Став виноватым без вины...

Рогозина, не хотя, сидела за стеклом допросной, наблюдая за работой своего зама Круглова. Он допрашивал ее старого друга Маслова. Когда-то Галина Николаевна и Николай Борисович служили вместе. Военные хирурги прекрасно ладили и понимали друг друга. Маслов всегда был замечательным человеком, а сейчас майор и все вокруг обвиняли его в убийстве. Полковник сидела, молча, перебирая в голове мысли. Она никак не могла поверить во все эти обвинения. Николай Петрович был, как всегда, не преклонен, добиваясь признательных показаний. И все же Галина была уверена, что хирург не виновен. Это убийство никак не вписывалось в его характер. Несколькими часами ранее. — Галя, ты не понимаешь, что начинаешь оправдывать убийцу? — кричал Круглов, ударив по столу кулаком. — Этот Маслов не белый и пушистый зайчик, которым его считаешь ты и его пресловутые коллеги! Он убийца и теперь должен по закону ответить за это, ведь все улики именно против него. — Пойми, Круглов! — настаивала Галина. — Человек, призванный спасать жизни, не может забирать эти самые жизни! Всю свою жизнь Николай Борисович посвятил спасению людей и ему не важно было кто они. Он лечил, не думая о социальном положении и поступках своих пациентов, а сейчас его просто оклеветали, подставили, а ты поверил. Все твои улики косвенные ты сам это знаешь! — Я понял! — Николай Петрович подошел практически вплотную к начальнице. Несколько секунд молчания, словно они пытались убедить друг друга лишь глазами. — Я понял, ты защищаешь его, потому что он когда-то спас тебе жизнь? Или, может быть, ты просто любишь его? — Не говори ерунды! — Рогозина с силой оттолкнула зама в сторону. — Ты же знаешь, что я всегда за справедливость. Николай Борисович просто не мог убить этого Барсукова, он же был его пациентов. — А еще Барсуков один из тех, кто участвовал в покушении на жизнь дочери этого самого Николая Борисовича. — напомнил майор, разведя руками. — Вот тебе и мотив, к тому же камеры на фасаде клиники записали, как Маслов чуть ли не кидался с кулаками на Барсукова. — Вот именно что «чуть ли не кидался»! — подчеркнула полковник. — И вообще, товарищ майор, давайте будем трезво смотреть на вещи и искать настоящего убийцу, а не обвинять первого встречного. — Первого встречного?! — опешил Круглов. Эти слова ввели его в окончательный ступор. Он еще с минуту стоял молча, словно пытаясь отойти от шока. — Я смотрю, товарищ полковник, вы забыли о последнем звонке Барсукова. Он же позвонил нам и сказал, что Маслов избил его, ранил из пистолета и бросил истекать кровью. — Барсуков мог мстить Маслову за что-то. — предложила Рогозина, вышагивая по кабинету. — Возможно, что и покушение на Екатерину Маслову было местью. Видимо, Барсуков искренне ненавидел за что-то хирурга, вот и решил таким способом отомстить ему, напав на его дочь и оклеветав. — Ты меня, конечно, извини, — неожиданно произнес Николай Петрович, — но все это мне уже изрядно надоело. Сейчас сюда доставят Маслова, и я сам допрошу его. — Извините! — В дверь кто-то не смело постучался. Начальство синхронно развернулась. На пороге стоял Тихонов, находившийся между двух огней. Иван не знал, кому верить. Аргументы были вескими с обоих сторон. Вот вроде бы только весы склоняться больше к Рогозиной, как Круглов тут же найдет какое-нибудь новое доказательство. — Извините! Там просто задержанного доставили, Маслова. — Спасибо, Иван, иди! — коротко произнес майор. Он снова посмотрел на начальницу. — Я в допросной. — Коля! Стой! — Галина нагнала зама только у самих дверей кабинета. Она взяла его за запястье, не желая отпускать. — Можешь считать это приказом, но Маслова буду допрашивать я. — Нет уж! — возразил Круглов. — Ты заинтересована в этом деле, поэтому просто сиди здесь. Ну, или наблюдай за допросом через стекло. — Он просто кивнул и вышел. ***** — Зачем вы убили Барсукова? — Круглов возвышался над сидящим Масловым, словно орел над своей добычей, но и сам хирург не желал отступать. Он вскочил на ноги и по ровнялся с майором. — Вы с ума сошли? — возмутился Николай Борисович. — С каких это пор у нас признают виновными в убийстве тех, кто его не совершал?! — Сядьте! — приказал Николай Петрович, усадив хирурга на место силой. — Мы