Мажор в общаге

      Поцелуи с парнями не были для меня чем-то удивительным. Да и парни мне всегда нравились больше, но открыто это я старался не проявлять — все-таки наше общество довольно гомофобно. И если высшие слои еще сделают вежливое лицо (зато за спиной пропесочат), то коллектив общаги уставился на меня, будто я сделал нечто запрещенное.       Осуждающе-недоумевающие взгляды отрезвили меня. Мозг со скрипом начинал работать, отдуваясь за свой отгул до этого.       — Да я пошутил, че вы, — выдал я первое, что пришло в голову.       Взгляд Олега оставался все таким же подозрительным. Правильно. В засос в шутку не целуют. Но самое забавное, что мне показалось, что он мне на поцелуй ответил! Может, я уже допился до галлюцинаций?       Еще два оценивающих взгляда заставили меня задуматься. Два рядом сидящих парня слишком задумчиво смотрели то на меня, то на Олега. Рыжего парня с довольно длинными патлами, как я помнил, звали Леша. Второго же, одетого побогаче, со смутно знакомым лицом — Дэн*.       — Все, Алексу больше не наливать! — заявил парень, который допился до того, что завалился на бок, обнимая ногу какой-то девушки (та была не против). Думаю, встать он был не способен.       На удивление, на остальных мой «аргумент» подействовал, и разговоры возобновились. Народ уже был слишком пьян, чтобы чему-то удивляться. Кто-то, кто имеет побольше мозгов, уже отправились по своим комнатам. Какой-то парень говорил, что у него перед глазами все плывет, а ему еще вниз по лестнице спускаться. Просил поддержки, на что на помощь ему пришли еще двое нетрезвых товарищей. Думаю, так вероятность их падения только увеличилась.       — Вот у меня была история, — раздалось сбоку, — когда я по пьяни полез к Жене. Магия алкоголя сделала ее красавицей прям, так она мне так прописала, что синяк два месяца сходил, а рука будто отваливалась. Бешеная она какая-то, серьезно. Нет что бы как нормальная баба…       Тут поднялись не менее пьяные феминистки, начался спор о значении женщин во Вселенной. Вплоть до того, что пытались создать культ баб, притом, мужчины считались там «жалкими носителями члена». Я практически не вникал, веселясь от аргументов обеих сторон, потому, наверное, первый и заметил, что дверь в наше убежище отворилась.       — Хей! — этот дурацкий клич и уже знакомый надменный тон начинали бесить. Только сейчас он был еще более злой, чем тогда, когда я слышал его в первый раз.       Естественно, это был Витя со своей свитой. Парень, что совсем недавно говорил о том, что Женя должна была непременно дать ему, отдернулся, будто от огня, хватаясь за руку, хоть девушка даже не взглянула в его сторону.       — Смотрю, все в сборе, — окинул Витя комнату, которая представляла из себя нечто вроде поле боя: раскиданные то тут, то там проспиртованные, будто для лучшего сохранения, тела, бутылки, стаканчики, окурки, остатки немногочисленной закуски. Смешались в кучу кони, люди…       — Оля, ты-то зачем сюда пришла? — он кинул осуждающий (?) взгляд в сторону моего соседа. — И Цаца здесь, — а это, как понимаю, ко мне, — в блевальнике.       — Вить, а ты сюда зачем пришел? — отозвалась Лена, видимо, как хозяйка комнаты. — Мы тут этажом своим отдыхаем.       И действительно, лишь пару ребят были с других, да и то — по персональному приглашению очень близких людей.       — А может мне скучно стало? Рож пьяных давно не видел, — скривил парень рот в ухмылке. — Да и вообще, мне нужно кое с кем тут перетереть, — и он направил такой многообещающий взгляд на меня, что мне прямо стало неудобно.       А я до сих пор не понимал, что я такого ему сделал. Ну да, высказался резковато, но гопота же обычно быстро остывает. Да и не думал я, что он сюда придет. Тем более с таким перекошенным лицом, будто я ему только что чем-то насолил. Попытался припомнить, но мысли в голове путались, неспособные пробиться через алкоголь. Думать было крайне тяжело.       Вообще пил я не так часто. Мне своей дури и так хватает. Я лишь вальяжно дегустировал, мог за хороший вечер выпить бутылочку чего-нибудь не слишком алкогольного, но до такого состояния, как сейчас, я допивался крайне редко. В отличие от аборигенов, я еще мог передвигаться, но не хотел. Я сидел, прислонив голову к стене, потихоньку засыпая, когда в комнату ворвался возмутитель спокойствия.       — Витя, не нужно мне тут драк и проблем. Сядьте лучше с нами, выпейте, — предложила Лена, попытавшаяся успокоить заводилу шайки.       — Не трогай его, — отозвался Олег. — Прошу. Он же тут всего лишь день. Сядь.       Спокойный голос моего соседа будто охладил визитера, тот сурово посмотрел на меня, а потом сел на пол на свободное место, рядом бухнулись и Жора с Женей. Я же понял, что вечеринка для меня окончена — глаза слипались и до этого, но сейчас навалились впечатления нового дня, наполненные новыми лицами. До комнаты я еле дополз, опознав ее только по полуотвалившемуся номеру.       Завалившись поверх одеяла на свободную кровать, я сразу будто отключился от мира, несмотря на то, что место для ночлега было совсем непривычное.

