Изрядно охмелевший, на подгибающихся ногах, рыжеволосый облокачивается на барную стойку, вертя в руках бокал на длинной ножке настолько неаккуратно, что тот норовит выскользнуть из некрепко сжатых пальцев. От яркого клубного прожектора в уголках глаз каждую минуту собирались слезы, но уходить юноша не спешил, ожидая своего друга.
На самом деле Ким Тэхен не был постоянным клиентом в таких местах. Просто все свалилось в один момент и сразу. Начальник говно, зарплаты хватает еле-еле, чтобы свести концы с концами, из квартиры, которую снимал по дешевке, просят съехать на следующей неделе, очередной любовник свалил ранним утром, не оставив после двухмесячных недоотношений даже записки и холодной яичницы на столе. Расчесав пятерней отросшую челку, он скользит взглядом по толпе, выискивая знакомую макушку Чимина, и находит того почти сразу, разговаривающего с кем-то, кто стоит к Тэхену спиной.
Киму несколько месяцев назад исполнилось двадцать четыре года. Возраст, вроде бы, не маленький, как считает он сам, а достичь каких-то высот, которые представлялись в его голове со словами «Вот когда я вырасту!...», так и не удалось. Время, когда можно было говорить излюбленное «Когда я вырасту», прошло для него незаметно. Говорить эту фразу все еще хотелось, но было уже как-то неловко, поэтому на вопросы родственников и мимокрокодилов: «Где сейчас работаешь?» Тэ старается не отвечать и быстро переводить тему, нервничая, краснея и ненавидя свою жизнь чуточку больше.
И наверно было бы все не так плохо, если бы рядом был кто-то, кроме вечно потрясающего Чимина с его вечно потрясающей жизнью и потрясающим Мин Юнги. Рыжий немного завидовал и кусал щеки со внутренней стороны, когда видел, как этот самый Юнги, хоть и с отчужденным видом, но накидывал свою куртку на плечи Чимина, который в миг становился мальчиком-одуванчиком. Эти двое были идеальными, и это выбешивало даже больше, чем приставучий Ким Намджун, тот, что директор, и тот, что говно немного. В общем, везде было далеко до идеальности. На этом месте должен быть протяжный вздох.
Выпив залпом все, что плескалось на дне бокала, Тэхен оттолкнулся от стола, смело разрезая двигающуюся толпу на танцполе и приближаясь к своему другу. Ему резко захотелось домой.
Завидев приближающегося, Пак отвел взгляд от собеседника, заставляя того проследить за его взглядом и повернутся лицом.
— Вот, кстати, и он. Тэхен.
На лице темноволосого заиграла улыбка, которую он явно поначалу хотел скрыть.
***
В своих мечтах, когда мы встречаем бывших, мы, мягко скажем, должны быть охеренны. Волосы по ветру, легкая улыбка на губах, ролексы на запястье и БМВ, собственно, из которой мы должны мягко выскользнуть.
В жизни, когда Ким Тэхен встречает его, он пьян, с помятой рубашкой, старыми, подаренными еще дедушкой часами, в которых давно не ходит маленькая стрелка, и, самое главное, отчаявшийся и потерявшийся слегка по жизни. Чутка без цели, чутка не очень.
Все в тех же фантазиях этот самый бывший смотрит на нас с восхищением, мол, какой дурак такое сокровище упустил, кидаются нам в ноги, клянутся в вечной любви, лижут пятки.
В жизни гребаный Чон Чонгук выше на пол головы, с этими самыми долбаными ролексами и, сука, голливудской улыбкой. Роли распределены чертовски не по сценарию «Когда я вырасту».
На самом деле они не встречались даже. Ви, как звали Тэхена еще в старшей школе, мягко скажем сходил с ума по Чону. Целовал песок, по которому он ходил, собирал его упавшие волосы в коридоре и вообще был немного того. Тэ игнорировали, знали о его чувствах, вели себя, словно ничего не происходит и вообще... Ким Тэхен? А кто это вообще? Чонгук младше на два года, умнее в десять раз, родился в семье держателя большого пакета акций какой-то крупной айтишной компании, говорил на трех языках, и, давайте начистоту, было глупо представлять, что когда-то Тэхен сможет его превзойти.
С их встречи в клубе прошла неделя. Гук пожал тогда вспотевшую ладонь рыжего под непонимающий взгляд Пака и произнес самую отвратную вещь:
— Я помню тебя, ты бегал за мной в средней школе.
И это вау, win и просто кукарача. Где здесь лопата, срочно одолжите белые тапочки.
***
Кипа бумаг с шелестом опустилась на пол кабинета Тэхена, усыпая все место в помещении. Хосок, стоящий рядом, изумленно проследил за Тэ, который сгреб все в одну хаотичную стопку и кинул на стол, кидаясь вслед и закрывая лицо руками.
— Чон Чонгу-у-ук!
***
Дни, когда его первая любовь пишет ему простые смски вроде: «Встретимся сегодня?» или «Пошли в клуб с Чимином», были длиннее обычных. Приходилось отсчитывать положенные полтора часа, прежде чем ответить сухое: «Занят сегодня», чтобы доказать, что его влюбленность прошла и от нее не осталось и следа. Ви уже двадцать четыре. Он взрослый. Вроде. Он забыл то, что было так давно. Конечно же. Да и Чон его уже не интересует так, как раньше.
