Быть прежней

      Плачь — не плачь, в морской воде не убавится соли…       Каждый вечер вождь Туи приходит в хижину жреца и опускается на колени перед святилищем. Каждый вечер он задаёт богам один и тот же вопрос — когда его дочь Моана, единственная наследница рода, наконец станет прежней?       Моане всего шестнадцать. Месяц назад волны прибили её каноэ к берегу. Та, что сошла с него, полная сил, болтала взахлеб о богах и сердце Те Фити, смеялась, пела, дёргая за руки, клялась, что теперь всё будет, как прежде, даже ещё лучше… Месяц одиночества в открытом море — суровое испытание для взрослого, полного сил мужчины. Вождь понимает это, с усмешкой проводя по непослушной копне дочерних волос. Черная гниль, поразившая остров, вконец отступила; правда, пришлось приложить немало усилий, срубая больные деревья, опаливая траву. На Мотонуи вернулись счастливые времена. Парусные катамараны, укрытые предками в тайной пещере, вновь вышли в море за богатым уловом. И это заслуга его дочери.       — Откуда ты научилась управлять лодкой? — он разворачивает её за плечи, смотрит в глаза, внимательно, неотрывно, долго, в который раз (!) надеясь услышать правду. Но слышит только измученный вздох.       — Я же уже объясняла. Когда я нашла Мауи… — она умолкает; во взгляде отца плещет укор. До сих пор верить дурацким легендам! Ведь уже не ребёнок! И потом, где смертные, а где — боги…       Отцовский взгляд прожигает её насквозь, не хуже лавы Те Ка. Моана вырывается из его рук. Слишком колко, слишком горячо. Невыносимо. Он никогда не пытался понять…       Кривой ствол пальмы и щепки, вонзающиеся в песок. Как и тогда, месяц назад, до главного путешествия её жизни.       — Ты опять говорила, что встретила Мауи… — Сина неслышно опускается рядом.       — Ты тоже не веришь мне?       Рука матери накрывает её руку.       — Верю. Он спал с тобой?       Моана выдергивает ладонь из чужих пальцев.       Дурные слухи расходятся быстро, как лихорадка. Они бы перебрались через море, но кому из соседей интересно узнать о маленькой девочке, дочке вождя, и её невсамделишном подвиге… Океан пощадил её, вернул живой на радость родителям — и за то слава богам. Правда, путешествие не прошло для Моаны даром. Хорошо, что попался добрый островитянин и подобрал беглянку, когда та совсем уж было помутилась рассудком от жажды и голода, выходил, научил управляться с остнасткой и находить дорогу по звёздам — знаниям, давно утраченным на Мотонуи. Мауи и Те Фити, Лалотаи и какамора — всё это привиделось ей, когда, обессиленная, бедняжка лежала на палубе, отдавшись на волю ветра и волн. Так говорят в деревне. Остаётся лишь стиснуть зубы, проходя мимо и ловя за спиной смешки и вздохи сочувствия...       Тала умерла, в деревне появилась новая сумасшедшая — Моана. По вечерам она точно так же разговаривала с водой — молила, чтобы океан призвал его, чье имя она стонала по ночам, слышала в каждом вздохе волны, крике чаек, стуке плодов в кокосовой роще. Когда лодки выходили за риф, она выше всех взбиралась на мачту, заслоняясь от солнца рукой, до рези в глазах вглядывалась в пролетающих птиц — не мелькнет ли внутри крыла витой узор? Ожидание, горькое и тягучее, как сок алоэ, заполнило с головой, заставило захлебнуться, невидимыми потоками просочилось в сердце. Только он — Моана верила — только он может спасти её от кошмара, в котором каждый из племени считает её безумной… Но время шло — спаситель не появлялся. Вода точит камень; так же чужая укоризна исподволь точит душу. Изо дня в день, вдали от досужих глаз, в сумерках дочь вождя спускалась на берег — звала ту, что ушла в море, молила забрать с собой в мир подводных глубин. Океан глотал огненное светило на грани воды и неба, шумно вздыхая прибоем человеческой глупости…       Прошло полгода, пока она перестала таиться людей. Берег на отмели всё равно был безлюдным, а раз так — зачем ждать до ночи. Правда, океан давно перестал отвечать, с того момента, как, возвратившись из странствий, блудная дочь позвала мать и отца с собой, показать, что её рассказы — не пустая выдумка. Чуда не вышло; напрасно она топтала ногами прибой. Тогда впервые Моана заметила в отцовском лице взгляд укоризны.       …Камень, обласканный водой, ложится в руку и с плеском уходит на дно. Моана тянется за вторым, заносит руку — и замечает над горизонтом, в безукоризненно чистой лазури крохотное пятно. Нет, это не лодка. Пятно движется над водой, становясь расплывчатей и больше с каждым вздохом. Предчувствие осеняет её, комком застывает в горле, рассыпается по рукам сотней мурашек. Онемевшие пальцы роняют камень. Моана боится дышать, пока таинственная точка в небесном просторе не превращается в два крыла. Гигантская птица, не похожая на других, летит к острову.       — Мауи… — она почти уверена в этом, и с каждой секундой эта уверенность становится больше. — Мауи! Мауи! — Моана срывается с места, бежит навстречу, спотыкаясь в прибрежных волнах, размахивая руками, словно боясь, что он не заметит. — Мауи!!! — крик, пронзительный до хрипоты, разрывает лёгкие; на щеках дрожат солёные капли — брызги? слёзы? Огромный сокол зависает над ней и падает в залив, на лету в яркой вспышке приобретая человеческие черты.       — Мауи многоликий, повелитель ветров и морей, герой молодых людей, мужчин и женщин! — он приземляется в прибой, закидывая крюк на плечо. — И не говори, что не скучала! — лукавый жест указывает на девушку — та стоит напротив в пяти шагах, глотая морскую горечь, дышит тяжело и часто. Он вернулся! Через полгода, когда она почти смирилась со своей новой ролью, почти убедилась, что все её приключения были не больше, чем сладким болезненным бредом…       Не помня себя, Моана бросается вперёд, чтобы повиснуть на шее у полубога, — и со всего размаху падает рядом в пенную зыбь: в последний миг владелец крюка «галантно» шагает в сторону, пропуская смертную. Шутка в излюбленном стиле; Моана спиной ощущает насмешливый взгляд и нахальную полуулыбку. Отплевываясь от воды и убирая с лица мокрые волосы, она медленно поднимается, не обращая внимания на дружески протянутую ладонь, встаёт на ноги. Гордой. Исполненной достоинства. Прежней.       — Я, Моана из Мота…       Ей не дают договорить, подхватывая под колени и с усмешкой закидывая на другое плечо:       — Пошли, дочь вождя.       Татуированная громадина движется к берегу…