Наше "сейчас"

Тарьей валяется на кровати, смотря последние серии "Скам", когда планшет вдруг начинает издавать громкие звуки. Сандвик переводит взгляд на экран, и сердце пропускает удар. Звонит Хенрик. Парень тут же подрывается, пытаясь поскорее занять удобное положение и не выглядеть при этом, как чучело. Хенрик любил неожиданно позвонить в скайпе, заставая Тарьея в очень неловких положениях. Убедившись, что все в порядке, Сандвик слегка дрожащей рукой принимает вызов. — Привет, — на экране появляется довольное лицо Хенрика. Тарьей отмечает, что тот выглядит сногсшибательно, даже когда не старается что-то для этого сделать. — Привет, — отвечает Сандвик, не забывая улыбнуться. — Дай угадаю, смотришь "Скам", пытаясь найти недостатки в своей актерской игре? Тарьей думает, что именно это он и собирался сделать. Но как только на экране появлялся Хенрик в роли Эвена, все внимание парня мгновенно переходило на него. Тарьей просто позволял себе любоваться Холмом. — Да-да, так и есть, — пытаясь придать голосу как можно больше уверенности, произносит Сандвик. — Исак и Эвен слишком горячие, не находишь? — Тарьей готов вечность смотреть на то, как Холм играет бровями. И он прекрасно понимает фанатов, которые так же от этого тащатся. — Хм, думаю, Исак погорячее, — Сандвик принимает игру. — Тебе стоит вспомнить его в первом сезоне. Маленький щенок. Он никак не может быть горячее Эвена. — Эй, знаешь, вообще-то, это немного обидно, — бурчит Тарьей, чем вызывает громкий смех Хенрика. «Мне нравится видеть тебя смеющимся», — всплывают в голове слова Исака, сказанные Эвену в последней серии. И Тарьей еле сдерживается, чтобы не произнести их вслух. — Я звоню, чтобы… — уверенный всегда и во всем Хенрик вдруг как-то странно мнется. — В общем, моя мама воодушевилась последним эпизодом, и она теперь тоже хочет познакомиться с моим Исаком. — А? Что? — Тарьей не очень понимает, что хочет Хенрик. Точнее делает вид, что не понимает. — Я говорю, как насчет того, чтобы завтра собраться у меня? Я уже сообщил всем. — Всем? — переспрашивает Сандвик. — Ну да, всем. Тарьей, тебе нужно быть более собранным, — улыбается Холм. — Мама хочет познакомиться со всеми ребятами. — И ты всех обзванивал лично? — интересуется Тарьей, чувствуя небольшое разочарование после слова «всем». Парень желает выкинуть все ненужные мысли из своей головы. — Нет, я просто разослал сообщения, — пожимает плечами Хенрик. — О, а чем же я заслужил такое внимание? — Ты — самый главный и желанный гость на завтрашнем вечере. Мама хочет познакомиться с моим непосредственным партнером. Партнером. Мысли Тарьея мгновенно утекают не в то русло. Парень мотает головой, пытаясь вернуться на землю. — Ну, так что? — Хенрик терпеливо ждет, замечая, что Тарьей сегодня слишком рассеян. Парень списывает все на погоду. — Я... Да-да, конечно, окей, — невпопад бубнит Сандвик, пытаясь перестать думать о том, что заставляет все его нутро возбуждаться от одного вида парня, сидящего по ту сторону экрана. — Ты иногда слишком Исак, — говорит вдруг Хенрик. — В каком смысле? — Ведешь себя прямо как он. Тарьей молчит. Третий сезон стал для него самым сложным этапом в карьере. И нет, не потому, что было трудно играть. Как раз это выходило очень хорошо. Парень буквально вжился в роль, позволяя Исаку наслаждаться минутами рядом с Эвеном. Но вот когда все было окончено, Тарьей словно потерял часть себя. Он действительно