***

      Проснулся я от громкого металлического звука, а добил меня резкий удар в бок. Я попытался отмахнуться от того, кто решил со мной так жестко расправиться. В результате я ударил обо что-то руку, обо что-то деревянное. Дикий звон не прекращался.       Разлепив глаза, я понял, что нахожусь на полу моей новой комнаты. Довольно грязном полу. А руку я ушиб о ножку столика, что как раз стоял недалеко от кровати.       Я поднялся, пытаясь отыскать источник звука. Им оказалось часы с двумя странными полусферами сверху, между которыми метался молоточек. На дикую трель сразу отзывалась моя бедная голова, несогласная, что алкоголь — необходимая жидкость для проживания здесь, позволяющая мне контакт с местными наладить, да и роль анестезии от операции под названием «жизнь» прекрасно выполняющая.       Рядом с механизмом обнаружилось… тело Олега, еще более помятого, чем я, что только что упал с непривычно узкой кровати. Он пытался одной рукой собрать половинки своей, уверен, больной головы, а второй прекратить злосчастные трели.       Наконец у него это получилось, и в комнате установилась блаженная тишина. Я выдохнул, после чего сел обратно на столь недружелюбную кровать. Олег простонал, после чего медленно поднялся напротив меня, все так же держась за голову. Я же пытался отыскать вчерашнюю баночку неведомой жидкости с лапой на банке. Сейчас мне было уже не до дегустаций — я помнил, что ничего кроме нее в комнате не было.       Я припомнил, куда Олег убрал банку, после чего тяжело встал, по стеночке добрался до шкафа, открыл его, извлекая на свет банку, благодаря Демиургов, что вчера купил ее.       Щелчок, и дырка в банке сделана. Я быстро присосался, сглатывая прохладную жидкость внутрь. Вкус был непривычный, но с похмелья он казался нектаром. Оторваться было ужасно сложно, но я все же смог примерно на половине, отдав остатки еще более нуждающимся.       Олег сглатывал так быстро, будто пытаясь унять внутреннюю пустыню, после чего запрокинул голову, пытаясь высосать все до последней капли, а потом отложил пустую тару.       — Спасибо, — выдохнул он.       Я улыбнулся в ответ, оставляя соседа одного — нужно было сходить в душ. Только теперь я осознал, что мыла-то у меня нет. Олег заботливо купил мне какую-то неизвестную пасту (я пользовался обычно такими, что моего месячного бюджета хватило бы еле-еле) и щетку, но геля для душа у меня не имеется.       — Олег, можно я твой гель для душа возьму? — спросил я, вернувшись в комнату.       — А что это? — удивленно спросил он чуть приглушенным голосом.       — Ну… — задумался я. — Чем ты моешься с утра?       Парень как-то странно на меня посмотрел, а потом ответил:       — Я с утра только зубы чищу. Ну, а вообще моюсь я мылом. У меня есть. Вот, — и он протянул мне нечто коричневое параллелепипедное и со странной маркировкой «72%».       — Почему семьдесят два процента? Это такая фирма?       — Не, это процент содержания жирных кислот. Чем больше — тем лучше с грязью справляется. Шикарная вещь.       Что за «жирные кислоты» и зачем они нужны, я уточнять не стал. Запах от этой «шикарной вещи» шел ужасный. Я пришел в душ — нельзя же на учебу идти без душа. Тут же собралась толпа народу, притом, что самое странное, были и девушки, и парни. Я попытался зайти в кабинку, как только та освободилась, но меня остановили резкими выкриками.       — Очередь!       