1
Их знакомство было довольно странным. В тот день Нино предложил ей навестить вместе с ним его старого друга, который в один «прекрасный» день перестал покидать дом, потому что получил серьезную травму. — Послушай, Маринетт, Адриан хороший человек, правда, малость эксцентричный, — она кивнула. — Особо ни про что его не расспрашивай, он не любит говорить о том дне. Что нужно, я сам расскажу, — она вновь кивнула. — Кстати, хороший прикид, — Нино глянул на подругу, а она в свою очередь на свое темно-зеленое платьице до колена, фасон юбки которого был «солнце». Маринетт любила такие платья, что уж поделать. Она шла за другом, а тот продолжил рассказывать. — В общем, это произошло шесть лет назад. Он ехал в машине вместе с матерью домой, а потом «бац!». Авария. В живых остался только он. И то со шрамом — на правой половине лица. Я до сих пор не видел этого шрама, Адриан вечно прикрывает его рукой, в общем-то, я его понимаю. Неизвестно, как бы я себя вел при таком раскладе вещей. — А он, правда, не выходил с тех пор на улицу? — поинтересовалась Маринетт. — Да. Во-первых… его не выпускает отец. Причина тому — тоже большая тайна. Может, потому что опасается за сына, а может, за свою репутацию, — пожал плечами Нино. — Во-вторых, Адриан, похоже, сам не горит желанием. А еще я знаю, что к нему на дом приходит доктор. Адриан мне часто рассказывал, что доктор Боссэ обещал сделать ему новое лицо. Ты понимаешь, что это значит? Лично я не совсем догоняю. — Сейчас уровень медицины довольно высок. Думаю, этот доктор хочет ему сделать пластику, наверно… — Пластику? Пластическую операцию, что ли? Маринетт кивнула. — Так пластика только для женщин, желающих себе увеличить… — Нино выпятил грудь и надул губы, будто показывая, что именно эти женщины «желают увеличить». — Ох, — вздохнула она. — Какой ты недалекий. Пластика не только для этого. Пластическая хирургия существует для того, чтобы затягивать раны, швы и так далее. Исправлять форму носа и ушей… А тебе лишь бы «увеличить», — с укором проговорила Маринетт. — А зачем изменять форму носа? — чем дальше заходил их разговор, тем больше он не понимал. — Ну, исправить патологии, мешающие дышать. Они могут быть как врожденными, так и полученными в результате заболеваний или травм. — А ты, чертовка, умная - Адриану точно понравишься. Правда, он может не сразу это показать, такой уж человек, — усмехнулся Нино.***
Зайдя в огромный холл, Нино подошел к столу, напоминающему приемную стойку и, набрав набор цифр на новеньком интеркоме, связался с ассистенткой Габриэля Агреста. — Здравствуйте, Натали. — А, это ты, Нино, Адриан в библиотеке. И, больше ничего не сказав, она отключилась. Маринетт посмотрела на друга, а он одарил ее таким взглядом, мол, «нечего удивляться, это такая забота». Библиотека казалась огромной… Нет… Гигантской! Нет! Необъятной!!! Адриан будто и не заметил гостей. Он стоял у одной из полок и подпрыгивал в попытках достать книгу. — Что вы делаете? — тихо задала вопрос Маринетт. Он услышал ее и резко обернулся, прикрыв половину лица правой рукой. — Я хотел достать книгу сверху… — начал объясняться Адриан. — Подождите… Кто вы? — отрезал он, а потом взглянул на друга. — Нино, ты кого привел? — Старик, не ругайся, она классная девчонка, — он подошел к Агресту и, чуть наклонившись, прошептал так, чтобы спутница не услышала. — Тем более, когда в последний раз в твой замок запустения приходила девушка, м-м? — Адриан злобно стрельнул взглядом в Нино. — Ты забыл, что из-за этого, — он свободной рукой указал на свое лицо,— мое общение с дамами приостановлено. Возможно, навсегда, — краем глаза Агрест наблюдал за гостьей. Вдруг он заметил, как эта хрупкая девушка схватила громоздкий стул и потащила к книжному шкафу. — Вы что делаете? — не скрывая удивления, спросил Адриан. — Вы, вроде, книгу хотели достать, — усмехнулась она, залезая на стул. — Нет, подождите! Я сам! Как вас там… — Нет, Адриан. Взбираться на стулья — это женское дело. Для мужчин существуют горы! — она уже стояла на стуле и рассматривала полку книжного шкафа, открывшуюся