Стакан наполовину...

      Стайлз очень сильно болен, одержим, но теперь это приносит ему невообразимое счастье и наслаждение. Он подсел на этот наркотик так же крепко, как и его личный демон подсел только на его боль. Первоклассная дурь от Стилински с первого источника. Но, возможно, это новая разновидность гриппа или какой-нибудь другой болячки? Перспектива свалить все на кого-то или что-то очень прельщала, но в осознании собственного сумасшествия тоже была своя перчинка. Порой парню казалось, что он этого перца обожрался до потери сознания, и теперь никто не сможет его остановить.       Остановить нас.       Стилински кивнул, согласившись с такой поправкой в личные рассуждения. Вмешательство в ход мыслей во время такого эпичного эпизода жизни не раздражало, теперь он привык. В общем-то, оказалось, что он способен к много чему привыкнуть, если будет хорошая мотивация. Стоит отметить, что с последним Лис в этот раз даже и не оплошал. Парень шутливо подметил пару раз, что его собственный антагонист апнулся на новый уровень Его Злейшества. После третьей шутки на эту тему Ногицунэ решил проявить «новый уровень» и в своих забавах перед пиршеством из подростковых боли и эмоций. Валяться в кровати после подобной вечеринки два дня юноше не понравилось.       Но ты был милым.       Пырхнув на такой комментарий, сын шерифа уверенно складывает куски сочного, с кровяными прожилками мяса в телегу, словно через пару часов у него дома будет съезд всех клыкастых мясоедов Бейкон Хиллс.       Не будет.       Негодование Лиса естественное, природа берет свое, но идея съезда Стайлзу даже понравилась. Вернувшись к предыдущим словам своего демона, парень рассуждает о лисьем понятии «милого», а загребущие руки опрокидывают в тележку молоко и всякие сладости. Милым, по мнению древнего и весьма капризного Ногицунэ, бывают капельки крови на бледной коже, рядом с родинками или только что сменной постели. При этом важно, чтобы он мог успеть слегка зачерпнуть терпкой жидкости на кончик языка. Чистота и легкая примесь крови будоражили Лиса, как кофе с утра. А вот крепкий кофе мог сравниться только с внезапным разочарованием и угнетением, которые, бывало, подкашивали Стилински средь белого дня или же бессонной ночью. Боль же у сына шерифа за последние годы обострилась до жутко острого, но своеобразно пикантного соуса, который следовало бы употреблять умеренно, но разве так интересно?       Мне не нужны правила.       И тут у Стайлза до чертиков сильно начинает чесаться язык, чтобы поспорить, но рассказывать о важности правил в паранормальном мире посредственному кассиру как-то не очень разумно. Паренек кривит губы, когда за спиной человека на миг появляется лисья морда с хитрой улыбкой. Сын шерифа вздыхает, вообще не замечая косого взгляда пучеглазого дяденьки за кассой, который еще не видал такого яростного мясоеда. А ведь не скажешь по этому угловатому мальчугане. По Стайлзу много чего не скажешь, если только не залезть в его тайник под кроватью в коробке из-под любимых кроссовок.       И не только.       Стайлз недовольно фырчит, но демон прав: он ходячий тайник Стилински, в котором сокрыты все самые темные и отвратительные грешки. Уж ему полагается по рождению или созданию – с этим Стайлз еще не определился, а сам Лис попросту не помнил.       Ты отвлекся.       Стайлз резко выпрямил руль, замечая смазанный силуэт чужих рук поверх своих. Видение исчезает, оставляя по себе легкое ощущение холода, от которого до локтей пробегаются мурашки. Вполне нормальное чувство: теперь ему было постоянно холодно. Даже куски мертвого мяса в пакетах могли похвастаться большим душевным теплом, чем живой Стилински. Юноша странно улыбается отражению в перекошенном зеркале, думая о том, что стакан же наполовину полон. Может и с ним такая забавная шутка прокатит? Было бы, конечно, неплохо, но в делах хреновой магии не стоит прельщаться житейскими мудростями. Магии на жизнь человеческую плевать давно и глубоко, потому ей и не в кайф разгуливать по земному шару. По крайней мере, в этой реальности.       