Иди ко мне

- Слушай, Акааши, может, для сов есть какой-то специальный корм? Ну знаешь, пусть из мяса, но хотя бы не живой, - почти умоляюще спросил Бокуто, задетый за живое. Сова плотно засела в его душе, и вряд ли отпустит скоро. Все-таки, можно сказать, это страсть его жизни. Акааши и не подозревал, на какую мину наступил, озвучив вроде бы очевидную вещь. Слабое освещение улиц не разгоняло весь мрак, и в этом было что-то по-своему притягательное. По дороге домой они решили прогуляться, и может Бокуто не захотел рушить ту атмосферу своими обычными криками. Он казался спокойным и задумчивым, его локоть соприкасался с Акааши, но дальше дело не заходило. Кейджи размял пальцы, в пустой ладони не хватало чужой теплой руки. - Я не знаю, Бокуто-сан. Дома можем вместе поискать информацию об этом, заодно узнаем, где их все-таки продают. - Точно, Акааши! - воодушевился хозяин, - придем домой, все узнаем. Кейджи оставалось лишь надеяться, что ему не придется кормить уже другого питомца живыми цыплятами. Такие занятия совсем не для него. Да и навскидку можно насчитать не мало минусов содержания совы, так что желание Бокуто хоть понятно, но малореально. Тут и способ поглощения пищи вспоминается, и погадка, да и мебели точно не жить. Акааши немного жаль, что он зародил в Бокуто надежду, которая вряд ли сумеет воплотиться, но уже поздно было что-то предпринимать. - Но, наверно, совам все-таки лучше на воле. Как бы я их не любил, хочется, чтоб птице было хорошо… У Акааши едва не вырвалось, что диких птиц ловят разве что на черный рынок, а те что на продажу, должны быть выращены в питомнике. Он словно понимает нереальность домашней совы, но продолжает доказывать обратное. Кстати, наверняка ведь и продаются там же. Или на птичьем рынке. Вероятность, что дикая птица сумеет жить в неволе есть, но она крайне мала. Отлавливать нужно совсем птенцов, а взрослая… Это никуда не годится. Никакого озарения или внезапного осознания, Кейджи и без таких глупостей знает, что все то же можно сказать о людях, и о нем самом. Те, кто в неволе с детства, воспринимают это легче. А Акааши тот редкий случай, когда взрослая птица приспосабливается к чужой обители. - Привычный образ жизни так быстро может разрушиться. По случайности или глупости. Это жестоко, да? - продолжает рассуждать Котаро, частично его слова переплетаются с мыслями питомца, но напрямую Акааши ничего не говорит. Не хватало еще начать жаловаться. - На самом деле я думаю, что и с людьми… ну, слишком. Я не такой лицемер, чтоб жалеть птиц и не понимать, что… не замечать, что вокруг то же самое. - Некоторые вполне счастливы жить такой жизнью, - в противовес говорит Кейджи, хотя он и сам не знает, какой жизни хотел бы больше. Из дерьма всегда хочется убежать, даже если снова попадаешь не в самые приятные обстоятельства. Главное, чтоб они были лучше предыдущих. Бокуто лучше. - А ты? - в лоб переспрашивает хозяин один из самых неугодных вопросов. Акааши должен ответить так, как понравится хозяину, но это не по душе им обоим, потому Котаро игнорирует свой же вопрос, пытаясь скорее перевести тему. - Птицы не планируют, но они ожидают, что и завтра будут размахивать крыльями, не натыкаясь на стены. Люди дальше строят свою предполагаемую жизнь. И у тебя наверняка были. Ну насчет твоего будущего. - Да не особо-то и были, - равнодушно пожал плечами Кейджи. Бокуто может быть не всегда уместным и порой чертовски нетактичным, но брюнет прекрасно знает, что тот не хочет зла. Это не издевка и не желание причинить боль. Потому Акааши не чувствует себя обиженным или униженным, но и сказать что-то другое не получается. - Этого не может быть! - удивленно возмущается Котаро. - Невозможно совсем не задумываться о том, что будет. Кейджи не уверен, что мотыльки, кружащие под фонарями подтвердят это высказывание. Хотя кто знает. Что-то же заставляет их