Путь

В предрассветной мгле у церковной кельи стоял монах и дожидался гонца, при этом,то и дело теребил рясу, словно опасаясь чего-то, и прислушивался к каждому шороху. Монах встрепенулся, вдалеке слышался стук копыт, но из-за тумана раннего путника было не разглядеть. С каждой секундой монах всё больше начинал нервничал,руки покрылись холодным потом, а сердце начало покалывать. Наконец-то, из густого тумана выехал всадник и остановился рядом с ним. - Это вы преподобный Льюис!? - он нервно кивнул. С жеребца спустилась молодая женщина со светлыми волосами собранными в хвост.Она была укутано в широкий чёрный плащ,благодаря которому ее можно было принять за мужчину. Женщина достала из седельной сумки печать с гравировкой и протянула монаху. Тот, удостоверившись в подлинности печати, протянул ей свиток. Взяв в руки, в первую очередь она проверила на целостность сургучной печати. Положив документ за пазуху, она вскочила на жеребца. И обменявшись взглядами, пришпорила коня и скрылась из виду.

***

Её путь пролегал через лес. Топот копыт раздавался гулким эхом по всему лесу, опавшие листья были покрыты изморозью и еле слышно хрустели, чувствовался мороз. Солнце всё выше поднималось над горизонтом, освещая её долгий путь. Ноябрьское небо было кристально чистым, но на созерцание времени не было, от непрерывной езды у неё болел бок и заходило сердце, изо рта вырывались клубы пара. - Чёрт! - чуть не проскакав в обрыв, она подняла коня на дыбы, раздалось гулкое ржание. Спешившись, привязала коня к дереву и, достав провиант с картой, уселась рядом. Сверяясь с картой, она ела ещё не засохший хлеб с небольшим куском мяса. - Если поехать вдоль обрыва, можно выйти к посёлку, как раз там, должны ждать, - говорить самой с собой уже вошло в привычку. Облокотившись на дерево, она задремала. Набравшись сил, снова уселась в седло, продолжая свой изнурительный путь Холодало. С севера подул промозглый ветер, принося с собой тучи. Начинал крошить снег, а на пути возникать небольшие сугробы Смеркалось. Она всё больше прибавляла темп, но ни каких домов не было видно. Когда окончательно стемнело, пришпорив коня, она взяла лампу, что была привязана к седлу, и кремень. Несколько искр и, достав карту, поднесла над ней лампу. - Ещё четыре километра, - она сильнее запахнула плащ и,снова привязав лампу к седельной сумке, вдруг замерла. Далеко на севере был еле слышен вой. - Только не это, - по телу пробежал озноб,Она перешла в галоп. Проклиная про себя, она всё больше подгоняла коня.Вой был всё ближе. Несмотря на холод, со лба катился пот. Сердце стучало всё больше с приближение воя. Волки, по звукам,были уже в трёх километрах от неё. Она была в панике, но средь деревьев уже виднелись свет от домов. Проскакав через посёлок прямо к ратуше.Там же, разыскав другого гонца,передала свиток. Уже отъехав вглубь посёлка, она повернулась к обшарпанному фасаду ратуши и про себя прошептала: - Моя работа теперь здесь окончена. И направилась в таверну отдыхать,а потом опять в путь.