Секретный клуб рыжиков

Into the dark I found you by the lake We were so close but I couldnʼt bear the weight Cause you were a shadow and I left you in the shade I was still running from all my mistakes* Эти серые стены пахнут тоской и разочарованием. Он смотрит на них каждый день, изучает изгибы линий на потрескавшейся поверхности, рисует узоры подушечкой среднего пальца, прячется в тёмных углах и каждый раз видит только твердый барьер, сотканный из пороков прошлых хозяев мрачной тюремной камеры. Заключённый номер четыре тысячи триста двадцать семь, он же — Микки Милкович— знал, что это не будет длиться вечно. Однако каждый божий день был для него замкнутой бесконечностью, полной мыслей и воспоминаний. Пара глаз с вызовом смотрела на него со стены напротив. — У меня не было выбора, ты же знаешь, — прошептал Мик, с досадой потирая слипшиеся от пота волосы на затылке. Они отрасли чуть больше обычного — чёрные кончики теперь чуть касались плеч. Ему нравился этот новый образ. Слово «новый» не так часто встречается в подобных условиях. Мэнди совсем не навещала брата —пара звонков за прошлый месяц, сухие призывы «держаться» и «не творить глупостей». Конечно, был ещё Йен. Неловкое секунды той, единственной, встречи с «рыжим», разгоняли по спине россыпь мурашек и разливались горячим чаем где-то на уровне солнечного сплетения. Мысли в голове плясали медленным вальсом, зрачки расширялись, а губы нашептывали: «Да, любовь — это война!»**. Гудок сирены резко ворвался в камеру Микки Милковича. — Ещё увидимся — нежно шепнул он висящей на серой стене фотографии. Парень с россыпью бледных веснушек на белом лице, казалось, совсем не расстроился из-за ухода хозяина. Полдень. Пятница. Первый день осени. Посреди обеденного зала толпилась группа людей с одинаковыми татуировками на плечах. Мик старался держаться от них как можно дальше. Иногда это удавалось, но чаще всего — нет. Особо крупная пара уже успела кинуть в его сторону пару злобных взглядов исподлобья. В прошлый раз Микки спасли сигареты и репутация, которая, как оказалось, попала в эти стены задолго до него самого. Но когда ребята «не в настроении», а сам ты слишком сломлен душевно и физически — быть агрессивным парнем с района не очень-то получается. К счастью, гораздо больше удовольствия «местным питомцам» приносила травля новичков. И тут Мик увидел его — невысокий, какой-то абсолютно неземной и совершенно лишний в этой обстановке. Он неуверенно двигался между столами тюремной «столовки» в надежде найти пристанище для себя и своего подноса. Копна рыжих волос небрежно падала на белый лоб, покрытый веснушками. Носовые пазухи раздуты, а подбородок напряжен. Глаза нервно бегают от одной точки к другой, руки дрожат мелкой дрожью. Бледная копия мужчины, которого он так и не смог забыть. Микки мысленно вернулся к фотографии, висящей на стене его камеры. — Здесь свободно? — звон посуды привлек внимание Милковича. Мик бросил беглый взгляд из-за плеча на группу нацистов, сидящих неподалёку. Затем повернулся к собеседнику и оглядел его с ног до головы. Есть ли смысл подставляться из-за глупого новичка, который, видимо, совсем не в курсе местных правил? — Да, пожалуй. Я уже закончил — кивнул Микки. На его тарелке остался лишь кусок белого хлеба, напоминающий остров посреди «медного моря» тарелки. Рыжий опустил глаза в пол и неуверенно улыбнулся. — Поверь, я не хочу принести тебе неприятности. Я попал сюда по ошибке. Уже совсем скоро меня здесь не будет. — Как скажешь, — хмыкнул Микки и быстрым шагом направился во внутренний двор, подальше от этих рыжих волос и бледных веснушек. Глава 2 I traced my lies to the