Социальные навыки

Крис никогда не придавал большого значения праздникам. Особенно тем, которые носили ярко выраженный социальный характер. Проще говоря, он не любил веселиться публично, да ещё и в большой шумной компании. Это было вполне логично: люди, которые стремятся вращаться в обществе, обычно выбирают себе другие профессии. Болтаться в далёком космосе, неделями не видя никого кроме Себастиана и Жестянки, вот это было для него действительно весело, хорошо и правильно. Но периодически на Криса что-то находило. Чаще всего это было связано с пугающей мыслью, что Себастиану может стать с ним скучно и одиноко. Логики в этом не было никакой: люди, которые хотят разделить свою жизнь со множеством других людей, обычно выбирают себе иной род занятий, да и партнёров совсем другого типа. Крис всегда охотно признавал, что, когда речь идёт об эмоциях, разумность напрочь его покидает, вытесняемая первобытным ужасом. Ведь для Себастиана он вполне мог оказаться ошибкой зелёной юности, от которой он просто не мог отвязаться вот уже пятнадцать лет. На то, чтобы не озвучивать Себастиану свои идеи на тему ошибок его молодости, благоразумия Криса хватало, но вот дальше мозг (или инстинкт самосохранения) работать уже отказывался. Очередной приступ сомнений в себе и привёл к неожиданным последствиям: Крис принял приглашение на грандиозную вечеринку по случаю наступления 3 462-ого Нового стандартного года и от своего имени, и от имени Себастиана. Узнав о том, что нынче они будут по-настоящему праздновать наступление следующего года, Себастиан только пожал плечами. Из них двоих большим социофобом был Крис, но раз уж его вдруг потянуло в народ, то так тому и быть. В этом решении даже нашлось рациональное зерно: можно было разом повидаться с большим количеством знакомых, отдать, так сказать, дружеский долг оптом. Также свою роль в принятии приглашения сыграло то, что организатором мероприятия выступала Ассоциация Вольных Торговцев и Перевозчиков. Так было указано в пригласительном сообщении, но все знали, кто именно был автором затеи, и понимали, что проще явиться добровольно, чем дождаться, пока капитан Лерой придёт по их души и пинками загонит каждого обнаруженного Скруджа в счастливый Новый год. Праздники К.Ф. любил – в отличие от отказов веселиться без веских причин вроде трагической кончины всей семьи, включая самых дальних родственников, разом. И даже если такое ужасное событие и правда имело место, можно было не рассчитывать отвертеться. Глубокий траур вполне мог послужить дополнительным поводом вытащить скорбящего на попойку, чтобы развеялся и не кис в одиночестве. Деликатность и чуткость не входили в список достоинств К.Ф., о чём он совершенно не печалился. Себастиан, впрочем, был уверен, что К.Ф. гораздо мудрее и глубже, чем показывает. Никаких доводов в пользу своей гипотезы Себастиан не приводил, но Крис безоговорочно доверял его умению видеть главное в людях, да и просто нежно любил и уважал К.Ф., чтобы отказать ему в такой мелочи как участие в грандиозной межгалактической попойке. Задача перед К.Ф. и его космическими новогодними эльфами стояла сложная. Приглашены были все, и всех нужно было где-то разместить так, чтобы народу не пришлось плясать друг у друга на головах и спать вповалку на полу. Никто не должен был уйти с праздника недовольным, трезвым, голодным и на своих ногах. Поскольку речь шла о крайне пёстрой компании космических бродяг, Ассоциация сняла для вечеринки целую развлекательную станцию на орбите Кеплера-10 b. Станция имела специализацию «Дом вдали от дома». Рекламные буклеты подобных мест заманивали космолётчиков из самых отдалённых или экзотических миров обещаниями, что тут они непременно найдут что-то родное. Крис считал, что было бы проще слетать домой, если так уж соскучился по бабушкиным пирогам, но признавал коммерческую успешность идеи, а также её