Смотри на меня

Брат нервно отбивал пальцами ритм за обеденным столом. Папа, потупив взор, не решался спросить «защитников и кормильцев» семьи о том, что же их гложет. Даже я не рисковал — отец был слишком уж хмур и даже холоден, что случалось крайне редко. Да и не подобает маленьким омежкам знать о проблемах сильных мира сего. Именно такого мнения был отец. Но не брат. — Он душит наш бизнес. Ещё пара месяцев и мы обанкротимся, — прошипел Билл, пронзая меня взглядом. — Три филиала за месяц! — Билл! — прикрикнул отец, одарив сына недовольным взглядом. — Мы со всем разберёмся. Я вздохнул. И вправду, в последнее время сильный конкурент не давал продыху нашей компании. Он нападал умело, быстро и не щадил никого. Он действовал по ярко прослеживающемуся принципу «цель оправдывает все средства». У нас не хватало ресурсов отбивать атаки на всех фронтах, и раз за разом компания терпела новые и новые неудачи. И если это не закончится в ближайшее время, всё, что у нас есть — сменит своего хозяина. Но что может маленький наивный омежка, пусть и хорошенький? Только ли сидеть и ждать, когда в дом придут, чтобы выставить за дверь всю большую семью Рогери? Отца, папу и шестерых моих братьев. — Натравите на него более крупную и зубастую рыбу, — вздохнул я, притягивая к себе глянцевый журнал. С обложки на меня смотрел не кто иной, как Каспер Лагер, инфо-магнат, владелец самой крупной информационной сети страны, повелитель всех новостей и сплетен. Тот, кто держал за яйца всех акул бизнеса и мог легко оторвать их любому, что и делал по необходимости. — Ты шутишь? Кто мы такие, чтобы он ради нас хоть мизинцем шевельнул? — спросил брат, приподняв одну бровь. — Приём в честь двадцатилетия основания корпорации. Насколько я помню, мы приглашены. Ну не мы, а вы, как руководители компании. Это ваш шанс, — повёл я плечом, натыкая на вилку креветку из салата и внимательно разглядывая её. — И как нам привлечь его к нашему делу? В ноги кланяться? — прошипел отец, смотря на меня как на ребёнка, влезшего во взрослые дела и сказавшего чистую глупость. — Двадцать девять лет, красив, избалован, заелся, можно сказать. Холост. Всё, чем можете его заинтересовать — это поймать на интерес. А что может быть лучше, чем подарить столь влиятельному человеку на праздник его компании представление с лучшими танцорами столицы? Красочно, притягательно, возбуждающе, — усмехнулся я, отправив в рот вторую креветку. — Решил, что мы подадим тебя на блюдечке самому влиятельному альфе города? Мой сын не будет разменной монетой. Или ты… влюбился? — спросил отец, смерив меня внимательным взглядом. Я запил салат глотком вина, после чего ответил холодно и спокойно: — Всё, что я люблю — это танцы. Моя страсть — это движения. Альфы никогда меня не интересовали. Сами же называли меня фригидным. И всё, чего я этим добиваюсь — спасаю нашу компанию. Будут ещё глупые предположения? — спросил я, усмехнувшись. Папа подарил мне несколько забитый и виноватый взгляд. — Почему ты уверен, что он выслушает нас после этого? — спросил брат. — Он не только выслушает, он сам нас найдёт. И поверьте, иного и быть не может, — бросил я, поднимаясь из-за стола. — Прошу меня простить, но я как-то не голоден. Одевшись, свистнул своего пса Цера и отправился на прогулку по близлежащему парку. Прохладный воздух освежал, наполняя силами и энергией. В тишине и одиночестве я наконец-то мог подумать о том, что компания стоила слишком больших трудов, чтобы вот так её потерять, о том, что если я могу что-то сделать, почему бы не сделать этого? Мне уже давно наплевать на то, кто будет рядом со мной. В любовь, в отличие от корысти, я давно уже не верил. Да и гормоны были куда слабее, чем моя выдержка и безразличие. Иными словами, я был красивым, как омега, холодным, как бета, и циничным, как альфа. Я вспомнил школу. Как мои одноклассники с румянцем на щеках рассказывали о своих возлюбленных, о первой течке, проведённой в компании с альфой, о сводящем с ума жаре в «эти-самые-дни». Я слушал их и не понимал. Мои течки начались в срок, но всё, чем они ограничились — выделением небольшого количества смазки, слабым усилением аромата и вполне незаметным дискомфортом. Когда иные лежали дома, скуля в подушку, я сидел на уроках, ловя на