***
Она ещё помнила Александрию прекрасной. С ровными рядами белых домов, с аккуратными, усыпанными гравием, дорожками, с птицами в зеленеющих кронах. В те времена на летних верандах слышался смех, а на маленьком ухоженном кладбище было много свободного места. Теперь она видела Александрию другой. Глубокие выбоины на чёрных от сажи воротах, густой дым, разгоняющий стайки воронья на разрушенных улицах, летающий в воздухе мусор и запах. Запах страха и разложения. Рика она нашла в разгромленной детской. В полупустой комнате не осталось ничего, кроме колыбели и чёрно-белой фотографии семейства Граймс. Это фото сделал Аарон, давно, тогда группа только приехала в Александрию. Чёрно-белая картинка еле держалась на одном гвозде. На ней у Карла ещё не было чёрной повязки, Рик щеголял в шерифской шляпе, а Джудит счастливо улыбалась в камеру беззубым ртом. Кэрол переступила порог, впуская в комнату осенние сквозняки. Гвоздь всё-таки не выдержал, фотография в последний раз качнулась и грохнулась на пол. Вслед за громким звоном раздался детский плач. Рик даже не обернулся. Так и сидел на полу, прижимая к груди ревущую дочь. Кэрол хотелось его ударить, наотмашь, вернуть тот стержень, который будто вынули у него из груди со смертью Гленна. — Не ходи, — негромко сказал Рик. — Ты ничего не изменишь. Мы будем следовать правилам, и тогда всё будет хорошо. — Хорошо? — как-то глухо переспросила Кэрол. Рик всё-таки поднял голову: — Именно так. В наше время «хорошо» — это не хуже, чем было. Я больше не позволю никому умереть. — Не позволишь? — Кэрол рассмеялась неестественно громко. — У тебя отняли право решать! Не могу поверить, что это говоришь мне ты, Рик Граймс, человек, который провёл нас через ад! В глазах Рика ненадолго появилась жизнь: — Не можешь, потому что тебя там не было! — рявкнул шериф. Джудит заплакала оглушительно громко. Кэрол отшатнулась. Рик сказал то, о чём она думала каждую минуту с тех пор, как вошла в ворота Александрии и увидела искажённое горем лицо Юджина, искусанные губы Розиты, нездоровое возбуждение Спенсера. Гленн, Абрахам… Она бросила их. Они умирали, а её там не было. И Дэрил… Рик безразлично уставился в окно, а Кэрол бесшумно выскользнула за дверь. И только шагая по пустынной александрийской улице поняла — у Александрии новый вожак.***
Ранним утром в лагере Спасителей в пустом ангаре собралась толпа. Одна из групп привезла с вылазки необычную находку. Находка сидела в центре на полу, вытянув вперёд длинные худые ноги, покачивалась из стороны в сторону, будто в такт беззвучной мелодии, пальцами рисовала в воздухе замысловатые фигуры, а из груды грязных, измазанных кровью и кишками тряпок выглядывало на удивление миловидное женское лицо. — Что это? — недовольно спросил Ниган. Он шёл сквозь толпу, и люди расступались перед ним, спеша встать на колени. — Эээ, женщина, — неуверенно ответил Дуайт, старательно пряча глаза от явно злого босса. — А я думал, рождественская индейка! — рявкнул Ниган. — Вы должны были привезти дань из Королевства. Или в этот раз Иезекиль решил расплатиться натурой? — Мы нашли её на обратном пути, — затараторил Дуайт. — Сама вышла к нам. Говорит, её группа хотела присоединиться к Спасителям. — И где же сейчас эти неглупые люди? — Их неожиданно сожрали ходячие, — попытался пошутить Дуайт, но поймав взгляд босса замолк на полуслове. — А этой ходячие видимо побрезговали? — Ниган наклонился, внимательно разглядывая женщину и сморщился. Пахла находка ещё хуже, чем выглядела. Женщина тем временем закончила крутить головой, и её взгляд остановился на Нигане. В следующий миг на её лице расцвела счастливая