Adele

— Нахлебница! — рявкнул отец, стуча кулаком в хлипкую дверь моей комнаты, которая вот-вот слетит с петель, если он продолжит в том же духе. — Отстань от нее! — буквально из ниоткуда возникла мама, в то же мгновение послышался звук удара и падения кого-то на пол. Дальше последовали глухие рыдания и ругательства, которые я слышала уже не раз. Спрятавшись в угол между диваном и небольшим комодом, я пыталась зажимать уши руками, чтобы ничего не слышать, но крики были настолько громкими, что у меня ничего не выходило. Тело била крупная дрожь, но я не плакала. Страх настолько сковал меня, что я уже перестала плакать. В голове лишь была одна мысль: «Сбежать отсюда к чертям и никогда не возвращаться!» Я, недолго думая, подползла на коленях к рабочему столу и, схватив рюкзак, вывалила на пол все его содержимое, чтобы влезло больше необходимых мне вещей. — Открывай дверь, дрянь неблагодарная! — снова послышался мужской возглас по ту сторону двери и сильный удар в хрупкую деревянную преграду, пока еще защищающую меня от гнева пьяного родителя. На мгновение, замерев от неожиданности, я всхлипнула и стала рыться в ящиках стола, пытаясь найти деньги, которые я припрятала на черный день. Быстро пересчитав банкноты, которые несколько раз падали на пол потому, что руки дрожали, я пришла к неутешительному выводу, что у меня было совсем ничего, и этих денег мне не хватит даже на первое время. Запихав в рюкзак пару толстовок, джинсы, плеер, без которого я никуда, я поднялась с пола, застегивая на ходу рюкзак, я направилась к двери. Наконец, в квартире воцарилась тишина, но не на долго, уж я то знаю. Отец ушел в спальню, чтобы проспаться, а потом вновь устроить бурный скандал, последствием которого станут новые гематомы на теле моей мамы. Аккуратно, почти бесшумно отперев щеколду, я в последний раз огляделась вокруг, надеясь, что больше никогда сюда не вернусь, и вышла из комнаты. Рывком, преодолев расстояние между моей комнатой и входной дверью, я выбежала из квартиры, громко хлопнув железной дверью. Свобода. В страхе, что я буду уличена своим отцом в этом побеге, я то и дело оглядывалась через плечо, боясь, что за мной идут по пятам. Я вцепилась в свой рюкзак мертвой хваткой и вышла на улицу из душного подъезда. Теперь — свобода. Первой мыслью было пойти на свалку и подыскать себе коробку по размеру, но телефон, завибрировавший в кармане джинсов, подал мне гениальную, но очень плохую идею. Вновь оглянувшись по сторонам, я, вытащив мобильник, ответила на звонок. К счастью, это была Лили. — Л-лили, — слегка запинаясь, ответила я, сама от себя не ожидая такого. — Адель? Все нормально? — подруга тут же забеспокоилась, хотя она прекрасно знала, что в моей жизни может быть только одна проблема — неблагополучная семья, в которой приветствуются многочисленные побои пожизненное унижение. — Мне нужно где-то переночевать день-два, не больше, — выдохнув, произнесла я и зажмурила глаза, борясь с минутным головокружением. К горлу тут же подступила тошнота, но я переборола ее. — Я бы с радостью, Адель, черт, но моя мама, она же зверь… — У меня нет денег на отель, Лили! Один день, пожалуйста! — взмолилась я. На том конце провода стояла тишина, и я уже отчаялась, приготовившись к отказу, но, к моему удивлению, Лили сделала все совсем наоборот: — Приходи, надеюсь, среди ночи моя мама тебя не выгонит.