себе непонимающие и даже несколько брезгливые взгляды альф. "Ледышка! Сухарь! Пустоцвет!" – как меня только ни называли в те времена. Да и в университете дело пошло бы так же, но я благоразумно обучался заочно. В мои двадцать три года у меня ни разу не было альфы или даже беты. Я окончил университет с отличием, стал ведущим танцором столицы, победил во множестве конкурсов, получал, в общем, всё, что желал. Только вот замужества и альфы, в целом, в мои желания так и не входили. Я желал лишь одного – танцевать. Каким я видел своё будущее? Честно? Я и не заглядывал. Мне хватало того, что было у меня здесь и сейчас. Но папа всё чаще заводил разговоры о том, что мне пора завести свою семью, построить своё уютное гнёздышко. И с каждым новым месяцем давление на меня всё возрастало, хотя папа честно считал, что это его благая миссия и я должен быть даже рад такому напору! Да куда уж там, я мечтал сделать что угодно, лишь бы меня оставили в покое. И тогда я вправду увидел в газете лицо этого альфы. Но больше всего меня зацепила не внешность, нет, совершенно не она. Его ответы на столь обыденные вопросы. Я видел в нём… себя? «Сэр Лагер, чего вы хотите от этой жизни?» « Если честно, я никогда не задумывался над будущим. Я живу здесь и сейчас. Быть может именно это и стало причиной моего успеха». «Господин Лагер, до нас дошли слухи, что вы встречаетесь с известной моделью Лори Лаузарс, это так? Так же ходят слухи о вашей скорой помолвке». «Да, мы были несколько близки с Лори, но мы уже давно всё решили. Это свободные отношения. Я сразу честно предупредил его о том, что не вижу смысла в создании семьи, появлении детей и посвящении себя друг другу. У меня есть куда более интересные и разнообразные занятия». «Вы не думаете, что это несколько… жестоко?» «Отнюдь. Я сразу предупредил Лори обо всём, а не воспользовался им втихую, как это предпочитают делать большинство альф. Мы взрослые люди, у нас есть потребности, почему я должен удовлетворять их, ущемляя себя в чем-то другом?» «Недавно разорившаяся компания, некогда известная как „Фар-Тиа Моника“ подаёт на вас в суд за клевету. Как вы можете это прокомментировать?» «Они выпускали бракованную продукцию, мы честно осветили это в прессе, не наша вина, что они так халатно относились к производству. И было очень легкомысленным подавать на нас в суд за клевету. Мы не только выиграем дело, но и вынудим компанию оплатить судебные издержки. В обход банкротства». «Смогли бы вы продать свою компанию, чтобы начать другое дело?» « А зачем я буду её продавать? Сейчас компания на пике своего могущества и величия, мы получаем огромную прибыль, у нас набран лучший штат сотрудников. У нас нет теневых сделок и мы никогда не нарушали и не собираемся нарушать законы. Мы не совершенны, но я приложу все силы, чтобы отполировать „Аннет“ до максимального предела. Если же вопрос связан с открытием небольшого филиала, который направлен на поддержку кино и культуры, то пока ещё рано говорить о том, что из себя будет представлять данный филиал». «И последний вопрос, который встревожил интернет буквально позавчера. Карнет Томсон, двадцатидвухлетний студент, утверждает, что носит вашего ребёнка. Официальные источники молчат, тогда как сплетни всё нарастают. Вы прокомментируете данную новость или предпочтёте воздержаться?» «Пытаетесь подловить меня? Не знаю, что затеял Карнет, но за три наших встречи он вряд ли мог понести. И дело тут не в контрацепции или теории вероятности. Я стерилен. Я осознанно решил, что в моей жизни есть место только моему великому делу, изредка удовольствию, и, быть может, домашнему уюту. Ни для кого не тайна, что мой папа скончался от редкой генетической болезни, которая проявляется только у омег. И, как носитель этого гена, я не могу позволить страдать из-за этого кому-то ещё. Ни моим детям, ни мужу». «Простите, если наши вопросы принесли вам дискомфорт, но нашим читателям нужно было знать правду». «Что вы, истина не должна быть тем, что скрывается. И знаете, для меня всегда было так, что неважно кто ты или каким видят тебя окружающие, главное – это какими вы сами видите себя. И истина не должна быть тяжким грузом… Я лучше скажу правду, чем буду работать на имидж». Газета, та из немногочисленных, что ещё