coast All I could find is your ghost* — Ещё чего не хватало, — бормотал Милкович себе под нос, выкуривая третью сигарету подряд. Он делал вид, что следит за игрой «белых» и «латиносов», которые устроили «матч века», поставив на кон цветной телевизор из камеры одного старого наркобарона. Ему удалось выйти после того, как врачи обнаружили у него рак лёгких в терминальной стадии. Рецепт успеха, которым совсем не хочется делиться. Тем не менее, в данных условиях это единственный гарантированный «билет» на волю. Щурясь от яркого солнечного света, во двор вошёл он. Находясь в пяти метрах от Милковича, он ещё больше напоминал ему Йена. Кто-то, пожалуй, даже мог бы и спутать этих двух, но только не Микки. Рыжий старался не попадаться кому-либо на глаза. Голову он держал опущенной, глаза смотрели прямо в ноги. «Насмотрелся этих документальных шоу с кабельного», — насмешливо подумал Мик. — Вся эта чушь про «взгляды» не работает. Если хочешь показать свои «яйца» — всегда смотри только прямо, иначе придётся снимать штаны перед кем попало, — Милкович хлопнул новенького по плечу. — Снимать штаны в любом случае придётся — хмыкнул тот, — Надеюсь, местные скоро поймут, что посадили меня по ошибке. — Да что ты натворил такого? Бабушку через дорогу не перевёл? — удивился Мик. — Возможно, я просто сделал неправильный выбор. Рыжий бросил усталый взгляд на Милковича. — Все мы должны платить за свои ошибки, — Микки уже не нравился этот разговор. Глава 3 Вечером того же дня он заглянул в камеру Микки Милковича. Хозяина не было на месте. Рыжий неуверенно замер на пороге. Это комната почти не отличалась от предыдущих — на голой стене висела одинокая фотография, на столе лежала кипа исписанной бумаги. В углу стояла аскетично заправленная кровать, неподалёку был унитаз и пожелтевшая раковина. — Что-то забыл? —голос Микки прозвучал где-то над левым ухом. Рыжий попятился и пропустил его внутрь. — Мне тут сказали, что тебя все боятся… Ты — гроза этих стен и всеобщий любимчик. Это правда? — Да уж, я годами избивал одноклассников, воровал чипсы из супермаркета и пытался прикончить одну сумасшедшую суку. Настоящий уголовник, весь в отца, — усмехнулся Мик и устало лег на кровать, положив под шею руку. — А ещё, мне тут сказали, что ты любишь рыжих. Ну, таких, с бледной кожей, веснушками… — И большим членом. Решил, что отлично подойдешь, да? Ну, что-ж, давай показывай. Ты ведь за этим сюда пришёл, да? Хочешь найти себе властного покровителя? — развёл руками Милкович. Рыжий облокотился на серую стену, казалось, он хотел с ней слиться. По бледной коже прошла мелкая дрожь. Парень серьёзно нервничал или делал вид, что это так. — Может в угол отойдем или ещё чего? — поинтересовался он. — Может нам ещё в туалет пройти и закрыться в кабинке, чтобы ты чувствовал себя достаточно уютно? — усмехнулся Микки. — Вообще, было бы неплохо. — Показывай своё хозяйство или вали отсюда. Рыжий быстро спустил штаны и смущенно отвел глаза. В последний раз его обнаженный член видела продавщица мороженого у фонтанов. Тогда освежающий минет в самый разгар летней жары казался отличной идеей. — Ты видишь это, Йен? —спросил Микки, повернувшись к снимку на стене. Рыжеволосый парень безразлично смотрел на его съёжившееся то ли от стыда, то ли от холода, мужское достоинство. — Давай так, ты расслабишься и будешь думать о чем-то хорошем, — хрипло прошептал Микки, которого неожиданно накрыло возбуждение. Тёплые руки Милковича быстро схватили его там и начали успокаивающее поглаживать. Горячее дыхание обожгло шею, задержалось на пульсирующий точке и начало медленно опускаться. Мик плавно стащил с себя майку и