Ты больной, Ойкава.

Вам когда-нибудь приходилось видеть пьяного Ойкаву? Нет? Забавное зрелище. Иваизуми уже устал краснеть за этого балбеса, наблюдая за его выходками. Мало того, что он насильно притащил Хаджиме на эту якобы вечеринку, так еще и позорит тут его. — Ива-чаааан, ну почему ты такой скучный? — повис на чужой шее Ойкава, словно недовольный ребенок. — Убери от меня свою пьяную морду, — буркнул Иваизуми, пытаясь снять с себя намертво прилипшее к нему тело. — Ну, Ива-чааан, не будь таким жестоким, ну обними меня, — жалобно скуля на ухо, Тоору все больше надоедал другу, который за этот вечер натерпелся уже всего. Снимая этого балбеса со стола и забирая у него черт пойми откуда взявшийся волейбольный мяч, которым тот, хвастаясь, пытался сделать подачу прямо в доме. Если быть честным, то Хаджиме предпочитал отсиживаться дома, а не посещать такие мероприятия. Его совсем не забавляли пьяные рожи и дурацкие выходки отбитых сверстников. Он слишком серьезен для всего этого. А притащился сюда только из-за мольбы Ойкавы не оставлять его одного. Хаджиме ненавидел в себе эту безотказность другу. — Могу пнуть под зад, этого достаточно? — иронично вскинув бровь, Иваизуми посмотрел на висящее на себе тело и продолжил. — Ты слишком дылда, слезай с меня. Ойкава лишь недовольно буркнул, но все же отцепился от друга. Но это была первая и последняя победа Иваизуми на тот вечер. — Ива-чан, там в бутылочку играют! Идем посмотрим! — радостно завопил на ухо Хаджиме Ойкава. — Заткнись, придурок, я не глухой, — на автомате треснув брюнета по шее, Иваизуми обреченно вздохнул и поплелся в сторону, где собралась толпа людей. Ойкава радостно подпрыгнул, кажется, даже не заметив, как его ударили, и помчался вперед. Пьяные и веселые морды собрались в куче, разместившись вокруг бутылки из-под шампанского, решая, кто будет крутить первым. — Я! — крикнул Ойкава и Иваизуми с трудом сдержался, дабы снова не заехать тому по дурной башке, чтоб на ухо не кричал. Глупая привычка. — Ива-чан, давай присоединимся, — с мольбой в глазах попросил Тоору, — ну же, соглашайся. Обещаю, больше сегодня доставать тебя не буду! — отдав честь, словно подчиненный в армии строго по приказу, он уже победно сверкал взглядом, когда Хаджиме состроил лицо мученика и глубоко вздохнул, понимая, что вряд ли отвертится. Усевшись рядом с Ойкавой, Иваизуми осмотрел круг играющих, оценивая их состояние. Все были навеселе. Даже девушки, невинные существа, по мнению Хаджиме, пали перед его глазами на этой вечеринке. Не сказать, что он был ярым противником алкоголя, но относился ко всему рационально. Всегда знал меру и вел себя спокойно. Бегать-то за ним никто не будет, да и совесть не позволит. А здесь все словно с цепи сорвались. Тоору был еще не самым отбитым. — Я начинаю, — еще раз напомнил Ойкава и грациозно заставил бутылочку крутиться. Она вертелась с бешеной скоростью, пока не остановилась, указывая горлышком на милое, слегка опьяневшее создание с темными волосами. Девушка тотчас раскраснелась, а кто-то из толпы завистливо присвистнул. Ведь внешность дамы была привлекательна, да и Ойкава далеко не урод. Иваизуми с интересом наблюдал, как тот подполз к девушке, а после нежно притронулся к её щеке ладонью и вовлек в поцелуй. Да, что правда, то правда. В этом Ойкава тоже был хорош, не поспоришь. Даже только наблюдая, можно было прочувствовать все то мастерство, с которым проводилось это действие. Он плавно целовал девушку, опираясь на колени и слегка возвысившись над ней. Чертовски заводящее зрелище, подумал Иваизуми, и сразу же поймал себя на мысли, какого черта он вообще делает. И с хера ли вообще пялится? Он резко отвел взгляд в сторону, подавив в себе желание засмущаться, ведь вышло бы слишком нелепо, слишком по-бабски. Тоору закончил поцелуй овациями возбужденной толпы, собственно, это даже не удивительно. Мистер популярность целовался ведь. — Не завидуй, Ива-чан, — шутливо толкнул того Ойкава, усевшись на место, пока Иваизуми витал в облаках, до сих пор прокручивая в голове картину целующегося друга. Если подумать, он впервые это видел. И никогда подобного не испытывал. Противного колкого состояния внутри. — Отвянь, — скомандовал Хаджиме, вернувшись к реальности. Далее крутила бутылочку девушка, снова краснея, когда та остановилась на каком-то парне. На сей раз Иваизуми не испытывал такого восхищения, да и особо не пялился. Так прошло еще пару кругов, пока бутылочка не остановилась на нем, а крутившим не оказался какой-то левый парень, которого Хаджиме