем, Ута был полностью уверен в том, что Элен мертва. Сердце девушки не билось больше десяти минут. Но все-таки она исчезла. Честно признаться, он испугался. По-настоящему испугался. Ута прислушивался к любому шороху за дверью студии. Нет, он не боялся, что его схватят голуби. Он боялся, что они разрушат его хрупкий мир, который Ута строил не один год. Но никто не пришел. Ни через день, ни через неделю. Ута не знал, чем руководствовалась Элен, когда не сообщила о том, что в этом районе живет гуль. Но мысленно девушку он все-таки поблагодарил. Да и, чего скрывать, так он давно не веселился. Сейчас Ута стоял напротив входа в одну из галерей Токио, где сегодня проходила выставка работ учащихся университета искусств. Он не знал, почему сюда пришел. Просто так, захотелось. Предъявив на входе билет, парень оказался в огромном светлом помещении, где витал запах красок и играла тихая музыка. Высокая девушка в форме работницы галереи протянула надорванный билет парню. Он взял его и кинул взгляд на название выставки.«Внутреннее я — общественное мнение»
Хмыкнув себе под нос, Ута решил направиться туда, где было больше всего людей. Стало интересно узнать: какая работа, по мнению всех посетителей, считается лучшей. Преодолев довольно большое расстояние до картины в самом конце галереи, Ута не дошел до других людей около двух шагов. Ему и так было хорошо видно. На картине серыми красками была изображена девушка, все ее фигура казалась хрупкой, прозрачной. Изображена она была по пояс, а из одежды на ней был только простой черный бюстгальтер. Ее рыжие волосы потеряли всю свою красоту, выглядя грязными и блеклыми. Девушка плакала, широко открыв рот и спрятав лицо в сгибе локтя. Позади нее стояло огромное зеркало, которое занимало всю остальную часть холста. Там, в отражении, спиной стояла еще одна девушка. Она стояла в пол-оборота, криво усмехаясь. Ее глаза были спрятаны за густой волной ярко-рыжих волос. Из копчика у отражения росло девять огромных рыжих хвостов. Девушка в зеркале прямо светилась на фоне серого и невзрачного оригинала. В левом углу мелкими буквами художник подписал свое произведение. — Вы как всегда великолепны, Госпожа Лиса… *Так говорил Стайлз Стилинсики из сериала «Волчонок»