стал слишком похож на Исака. Точно так же, как и его герой, он пытался обмануть себя. Пытался убедить себя, что он не хочет целовать Хенрика, тогда, когда все внутри него продолжало желать этого больше всего на свете. — Эй, я тебя обидел? — беспокоится Холм, потому что Тарьей молчит непозволительно долго, уставившись куда-то вниз. — А? — парень переводит взгляд на экран. — Боже, да что с тобой такое? — в голосе Хенрика не слышится раздражения, и сам парень выглядит абсолютно спокойным, но что-то все равно заставляет Тарьея чувствовать себя так, будто он в чем-то провинился. — Извини, я просто получил новую роль в театре, пытаюсь понять своего героя, — лжет Сандвик. — Тарьей, вы с Исаком совершенно не умеете врать, — усмехается Хенрик. — С чего ты взял, что я вру? — возмущается Тарьей. — Когда я позвонил тебе, ты просто смотрел сериал. Какого из своих героев ты пытаешься понять? — Черт, ты невыносим, — смеется Тарьей. — Ладно. Во сколько мне завтра быть? — Я пригласил всех к шести. — Окей, я буду. Хенрик отключается. Весь следующий день Тарьей не находит себе места. Парень ощущает непонятное волнение перед предстоящей встречей с матерью Хенрика. Сандвик успокаивает себя лишь тем, что там будут и все остальные ребята. В голове возникает вопрос: так же ли волновался Исак перед встречей с мамой Эвена? Тарьей думает, что в одной из вселенных, где нет Тарьея и Хенрика, а лишь Эвен и Исак, эта встреча уже произошла. Да, мысли о вселенных — часть Исака, но они так прочно засели в голове, что теперь парень постоянно задумывается о параллелях. Сандвик долго не может определиться с одеждой, в которой он появится перед миссис Холм. Как он должен выглядеть, чтобы понравиться ей? И стоп, почему он вообще задумывается о том, чтобы понравиться кому-то? Все эти мысли нагоняют на Тарьея какую-то серую тоску. Он просто хочет, чтобы люди имели возможность не думать ни о чем. Ну, знаете, выбирать такой режим, когда в голове абсолютная пустота. Это было бы лучшей способностью, и Тарьей готов был бы заплатить за нее любые деньги. Сандвик вздыхает, понимая, что это все — лишь глупые мечты, не имеющие места в реальности. До дома Холма Тарьей добирается на общественном транспорте. Парень решает, что ему просто необходимо прогуляться и освежить голову перед такой волнующей его встречей. — Тарьей, привет! — Сандвик оборачивается и видит перед собой двух девушек. — Привет, — кивает парень, уже догадываясь, кто они и что им от него нужно. — Можно фото и автограф? — девушки, кажется, очень счастливы, что встретили Тарьея в этом автобусе. И парень рад, что хоть кого-то он сделал капельку счастливее. — Тарьей, а кто будет главным героем четвертого сезона? — невинно интересуются девушки, когда Сандвик расписывается на протянутой бумажке. — Эй, нет, даже не надейтесь, я не могу этого сказать, — усмехается парень. На самом деле он очень долго думал о новом сезоне, когда узнал, кто же будет его центром. Эвен. Эвен влюбил в себя не только Исака, но и всех фанатов, которые теперь желают узнать все об этом парне. И Тарьей был рад, что он снова станет его возлюбленным. Исаком, который может позволить себе прикасаться к Эвену, не думая ни о чем. Сандвик оказывается у дома Холма ровно в шесть часов. Он думает, что это неимоверно глупо — приходить вот так, минута в минуту. Парень собирается потоптаться немного во дворе, возможно даже дождаться кого-нибудь, чтобы