лететь на свет, даже если тот не несет ничего, кроме смерти. К счастью, эти просто стучат крыльями о преграду, даже не обжигаясь. - Ну можно сказать, что к медицине я склонялся больше, - все же решает не спорить Кейджи. Планы, так планы. Можно хоть сейчас придумать. Да и мотыльки — явно не тот пример, речь вроде как о людях шла, а тут все по-другому. По крайней мере так принято думать. - Но не более того. Вы правы, наверно, каждый что-то да думает о будущем. Кто-то, что как-нибудь да проживет, и на этом планы заканчиваются, а кто-то уже видит, как накладывает гипсы в травматологии. Когда все терпит крах… первым легче это перенести. Для меня все не было настолько примитивным, но и в травматологии я себя пока еще не представлял. - Слушай, Акааши, а если бы… - Бокуто замолк на середине фразы. Он опять творит какую-то хрень, притом настолько очевидную, что впору голову засовывать в щелкунчика вместо ореха. Он привык говорить то, что думает, потому и спрашивает без задних мыслей, хотя очевидно, что спрашивать у заключенного в ошейник о сгоревших планах, все равно что глумиться над зверушкой, унижая и делая больнее. Спросить, что бы он сделал, окажись свободным сейчас… что за идиотизм. Еще десять минут они идут молча. Бокуто себя ругает, а Акааши не рвется продолжать беседу. Пальцы ненароком соприкасаются, но хозяин чувствует стыд, и не решается взять чужую ладонь. - Если бы я не попадал в ошейник, вероятно, так бы и случилось. Если я когда-либо освобожусь теперь, то такого будущего мне уже не светит. Есть ряд профессий, закрытых для людей, скинувших ошейник. На первое возникнувшее «почему» в голове Бокуто, Акааши ответил, но это повлекло за собой лишь новые вопросы. - Лечить людей не доверят, - поясняет Кейджи, - человек, побывавший в рабстве, никогда не станет прежним. Тут психика страдает, а там уже мало ли что взбредет… Ничего ответственного можно не ожидать. - Я об этом никогда не знал, - Котаро даже расстроился, на что питомец все-таки взял его под локоть. Ну действительно, сколько можно? - Вам и незачем. Какой прок от этих знаний? - Мне жаль, Кейджи, - полушепотом добавляет хозяин, сильнее прижимая за локоть своего подопечного. Что за глупости? Словно это его вина. Да Бокуто по сравнению с родственниками Кейджи просто святой. То что он так переживает даже довольно трогательно, но Акааши не хочется его утешать и доказывать, что вины Бокуто тут уж точно нет. От зашедшей в тупик беседы отрывает звонок. Бокуто тут же хватается за трубку, но его настрой мигом улетучивается. - Чего хотел? - заведомо обиженно бубнит Котаро, подозрительно оглядываясь на Кейджи. - Чего я хотел? - возмущенно раздается в трубке. У Оикавы тоже тот еще характер. Удивительно, что они вообще умудряются как-то общаться, а не сидят в разных углах, уверяя всех вокруг, что не будут говорить друг с другом до конца жизни. - Ну да, ты же звонишь, - подтверждает парень. Вообще-то он предполагает цель, и то что разговор зашел, когда Акааши поблизости, ему не нравится. - Звоню я, но хотел ты, - Оикава ставит ударение на последнем слове, словно чувствуя себя вершителем судеб. Он тут снизошел до звонка смертному, а тот не ценит. - Я мимоходом заглянул в спортивный магазин, что недалеко от твоего дома. И, вот так совпадение, конспекты, которые ты слезно умолял тебе одолжить, как раз завалялись в моей сумке. У тебя есть десять минут, чтоб… - Но погоди, я сейчас вообще-то… - Если ты так сильно занят, то даже ждать не буду, - обрывает связующий. - Черт с тобой, я сейчас, - недовольно бурчит Бокуто, сбрасывая звонок. У него есть несколько секунд, чтоб придумать, как отмазаться от Акааши. Он-то сразу поймет, зачем Бокуто столько чужих тетрадей с записями, которые по идее у него самого должны быть. Или у Куроо должны быть. Но когда они незапланированно ушли с лекции, даже не подозревали, что весь материал