познавательную и образовательную роль. В какой-то мере эти гигантские орбитальные платформы являлись этнографическим музеем обитаемого космоса. Себастиан долго смеялся, когда Крис как-то раз ему об этом сообщил, и с тех пор периодически подкалывал его из-за того, что он готов во всём видеть экспонаты и возможность для расширения кругозора. Конечно, аналогия была не совсем точна: станции такого рода были гибридом музея, парка аттракционов и контактного зоопарка. Они давали шанс познакомиться с обычаями и кухней тех уголков космоса, в которые их с Себастианом ещё не заносило, а в возможности удовлетворить любопытство в отношении чужих культур Крис никогда не мог себе отказать. Себастиан впоследствии рассказывал всем желающим, что его капитана чуть не сгубила тяга к знаниям, полученным эмпирическим путём. Вообще, это была история из тех, которые должны быть похоронены в недрах семейного архива, но утаить то, что случилось на глазах у стольких свидетелей, не представлялось возможным. Поскольку ущерб репутации серьёзного делового человека уже был нанесён, Себастиан быстренько начал выдавать миру свою версию, в которой поведение Криса выглядело гораздо более милым, чем было на самом деле. Да и ореол любителя крутого отрыва иногда мог сыграть на руку. О своём решении принять участие в празднестве Крис пожалел практически сразу. Царящий на станции бедлам значительно превышал уровень того, что он был способен вынести без транквилизаторов. Крис подумал было, что они могли бы не приходить вообще или развернуться и уйти прямо сейчас, и этого никто бы не заметил, когда к ним подлетело нечто, защёлкнуло на их запястьях по браслету, считало индивидуальный код и унеслось регистрировать следующую группу гостей. Браслеты разразились весёлой трелью и выпустили сноп голографических искр, сложившихся в надпись «Добро пожаловать, Крис и Себастиан». Крис мысленно застонал, осознав, что сдать назад без последствий теперь не получится. Оставалось двигаться вперёд. Он покрепче вцепился в Себастиана, вдохнул и смело ввинтился в ближайший коридор. Вечеринка была поистине грандиозной. Станция была набита гостями до самого потолка – в тех секторах, где поддерживались условия невесомости, это выражение имело совершенно буквальный смысл. В каждом кубометре пространства кто-то пил, ел, танцевал или вопил, а иногда занимался и тем, и другим, и третьим, и четвёртым одновременно. Наткнувшись взглядом на смутно знакомого ригелианина, который заливал в себя что-то разноцветное, стоя вверх ногами на одной руке и выкрикивая слова популярной песни, Крис машинально заозирался, проверяя, есть ли поблизости медроботы, чтобы оказать первую помощь, когда певун упадёт или подавится напитком или словами. Изучать чужие культурные обычаи в такой обстановке оказалось решительно невозможно, оставалось сосредоточиться на выполнимых задачах: быстренько найти К.Ф., поблагодарить за гостеприимство и прекрасный праздник и, выждав соответствующее приличиям время – уж часа-то должно хватить, – унести ноги в какое-нибудь тихое тёмные место вроде грузового трюма на их транспортнике. Проделать всё это Крис намеревался, сохраняя трезвую голову на плечах и Себастиана поблизости. Поделиться с Себастианом планом отхода в таком шуме не было никакой возможности, но Крис не сомневался, что тот поймёт идею, когда они начнут тактическое отступление, и окажет всю необходимую поддержку. Придумать план было проще, чем его реализовать. В поисках К.