зайти в дом вместе. Но Хенрик словно чувствует его на расстоянии, потому что входная дверь вдруг открывается. — Привет, — глупо улыбается Тарьей. — Привет, — отвечает Хенрик, вскидывая брови. — Я видел в окно, как ты подходил. Щеки Тарьея мгновенно принимают розовый оттенок. Он даже не допускал мыслей, что Хенрик будет следить. — Эй, ты собираешься заходить, или как? — Да-да, — кивает Тарьей, шагая в дом. Хенрик прикрывает за ним дверь. — Кто-то еще пришел? — спрашивает Сандвик, чувствуя неловкость. Он кое-как стягивает с себя куртку и скидывает обувь. — Нет, ты первый, — пожимает плечами парень. — Здравствуй, Тарьей, — в коридоре появляется миссис Холм. — Я так рада, наконец, познакомиться с тобой, — женщина стискивает Сандвика в объятиях. — Добрый вечер, — Тарьей пытается улыбаться. Ему почему-то становится вдруг ужасно стыдно стоять вот так рядом с женщиной, с сыном которой он, пусть и не по-настоящему, целовался. А как чувствовал бы себя Исак? Тарьей мысленно закатывает глаза, потому что думы снова текут не в ту сторону. — Очень здорово, что Хенрик снимается с такими талантливыми ребятами, как ты. Для своего возраста ты очень хорош. — Мам, не нахваливай нашего Тарьея, — влезает Хенрик. — О, а тебе что, завидно? — усмехается Тарьей, глядя на Холма. — Не волнуйся, ты тоже ничего. Миссис Холм начинает хохотать, а Хенрик лишь качает головой, улыбаясь. На смену неловкости вдруг приходит какое-то странное чувство уюта. Тарьей чувствует себя так, будто он на своем месте. Рядом с нужными людьми. Сандвик думает, что в нем снова проснулся Исак, который просто очень привык к Эвену. — Я приготовила много всего. Не знаю, что вы, ребята, любите, — говорит женщина, когда все перемещаются в гостиную. — Хенрик предлагал заказать еду в ресторане. — Я думаю, вы готовите в разы чудесней, — отвечает Тарьей, усаживаясь на мягкий кожаный диван. Хенрик плюхается рядом. — О, спасибо, — улыбается миссис Холм, — я кое-что забыла на кухне, сейчас вернусь. — Мне кажется, или ты пытаешься понравиться моей маме? — спрашивает Хенрик, когда женщина скрывается из виду. — Что? Я пытаюсь понравиться твоей маме? — в манере Исака отвечает Тарьей. Хенрик забавно щурится. — Ты, да, — улыбается он. — Пф, нет, — Сандвик качает головой. — Не смотри на меня так, нет! Я не пытаюсь понравиться твоей маме. Хенрик начинает громко смеяться, заставляя Тарьея улыбнуться. Он, как и Исак, любит смех сидящего рядом парня. Немного позднее вся компания оказывается в сборе. Вечер проходит достаточно шумно. Каждый старается вспомнить какие-то забавные случаи со съемочной площадки. Ребята искренне рады друг другу. И так же рады маме Хенрика, которая выглядит очень счастливой. — О, боже, вы, ребята, такие милые, — тянет Давид, когда Хенрик пытается поправить непослушные волосы Тарьея. Все мгновенно обращают на них внимание, что заставляет Сандвика покраснеть. — Перестань, тебе необязательно нас шипперить, ты не Магнус, — смеется Хенрик, разбавляя обстановку. Его смех подхватывают остальные. Когда время приближается к одиннадцати, ребята начинают расходиться. Последними дом покидают Карл и Тереза. Тарьей не слишком спешит уходить. Он чудесно проводит время с миссис Холм, пока Хенрик провожает гостей. — Твои родители не смотрят сериал? — интересуется женщина. — Ну, на самом деле я не знаю. Я не особо люблю с ними это обсуждать, — пожимает плечами Тарьей. — Но они ходят на каждый