ее взору. — Так, какую книгу вы хотели? — «Продолжительность жизни обезьян», — буркнул Агрест. — К сожалению… в этой библиотеке собраны никому не нужные книги. А вот такой книги как «Частная жизнь Далай-ламы» здесь нет. Маринетт обернулась к юношам, обращаясь к ним: — Какое приятное чувство испытываешь, когда стоишь так высоко. Мне начинает казаться, что я самая умная, — она хихикнула, — а насчет книг… Может, «Частной жизни Далай-ламы» нет, но зато здесь есть много других очень хороших, вот например… — она потянулась за книгой в светлой обложке и мягком переплете. — «Бильярд в половине десятого» Генриха Бёлля. Хорошая книга. Я советую! Маринетт вновь оглядела полку, Адриан понял, что она не увидела желаемую им книгу. — Вон та, желтая, — он указал на книгу в ярко-желтой обложке с твердым переплетом. — А вас не интересует книга «Уход за непарнокопытными животными»? Вот до нее я как раз достаю. — Нет, на этот раз мне нужна именно «Продолжительность жизни обезьян», — он вдруг подал длинную деревянную тонкую палку. — Вытяните книгу этой штукой. Маринетт потянулась: — Берегите головы! Оп-ля! И через одну секунду нужная книга благополучно летела на голову Нино, а после упала на пол. — Ау! Больно же! — возмутился он, потирая ушибленную макушку. — Прости, прости! Взяв «Бильярд в половине десятого» с полки, она с легкостью соскочила со стула, подняла упавшую книгу с ковра и дала ее Агресту. — Любовь к чтению я впитала с молоком матери, — она мечтательно погладила книгу, оставшуюся у нее в руках. — Позволите мне ее взять на время? Хочу оживить воспоминания, связанные с ней… — Маринетт взглянула на Адриана, тот лишь кивнул, заглядывая в ее бездонные голубые глаза. — Спасибо! — она по-детски улыбнулась и положила книгу в сумку. — В следующий раз, я думаю, стоит позвать Натали, чтобы она достала нужный том. На вас мог свалиться весь шкаф, — сухо проговорил Агрест. Маринетт посмотрела на него. — Разве вы слышали или видели, что хорошие книги причиняли кому-нибудь вред? — она искренне удивилась. Адриан откашлялся. — Так как вас… — Дюпэн-Чен Маринетт, можно просто Маринетт, — она протянула правую руку для рукопожатия. Агрест немного замялся, но потом протянул левую руку. — Простите, что левая, я… — Не оправдывайтесь, — она быстро сменила руку и так же протянула левую и пожала ладонь Адриана. Такую теплую… такую приятную… Поняв, что рукопожатие затянулось, они оба быстро отдернули руки и немного покраснели. Сегодня Маринетт, Адриан и Нино засиделись до позднего вечера, болтая на разные темы. Уже давно стемнело, и друзьям Агреста уже пора было уходить. Выходя из дома, Маринетт сказала напоследок Адриану: — Спокойной ночи… — Вот чего я никогда не говорю: «Спокойной ночи» — это означает, что ничего больше не будет… — договорив эти слова, он молнией скрылся с виду. Маринетт посмотрела на Нино. — Как так — ничего не будет? — Не удивляйся его словам. Он еще не совсем пришел в себя после аварии…***
С того дня Маринетт стала постоянной гостьей Адриана. Сначала она приходила только с Нино, а потом стала и сама. Они часто сидели в библиотеке, читали книги, пили чай или просто разговаривали. Адриан приглядывался к Маринетт, проникался ее странностями и привычками…2
— Нельзя ли узнать, почему вы так ходите, Маринетт? — Если бы люди ходили иногда по краю ковра, то они не протирались бы только посередине… — протянула она, прожигая взглядом свои ноги. — А я считаю, что нужно равномерно вытаптывать ковры во всех местах. Адриан сначала удивился, а потом улыбнулся. — Какая прекрасная идея! — он встал с кресла и, не отстраняя руки от лица, начал ходить за Маринетт. Та лишь хихикнула. Вдруг дверь отворилась, и вошла Натали. Она привыкла к странностям Адриана, потому не обратила внимания на необычное хождение по ковру. Она прошла к столику у дивана и поставила вазу с ранункулюсами и эустомами. — Я слышала сигнал. Твой отец звонил, почему ты не ответил? — Натали посмотрела на него. — Боюсь, что это я виновата, мадемуазель Санкер, — заступилась Маринетт. — Я не хотела начинать этого