бросил её в сторону, прикрыв висящую на стене фотографию. Он опустился на колени и с любопытством посмотрел на кустик рыжих волос, собравшийся на лобке незванного гостя. — Где вас таких придумали? По какому такому рецепту выпускают? — Микки медленно провёл большим пальцем по курчавой полоске волос, тянущейся от пупка и до самого низа. Член рыжего медленно, но верно, начал напрягаться. Мик легко подхватил его ртом и на мгновение закрыл глаза. Где-то в своих мыслях он был далеко отсюда. Глава 4 Он вспомнил то время, когда им обоим казалось, что все будет хорошо. Тёплый июльский вечер, пустой стадион, где каждый звук отдается легким эхом по всей площадке. Йен Галлагер, собственной персоной, сидел под лестницей — там, где свет уличных фонарей не мог до него добраться. Мягкая зелёная трава щекотала его обнаженные ноги. Волосы затерялись во тьме, а глаза медленно наливались этой их фирменной «галлагеровской» печалью. Они договорились встретиться ещё десять минут назад, но Микки опаздывал, сославшись на неприятности дома. Они оба прекрасно знали, что на самом деле Милкович просто хочет раззадорить рыжего, довести его до края, почувствовать лёгкий укор в его теплых объятиях, а потом забыться под яростный темп, с которым Галлагер будет вдалбливать его в стену напротив. Йен был слишком зол — ведь ждать пришлось долго. Рыжий рассчитывал на романтичный секс под покровом летней ночи и тихий рокот светлячков. Однако Мик переиграл все по-своему. Жёсткий и ритмичный трах в стиле Милковичей — идеальное завершение тяжёлого дня. Йен был все ещё обижен, когда его охватил первый оргазм. Он резко вцепился в плечи своего друга тонкими бледными пальцами, надеясь выдавить из себя остатки злости. Галлагер выдохнул и тихо опустился на землю. Небрежно застегнул молнию на ширинке и бросил взгляд на Микки. Веснушки резко проступили на побледневшем лице. Лунный свет заструился в его волосах, мелькнул в глубине усталых глаз и замер на подбородке. — Откуда берут таких, как ты, Галлагер? Вас приносит какой-то особенный аист? — спросил Милкович. — Хочешь узнать о секретном клубе рыжиков? —улыбнулся Йен и потянулся за сигаретой. — У вас и такое есть? — усмехнулся Микки. — У нас и не такое есть, — подчеркнул Галлагер. Мик недоверчиво помотал головой и присел рядом с Йеном. Где-то прогудела пожарная сирена. Очередной беспокойный вечер в Чикаго. Ветер небрежно шевелил травинки у них под ногами. По стадиону прошёл лёгкий гул. Они лежали на лужайке и смотрели на звездное небо. Луна молча наблюдала за ними. Этот душный июльский вечер был полон молчания, запаха дешёвых сигарет и робких улыбок. Тогда им казалось, что время нажало на «паузу» или вовсе перестало существовать. Рука Йена медленно скользнула вниз и схватила Микки за большой палец. Он тогда тихо фыркнул, но не стал сопротивляться. Этот Галлагер заслужил немного романтики. Глава 5 Этот рыжий оказался не из робкого десятка. Мощными движениями он входил в Микки, заставив его выйти из блаженного забвенья. Милкович широко распахнул глаза и кончил. Рыжий неуверенно продолжил, ожидая, когда его остановят. — Я все, — выдохнул Микки и натянул на себя штаны. — Ну и как оно? Я справился? —натужно спросил рыжий. — Скорее да, чем нет, — бросил Милкович. Сейчас ему хотелось побыть одному. Он бросил беглый взгляд на слипшуюся рыжую шевелюру на макушке незванного гостя. — Секретный клуб рыжих, слышал о таком? — Конечно, — подмигнул тот, — Кстати, Галлагер просил передать «привет» для тебя, смекаешь? Не обращая внимание на застывшего посреди камеры Микки Милковича, рыжий открыл дверь, свернул из-за угла и пропел про себя «Любовь — это война».