не виновных не сажаем. Отвечайте на поставленный вопрос! — Да не убивал я вашего Барсукова, я даже имени его не помню! — продолжал Маслов, не сводя взгляда с майора. — Все улики против вас! — напомнил Круглов, открывая папку с бумагами. — Тот разговор ваш с Барсуковым у стен вашей клиники, снятый на камеру, когда вы чуть ли не били его. Вашу машину видели на месте преступления. К тому же у вас был мотив! Барсуков покушался на жизнь вашей любимой дочери, вот вы и решили его убить, отомстить ему. — Послушайте, — вздохнул Николай Борисович, отирая лицо ладонями. — Я военный хирург, и если бы я хотел убить вашего Барсукова, то пистолет в жизни бы взял. Если бы я и хотел убить его, то сделал бы это так, что ни вы, ни кто-либо еще не смогли бы ничего доказать. Так что ищи настоящего убийцу! — Маслов поднялся на ноги и, видимо, ожидая, что майор сейчас его отпустит, замер, сложив руки на груди. — Сядь на месте! — прошипел Николай Петрович. — Я же все равно докажу, что это ты убил его! И, поверь, тогда тебе мало не покажется. Тебе светит от 6 до 15 лет за убийство. Так что сядь и пиши чистосердечное признание, тогда, возможно, тебе и смягчат наказание, глядишь успеешь внуков по нянчить, если, конечно, тебе их доверят. — Послушай, майор! — усмехнулся Маслов, не собираясь выполнять приказ ФЭС-овца. — Тебе что квартал закрыть надо или раскрываемость повысить? Мне казалось, что здесь работают лучшие из лучших, а оказалось нет. — Доигрался! — практически шепотом произнес майор. Он моментально оказался рядом с хирургом и, скрутив его, уложил на пол. — Лейтенант! Увести задержанного в камеру, пускай посидит, подумает! **** Рогозина вышла в коридор, надеясь не встретиться ни с Кругловым, ни с Масловым, но как назло она встретилась с лейтенантом, уводившим последнего. — Галя?! — удивился Николай Борисович, увидев знакомые глаза. — Галя! Я же не убивал! Ты же знаешь, что я не способен на это. Не мое это! Я не трогал Барсукова! — Увести! — холодно приказал Николай Петрович, показавшийся в коридоре. — Лейтенант, чего замер?! Увести немедленно! — Полицейский послушно увел Маслова в камеру. Всю дорогу тот кричал Рогозиной, что не виновен, надеясь, что она слышит его. Галина Николаевна шагнула назад и, оперевшись на стену, замерла. — Галь, — Николай Петрович, подошел к ней, попытавшись приобнять ее. Она лишь отпрянула в сторону. — Не слушай его! Он пытается оправдать самого себя, хочет, чтобы ты оправдала его. Он убийца и должен сесть. Следующий день. Рогозина сидела в своем кабинете в очередной раз перечитывая дело Маслова. Теперь и она и Круглов точно знали, что хирург совсем не виноват. Вчера поздним вечером в ФЭС пришел бывший коллега Николай Борисовича и признался в убийстве Барсукова. Он рассказал, что Маслов сильно насолил ему, когда тот работал под его руководством, и он таким образом отомстил ему. Николай Петрович сейчас уже должен был сообщить Николай Борисовичу об этом, искренне извиниться перед ним и привести сюда. Но время шло, а их до сих пор не было. Вдруг Галина Николаевна услышала какой-то шум оттуда, где находились камеры. Она быстро поднялась и вышла в коридор. Мимо, словно ошпаренный пролетел Селиванов с каким-то чемоданчиком. На вопрос «что случилось» он не ответил, скрывшись за поворотов. Галина, понимая, что что-то случилась направилась за ним, но с меньшей скоростью. На полпути она столкнулась с Кругловым. Вчера именно на том месте Маслов, которого вели в камеру, пытался убедить полковника, что не виновен, а сейчас Николай Петрович преградил ей путь в камеры. — Коля, что случилось? Ты извинился? — не понимала Рогозина. Круглов тяжело вздохнул, отведя взгляд в сторону. — Галь, ты только не переживай! — начал майор. Начальница ФЭС только хотела что-то сказать, но зам перебил ее. — Я в камеру пришел, чтобы искренне поговорить с Масловым, а там предсмертная записка, и он под потолком висит. — Что?! — переспросила Галина, не в силах поверить в эти слова. — Он повесился на собственном ремне. — пояснил Николай Петрович, протягивая начальнице сложенный по палам листочек. Она дрожащими руками взяла его и принялась читать. « Я не убивал Барсукова! И если мне не верят, то лучше повеситься, чем быть виноватым без вины… Я не убивал…»