улыбка, а глаза засветились восторгом. — О, это так прекрасно! Это место и вы… Просто прекрасно! Женщина сложила руки в молитвенном жесте. — Вы притащили в лагерь сумасшедшую, — Ниган внимательно вглядывался в светло-голубые глаза, пытаясь разглядеть хоть каплю страха. Ничего. Пусто. Так пусто бывает лишь у новорожденных детей или у людей, которые давно не дружат с головой. — Как тебя зовут? — Кэрол, — тут же откликнулась женщина. — Это так прекрасно, оказаться здесь! Я много слышала о вас и так долго мечтала об этом. — И вот ты здесь, — Ниган на секунду задумался. — И чего же ты хочешь теперь? — Хочу в гарем! — Кэрол вскочила и попыталась схватить Нигана за рукав, но Дуайт резким ударом сбил её с ног. — В гарем? — Ниган поперхнулся воздухом. — Ко мне? Совсем сбрендила? Вторя вожаку, вокруг громко засмеялась толпа. Ну, правда же, какая отличная шутка! Женщина не обратила на смех никакого внимания. Гордо выпрямилась и с поистине королевским достоинством, на сколько позволяли грязные тряпки, посмотрела Нигану в глаза: — Конечно, к вам. Ведь говорят, там собираются самые лучшие. Ниган оглянулся на стайку женщин за спиной: блондинки, брюнетки, одна мулатка. И правда, тёлочки как на подбор! Ещё раз оглядел существо, по недоразумению названное женщиной… — Ладно, уговорила. Но право на гарем ещё придётся заслужить, — махнул рукой и зашагал к трейлеру. — Дэнни, пристрой её куда-нибудь. И пусть помоется что ли. Вслед ему летели благодарности, и слышался безумный женский смех.***
В холодной тесной камере время тянулось до отвращения медленно. Дэрил давно потерял ему счёт. День за днём редкие кормёжки, кусок хлеба и тошнотворный, ещё до апокалипсиса просроченный паштет. Иногда собачий корм, размазанный по грязной миске, да изуродованное лицо Дуайта. Диксон и не надеялся, что проживёт так долго. Иногда его выпускали. Сажали на цепь, будто бешенного пса, цедили команды, дёргали за поводок. Вот только он уже давно не замечал оскорблений. Как дикий зверь, которого охотники на потеху решили оставить в живых. В этой клетке без окон, в пустоте и одиночестве ему хотелось выть. А ещё сделать что-то, чтобы убили уж точно. В такие моменты он остервенело бился лбом о каменную кладку, обзывал себя последними словами, шептал, что выход есть, он обязательно найдётся. Но с каждым днём надежда таяла, а мысли о смерти больше не пугали, становились всё желаннее. Кто вообще боится смерти в мире ходячих мертвецов? Когда на пороге камеры появилась она, Дэрил, конечно, не поверил глазам. Что могла делать эта маленькая седая женщина в логове Спасителей? Уж точно не стоять тут, хлопать ресницами и протягивать ему банку собачьего корма. Дэрил расплылся в дебильной улыбке. А что? Разве это не то самое безумие, о котором он так мечтал? Увидеть её, услышать родной голос, обнять. Или даже сделать то, на что с реальной Кэрол никогда бы не решился. Прижаться всем телом, крепко обхватить руками, вдохнуть запах кожи… Иллюзия, так удивительно похожая на Кэрол, будто что-то прочитала в его взгляде, сверкнула глазами и покосилась назад. Дэрил с трудом отвёл взгляд от женского лица и посмотрел в глубь коридора. — Вот за ним будешь присматривать, поняла? — издевательски бросил Дуайт. Он стоял в двух шагах от Кэрол и крутил в пальцах нож-бабочку. — Один раз в сутки приноси ему жрачку и воды. И главное, никаких разговоров! Дэрил таращился на Дуайта. Этот урод тоже видит её? — А что делать, если он кинется? — со страхом пролепетала Кэрол. Дэрил хотел было возмутиться. В каком таком мире он мог бы кинуться на Кэрол? Но вовремя прикусил язык. — Убивать его пока нельзя, — безразлично