будет на тесте. Пересдачи как-то не хотелось, да и для нее тоже записи нужны. - Зайду в магазин, - избавляет Кейджи. Выглядит равнодушно, но то, как он отводит в сторону взгляд, прекрасно демонстрирует его мысли. Все понял. По ответам Котаро картина более-менее действительно складывается, но слышал ли брюнет про лекции? Это очень волнует Котаро, но прямо спросить — все равно что откровенно спалиться. - А, хорошо. Встретимся тогда на перекрестке у дома? - Давайте уж дома тогда. - Да-да, хорошо, - быстренько отмахивается Котаро, отступая на несколько шагов, чтоб в последствии сорваться на бег. Оикава не любит, когда к нему не прислушиваются — уйдет, не моргнув и глазом. Акааши думает, что Бокуто видит его уж слишком хорошим, лучшим, чем на самом деле есть. Взгляд, врезающийся в спину беспокоит его уже некоторое время, и брюнет не хочет ни того, чтоб эти наблюдатели знали, где он живет, ни встречались в прямом противостоянии с Бокуто. Предчувствие было не самым лучшим, по телу пробежалась дрожь, но Кейджи на самом деле отправился к магазину, надеясь стряхнуть внимание с себя. К тому же в торговых рядах универсама потеряться из виду проще, чем может показаться сперва. Зная, что поступает глупо и нелогично, Кейджи все равно пытается убежать. Вообще-то он только что отбросил свой главный щит, но не просить же хозяина оставаться рядом? Бокуто польстило бы, но все же… Тряхнув головой, Акааши пытается сконцентрировать внимание на банке абсолютно ненужной ему печеной фасоли, изучая состав, как некоторые повернутые на поиске консервантов. Когда время переваливает за полчаса, тянуть больше некуда. Бокуто даже заволнуется, а этого бы совсем не хотелось. Все покупки умещаются в небольшой пакет, Кейджи проверяет время на телефоне, на всякий случай открывая список контактов, хотя прекрасно знает, что не наберет номера. Хвост идет за ним, даже не пытаясь скрыться, а до дома, как назло, нет особо людных улиц. А даже если бы и были, кому он — питомец, сдался? Он уже хочет остановится сам, чтоб развернуться на пафосе и уверенно поинтересоваться о намерениях, как его трогают за плечо. Прикосновение настолько неожиданно и неприятно, что парень вздрагивает, вызывая ответный смешок. Крутым и изменившимся теперь себя не выставить, что и раньше было маловероятно. Акааши спокоен внешне, но иногда, крайне редко, люди все-таки замечают, как дрожат его руки. - Эй, эй, ты чего? - удивляется парень, наткнувшись на холодный взгляд обернувшегося Акааши. - Давненько не виделись. Поразительно, но после всего, ты ни капельки не изменился. Если только похорошел. Акааши умеет делать вид, что все хорошо, но это не значит, что ему вовсе не страшно. Вокруг ни души, свет фонаря хаотично мелькает, все как всегда. - Значит, она не забросила свои планы на меня, - констатирует очевидное брюнет. - Может быть, - пожимает плечами парень, усмехаясь. Двое стоят чуть поодаль, ждут. Нужно было сразу бежать, а теперь только попробуй с места двинься — подорвутся тут же. - Теперь ты добыча совсем легкая. Даже если никто не будет покрывать, наказание окажется не больше, чем за порчу имущества. Так что пойдем по-хорошему с нами. Рука дергается, но получается себя остановить и не потрогать ошейник. Он точно хорошо закрыт, значит, знали заранее. Кейджи не совсем ясны мотивы, на ум напрашивается разве что месть, но даже будь оно иначе, сам он никуда не пойдет. - Да не ломайся давай. Все пройдет неплохо, ты ведь уже не новенький. Попозируешь для отчета, и обойдемся без грубостей. Возьмем тебя нежно. Пальцы больно сжимают предплечье, но Акааши будто окаменел, даже не пытаясь стряхнуть чужую руку. Эта стерва так просто не отцепится. На родителей не повлияла, выкупить не смогла, так решила хоть как-то отыграться. И этого ей снова будет мало, к тому же какая перспектива открывается — парень-то действительно прав, никакой