***
На улице в столь ранний час можно встретить не так уж и много людей. Школьников во дворах сейчас нет и вовсе: абсолютно не готовые морально к очередному учебному году, бедные ученики пытаются лишний час провести в постели. Солнце обволакивает землю своим теплом, на улице пахнет пряностями из пекарни неподалёку, где-то во дворах можно услышать радостные крики детей. Одни играют в салочки, другие пытаются построить песочный замок — никаких проблем у этих детишек нет. На лавочках можно увидеть бабушек, иногда кидающих горсть семечек голубям, которых то и дело разгоняет детвора. Молодые мамочки гуляют с колясками, радуясь минутной тишине. Кто-то играет с собакой, кто-то пытается научить своё чадо кататься на велосипеде, а кто-то смотрит на всю эту идиллию из окна. Девушка, что воскресным утром готовит своему будущему мужу завтрак, любуется картиной, предстающей перед её глазами, и где-то глубоко в душе верит, что скоро и она будет вот так же медленно прогуливаться с коляской, пока её муж будет играть с собакой. В окно подул ветер, и в нос ударил приятный запах черешни из соседнего двора, деревья которой были посажены собственноручно жильцами прилегающих домов. В этом самом дворе можно увидеть старушек, что, не жалея себя, пропалывают клумбы с роскошными гладиолусами. Несмотря на столь ранний час, выглядят они достаточно бодро, особенно Нина Семёновна, рассказывающая своим подругам об очередном новом сорте семян, которые она купила в ближайшем цветочном магазине. Те, кто живут в доме №37, знают, что если проснулась Нина Семёновна, спать больше нет смысла. Сразу после подъёма она всегда включает на полную мощность какую-нибудь утреннюю программу, а затем бежит во двор смотреть, не случилось ли что с её петуньями. Честно сказать, ухоженность двора — в большей степени заслуга Нины Семёновны. Будучи гиперактивной бабулей, она постоянно вытаскивает своих ленивых подружек из дома и рассказывает, где сажать цветы, куда вешать объявление о сборе средств на ремонт подъезда и кому нужно сделать замечание по поводу громкой музыки в квартире. Пропалывая очередной кустик, они обсуждают своих соседей. Каждой есть что сказать: одна жалуется на крики ребёнка за стенкой, другая рассказывает про соседа, который пошёл в первый класс в музыкальную школу по специальности скрипка, но когда начинает говорить Нина Семеновна, все замолкают. Эта серия рассказов длится уже несколько лет, и ещё ни одной старушке не надоело осуждать соседа из квартиры №46. Там жил один молодой человек, которого соседи, особенно бабушки, считали не самым порядочным: каждые выходные в его квартире появлялась новая особа, всем своим видом показывая, что она не чай пить пришла. В доме всегда было убрано на случай, если приедут друзья и устроят вечерние посиделки с несколькими красивыми девушками. В квартире было две спальных комнаты, но на кухне, если придёт слишком много гостей, можно было разобрать небольшой бежевый диванчик. «Двушка» досталась молодому человеку после смерти его бабушки, и всё, что было при ней, осталось до сих пор. А зачем менять? Выглядит практично. Сейчас на кухне можно было услышать шкворчание масла: девушка, одетая лишь в мужскую рубашку, которая больше её на пару размеров, готовила завтрак. Получалось, правда, не очень — сказывалась бессонная ночь. Она знала, знала, что уже скоро уйдет и придёт лишь тогда, когда вновь понадобится. У них была такая дружба. Он злился — звонил ей, он не хотел никого видеть — звонил ей. Она его не любила, он её тоже, но ей было просто приятно. Обычно они виделись всего пару раз в полгода. Но ей этого было достаточно. Сегодня молодому человеку нужно было куда-то идти, поэтому девушка решила покинуть его раньше, чем он выйдет из комнаты. Оставив горячую, наскоро приготовленную яичницу на столе и перекрестившись, девушка приступила к поиску своей одежды. Она была единственным человеком, который редко попадал в квартиру к своему другу тогда, когда там было чисто: в углу гостиной находилась огромная куча неглаженых вещей, преимущественно рубашек, кровать была не заправлена, а цветы не политы. Он называет это «высшей степенью доверия к человеку», поэтому, пользуясь такой «огромной честью», истинному педанту приходится смиренно вздохнуть и продолжить искать своё светло-голубое платье, недавно купленное втридорога в одном из самых престижных торговых центров города. Несмотря на то, что квартира была отнюдь не большая, поиски увенчались успехом только спустя десять минут, когда девушка открыла корзину для грязного белья. Да, прошлая ночь была жаркой. Наспех одевшись, она уже собиралась идти, как вдруг вспомнила одну очень важную вещь. Мурзик. Этот наглый жирный рыжий кот спокойно сидел в прихожей и, как обычно, с презрением смотрел на особу, собиравшуюся уходить. Спустя несколько минут он уже гордо шагал в сторону своей полной миски, и девушка со спокойной душой покинула квартиру №46. Теперь она придёт сюда не скоро. За это время хозяин своего скромного жилища сто раз сделает генеральную уборку, выгладит вещи, сам приготовит завтрак. Но не для неё.***