мой спектакль. Это очень важно для меня. Вы тоже можете прийти. — Ох, Тарьей, как чудесно, — улыбается миссис Холм. — Что такое? — спрашивает появившийся в гостиной Хенрик. — Тарьей пригласил меня на свой спектакль. Хенрик хитро смотрит на Сандвика. Тарьей только закатывает глаза, понимая, о чем тот подумал. — Мне, наверное, пора, — говорит Тарьей, взглянув на время. — Оставайся, — вдруг предлагает Хенрик. — Что? — Сандвик слегка вздрагивает. — Это неудобно. — Брось, Тарьей, — влезает миссис Холм. — Это дом Хенрика. Мы не будем против, если ты переночуешь у нас. — Он останется, — утвердительно произносит Хенрик, решая все за Тарьея. — Прекрасно. Тогда вы не возражаете, если я пойду прилягу? — Конечно, мам, я уберусь тут. Тарьей с легкой улыбкой наблюдает за тем, как Хенрик целует женщину в щечку. Сандвик думает, что это ужасно мило. — Доброй ночи, Тарьей, — кивает женщина, покидая комнату. — Доброй, — вслед отвечает Сандвик. Парни остаются одни. Тарьей неожиданно снова начинает испытывать волнение. — Знаешь, у тебя получилось, — говорит Хенрик, начиная убирать посуду со стола. — Ты мне не поможешь? — Получилось что? — интересуется Тарьей, поднимаясь с дивана. — Очаровать мою маму, что еще. — Я не пытался этого сделать, — отпирается Сандвик, хватая тарелки и направляясь на кухню вслед за Хенриком. — Ты маленький врун, — улыбается Холм, щурясь. — К тому же, плохой врун. В этом вы с Исаком очень похожи. — В последнее время во мне слишком много параллелей с Исаком, — говорит Тарьей. — Никак не могу от него избавиться. — Актеры часто вживаются в роль. Это нормально, — спокойно отвечает Холм, загружая посудомойку. — А что делать, если я очень скучаю по Эвену? — Тарьей переходит на шепот, чувствуя, будто он говорит что-то неправильное, никому ненужное. Сандвик ощущает, как его щеки краснеют, и отворачивается. — Я не могу его вернуть. Он не существует, — эти слова заставляют Тарьея горько усмехнуться. Конечно, а чего он мог ожидать? Маленький глупый влюбившийся в нереальность щенок. — Хенрика Холма тебе не достаточно? — Что? — переспрашивает Тарьей, не сразу понимая смысл сказанного. — Эвена не существует. Но он часть меня. Меня тебе не достаточно? Тарьей чувствует Хенрика совсем рядом. Прямо за его спиной. Но развернуться нет никаких сил. Холм помогает ему это сделать. — Я схожу по тебе с ума, — Тарьей больше не может скрывать все в себе. — Я пересматриваю все наши сцены. Я, как ненормальный, ловлю каждое твое движение на экране. Постоянно вспоминаю наши поцелуи на съемочной площадке. Я знаю, что все это очень глупо. Я… Прости, это… — Тсс, — Хенрик заставляет парня замолчать, прикладывая палец к его губам. — Помолчи. Ты слишком много говоришь. — Мы можем на одну ночь вернуть Исака и Эвена? — шепчет Тарьей, глядя в глаза напротив. — Закрой глаза, — просит Хенрик, и Тарьей послушно делает то, что ему велят. Он готов делать все, что Холм ему скажет. Абсолютно все. Сандвик чувствует, как рука Хенрика перемещается на его щеку. Пальцы невесомо поглаживают кожу, заставляя ее гореть. Исак и Эвен миллион раз проделывали эти обыкновенные для них действия, но для Тарьея и Хенрика это впервые. Сандвику страшно даже случайно открыть глаза, потому что он думает, что все исчезнет. Исчезнут Исак и Эвен. Исчезнет Хенрик. Тарьею страшно, что он окажется в другой вселенной, где совершенно никого нет. — Не волнуйся, — Тарьей вдруг ощущает дыхание