Оказалось, чтобы помыться, нужно было ждать. Оглядевшись, я резко захотел домой: ломаная плитка, грязь, антисанитария. Маленькие кабинки, отделяемые от толпы лишь маленькой шторкой.       Меня чуть не вывернуло от мысли о том, что мне придется либо раздеваться при всех, либо в маленькой кабинке, в которой, как я заметил, даже крючков не предусмотрено. И растираться этим куском странной субстанции без мочалки — у меня ее не было (брать у Олега я не стал — это индивидуальная вещь, и мне даже мерзко подумать о том, что можно взять чужую).       Я отказался от утренних водных процедур, лишь почистив зубы ужасно жесткой щеткой. Вспоминал детство — давно я не держал в руках обычную, не электрическую щетку, что сама прекрасно вычищала все. В детстве, помню, мне приходилось чистить зубы обычной щеткой — мои десны постоянно кровоточили, потому мне специально заказывали шелковые нити с какой-то пропиткой. Но те нити были не в пример мягче и податливее. Эта же щетка будто пыталась процарапать меня.       Вкус пасты был никаким, будто я решил почистить зубы молоком. Она была какой-то желтоватой, как и, наверное, зубы, после долгой такой жизни. Я сплюнул в раковину, понимая, что жить так просто не смогу. Нужно что-то решать.       Казалось бы, бытовые мелочи, но терпеть их было просто невозможно. Как люди тут живут, я не понимаю. Захотелось вернуться домой, признавая свое поражение за одну возможность нормально помыться.       Но сдаваться так быстро нельзя. Тем более что у меня есть одна идея.       Раздосадованный неудачной помывкой, я вернулся в комнату, закидывая вещи в шкаф. В комнате меня ждал тот самый зеленый чай. Только сейчас я понял, что у меня даже кружки нет, и Олег дает мне свое.       — Спасибо, — улыбнулся я, поражаясь этому парню, который мало что имеет, но, тем не менее, не жалеет этого для других.       — За что? — удивленно спросил он. Я объяснил, на что тот только улыбнулся. — У меня самого никогда ничего не было, я понимаю, каково тебе. Да нет, тебе хуже. Видно, что ты не привык к такому. Но знаешь, для мажора ты неплохо держишься.       Почему-то от его слов стало теплее на душе. Олег действительно был хорошим парнем, и да, если у меня этот кошмар через месяц максимум кончится, то ему так до выпуска, а потом… что? Насколько я знаю, детям из детдома выдают комнату с такими же отбросами, как и они. В этих общагах они и спиваются, не видя в жизни ничего, кроме грязи и тлена.       Я подошел и обнял парня, которого мне стало так жаль. Я решительно не хотел такой участи для действительно неплохого парня, которому просто не повезло.       — Эй, ты чего?       — Да так… — замялся я, не зная, как объяснить ему то щемящее чувство в груди. Я отстранился. Нерешительно замерев рядом. Почему-то вспомнился вчерашний поцелуй и подозрительный взгляд Олега после него. Стало ужасно неловко.       — Садись, — кивнул парень на рядом стоящий стул. Я, чтобы скрыть волнение, быстро уселся, заводя разговор о конце вечера, который, как оказалось, сам Олег помнит весьма посредственно.       Мы пили отвратительный на вкус чай, заедая странными бутербродами. Впрочем, здесь все странное, наверное, мне стоит перестать удивляться, если я хочу прожить здесь месяц. А я ужасно хотел увидеть Криса и убедиться, что это действительно стоит такой жизни. Примечание *Если кто-то видит в этом отсылку, тот молодец. Я может быть когда-нибудь вернусь к этому произведению)