Мы читаем в душе друг у друга...

"Доктор! решительно нам нельзя разговаривать: мы читаем в душе друг у друга". "Я предчувствую, что бедный Грушницкий будет вашей жертвой". Два часа ночи. Мне не спится. И о чём же я изволю размышлять? О будущем? О смерти, которая меня настигнет? Но нет, ни в коем случае, никогда не стану говорить, что эта дуэль была необдуманным поступком. Меня оклеветали - вот весь подвох! За княжну? Я вас умоляю, она ничего не стоит, и тем более, из-за неё не должны погибать люди, которые к ней же не имеют никакого отношения. Что это за чушь?.. Я глубоко вздохнул и обратил свой взор на кресло, на котором лежала книга по анатомии. Должно быть, доктор Вернер оставил... Но она ему понадобится в скором времени! Помнится, он рассказывал о пациенте, у которого странная болезнь печени и что необходимо проштудировать всю анатомию пищеварительной системы, для нахождения способа лечения. Ох, доктор-доктор... Он так умён! Я никогда не замечал его прекрасной внешности! Я не обладаю паранормальными способностями, но он словно услышал мои мысли: - Извините за столь позднее посещение. Я оставил у вас книгу. - Ничего, как видите, я не отдыхаю. - Вас беспокоит предстоящее событие? - В точку, доктор! Меня не совсем удовлетворяет, что вы вдоль и поперёк изучили мою душу. Но одного вы не знаете... И знать вам не нужно. - Да не в этом дело, доктор. Я пытаюсь найти в этом смысл! - В чём собственно? Я хотел бы вам помочь разобраться. Я совершенно не желаю вашей смерти... Я бы всё отдал, чтобы предотвратить её! - Бедный мой доктор, вы не понимаете... Как я благодарен вам за верность и за настоящую дружбу! Вот кто меня поддерживает! Мы легко нашли общий язык, интересы, размышляем об одном и том же. Мы сделались бы ещё более близкими людьми, но моя хладнокровность этого не позволяет... Это я и затормаживаю процесс. Не хочу, чтоб всё зашло слишком далеко. Потом этого нельзя будет остановить. Он очень хороший человек... Умник и скептик - это действительно мой круг общения. Но он меня привлекает чем-то ещё... А его сходство с Мефистофелем завораживает и внешне, и, конечно же, то, как он может точно спрогнозировать все события. Блестяще, доктор! Однако боюсь я кое-что признать... - Это невозможно, мой дорогой доктор. А вдруг я этого и впрямь желаю? - Тогда скажите, чем я могу помочь? В чём вы не можете разобраться? - Я считаю, что эта дуэль - полная чушь, но она не влияет на моё внутреннее состояние. - Григорий, вы очень бледны. Часом не больны? - Я болен от любви, - с меня довольно страданий. - Так объяснитесь вы Вере. Не стоит мучать себя и желать смерти. - Вы не понимаете, я не могу. Я люблю человека совсем другого, и это делает моё чувство неспособным к свершению... - Моя сентиментальная душа была настежь открыта - дайте повод или причину, и я начну печалиться и горевать! Доктор подходит сзади, кладёт мне руку на плечо: - Тогда что же вас беспокоит так сильно? Попробую объясниться с психофизиологической точки зрения: кого вы хотите? - Вас, - я повернулся к нему с потерянным, но осознанным в действии выражением лица, и прежде, чем опустить глаза (от стыда?)... я увидел в этом невероятно-дьявольском лице... какое-то добро? Положительный ответ? Внезапно очнувшись, осознав ситуацию и то, что я смог вымолвить - было странным и невнятным: - Простите, доктор... я совершенно... мне не стоило... - я почувствовал себя некомфортно - щеки запылали, дыхание участилось... Доктор Вернер подошёл ко мне, взял мою руку, пощупал пульс, и тут же схватил её, притянул меня к себе и прошептал на ухо: - Я долго скрывал своё неравнодушие к вам, может ещё и поэтому меня сравнивают с дьяволом? Ich will dich, mein lieber Freund.