ответственности он толком не понесет. Никакой ответственности и в прошлый раз не свалилось. - Вас трое, вполне есть с кем покувыркаться, - язвит Кейджи. Понабрался от хозяина, теперь огребет, кажется. - Эй, ты, кажется, не понял, - он знает, что таких людей просто разозлить, и наглядно видит теперь свою правоту. Он даже думает, что может попытаться не кричать. Глаза будут слезиться, с этим вряд ли получится бороться, но наслаждаться своей беспомощностью он не даст. Чужая хватка сжимается на его челюсти, заставляя смотреть прямо в лицо, и едва получается не плюнуть. Лучше лишний раз не злить. Для себя же лучше. - Снова будешь плакать, - вкрадчиво поясняет парень, натыкаясь на холодную и неприступную стену, отчего бесится еще сильнее. Он уже готовит свою идиотскую речь к озвучиванию, как что-то сбивает его с ног, точным ударом в челюсть. У Акааши на миг округляются глаза, когда он пытается что-то понять, сопоставив увиденное с происходящим, но мозг упорно отказывается работать. - Плакать сейчас будешь ты, - раздается до боли знакомый, но вместе с тем абсолютно неизвестный голос. Моргнув пару раз и стряхнув пелену, Акааши натыкается взглядом на своего хозяина. Выглядит внушительно, устрашающе, разозленно. Как-то неизведанно и незнакомо. Не приходилось видеть Бокуто в такой ярости, да и лучше бы не было ситуаций, требующих этого. - Ты кто?.. - Если не исчезнешь за несколько секунд, я тебя в асфальт раскатаю, - не дает договорить Бокуто. Двое парней все так же стоят в сторонке, не решаясь связываться с Котаро. Во-первых, он свободный, во-вторых, выглядит он так, словно действительно может в одиночку раскидать всех троих. - Даже если принимать Акааши за имущество, то защищать свое тоже особо не возбраняется. Увижу снова — прибью. Никто не подорвался, поджав хвост, но пораскинув мозгами с пару секунд, пострадавший с разбитой губой, как минимум, поднялся и махнул товарищам рукой, говоря убраться. Его настороженный взгляд возвращался пару раз, но Бокуто стойко дождался, когда все трое скроются из вида. К Акааши он уже обернулся со своим обычным сияющим лицом. Как бы не хотелось навалять от души всем троим, Котаро понимал каким-то уголком разума, что вряд ли на самом деле сумеет их одолеть. Спугнуть получилось, но если бы дело дошло до реальной драки, то мог пострадать и Кейджи. - Я бегом, туда и обратно, думал, встречу тебя по пути. А тут такое… я вовремя, да? - с улыбкой тараторил Бокуто, не зная, как подобраться к дорогому питомцу, побелевшему до ужаса. Точно словно фарфоровый, коснись и сломаешь. Свои чувства Акааши даже не мог описать. Запоздалая паника, страх, боль от воспоминаний, боль от реальности, все смешивалось с облегчением и радостью. Не хотелось даже думать, возможно ли повторение, да и вообще, что там дальше. Потому что его только что спасли. Сколько раз за всю жизнь ему вообще кто-то помогал? Было ли такое вообще? Едва вернулась возможность контролировать свое тело, брюнет тут же поднял руки, пряча в них лицо. Слезы катились сами по себе, не желая прятаться или ждать. Они не нужны будут ночью, они нужны сейчас, и Акааши становится все хуже и хуже, потому что поток не прекращается. Что за детсад? Расплакался. Он ведь еще ни разу открыто перед Бокуто… Тот, кажется, понял что делать. Куклы не плачут, потому Котаро сгребает любимого в объятия. Кейджи не просто питомец, и уж точно не какое-то имущество. Кейджи — человек, к которому у Бокуто есть чувства. Котаро чувствует себя как никогда сильным и смелым, словно герой из сказок, где одной лишь храбростью покорил возлюбленную. Бокуто бы хотел любви своего избранника, но даже не это главное сейчас. Дрожащее тело Кейджи должно успокоиться. Выплеснуть свою боль и горе, а после прийти в норму. А Бокуто уж придумает что-нибудь, чтоб никто и никогда со своими дурацкими планами не подобрался больше близко к Кейджи.