Не заставляй меня принимать меры, Стайлз.       Парень тихо бурчит под нос на старом друидском, понимая, что чуть снова не слетел с дороги. Когда джип с глухим рыком остановился на нужной поляне, подросток посидел пару минут в полной тишине. Ну, мысли заглушить никак не получилось. Вот он на месте, у старикашки-Неметона, которому полагалось бы выйти на пенсию и не вытряхивать местному молодняку мозги. Ох, эти пенсионеры… С ними проблем, как с маленькими детьми.       Заткнись.       Желая оправдаться, мол не о тебе речь была, Стайлз хмурится: его явно не слушают. Закатив глаза, он стягивает теплую, бестолковую в его случае, куртку, скидывая ее на задние сиденья. Спрыгнув на землю и захлопнув дверцу, сын шерифа достает из багажника свои покупки и тащит их к Неметону. Разговоры о бытье заурядном со старым пнем немного успокаивают, пока приходится чертить животной кровью из пакета каракули по поляне. Конечно, было бы прикольнее и эффективнее делать всё это своей собственной кровушкой, но одна еврейская Лиса зажалась, наотрез отказавшись от подобного. Посчитав это крайне трогательным жестом, Стилински, помнится, позволил искусать себя всего.       Тебе тоже понравилось.       Стайлз и не спорит, принимая свой любительский мазохизм вместе с отменным безумием так же просто, как подарок на Рождество. Откинув использованный пакет в кусты, друид ежится от холода, обхватывая себя руками. Он не успевает заметить, как Ногицунэ появляется рядом, утаскивая в свои невозможно ледяные объятия. Стилински чокнутый придурок, потому что его возбуждает дыхание его личной Смерти в шею, ее томное шептание на ухо о таких пошлостях, что и в ВИП-порно не найдешь. А когда он лезет целоваться, юношу трясет от нетерпения. В чувство приводит только падение на холодный снег, когда ноги теряют твердость.       Хорошенький.       От приторного голоса паренек тихо стонет, чудом заставляя себя подняться и перетащить еще и мясо. Куча свежего мясца выстроилась пирамидой на одной стороне Неметона, тогда как сам друид уместился на другой. Зад и спина были мокрые от снега, отчего их холодило еще больше. Стилински ощущал присутствие Лиса совсем рядом, и ему требовалось только последний ингредиент для того, чтобы начать ритуал.       Предсмертное желание – закон.       Только сейчас подростка не веселит черный юмор демона. Он хмурится, но тут же забывается в холодных губах, что крепко прижались к его собственным в требовательном поцелуе. Это длиться не долго, считанные секунды, отчего можно полноправно нарушить тишину зимнего леса душераздирающим воем. Друид так бы и сделал, не будь его время ограничено. Разыграть сцену можно и потом. Если он вообще выживет.       И в этот раз Ногицунэ молчит.       Сцена захватывающего салюта и превращений вскруживает голову, забирается колючими пауками под кожу, высасывая все соки ради ублажения магического старика. У Стайлза получается охренительно прекрасно, но цена за такой успех не менее охренительна. Ниточки перерезает невидимая сила, и парень падает на пень, сильно забивая плечо, бедро и голову. Светлячки вперемешку с сущностью друида пляшут сверху дикий танец, выманивая силу самого Неметона ради маленькой приходи человека. И пень, с треском старых корней, поддается, вываливаясь в человеческий мир оглушающей силой. Стайлза давит, плющит и сжимает одновременно, заменяя чистым концентратом боли каждую гребанную нервную клеточку в теле. Это продолжается три вечности подряд, и на четвертой Стайлзу еще даже удается пошутить про тот самый стакан, который наполовину…       – Полон, – раздается у уха мальчишки, прежде чем он закрывает глаза.