заметил Дуайт. — У босса на него большие планы. Смотри, как придурок смотрит на тебя. Будто сожрать хочет! — У меня даже оружия нет, — заскулила Кэрол. — Как я к нему подойду? Он же бешенный! Женщина попыталась выбежать из камеры, но Дуайт преградил ей дорогу. — Не ори. Это распоряжение Нигана. Дэрил низко склонил голову. Боялся смотреть Дуайту в глаза, боялся выдать себя, их обоих. Это Кэрол могла менять роли, как перчатки, а он… Дуайт ещё несколько минут рассказывал Кэрол правила, а потом, громко хлопнув тюремной дверью, вышел. Как-только он скрылся за поворотом, и звук его шагов перестал метаться по коридору, Дэрил вскочил и схватил Кэрол за плечи: — Ты что здесь делаешь? С ума сошла? — О, ты тоже так думаешь? Это прекрасно! — попыталась отшутиться Кэрол. — Не дури! Они поймали тебя? Они что-то сделали с тобой? — Дэрила трясло от страха и злости. И от безысходности. Потому что чтобы она сейчас ни ответила, он ничего не сможет сделать. — Не ори! — Кэрол поморщилась. Мужские пальцы сжимали плечи слишком сильно. — Хочешь, чтобы Дуайт вернулся? Ты не представляешь, чего мне стоило попасть сюда. — Сама же сказала, что я бешенный! — с обидой выпалил Дэрил. Кэрол выдохнула, на секунду прикрыла глаза, успокаиваясь, и осторожно высвободилась. — Я здесь почти неделю, — начала Кэрол. — Подкараулила одну из групп, напросилась с ними. И я пришла за тобой. — За мной? — Дэрил отступил на шаг. А потом резко ударил кулаком об стену. Под пальцами разлетелась каменная крошка. За мной, значит. И что дальше? Мы сейчас мило возьмёмся за руки и под аплодисменты Нигана выйдем в центральные ворота? Так ты себе это представляешь? Здесь везде его люди, патрули, сигналки. — Я знаю, — спокойно согласилась Кэрол. — Сейчас из лагеря выйти невозможно. — Тогда на хрена ты здесь? — А ты думал, я смогу спокойно сидеть в Александрии? — Я хочу, чтобы ты ушла. Свалила отсюда к чёртовой матери! Меня не надо спасать. — О, да, конечно, — разозлилась Кэрол. — Посмотри на себя. Ведь сразу видно, ты здесь счастлив! — Да, блять, счастлив! Ты даже не представляешь, как я счастлив. Они стояли друг напротив друга, и никто не хотел уступать. — Упрямец! — Кэрол отвернулась. Дэрил расположился на полу, демонстративно хватая еду дрожащими от злости пальцами. В тишине был слышен только стук миски о бетонный пол. — Я приду завтра, — спустя время прошептала Кэрол. — И уйду отсюда только с тобой. Хочешь ты этого или нет. Она ушла, а Дэрил отшвырнул в сторону пустую миску: — Я счастлив, что тебя там не было.***
Всё началось с шоколадного печенья Он думал, это будет забавно. Оставить в лагере полоумную бабу. Посмотреть, как она будет бегать вокруг, услужливо заглядывать в глаза. Побесить местных куриц, возомнивших о себе слишком много. И она бегала. Выныривала, как чёрт из табакерки, появлялась в самых неожиданных местах, как будто следила. Развешивала бельё перед входом в его трейлер, таскалась с обедами на дальнее стрельбище. И даже в госпитале, куда Ниган завернул совершенно случайно, она жопой кверху мыла полы. Удивительно приятное зрелище… Когда ему надоело на это смотреть, он отправил её развешивать головы ходячих на оградах. А потом напряжённо наблюдал с каким энтузиазмом она убивает мертвецов, прокалывая им головы тонким стилетом. С таким же восторгом она прокалывала зубочистками подошедшее шоколадное тесто. Кстати о нём… Последнее время в общине Спасителей все постоянно что-то жрали. Абсолютно все, будь то красотки из гарема, которые, видимо, не слишком пеклись о фигуре, или дежурные на центральных воротах. Те, кто уезжали на вылазки и те, кто возвращались