Ага
Тэхен болеет с каждым днем все серьезнее. Температура, горло, озноб, все по списку. Чай с имбирем, сериал до полтретьего ночи, мешки под глазами. Несмотря на это вечером Пак тащит его за шкирку в тот клуб. Чиминова улыбка от уха до уха и кряхтящее «Твой старый знакомый там будет» выбивают последний воздух из груди. Сил что-то нет даже руку поднять. Становится ясно, зачем этот альфач звал его, Тэхена, встретиться. Наверняка чтобы показать, как он изменился, стал круче. У Кима кладбище невысказанных слов, дырища в груди, и становится хуже с каждой минутой. Он сидит напротив «старого знакомого» и следит за тем, как тот воркует с красавицей, улыбается, хохочет.
Тэхен редкий гость в таких местах, но все навалилось так сразу. Начальник говно, зарплаты хватает еле-еле, чтобы свести концы с концами, в квартире, в которую въехал, дырка в крыше и снег лежит сугробом прямо в коридоре, любви взаимной не было отродясь и ни разу никто пиджак на плечи не накидывал. А еще его первая влюбленность, кажется, оказалась и последней тоже.
Красавица ловит взгляд рыжего и ежится. Оказывается она не так тупа, как выглядит на первый взгляд. Чон тоже взгляд поднимает и улыбается так, что просто в морду бы дать, а потом синяки ему языком зализывать. Ким встает быстро резко, что белые пятна перед глазами, как кляксы на тетрадке расползаются, он сшибает кого-то плечом, но идет уверенно туда, не знай куда. За спиной слышит, даже сквозь басы музыки, как красавица, чтоб ее, что-то говорит «старому знакомому», и если честно, лучше бы ей рот закрыть, а то бесит адово до колик в животе. От холодной воды в грязном туалете мурашки по коже и, кажется, болезнь дает о себе знать. Температура, скорее всего, за сорок и приближается к метке «загранично», потому что галлюцинации не хилые, и Чонгук подходит слишком близко и вообще появляется не пойми откуда.
— Ты понравился Хеен, — он наклоняется к раковине, погружая руки под струю воды. — Хочешь дам ее…номер телефона.
Специально делая паузу после «ее». А у Тэ хорошо все, классно, прекрасно. Выйти только надо. Ну или подохнуть после саркастичного:
— Или ты по мне все еще сохнешь?
Чон Чонгук тварь редкостная.
Гнида и паскуда. Его утопить хочется в кислоте. Душить до синяков на шее и хриплых стонов. Ударить об раковину лбом, чтобы теплая кровь из раны потекла и стереть эту самоуверенность, что появилась с годами. Ви не помнит ее раньше, но любить его почему-то это не мешает. И он на самом деле убить хочет, но вместо этого почему-то натыкается своим ртом на чужой, теплый. Давит на губы и думает, что у него температура, ему можно. У него начальник говно, помните? Да и проблемы по жизни, а эта проблема вообще масштабов просто аховских. А паскуда улыбается сквозь поцелуй и рот покорно открывает, разрешая делать, что хочется. И это, скажу я вам, круче венериной мухоловки. Тэхена притягивают слишком близко к чужому телу и инициативу перехватывают. Температура поднимается до отметки «смертельно», и он немножко умирает тысячу раз от Чонгуковских вздохов и с ума сходит. Мечта юности вроде «Когда я вырасту» хоть и не в идеале, но сбылась все же немного. Тэхен целует мокро, развязно и с пометкой 18+. Башню сносит окончательно, когда ладонь младшего ложится на задницу, слегка сжимая. И возникает вообще вопрос кто тут младший и кто кого хочет больше. Ви отталкивают, ему прилетает легкий подзатыльник. Губы Гука красные, опухшие от поцелуев и мокрые от слюны Тэхена. Зрелище такое соблазнительное. А на плечи тем временем опускается долбаный пиджак от "Гуччи".
— Тебе меня подождать тогда немного надо было, хен, — и от его «хен» башню рвет немножечко, хотя кажется куда хуже уже?
— Я ведь маленький был, а ты красивый такой и странный, — старшего укутывают в пиджак, плотнее и то, что мелкий здоровый такой, нечестно. Ким может обернуться его пиджаком дважды по талии. И все плохо окончательно от финальных:
— А подзатыльник за то, что с температурой приперся.
***
У Ким Тэхена пиздец сплошной по жизни. Начальник - говно редкостное, но отгул дал, чтобы выздороветь окончательно. Зарплаты по-прежнему не хватает ни на что, но утром ему приносят чай с имбирем и убирают со лба челку, думая, что он спит. Ким Тэхен дурак конченый, бесповоротно глупый, слепой и жизнь себе непонятно зачем усложняющий, а еще между строк читать не умеет и в людях разбирается плохо, как оказалось. Чон Чонгук фанател по нему, что тогда, что сейчас, но мама говорила, что до совершеннолетия ни-ни. У них на двоих времени вагон теперь, а у Ви пиджаков хоть отбавляй, потому что Чон их никогда обратно не забирает.