* (нем. "Я хочу тебя, мой любимый друг") Его глаза блеснули какой-то страстью, но очень медленно и нежно он дотронулся до моих губ своими. Это длилось долго, и я забыл, что имею такую важную физиологическую потребность - дышать... Мы посмотрели друг другу в глаза. Он мне - загадочно, но по-доброму улыбнулся, словно хотел этого очень давно. Следующий поцелуй оказался страстным, что в скором времени, не замечая, я был прижат к стенке. Это, в принципе, довольно удобно и я уже хотел большего, но немного беспокоило тепло и напряжение внизу живота... Он снял мою рубашку, и поглаживая моё тело, целуя меня, спускался ниже. Прижавшись ко мне своей грудью, он опустил одну руку вниз и обхватил мой пах. Я не мог себя сдерживать. Я ахнул довольно возбуждённым голосом и чуть было не выплеснул прямо в штаны и в его руку. Он явно уловил мои мысли и опустился на колени... - Нет... Прошу вас, доктор... Хоть убейте меня... я не буду этого делать... Давайте сразу... на кровать, - мы переместились на сказанное мной место, и уже были без одежды. Но тут доктор остановился с ласками и стал что-то искать. Я остановил его: - Прошу вас, не связывайте мне руки. - Ну что же вы в самом деле... Я не хочу вас изнасиловать, - он достал маленькую баночку. - Вы же не хотите потом неделю пролежать в постели? - он улыбнулся и, смазав пальцы, ввёл в меня. Лёгкая боль прошла по всему телу, но ни он, ни я не желали останавливаться. И тут я почувствовал его член в себе... Он увидел искривленное моё лицо от боли, (от дискомфорта - правильней сказать) на минуту остановился, провёл рукой по волосам, затем меня поцеловал... И начал двигаться. С каждым толчком я чувствовал его семя, изливающееся в мой организм, с каждым разом понемногу... И это заставляло меня делать тоже самое к нему в руку... Я испытал нечто необъяснимое, был этим очарован, и углублен теперь в уже приятное для меня чувство. Я кончил одновременно с ним. Он приобнял меня, ложась рядом... Ещё минут пятнадцать мы лежали в обнимку, обменивались мыслями, которые, поверьте, значили больше, нежели слова. Потом он привстал, посмотрел на часы: - Пора собираться, мой друг, - он сделался снова серьёзным и в тоже время печальным. Развернулся, посмотрев ещё раз на меня, бросился и страстно поцеловал. Это был последний раз... Он оторвался от меня, покраснел и тяжело дыша, одевшись, покинул комнату, с выражением будто всё было как всегда. Я скрывал от него свои чувства и многое всё-таки не успел сказать. Например, как сильно я влюблён в него. И не позволил мой контроль это сделать? "Отчего вы так печальны, доктор? Разве вы сто раз не провожали людей на тот свет и с величайшим равнодушием? Вообразите, что у меня желчная горячка; я могу выздороветь, могу и умереть; то и другое в порядке вещей; старайтесь смотреть на меня, как на пациента, одержимого болезнью, вам ещё неизвестной, - и тогда ваше любопытство возбудиться до высшей степени; вы можете над мною сделать теперь несколько важных физиологических наблюдений... Ожидание насильственной смерти не есть ли уже настоящая болезнь?" - Прошу вас, доктор, давайте всё забудем. - Неужели вам было так противно? - А я не могу воспринимать это обыкновенным образом! - Как знаете... - Не обижайтесь на меня, дорогой доктор. Я не хочу вас потерять. Я совсем не в восторге от этой дуэли, повторюсь снова. Заговор был, но как удачно я всё проверил и исправил. Вернер переживал за меня, это было видно... А я что? "Доктор подошёл. Бедный доктор! он был бледнее, чем Грушницкий десять минут назад". А на прощание я просто не смог ничего сказать. "Прощайте. Может быть, мы больше не увидимся". Всё вернулось на свои места. Я благодарен ему за услугу и помощь. И вновь я скрываю свои эмоции. Сейчас я испытываю грусть, тоску и печаль. ..."Он на пороге остановился: ему хотелось пожать мне руку... и если б я показал малейшее на это желание, то он бросился мне на шею; но я остался холоден, как камень, - и он вышел"... Уходя, я слышал его шаги, постепенно отдаляющиеся. Мне хотелось разрыдаться из-за этого непонятного стыда перед ним, хладнокровие, которое инерциально уже сдерживается... Спустя некоторое время я его увидел у своей могилы... Он поскорбил, попечалился, поплакал, но не сказал ни слова. И ушёл, бесцельно и бедно продолжая жить дальше...