назад. Даже те, кто только что убивали ходячих, не забывали закусить это событие чем-то до боли знакомым. Вот и сегодня Ниган с возрастающим раздражением наблюдал за довольной физиономией Дуайта, к которой прилипли тёмные крошки. — Что это? — Ниган резко подлетел к мужчине, заставив того вытянуться в струнку. — Где? — не понял Дуайт. Дать более длинный ответ ему мешал полный рот еды. Глаза Нигана наливались кровью. — Печенье, — промямлил несчастный Дуайт. — Шоколадное. Брови Нигана поползли вверх: — У нас тут кондитерская открылась, а я и не знаю? Из-за угла здания вынырнула Кэрол. Как всегда неожиданно, как всегда улыбаясь. В руках женщина держала огромный бумажный пакет. — Я пеку их только для Вас! Попробуйте! Ниган чуть не подпрыгнул. Как она это делает? Ведь только что видел её на другом конце лагеря. Кэрол тем временем, лучезарно улыбаясь, протягивала Нигану шоколадного гномика. Дуайт застыл в ужасе, боясь вздохнуть. Ниган медленно переводил взгляд с печенья на женщину и обратно. Потом, что-то для себя решив, взял печенье, обнюхал его и демонстративно откусил гномику голову. Раздался хруст, Кэрол вздрогнула. — Никогда не ел такой дряни, — остатки печенья полетели в траву, а лицо женщины скривилось от обиды. Ниган хмыкнул, довольный результатом, и, весело насвистывая, зашагал прочь, не замечая, как недобро сощурились голубые глаза.***
Кэрол приходила каждый день. Приносила еду, садилась на голый пол у самого входа. Болтала о ерунде, курила иногда. Рассказывала, что с вылазки сегодня кто-то не вернулся. Ещё одна из женщин умудрилась разлить помои в центре двора и лишилась всех накопленных баллов, а парень со сломанной ногой при попытке встать перед Ниганом на колени сломал вторую ногу. Как радио, она трещала обо всём, что никого из них ни капельки не волновало. Только о важном молчала, как всегда. Дэрил её почти не слушал. Смотрел на лицо, на движение губ и мелькание пальцев. Замечал морщинки вокруг уставших глаз. — Ты представляешь? Он выкинул моё печенье! — Кэрол кипела праведным гневом. — Ещё никто никогда не выкидывал мою еду! Дэрил наблюдал одновременно со страхом и восторгом. Никогда ещё не видел Кэрол в таком бешенстве. Она бывала печальной, злой, убитой горем, сосредоточенной, равнодушной, милой. Оказалось, чтобы привести её в бешенство, нужно всего лишь выкинуть её еду. — Почему мы не можем убежать сейчас? — в голосе охотника впервые за долгое время послышалась надежда. — Ещё рано, они ещё не достаточно доверяют мне… — У тебя есть план? — заинтересованно спросил Дэрил. Конечно, у неё есть план. Кэрол кивнула: — Мы сбежим через неделю. Будет Рождество. Ниган устраивает грандиозный обед для приближённых. Ты же знаешь, как он любит широкие жесты. За последние десять дней дань от других поселений выросла в несколько раз, в основном забирают еду… — Остальных ждёт голодный праздник, верно? — хмыкнул Дэрил. — И как нам поможет эта Рождественская вечеринка? — Я обворовала госпиталь, — сообщила Кэрол. Так спокойно, будто делала это каждый день. — Взяла все запасы снотворного. Не волнуйся, его хватятся очень нескоро. — Ты хочешь их всех усыпить? — изумился Дэрил. План звучал наивно и смешно. — Это невозможно. Может лучше… — Отрава? — Кэрол криво улыбнулась. — Конечно, лучше. Но ничего достаточно смертельного я не нашла. Да и отравить Нигана всё равно не получится. Прежде чем что-то есть, он заставляет поваров пробовать еду. — Ублюдок! — выругался Дэрил. — Да, но очень осторожный ублюдок. Моя идея в другом. Попытаемся сбежать как можно тише. Даже без снотворного все в лагере будут навеселе. Я узнала, кто будет в патруле, подарю