Ф. их занесло в зал, оформленный в безошибочно узнаваемом центаврианском стиле. Там было чуть потише, чем в тех комнатах, через которые они прорвались. Или Крис успел уже наполовину оглохнуть, поэтому ему так казалось. Во всяком случае, он решил, что можно присесть передохнуть и чего-нибудь выпить, не опасаясь окончательно лишиться рассудка и барабанных перепонок. Крис заметил пару свободных стульев возле барной стойки, и устремился к ним, таща за собой Себастиана, который прикрывал его спину от тычков и приветственных похлопываний активно братающихся гостей. Убедившись, что Крис устроился максимально удобным образом из возможных в данных обстоятельствах, Себастиан воспользовался языком жестов, чтобы объяснить, что отойдёт ненадолго, а Крис пока может им что-нибудь заказать. Крис кивнул и развернулся к бару, над которым разноцветными огням переливалось меню. Центаврианцы славились по всему обитаемому космосу как любители и знатоки заковыристых спиртных напитков, и, похоже, по случаю праздника бармен был в ударе и особенно расстарался. Внимание Криса привлекло изображение причудливо изогнутого прозрачного и бесцветного сосуда, который отдалённо напоминал привычный бокал верхней частью в виде воронки. В сосуде бурлила и переливалась всеми оттенками зелёного какая-то жидкость. Зелёный цвет Крис любил, поэтому и остановился на этом варианте, чтобы снять пробу, а потом заказать и Себастиану то же самое, если напиток окажется вкусным. Познаний Криса в центаврианском как раз хватило на то, чтобы сделать примерный перевод его названия на общегалактический. Коктейль назывался «Трансцендентный Головоруб», и это намекало на какую-то интригу. Крис заорал во всю мощь лёгких, чтобы подозвать бармена, и ткнул пальцем в нужную строчку. Бармен засиял и одобрительно загудел, будто Крис сделал ему подарок или сказал что-то очень приятное. Последнее, что запомнил Крис, был машущий руками Себастиан, пробирающийся к нему сквозь толпу. Его жесты не оставляли простора для толкований: Себастиан явно запрещал ему пить то, что Крис держал в руках. Предупреждение запоздало: Крис как раз делал первый глоток, эффект которого превзошёл все ожидания. Жидкий огонь прокатился вниз по пищеводу, а потом взметнулся вверх яростным фонтаном, прокладывая себе путь прямо в черепную коробку вопреки всем законам анатомии и физиологии. Где-то по дороге фонтан, видимо, разжился гигантской кувалдой, которую и обрушил на продолговатый, средний и передний мозг Криса разом. Кувалда обернулась водопадом, начисто снёсшим мост и затопившим мозжечок. Сознание погрузилось во тьму, высшая нервная деятельность отключилась, безвольное тело залпом опрокинуло в себя всё содержимое сосуда до последней капли. Когда Крис очнулся, первое, что он услышал, было привычное лёгкое гудение Жестянки. Порадовавшись, что находится дома, Крис приоткрыл глаз – почему-то только один – и посмотрел на робота. Робот посмотрел на него в ответ, и Крис мог бы поклясться, что это был очень укоризненный взгляд. Недовольство Жестянки подтверждало и то, что он развернулся и выкатился из каюты, вместо того чтобы начать суетиться вокруг Криса в своей обычной манере. Крис немного удивился – он не мог вспомнить ничего, что могло бы вызвать неодобрение робота. Он не выходил в открытый космос без скафандра, не носил тяжести и исправно чистил зубы, вот даже вчера, несмотря на то, что они с Себастианом пошли на вечеринку и вернулись поздно… На этом месте Крис вдруг осознал, что понятия не имеет, во сколько они вернулись и как именно они вернулись. Крис попробовал пошевелиться и с тревогой понял, что не может. А вдруг они вообще не ходили на вечеринку, потому что его внезапно парализовало, и Себастиан теперь носится по всей галактике в поисках врачей и лекарств? Приступ паники был прерван появлением самого Себастиана, который совершенно не выглядел обеспокоенным или недовольным, наоборот, он широко улыбался, и его улыбка не сулила Крису ничего хорошего. – Так-так-так, и кто тут у нас сделал большой шаг от растения к человеку? – Иммельман, я не могу пошевелиться. – Говорить тоже получалось с трудом. – Ну а чего ты хотел? За удовольствия надо платить. Перед глазами Криса мелькнуло видение пёстрой толпы, барной стойки и зелёной пузырящейся жидкости, и