Последствия

Он не поверил, когда услышал этот голос. До боли знакомый голос. Стакан выпал из рук и разбился, соприкоснувшись с полом. Сергей, когда встал вопрос, вспомнил именно о нем, он помнит.. Он не забыл, Олег всё ещё ему важен.. Мысли запутались. Тогда Волков сорвался и сделал всё, чтобы как можно быстрее вытащить друга из-за решетки. Друга. Любовника. Сейчас воспоминания проносились, будто вихрь, оставляя после себя тянущее ощущение счастья. Олег улыбнулся – рядом мирно посапывал Сергей, обычно злой, когда его не оставляют одного на ночь, а сейчас сам мягко прижимающийся к наемнику. Волков погладил Разумовского по волосам, поднимая мечтательный взгляд к потолку – сколько ещё они успеют сделать, во скольких местах смогут побывать, перед ними раскрыт весь мир, бери – не хочу! У Волкова есть связи, а у Сергея – деньги. Теперь всё будет по-другому. Олег сидел хмурый в машине, не замечая, как превышает скорость. В нем кипела злость. О чем это рыжее недоразумение думает?! Он абсолютно забыл о собственной безопасности! Или считает, что настолько удачлив, чтобы так рисковать своей жизнью?! Если он будет полагаться на одну удачу, через час его уже убьют! Нет, Волков ему не позволит. Он сам закроет этого психа собой, но никому не позволит причинить ему вреда. Он будет рядом, чтобы всегда прийти на помощь. Влюбился.. Давно уже влюбился и сам даже не отрицает этого, что странно. Ещё в детдоме эта мысль приводила в шок и заставляла смеяться, а сейчас.. Всё изменилось, он уже не тот сопливый мальчик, что не мог даже признать собственных чувств. Олег любит и чувствует, кажется, что эта любовь взаимна. Какой же он красивый.. Наёмник мог бы любоваться Сергеем часами. Целовать его губы, медленно спускаться на шею, щекотать кожу дыханием.. Только бы это никогда не кончалось. Разумовский всё такой же чувствительный, отзывчивый на каждое прикосновение, как и раньше, и это заводит Олега ещё сильнее. Он берет осторожно, стараясь не сделать больно, посыпает лицо Сергея в это время поцелуями и будто больше печется об его удовольствии, нежели о своём. Они сливаются в одно целое, и в это мгновение нет счастливее человека, чем Олег. Теперь всё становится на свои места.. Но от этого не легче. Да, Сергею всё равно, что его могут подстрелить или посадить снова. Или этот громила может размазать его башку о стену. Ведь единственной целью, с которой Разумовский связался с Волковым, с которой хотел выбраться – отомстить Грому за всё. За потерянное будущее, за сваливание кучи проблем на голову.. И всё. Осознание этого обжигало сердце, неужели всё это было не настоящим? Все эти месяцы, что они провели вместе, неужели, это было лишь хорошей игрой? Олег не хотел в это верить. Этим утром Сергей был более радостный, чем обычно и это было понятно – все гости были у них и скоро должен был объявиться Игорь. Веселый Разумовский с улыбкой вручил Волкову подарок – «ошейник», а посередине изображение шахматной фигуры. Олег удивился и долго с интересом рассматривал врученную вещь, но Сергей настоял, чтобы тот надел его прямо сейчас, а Волков спорить не стал. Всё равно ведь приятно получить подарок от любимого человека. «Никогда не думал, что умирать так легко. Сколько раз я был под прицелом, сколько раз был уязвим.. Был в шаге от смерти, но мне удавалось выкручиваться каждый раз. Если бы кто-то сказал мне год назад, что я умру, потому что в шахматном бою будет захвачена фигура, я бы рассмеялся ему в лицо. Теперь смешно не было. Всё произошло так быстро.. Я не верил до конца. Когда Гром потерял свою первую фигуру, я не мог оторвать взгляда от валяющегося в луже своей крови трупа. Ком подступил к горлу, и теперь я смотрел и замечал только Сергея. Только его ходы, пытаясь не забыть свою фигуру, изображенную на, как оказалось, взрывном механизме у меня на шее. Сердце тяжело ухало где-то в горле, пальцы сами сжимались в кулаки. Все находящиеся в этих двух камерах сходили с ума от напряжения и страха. Сердце набирало обороты, но резко ухнуло и застыло на пару секунд, когда механизм активировался – моя фигура была захвачена. Честно, я даже поверил. Когда ничего не произошло и я остался жить, мне стало даже легче дышать. Я поверил, что Сергей играл не по правилам и никто из его команды не погибнет. Как же я ошибался. Я смотрел в его глаза, когда он выстрелил. Казалось, время замедлилось, и мне дался шанс полностью понять происходящее. Всмотревшись в лицо Разумовского, в его взгляд, я не нашел там ни жалости, ни боли, ни любви. После осознания этого я даже обрадовался, что умру. Больно не было. Не было вообще ничего. Несколько долгих секунд мой мозг ещё функционировал и