им пару бутылок хорошего бренди. Спать будут, как младенцы. — Ты очень рискуешь, расспрашивая о таком. — Не больше, чем обычно, — Кэрол поморщилась, будто вспомнила что-то мерзкое. — Учитывая, что сам великий и ужасный Ниган ходит за мной по пятам. Дэрил резко вскинул голову: — С чего вдруг такое внимание? — Влюбился, — Кэрол повела плечами. Дэрил стиснул зубы. Он разрушит этот лагерь до основания. Разнесёт в пыль, кирпича не останется. — Он что-то предлагал тебе? — прохрипел охотник. — Конечно, — Кэрол будто не замечала состояние друга. — Предлагал стать его любимой женой. — А ты? Кэрол с ухмылкой посмотрела на Диксона, но убедившись, что шутку он не понял, глубоко вздохнула. — Дэрил, ты серьёзно? Он извращенец и садист, которому нравится играть людьми. Такие не умеют любить. В любом случае, мы уйдём отсюда раньше, чем он захочет познакомиться со мной поближе. Дэрил зарычал: — Женщина, ты играешь с огнём! — Зато мне позволено больше, чем кому-либо в этом лагере, — парировала Кэрол. В груди у Дэрила разгоралась чёрная ненависть. Ниган. Пять букв ненавистного имени. Сейчас охотник мог бы разорвать врага голыми руками. Но Кэрол ласково улыбнулась, погладила по волосам, и ярость схлынула, уступая место холодной решимости. Он не позволит этому случиться. Только не с ней. Решив, что мужчина успокоился, Кэрол попыталась убрать руку, но Дэрил внезапно её перехватил, прижался губами к коже на запястье. От неожиданности Кэрол ойкнула. Не помнила, не понимала, с чего такая нежность, первый раз за столько лет. Осторожно, боясь спугнуть, придвинулась ближе. И вспомнила, о чём думала всего месяц назад. Когда лежала без сна в холодном сером доме. Как мечтала увидеть его, поговорить, не думая о будущем и прошлом. Она осторожно отняла руку и заглянула мужчине в глаза, глубоко вдохнула. Спёртый воздух тюремной камеры жёг горло огнём, а губы дрожали. И начала говорить. Обо всём, о том, что дочь всё ещё снится ей во сне, мёртвая на ферме у амбара. О том, как впервые убила ребёнка, как попросила Лиззи смотреть на цветы. И как пугала жуткой смертью несчастного Сэма. Но больше всего о том, как ей не хватает его. Дэрила. Как она любит и боится его потерять. Когда слова кончились, в камере повисла тишина. Кэрол тяжело дышала, до рези в глазах всматривалась в лицо лучшего друга. Всего лишь друга? Кого она обманывает? А в голове самого Дэрила было очень пусто. По-хорошему пусто, так бывает, когда в один миг умерли все сомнения и страхи, а новые ещё не родились. Лишь иногда яркими картинками вспыхивали воспоминания. Вот он стоит у пруда, берег которого устлан розами Чероки, на крыше вагончика в тюрьме, в коридоре госпиталя, в лесу… — Если бы я знал, что для того, чтобы всё это услышать, надо запереть тебя в камере, — Дэрил улыбнулся. Первый раз за долгое время улыбнулся по-настоящему. — Я бы сделал это очень давно. Снаружи уже забрезжил рассвет, а на полу камеры сидели двое. Мужчина и женщина. Они держали друг друга в объятьях и страстно целовались. Целовались так, как могли бы целоваться люди в свой последний день. Люди, которые не знали, который из дней станет последним.***