шествия… — Я, может, не хотел говорить с отцом, — Агрест посмотрел в сторону. Натали с сожалением посмотрела на Адриана. — Думаю… мне пора, — Маринетт быстро вышла из библиотеки. И они остались наедине. — Адриан, — Натали сурово взглянула на него сквозь очки. — Я, кажется, знаю, что вы хотите мне сказать. — Знаешь? Он кивнул. — Твой отец в гневе, нет, в бешенстве! — Так просто мне это не пройдет… — прошептал Адриан. — Как тебе удалось истратить десять миллионов евро так, что никто, кроме твоего отца, этого даже не заметил? Не отстраняя руки от лица, он развернулся к Натали спиной и, подойдя к дивану, сел на него, обратив внимание на сумку, которую Маринетт благополучно забыла. — Почему вы думаете, что я их истратил? — медленно и четко произнес Адриан. — Так говорят банковские чеки, — она показала чек ему. — «Со счета снято 10000000 €». — А разве чеки что-то знают? Я ничего не истратил. Я обратил их в ценные бумаги. И спрятал, — он усмехнулся. — Спрятал? Куда? Зачем? — Я разве спрашиваю у вас, что вы делаете со своими деньгами, Натали? — Ваш отец в ярости, он должен знать. Да и вообще, сколько времени мне, обычной ассистентке, нужно, чтобы заработать столько денег? — Во-первых, мне двадцать, эти деньги по праву мои, моя часть наследства от матери. Повторюсь, это мои деньги, а не его. А еще мне нужно немного времени, чтобы… разобраться в себе. И я покину это место. Я не собираюсь жить здесь до конца своих дней… Адриан не успел ответить на вопрос Натали касаемо количества времени, нужного ей для накопления такой суммы, как дверь тихо отворилась, и в библиотеку вошла Маринетт. — Простите… — смущенно прошептала она. — Я забыла сумку… — Проходите, Дюпэн-Чен, — задорно изрек Адриан, радуясь тому, что неприятному разговору пришла временная пауза. Он проводил взглядом Маринетт. Она уже собиралась выходить из комнаты, как Натали обратилась к ней с вопросом. — Маринетт, у вас, вроде бы, хорошо с математикой. Что вы можете сказать насчет меня? Сколько времени должна трудиться обычная ассистентка, чтобы заработать десять миллионов евро? Она задумалась только на секунду, а потом выдала исчерпывающий ответ: — Она должна была бы начать работать еще до Рождества Христова и работать без перерыва до падения Рима, а потом до сожжения на костре Жанны дʼАрк и Савонаролы. Понятно, что надо исключить время нашествия норманнов, крестовые походы, Столетнюю, Тридцатилетнюю и Семилетнюю войны… Но за это она должна работать вдвойне со времени открытия Америки и до времени открытия пенициллина и нейлоновой губки. Однако нужно было бы исключить отсюда общий налог, налог семейный, военный налог, налог на излишки, налог на увеселительные места… добавьте вместо этого лишнюю сотню лет. Закончив говорить, Маринетт вызвала улыбку на лице Агреста. Несомненно, она с каждым произнесенным ею словом нравилась ему все больше и больше. — Благодарю вас, Маринетт, — холодно отрезала Натали. — Мне кажется, это великолепный ответ, Адриан. Отчеканив эти слова, она ушла из библиотеки, предварительно громко хлопнув дверью. — Что это с Натали? — растерянно проговорила Маринетт, смотря ей в след, а потом взглянув на Агреста. — Небольшой заскок, лирическое отступление… — будто будучи в трансе, ответил он. Чуть опомнившись, он посмотрел на Маринетт. — Дюпэн-Чен, кто бы мог сказать, глядя на меня, что я стою десять миллионов евро? Непонятно из-за чего она зарделась. — Это н-н-невозможно… Ч-ч-человек состоит в-в-всего-навсего из небольшого количества к-кальция, почти из такого же количества йода и фосфора… одним словом, по теперешним высоким ценам никто не стоит более п-полутора евро, — Маринетт еще никогда так не смущалась. — Таким образом, вы меня оцениваете в полтора евро? — несмотря на то что половина лица Адриана была закрыта, можно было заметить, как он смотрит на нее… С некой доброй усмешкой и не определенными им самим чувствами. — О, нет! Это коммерческая стоимость. Ваша моральная стоимость неоценима! Простите, мне, правда, пора. С этими словами Маринетт снова скрылась по ту сторону дверей уже до следующего дня.