он догадался, что на вечеринку они всё-таки ходили. А ещё Крис определённо там что-то пил и, возможно, даже ел, а вот до чистки зубов, скорее всего, не дошло, во всяком случае, самостоятельной. – Но я же не знал, что это было! – Не оправдывайся! Да одних общих соображений должно было хватить, чтобы не тянуть в рот то, в названии чего есть слово «головоруб». – Интересно, его так назвали из-за ощущения, что тебе отрубили голову, или из-за мечты, чтобы тебе её и правда отрубили, которая появляется на утро после? – Рад слышать, что тебя волнуют подобные вопросы. Это свидетельствует о том, что ты приходишь в себя, не зря мы с Жестянкой выплясывали вокруг твоего бесчувственного тела больше полутора суток. Я бы на твоём месте задавался менее абстрактным вопросом «а что вчера, точнее, два дня назад, было-то?». – И ты бы вот так просто мне об этом рассказал? – Нет! – Себастиан улыбнулся ещё шире. Крис вздохнул. Если не считать неспособности пошевелиться, чувствовал он себя неплохо. Видимо, Себастиан использовал все имеющиеся на борту средства, чтобы избавить Криса от необходимости мучиться похмельем. Это было очень милосердно с его стороны. Крис ощутил острую потребность выразить свою благодарность за заботу, но Себастиан не дал ему заговорить: – Зато могу тебя порадовать: консул Центавра в Секторе Бетельгейзе уже прислал тебе официальное приглашение посетить его родную планету для продолжения совместного изучения её культуры. – Я не… – Ты – да, уж поверь мне. Вы с его превосходительством совместно так набрались центаврианской культурности, что мне пришлось звать на помощь К.Ф., чтобы вас разлучить. – К.Ф. видел меня? – И искренне насладился зрелищем – можешь не сомневаться. Он просил тебе передать, что ты стал истинным украшением вечеринки и душой компании, и выразил надежду, что мы опять придём. – Да я никогда больше… – Ладно тебе – ведь и правда было весело. Во всяком случае, всем остальным, а ты так вообще был в полном экстазе. Крис воззвал к памяти и порадовался, не получив ответа. – Есть такая старая примета: как Стандартный год встретишь, так его и проведёшь. Похоже, я проведу целый год в беспамятстве. – Ха, и не мечтай даже! Ты проведёшь очередной целый год со мной. И я с радостью буду напоминать тебе, как ты танцевал миленький, но крайне разнузданный танец на барной стойке, даже когда тебе самому сильно захочется об этом позабыть. – Но я хотя бы делал это одетым? Умоляю, скажи, что я был одет! – Ответ на этот вопрос, пожалуй, я нынче подарю тебе на день рождения. Вместе с головидом твоего зажигательного выступления. – Если бы я мог пошевелиться, то сейчас попытался бы тебя придушить. – Лежи спокойно, Крис, ещё успеешь – я никуда не денусь. Год длинный, будем разбирать твоё антиобщественное поведение и социальные навыки мелкими порциями. Перед мысленным взором Криса промелькнул довольно-таки неприятный образ, включающий ряд мелких разноцветных шотов, тянущийся в бесконечность. Ему определённо требовалась поддержка Себастиана, чтобы с ними разобраться. Уверенность в том, что эта поддержка в его полном распоряжении, чтобы он не натворил, была гораздо важнее, чем все ехидные комментарии и компрометирующие головиды вместе взятые. Наступающий Новый стандартный год обещал быть таким же счастливым, как и уходящий.

***

Просто две цитаты, которые я хочу привести с искренней благодарностью и в знак моего большого уважения к их авторам: Глотнуть «Пангалактического Грызлодера» – всё равно что вышибить себе мозги долькой лимона, в которую завернут большой золотой кирпич. Дуглас Адамс «Ресторан “У конца Вселенной”» Дошло до того, что в «Одноухом осле» в гномьем квартале Келуина подают напиток «Железный эльф». Точный состав содержится в строжайшей тайне, но говорят, отъезжаешь с одной рюмки. Потом, конечно, возвращаешься, но далеко не сразу. Крис Эванс «Свет пылающих теней»