Всё продолжилось подарком от него Этот день Ниган запомнил очень чётко. Казалось бы, ничего особенного, один из многих. Но именно тогда он понял — это не она. Это он следит за ней. Ходит по пятам, украдкой наблюдает, воруя редкие моменты, складывая на чердак памяти воспоминания о чём-то по-настоящему прекрасном. Кэрол действительно умела удивлять. Она с одинаковым восторгом смотрела на только что приготовленный обед и на разбитую голову наглого спасителя, который зажимал её в сарае. Голова, естественно, лежала отдельно. А Нигану ужасно нравилось приводить её в восторг. Однажды он заподозрил неладное. Было тихое зимнее утро. Ниган уже почти по привычке расслабленно наблюдал, как она несёт в оружейную обед. Стоп! В оружейную? Куда входят лишь по пропускам? Обед, когда на дворе раннее утро? Через минуту Ниган был уже внутри. Встал в дверях арсенала, с наслаждением наблюдая за прямой спиной и худыми плечами. Женщина ходила между полок, которые ломились от разнообразного оружия, иногда ненадолго останавливалась, но ничего не касалась руками. Ниган бесшумно следовал за ней, размышляя, где в это время шляется охрана. Кому-то сегодня не сносить головы. Бесцельное блуждание надоело очень скоро. Он уже собирался окликнуть Кэрол, надеясь напугать. Напугать — всегда хорошая идея. Но тут Кэрол остановилась у одного из стеллажей дольше обычного. Протянула руку к оружию и тут же отдёрнула. — Какой красивый, — сказала с придыханием. — Чей это арбалет? — Ты знала, что я здесь? — Ниган, больше не скрываясь, вышел в центр комнаты. — Откуда? Кэрол пожала плечами: — Я всегда чувствую Вас. Ниган хмыкнул. Врёт, но до чего же складно. Присмотрелся к арбалету. — Нравится? Возьми себе. Стрелять из него ты вряд ли сможешь, но… Неожиданное предложение, кажется, смутило женщину. Она постояла в нерешительности, но оружие всё же взяла, и, больше не говоря ни слова, поспешила к двери. Ниган задумчиво смотрел ей вслед. Столь необычное оружие в её руке лежало удивительно привычно…***
Всё закончилось подарком от неё Мало кто знает, но в душе Ниган всегда был романтиком. Оставалось каких-то пару часов до Рождества. Подходящее время, чтобы собраться в кругу семьи, сесть в уютное кресло у камина, выпить вина под весёлый треск пылающих веток, и, разворачивая блестящую подарочную бумагу, вспоминать о былых временах. Камина у Нигана не было. И уж тем более не было семьи. Одна Люсиль — верная и молчаливая спутница, умытая кровью десятков врагов. Зато у Нигана были люди. Они называли себя его именем, послушные и бессловесные, готовые выполнить любой каприз. Ещё у Нигана была дань. Её платили по-разному. Иногда отдавали добровольно, а бывало не расставались с нею даже под угрозой смерти, но отдавали обязательно. И потому сегодня праздничный стол в стане Спасителей ломился от яств, а в его центре высилась жирная, истекающая соком, индейка. И, конечно, у Нигана были женщины. Много молодых красивых женщин с длинными голыми ногами и страхом в печальных глазах. Ему было плевать на их чувства, но уж очень нравились голые женские ноги. А ещё была женщина, в которой не было страха. И ноги у неё были, прямо скажем, средненькие. Но именно она привлекала его больше всех остальных. Рождество — поистине прекрасное время. Как и всё прекрасное, оно заканчивается очень быстро, оставляя за собой лишь зыбкое ощущение чуда. Ближе к утру уставшие, но довольные люди, как тараканы, разбежались по своим углам. Но Ниган не спешил уходить. Сидел во главе стола, а на его коленях, крепко обнимая мужчину за шею, полулежала сонная Шерри. Ниган лениво поглаживал женские бёдра, заставляя девушку ёрзать. Праздник удался, но что-то не давало покоя. Оставшиеся за столом люди клевали носом, какой-то пьяный в хлам мужик дрых, уткнувшись в тарелку лицом. Ниган резко встал. Не ожидавшая этого Шерри не удержалась и растянулась на полу. А Ниган подошёл к спящему и пнул его ногой. Мужик даже не поморщился, лишь всхрапнул особенно громко и завалился на бок. Ниган всегда был внимателен к мелочам. В окружении врагов именно эта привычка так часто спасала его жизнь. Точно знал, что мужика