последнее, что я запомнил – звук выстрела и этот безжалостный жестокий взгляд, разорвавший на части мою душу.» *** Надо отдать должное полиции Италии – сработали они идеально. И прибыли абсолютно вовремя – ещё бы секунда и Разумовского уже не было бы в живых. Конечно, его снова арестовали, но огорчение по этому поводу полностью перекрывала сладость наконец-то свершившейся мести. Он представлял, как убивается Гром и блаженство растекалось по всему телу, что хотелось об этом кричать. Так прошли его несколько недель в тюрьме. Не было такого утра (хотя кто его знает, утро это было или нет – в отдельной камере, куда его и поместили, было не определить время суток), чтобы Сергей не растягивал губы в сумасшедшей улыбке, вспоминая ошеломленное лицо Грома. «Но я же люблю Юлю!» Стоило только прокрутить в мозгу одну эту фразу, как смех срывался с его губ и программист обхватывал себя руками, не выдерживая и крича «да, да, да!» на всю камеру. К началу второго месяца радость медленно пошла на убыль. Свершившаяся месть уже не была так сладка и воспоминания не пробуждали столько счастья. Напротив, теперь из них прорывалось одно, самое неприятное из всех, отчего щемило сердце и.. Но что это?.. Неужели.. Чувство вины?.. Нет, не может быть. Разумовский всегда был уверен в своих действиях и никогда не чувствовал себя виноватым. Тогда почему так ноет в груди при одном лишь воспоминании о взгляде Волкова? Теперь дни проходили монотонно. Сергей всегда лежал на полу, менялось лишь его положение – он перемещался из угла в угол, проводя в одном из них целый день. И с каждым из них становилось все хуже. Разумовский вспоминал объятия и слова, прикосновения, жаркое дыхание и тепло, исходящее от сильного мужского тела. Вина всё сильнее грызла душу и всё чаще в мыслях мелькало обвинение – как он мог так поступить с единственным другом детства, только благодаря которому он и вырвался на свободу? Сейчас ещё её удавалось отметать. Снилось ему всегда одно и то же – улыбающийся Олег, его сладкий поцелуй и крепкие, нежные объятия, Сергей даже прикрывал глаза от приятных ощущений, а потом на языке чувствовался вкус крови и он распахивал ресницы, видя в своих руках мертвого друга с простреленной головой. Он старался не спать, такие кошмары ему тяжело давались, особенно, когда каждый день твоя компания состоит лишь из четырех одинаковых стен. Медленно Разумовский начинал осознавать, что никто никогда не любил его так сильно, как Олег. И никогда Сергей так не корил себя за что-то, как за то, что не ценил этого. Уже три дня он отказывался от еды. Ровно столько дней назад к вине добавилось ещё одно чувство. Он тосковал так, что хотелось выть и лезть на стены. Все руки Сергея были исцарапаны в мясо, он сдирал ногти о неровную поверхность стен, бил в них так, будто за ними был Волков.. И до него можно было добраться. Мысль о том, что он влюблен в Олега так же, как и тот в него, свалилась, будто снег на голову. И всё пошло ещё большим крахом. Теперь Разумовский не отказывал себе в удовольствии обвинить самого себя во всем содеянном, даже если и не был в этом виноват. Сумасшествие накатывало с новой силой, слезы, казалось, начали разъедать кожу щек. Больно было так, что Сергей не мог сдержать криков. Он молил о смертном приговоре. Иногда ему снилось его счастье. Они с Олегом лежали вместе в траве, на поляне в лесу, и смотрели на верхушки деревьев, взявшись за руки. Эти сны были столь короткими и мимолетными, что Разумовский и не должен был помнить их, но только о них он и думал все время, раскусывая себе в кровь руку. Часто он думал о том, что признавался бы Олегу в любви без остановки, появись он здесь сейчас. Уделял бы всё свободное время, если бы можно было всё вернуть. И истерически хохотал, сразу же срываясь в рыдания. Сил больше не оставалось. Он старался, как мог, но безвыходность положения, осознание, что во всех своих страданиях виноват только он сам, добивали. И это бесконечно долгое ожидание.. Казалось, он провел в этой тюрьме уже несколько лет. Больше терпеть это мучение было невыносимо. У Сергея больше ничего не осталось. И никого. Именно поэтому он согласился, отдав самого себя. Поэтому, когда его буквально выкрали из тюрьмы и это страшное существо опять появилось в его галлюцинациях, Разумовский не стал бороться за свою сущность, а позволил завладеть своим телом, отдаваясь на волю Кутха. Сергей знал, что он не лжет. Откуда была такая уверенность, неизвестно, но знал точно – он избавит его от страданий. Избавит от постоянной боли и тоске по Олегу. Избавит от чувства вины, от скорби и апатии. Избавит от ненависти к себе и ко всему белому свету. И он избавил.