не принадлежит Лагеру, выпустила это интервью вчера. Я увидел его случайно, прохожий выкинул газету в мусорку, но та упала на тротуар. Я поднял её, чтобы выкинуть, но увидел имя самого влиятельного альфы города и скользнул взглядом по колонке. И тогда я подумал: а что если попросить у него поддержки для нашей компании? Мне уже давно было известно о нападках конкурентов, поэтому я решил прочитать, кто же тот человек, что способен решить наши проблемы. Откровенный, прямолинейный, совершенно не заботящийся о своём имидже. Он вызывал у меня уважение, что случалось крайне редко. Я признал в нём… руководителя. Такого, каким он должен быть в идеальном мире. Холодный, отстраненный, не идущий на поводу у своих желаний. Альфа. Цербер глухо зарычал, провожая темными глазами парочку молодых альф, что хотели было подойти ближе, но почему-то передумали. То ли их отпугнул мой беспристрастный и незаинтересованный вид, то ли внушительный и несколько агрессивный вид милого и нежного Цербера. Кане-корсо преданно заглянул в мои глаза, облизнулся и продолжил прогулку, периодически проверяя, где я нахожусь и всё ли со мной хорошо. Вернулся я домой через полтора часа, завалился на кровать, да так и уснул. Рано утром следовало погулять с Цери и отправляться на занятия. Набранная мною первая группа обучения должна была радостно приветствовать учителя. Заснул я быстро, а снов мне по обыкновению не снилось. Вы когда-нибудь просыпались, ощущая, что готовы свернуть горы, ваше тело полно сил и вам так и не терпится нырнуть в новый день? Так вот, я никогда этого не ощущал, и это утро тоже не горело желанием становиться исключением. Первым делом, открыв глаза, я понял, что тяжелые лапы Цери упираются мне в живот. Приподняв голову, наткнулся на милый преданный взгляд темных глаз. Желание ругаться сразу же отпало, и я, вздыхая и охая, всё же сумел подняться, и отправился умываться. Вир – мой младший брат-омега пятнадцати лет - недовольно уступил мне раковину, отправившись подкрашивать ресницы в свою комнату. Уже натягивая на себя легкую куртку, ощутил спиной чей-то пристальный взгляд. Папа, подперев дверной косяк, смотрел на меня с крайним недовольством. Я вопросительно приподнял бровь, потрепав загривок слишком активного с утра Цербера. — Ты правда думаешь, что можешь вот так вмешиваться в дела отца? Ты думаешь, без твоей помощи он не справится? Хочешь продать себя? — спросил папа. — Не ты ли говорил, что брак – это выгодная сделка? Что не стоит смотреть на лицо или вслушиваться в речи. Что стоит обратить внимание на должность, заработок и порядочность. Так вот, я просто следую твоим указаниям. И да, мы с Биллом уже всё оформили, от нашей компании сэру Лагеру будет вручен незабываемый танец лучшего столичного танцевального клуба. — Думаешь, если потрясешь перед ним своими ягодицами, он вприпрыжку побежит спасать нашу компанию? — усмехнулся папа. — Если того потребует ситуация, я могу зайти и чуточку дальше. Мы не можем потерять компанию. Это всё, что есть у Рогери, — твердо отрезал я, заметив как покраснело от негодования лицо папы. — Ты ведь не станешь… – возмутился омега. — Не стану что, папа? — с усмешкой уточнил я. – Не стану соглашаться на личную встречу тет-а-тет? На более смелое предложение скрасить его одинокие вечера? Я может ещё и девственник, но уже не ребёнок. Если мы хотим победить того, кто не гнушается даже вымогательством, мы должны действовать не менее жестко. Компания – это всё, что есть у Рогери, — повторил я, открывая дверь. Стоило мне дойти до парка, как телефон тут же затрещал оповещением о входящем сообщении. Открыв его, я улыбнулся. Мой друг, а заодно и коллега по цеху, то есть второй тренер, обрадовал меня тем, что мой новый костюм уже почти готов и его осталось только примерить. Да, вчера он был не рад просьбе о досрочной сдаче костюма, но всё же согласился. Не без бонусов, конечно. И теперь, зная, что у меня будет «летящий призрак», так я обозвал костюм, я был на все сто процентов уверен – всё, что есть у Рогери, останется у Рогери. Забежав домой после прогулки, я с довольной улыбкой отправился в клуб. Мне предстоял долгий и утомительный день. Но я был в нетерпении, стоило опробовать в клубе новый костюм, а также продумать программу от и до.