зовут Ричард. И не менее точно помнил, что Ричард никогда не пьёт. Во дворе было тихо, пахло мокрым деревом и прелой листвой. К ночи мороз окреп, а над головой раскинулось ясное звёздное небо. Удобнее перехватив Люсиль, Ниган прошёл мимо жилых бараков и направился к воротам. Быстро преодолев автомобильную стоянку, он забрался на стену и грязно выругался. Все охранники спали беспробудным сном. Кто-то растянулся на лавках в караулке, кто-то заснул прямо на стене, привалившись спинами к холодному камню. На губах одного из парней пузырилась белая пена, а в открытые ворота, негромко рыча, выезжал знакомый мотоцикл. Времени на размышления не было. Ниган побежал, на ходу выхватывая револьвер и твёрдой рукой прицелился в спины уезжающим людям. Палец напрягся, готовый нажать на курок, но в этот момент один из беглецов обернулся. Фонари высветили бледное лицо и короткие серебристые волосы. Женщина тряхнула головой и улыбнулась. И Нигану показалось, она видит его. Оставалось только помахать рукой. — Сумасшедшая, — весело прошептал Ниган. Убрал револьвер, нежно погладил малышку Люсиль. Пусть едет на все четыре стороны. Рано или поздно, но они ещё встретятся. И тогда она будет молить о пощаде. Навести порядок в лагере удалось не сразу. Люди никак не хотели просыпаться. Несколько человек из патруля оказались мёртвыми. Одни отравились, другие получили пулю в висок. Ниган ввалился в трейлер, на ходу расстёгивая кожаный жилет. В голове мутилось от усталости, напряжение вперемешку с возбуждением никак не хотело отпускать. Как он мог такое допустить? Расслабился или тоже тронулся умом? Мужчина подхватил со столика бутылку виски, сделал пару крупных глотков, и только тогда заметил на столе большую коробку, перевязанную вычурным красным бантом. Рядом с подарком лежала мятая записка: «Нигану, С искренней ненавистью. Кэрол» В тишине трейлера послышался негромкий писк электронных часов. «У меня нет часов» — уже понимая, что не успеет, Ниган бросился к выходу.***
— Что это? — удивлённо воскликнул Дэрил. Мужчина стоял у окна и вглядывался в серую хмарь за стеклом. Кэрол подтянула к груди тонкую простынку и выглянула из-за его спины. Далеко за горизонтом разгоралось оранжевое зарево. Где-то в лагере спасителей рыжим пламенем полыхал трейлер, а по небу расползался густой чёрный дым. — Это мой подарок, — едва заметно улыбнулась Кэрол. — Для Нигана. На Рождество. Дэрил глубоко вдохнул пахнущий гарью воздух, обернулся и крепко прижал женщину к себе. Вглядывался в голубые глаза, будто не верил, что это сделала она. И в тюрьме, когда пыталась спасти группу от болезни, и в Терминусе, когда не побоялась в одиночку пойти против каннибалов, и там, у Спасителей. Это снова была она. — Для тебя у меня тоже есть подарок, — уже по-настоящему улыбнулась Кэрол. Ушла в соседнюю комнату, но вскоре вернулась с чем-то, завёрнутым в засаленную тряпку. Дэрил дрожащими руками развернул загадочный свёрток, в ладонь удобно лёг знакомый арбалет. Охотник нежно погладил тетиву, почти интимно провёл шершавыми пальцами по дереву. — У меня ничего нет для тебя, — прохрипел, отворачиваясь. — Ничего. — Ты здесь, — Кэрол ласково погладила мужчину по небритой щеке и осторожно поцеловала в губы. — И мне хватит такого подарка. С Рождеством, Дэрил. — С Рождеством, Кэрол. С Рождеством. В этом доме с серыми стенами так много занавешенных окон. Днём через них почти не пробивается солнце, а ночью в ставни напрасно стучится луна. Во дворе за невысокой оградой ветер играет в салочки с пожелтевшими листьями, а вокруг могильных плит колосится сухая трава. И именно здесь Кэрол очень хочет остаться.