Природа нашей дружбы.

      Сехун любит, когда в выходной EXO приходят к нему домой. Он мог бы каждый день принимать их так, чтобы делиться с ними радостями. Вот как сейчас. И его счастье никак не связано с сидящим напротив Луханом. – Сё, ты пялишься, – тихо сказал подсевший к младшему Чанёль. – И он это знает. – Я просто задумался, – возразил Сехун, не отвядя взгляда от смеющегося Лухана, что так весело что-то щебетал на китайском.       Сехун ненавидел, когда Хань говорил на родном языке. А все потому , что сколько бы он не оттачивал свои знания, никак не мог понять о чем говорит хён. Плюс ко всему, он упрямо не хотел объяснять значения некоторых слов. А младший с детства не любил тайны и совал свой нос куда не надо. Поэтому секреты Лу особенно напрягали, и Хун недовольно хмурил брови, пытаясь понять хоть что-то. Но старший лишь весело продолжал рассказывать Сюмину о чем-то... – Конечно. — Чанёль кивнул. – Я так и думал. А ещё ты влюблён. – Не придумывай себе то, чего нет. Это всё твоя глупая фантазия виновата, – недовольно отозвался О. – Я просто пытаюсь понять. – Как скажешь. – Пак недоверчиво хмыкнул и закатил глаза смотря с каким усердием младший пытается "понять", а точнее подслушать, то о чем так бойко рассказывает Лухан-хён. Хань уже второй день о чем-то шепчется с Сюмином. Хотя, уже давно ни для кого не секрет, что Лухан и Сехун — лучшие друзья. Хотя многие считали, что они встречаются и Чанель не был исключением.       К вечеру почти все были в стельку пьяны и пошли утраиваться во всех углах сехуновской квартиры. Слава богам, она была большой! Но вот сам хозяин упорно пытался найти в Китайско-Корейском словаре, значение услышанного предложения.

Пятнадцать минут назад.

      Уже подвыпивший Лухан, косо смотрел на всё ещё трезвого друга. — Почему ты на меня так смотришь? — заплетающимся языком, спросил Хань.       И в этот момент Сё захотел ударить хёна чем-то тяжелым. Ведь тот упорно не понимал, почему младший на него дуется. Решив, что проигнорировать его будет самым правильным решением, он промолчал. Но тишину снова нарушил старший. — Сехунни, — протянул гласные Хань, уверенно хватая Сё за рукав домашней рубашки. — Не злись на меня... — но Сехун вновь промолчал. — 你将我的失败 — на выдохе произнес Хань, подняв взгляд к потолку. «Ты станешь моей погибелью» — вот, что хён сказал ему тогда. Но почему? Что он хотел этим сказать? Это не дает Хуну покоя. Может нужно спросить у него... — Лу, почему ты сказал это? — с нескрываемой обидой, спросил Сехун. — Ммм? Ты о чём? — более-менее пришедший в себя, Лухан удивленно уставился на Сехуна. — Почему я стану твоей гибелью? Что это значит? Я что-то сделал не так? — Сё засыпал старшего вопросами, на что тот лишь засмеялся весело и заразительно, как умел только он. — Хань, все говорят, что я в тебя влюблен, — неожиданно пожаловался Сехун. После нескольких минут молчания. – Какая наглость, – согласился старший, не поднимая глаз. – Интересно, с чего бы это. – Я слышу в твоих словах сарказм. – Хун, до этого бродивший туда-сюда, теперь присел рядом на стул. – Разве они не могут понять, что мы просто близкие друзья? – Этот вопрос ты должен задавать не мне. Если тебя напрягает такое мнение окружающих, может, мы начнём дружить чуть менее плотно? — спросил Лухан, бросив пронзительный взгляд больших карих глаз на младшего. – Возможно, – согласился Сё. – Пойдём спать, а то я устал. – И для начала, – с усталой обречённостью во взгляде, сказал старший. – Может, ты всё-таки будешь спать в своей кровати один, как и положено, а не делить её со мной? А Чонину и Кенсу придётся потесниться на диване, чтобы уместить меня. – Глупости, – фыркнул Хун, хватая Ханя за руку и заставляя подняться. – По ночам ты мерзнешь. А моё одеяло самое тёплое, к тому же мне скучно спать одному. – Ты даже не осознаёшь, как это звучит, да? – Лу улыбнулся и последовал за младшим в его большую и удобную кровать. – Иначе ведь ты не отстанешь.       Сехун улёгся позади Лухана, устраивая руку у него на животе. – К тому же, – прошептал он, пока Лу укрывал их одеялом, – ни к чему тебе спать на диване, когда в моей кровати спокойно помещаются два человека. – 情人 , бесишь! – фыркнул Хань, накрывая своей рукой руку младшего. – Вообще-то это прозвучало, как оскорбление, – пробурчал Сё. – Я уверен, что это какое-нибудь грязное китайское ругательство, ты просто не хочешь говорить, что оно означает. – Сехунни, ты, кажется, хотел спать, – заметил Хань и замолчал. Скоро его дыхание стало тихим и размеренным, всё-таки заснул. Младший на пробу подул ему на затылок – никакой реакции. Он крепче прижал к себе спящего Ханя, решив, что о природе их дружбы и о том, чтобы общаться чуть меньше, подумает завтра.