Молодой человек был счастлив, ведь именно сегодня, за девять дней до первого сентября, будет его первая в жизни планёрка! Свою учёбу парень оставил позади, теперь пришло время учить других. Понял он это ещё в 7 классе, когда смог вытянуть нравившуюся ему девочку-троечницу на твёрдую четвёрку только благодаря индивидуальным занятиям два раза в неделю. Затем помог по учёбе ещё нескольким одноклассникам, после чего одного из них даже повесили на доску почёта. Позже, лет в шестнадцать, стал давать уроки за деньги, и уже тогда понял, что учитель — его призвание. Дарить детям знания, наставлять их, помогать в каких-либо ситуациях, — профессия преподавателя очень важна и необходима, пусть некоторые и не признают этого. Учителя бывают разные, но он собирался стать настоящим учителем, тем, кого со временем дети начинают считать своим другом. Утром молодой человек встал пораньше, надел единственный заранее наглаженный костюм — нужно же выглядеть солидно — и вышел из дома. Путь его, как оказалось, быстрым шагом составляет от силы минут десять. Получается, в будущем можно будет ещё немного поспать. Учительская находилась на втором этаже. Комнатка сама по себе была блеклой: серовато-голубые стены, стеллаж, где уже скоро разместятся классные журналы, и овальный стол из тёмного дерева. Присев на одно из свободных мест, Игорь Сергеевич — так звали молодого человека — поздоровался и улыбнулся всем присутствующим. Нотки странного чувства закрались ему в душу: слишком много дам сидели напротив него и нагло разглядывали. Девушкам этим, мягко сказать, больше тридцати или же около двадцати восьми, но внешностью они явно не вышли. — Давайте же начнём, — произнёс полноватый человек лет сорока пяти с серебром в волосах. Голос его был громок и строг. Игорь Сергеевич уже был знаком с Анатолием Евгеньевичем — директором школы. — А где ещё одна?.. Как там ее?.. — мужчина замялся, и именно в этот момент в учительскую влетела девушка. — Извините, там огромная пробка, пришлось… — Садитесь, — оборвал её директор на полуслове. Признаться, вид у девушки был не очень: волосы выбивались из неаккуратного хвоста, а юбка, что почти доходила до щиколотки и была в старую добрую клеточку, не молодила влетевшую в кабинет даму. Мешковатый свитер… или что это вообще? Все выше перечисленное превращало её во что-то… недопустимое для преподавателя. — В этом году у нас два новых учителя, — продолжил Анатолий Евгеньевич после недолгой паузы, во время которой сам разглядывал опоздавшую особу. — Игорь Сергеевич, учитель химии, — директор показал на молодого человека, который уже приподнимался с места, — и Елена Алексеевна, новая учительница физики, — теперь все обратили внимание на ту даму. Она поднялась с места, и все пронзили её взглядом отчуждения и неприязни, будто каждый про себя подумал: «Как можно быть такой?» Елена Алексеевна сидела в углу кабинета практически всю вводную часть планёрки, наверное, все даже забыли о ней, пока Анатолий Евгеньевич не упомянул одну деталь: — Прошу каждого ознакомиться с расписанием уроков на ближайшие три месяца точно. Да, кстати, Игорь Сергеевич и Елена Алексеевна, вам придётся распределить, кто и когда будет вести в вашем кабинете, а кто в любом свободном, — на этих словах директор поклонился и ушёл, оставив учителей одних. Дамы с каждой последующей секундой всё больше начинали презирать опоздавшую особу. «Да как она, такая неряха, может делить кабинет с этим красавцем! Ах, а ты видела его мускулы? Да ни под какой рубашкой таких не скрыть!» — твердили женщины в один голос, когда эти двое покинули учительскую. Их кабинет находился в рекреации второго этажа, поэтому далеко идти не пришлось. Молодой человек влетел туда, как ему не хотелось с ней общаться! Господи, он был согласен на любую из тех дам бальзаковского возраста, но не она! Да эта… как её там… Она выглядит хуже и старше, чем все преподавательницы данной школы вместе взятые! Как можно себя так запустить! Возможно, Игорь Сергеевич и думал, что будет тяжело, но не в этом смысле. — Вы согласны? — спросила Елена, поднимая глаза на коллегу. Ей было всё равно, что думают о ней окружающие: привыкла. Для неё всегда оставалось и остаётся главное — порядок во всём. — Что? — повторил Игорь Сергеевич, подумав, что нужно побыстрее от неё отвязаться и выкинуть из этого кабинета как можно дальше. — Я предлагаю, что один день будете тут Вы, другой — я, — повторила спокойно девушка. — Нет, — коротко и ясно. Не будет она тут работать. Не будет. Здесь должен быть только он. Это его кабинет! Химия куда важнее. — Простите, что Вы сказали? — её маленькие глаза стали ещё меньше, как у мыши, будто внутри горела злость, но по сути её было недостаточно, даже чтобы сказать: «Пи». — Я сказал, что ты здесь работать не будешь. Точка, — его голос повысился, чувствуя лёгкую победу, ведь как мышь может соревноваться с орлом? Никак. Поэтому Игорь Сергеевич взял своё расписание и вышел из кабинета, хлопнув дверью с такой злостью, на какую он мог быть способен в тот момент. А ему очень хотелось не засмеяться, видя это искривленное в ужасе лицо. «Девчонка», — подумал он. И ведь правда, она была его моложе. На целый год! Елена Алексеевна вначале побледнела, потом вздрогнула, а затем приняла своё обыкновенное выражение лица. «Война, так война, Игорь Сергеевич», — подумала девушка и, хитро улыбнувшись, села за учительский стол, представляя, как уже через десять дней будет вести здесь урок.