на своих губах. — Эвен никогда не причинит вреда своему Исаку. Совершенно неожиданно мелькает мысль, что неправильно вот так стоять тут, когда мама Хенрика спит наверху. Но она тут же пропадает, когда Тарьей чувствует губы Холма на своих. Внутри все взрывается. Такое знакомое прикосновение сейчас кажется абсолютно другим. Сердце Тарьея готово выпрыгнуть из груди. А тело бьет мелкая дрожь. Это сотый поцелуй Исака и Эвена. И первое прикосновение губ Тарьея и Хенрика. Тарьей осторожно запускает ладонь в волосы Хенрика. Поцелуй становится увереннее, когда Холм окончательно берет все в свои руки. — Не только Исак и Эвен любят целоваться на кухне, да? — усмехается Хенрик, слегка отстраняясь, чтобы усадить Тарьея на стол. — Помолчи, — стонет Тарьей, подаваясь вперед. Губы парней снова сливаются воедино. Сандвик обхватывает Холма ногами, прижимаясь к нему всем телом. Сейчас не существует никого, кроме Тарьея и Хенрика. И в голове Сандвика, наконец, спокойно. — Тарьей, ты понимаешь, что произойдет, если мы не остановимся? — спрашивает Хенрик, когда Тарьей начинает нетерпеливо ерзать. — Пожалуйста, — просит парень, заставляя Холма отбросить последние сомнения. Старший подхватывает Тарьея, крепко прижимая того к себе, и несет свое сокровище в комнату. Тарьей покрывает поцелуями все лицо Хенрика под шутливые ворчания парня, что тот не найдет так дорогу до спальни. В комнате Холм осторожно опускает Сандвика на кровать, нависая сверху. Парни смотрят друг на друга. Во взгляде Тарьея мелькает мимолетная неуверенность, что заставляет Хенрика успокаивающе поцеловать мальчика. — Ты — мужчина моей мечты, — шепчет Тарьей. — Тсс, — нежно улыбается Хенрик. — Еще слишком рано. Скажешь это позже. Холм медленно расстегивает бесконечные пуговицы на рубашке Тарьея. Их вдруг стало слишком много. Тарьей пытается ему помочь, но лишь мешает. Хенрик осторожно убирает его руки, заводя их за голову парня. — Лежи спокойно, малыш, не переживай, — шепчет Холм, целуя Тарьея в губы. Тот слабо кивает, отвечая на прикосновения. Когда ненужная одежда, наконец, полностью покидает разгоряченные тела парней, Тарьей начинает испытывать смущение.  — Ты невероятно красивый, — шепчет Хенрик, пытаясь придать мальчику уверенности. — Не стесняйся меня. Тарьей целует Холма в губы, полностью растворяясь в его руках и чувствуя, как летит в пропасть с огромной скоростью. Хенрик долго и осторожно растягивает парня, стараясь причинить тому как можно меньше боли. Тарьей еле сдерживается, чтобы не застонать во весь голос. Но последние здравые мысли помогают осознавать, что совсем рядом, где-то на втором этаже, спит миссис Холм. Когда Хенрик входит, Тарьей уже не может скрыть своих чувств. Старший парень затыкает его горячими поцелуями, заглушая сладкие, но слишком громкие для этой ночи стоны. Было ли когда-то Тарьею так хорошо? Нет. Даже будучи Исаком он не испытывал и доли того, что испытал в эту ночь. Все было каким-то нереальным и волшебным. А после — губы болели от долгих поцелуев, а на шее красовалось множество засосов. — Что будет с нами завтра? — спрашивает Тарьей, выводя непонятные узоры на груди Хенрика. — Жизнь — это сейчас. Внутри Тарьея мгновенно становится пусто. Надежда на то, что их история продолжится, тут же гаснет. — Эй, — улыбается Хенрик, замечая реакцию младшего. Парень поднимает голову Тарьея, заставляя того взглянуть на себя. — Завтра продолжится наше «сейчас».