Время Голда

Мистер Голд никогда не оставлял чаевых. Обычно он приходил, когда ланч был уже закончен, занимал дальний столик у окна, заказывал сезонное блюдо со скидкой и чашку чёрного кофе «по-американски». Расплачивался Голд всегда у стойки и точно по счёту. Мадам Лукас нарочно выдавала ему сдачу пятицентовиками, надеясь так устыдить скупого домовладельца, но тщетно: Голд и не думал смущаться и, прежде чем сгрести монетки и отправить их в кошелёк, всегда пересчитывал. Мадам Лукас недовольно хмурилась, а её внучка Руби втайне была довольна тем, что Голд остаётся верен себе. Пожалуй, она бы даже огорчилась, если бы он нарушил традицию и оставил пару долларов «за обслуживание». Расплатившись, мистер Голд улыбался мадам Лукас своей тонкой улыбкой, подхватывал прислонённую к стойке трость и отправлялся восвояси. — Выпил кофе, теперь пойдёт пить кровь из кредиторов, — возмущённо комментировала мадам Лукас, когда за нелюбезным посетителем захлопывалась дверь. — Из должников, бабушка, — каждый раз поправляла её Руби, — правильно говорить: должников. Но хотя мадам Лукас уже тридцать лет как эмигрировала из французской Канады, английские слова всё никак не хотели укладываться у неё в голове. Руби усмехалась, шла к голдовскому столику, чтобы собрать на поднос посуду и смахнуть несуществующие крошки — ел домовладелец очень аккуратно — и шла на кухню, загрузить посудомойку: обычно она была почти заполнена после ланча, но для одной чашки и тарелки всегда можно отыскать место. Руби засыпала в агрегат моющее средство, обтирала руки о передник, жала на кнопку «запуска» и, минуя кухню, уходила через заднюю дверь. Обойдя здание, она оказывалась у входа в гостиницу. Голд уже ждал её. — Нельзя быстрее? — шипел он раздражённо. — Быстрее не получается, — пожимала Руби плечами. Они заходили в холл, Руби наугад снимала ключ с доски, и они поднимались в один из номеров, никогда заранее не договариваясь в который, сдёргивали с постели покрывало, и Голд опрокидывал её на спину, на серое чуть влажное бельё: в гостинице вечно царила сырость, и никакие кондиционеры не помогали, да и не было смысла включать их в отсутствие постояльцев. Иногда Голд раздевал её, иногда ждал, когда она разденется сама, жадно следя за её движениями. Чаще они молчали, реже перебрасывались ничего не значащими фразами, но заканчивалось всё одинаково: Голд яростно втрахивал Руби в постель, неумолимо наращивая темп и амплитуду движений, в момент кульминации его пальцы до синяков стискивали её бёдра, а после, обессиленный, он падал на неё и утыкался лицом в шею. — Мисс Лукас, вы великолепны, — резюмировал он сипло. — Как всегда. Руби усмехалась про себя: никто, кроме их старомодного домовладельца, не стал бы обращаться к ней по фамилии в такой ситуации. — Вы тоже мне нравитесь, мистер Голд. Руби думала порой, что хорошо было бы подольше полежать так, прижавшись друг к другу, может быть, даже уснуть в обнимку. Но они могли позволить себе только пару минут передышки. Руби спешила вернуться в кафе до того, как бабушка отправится на её поиски, и Голд не пытался её задерживать. Руби и не ждала иного: в конце концов, ему тоже нужно было открывать ломбард после перерыва. *** Мистер Голд пришёл как всегда, в начале четвёртого, когда поток посетителей уже схлынул. Он занял свой столик, заказал сезонное блюдо и чашку кофе, расплатился у стойки и не оставил чаевых. В этот раз он насыпал себе слишком много сахара, а размешать забыл, и прежде чем положить чашку в посудомойку, Руби пришлось отскребать с донышка липкий осадок. Руби сдёрнула передник, вытерла об него руки и вышла через задний ход. Она подошла к дверям гостиницы, заранее репетируя новый ответ на голдовское извечное: «Нельзя быстрее?». Только вот мистера Голда на месте не оказалось. Руби какое-то время постояла у порога, томясь в ожидании, но время шло, а Голд всё не появлялся. Руби даже хотела дойти до ломбарда, чтобы убедиться, точно ли с мистером Голдом всё в порядке, но передумала. Разумеется, он не забыл. Просто не захотел. Она вспоминала, как Голд вчера пожирал глазами эту блондинку, как произнёс, почти промурлыкал: «Эмма — прелестное имя», и в груди у неё рос колючий холодный ком. Руби одёрнула юбку, последний раз переступила с ноги на ногу и отправилась в кафе. Наверное, она должна была злиться на мистера Голда, но у неё не получалось. В чём ей было его винить? Они же ничего не обещали друг другу. И где-то в глубине души Руби чувствовала даже благодарность за те, оставшиеся в прошлом, встречи, и за то, что мистер Голд пусть и изменил ей, но остался верен себе и по-прежнему заказывает сезонные блюда и не переплачивает по счёту.