совсем не знал. Лицо Иваизуми вмиг стало каменным, а в душе он проклинал Ойкаву за то, что тот втянул его в эту дурацкую игру. Он молился, чтобы сдержаться и не врезать этой петушиной морде, которая вот-вот и взорвется от смеха. Парень, которому выпал в подарок Хаджиме, тоже не пылал восторгом и выглядел так же, как и Иваизуми. Он подошел к нему, явно не зная, как начать. Все-таки это было слишком неловко и слишком нелепо. Не так, как с девушкой. — Может, ну его, а? — буркнул Иваизуми, глядя на толпу, за что получил отрицательные: «Так не пойдет. Давай, не мужик, что ли?». Побудь тут мужиком, конечно. Смирившись, парень набрался силы и поднял взгляд на своего партнера, который, скорее всего, тоже приготовился. Он склонился перед Хаджиме, опираясь руками по обе стороны от парня, чуточку возвышаясь над ним. Медленно приблизившись, незнакомец впился в губы темноволосого, заставив Иваизуми опешить. Такое с ним в жизни, мать его, первый раз. Его целует незнакомый парень. Да вообще, его целует парень. Глаза Хаджиме сделались по пять копеек и он отчетливо видел перед собой лицо незнакомца. Он попытался как-то ответить на этот поцелуй, но это получилось довольно неловко и не очень аккуратно. Поцелуй был не из приятных, да и длился он не так долго, как у Ойкавы. После того, как игрок отстранился, Иваизуми мог отчетливо ощущать вкус алкоголя с примесь табачного дыма, что вызывало довольно противные ощущения во рту. И он думал, как бы не блевануть сейчас. Хотя если бы сделал это на Ойкаву, то, наверное, сразу бы полегчало. — Ива-чан, крути, — подтолкнул его Тоору, голос которого Иваизуми не сразу узнал. Он был слишком спокоен и слишком... поникший? Минуты две назад, казалось, он со смеху помирал. А сейчас что? Небось плохо стало от количества выпитого алкоголя. Не важно. Хаджиме хмыкнул своим мыслям и крутанул бутылку. Вложив в неё всю свою злость, он заставил её долго крутиться, наматывая с десяток кругов. Наконец-таки, докручиваясь, она медленно перемещалась, колеблясь с одной девушки на другую и все же останавливаясь на Ойкаве. Победа. Этого только не хватало на голову Иваизуми. Поцеловать лучшего друга-идиота. Потрясающе. Хаджиме укоризненно зыркнул на брюнета, который в прямом смысле замер. С чего бы это он? Ему ведь асе равно, кого целовать. Он однажды пробовал поцеловать Иваизуми, оправдываясь тем, что ему просто интересно, как это делают парни. Но тогда он получил лишь долю своего пинка и больше не лез с такими просьбами. Да и он в принципе никогда не замечал за Ойкавой подобных наклонностей. Вывод: ему тоже было не сладко. Разве что алкоголь спасал от смущения, чего как раз не хватало Иваизуми. Он повернулся к Ойкаве под дикие вопли девушек, черт бы их побрал, и посмотрел тому в глаза. Его взгляд ни чуть не изменился, а лицо сияло как обычно. — Не боись, Ива-чан, я не кусаюсь, — отшутился тот, — и зубы я утром чистил, — невинная улыбка, а следом он снова добавил, — хотя я достаточно много выпил вечером и съел пару пачек чипсов и... — Заткнись ты уже, — резко перебил его Иваизуми и впился в его губы. В этот раз ему не пришлось долго колебаться или думать и даже просить отсрочки. Странно, почему с Ойкавой не так, как с тем парнем, почему нет желания сбежать и нет этого противного ощущения? Сложно было это понять, поэтому он просто поддался волне наслаждения. Иваизуми властно целовал брюнета, представляя в голове картину предыдущего поцелуя друга с девушкой. Он кусал и сминал чужие губы, слизывая вкус алкоголя, совсем не кривясь. Крепко сжав ворот футболки, он прижал того плотнее к себе, забываясь, прикрыв глаза от приятного чувства теплоты. Ойкаве приходилось лишь поспевать за другом, хватая сладкие губы того в промежутках. Пришло время и парням стало не хватать воздуха, после чего Хаджиме отстранился, удивляясь самому себе. Кажись, вместе с ними замерла вся толпа. Все до единого молчали, наверное, наблюдая за этой картиной. Лишь когда кто-то крикнул «Мощно!», толпа завизжала. Девушки краснели и чуть ли не падали в обморок, а парни хвалили за такую инициативу. В общем-то, кажется, никто ничего и не заметил. Лишь сидящий рядом разрумянившийся Ойкава осознал, что произошло. Это был не просто поцелуй. Ведь Иваизуми никогда бы не позволил себе такого. В тот момент, кажется, время остановилось и парни поддались своим настоящим чувствам, прятавшимся внутри. — Пардоньте, я на перекур, — отмахался от перевозбужденной и крикливой толпы Хаджиме и вскочил, удаляясь прочь от этой орды. Сейчас очередь Ойкавы и у него совсем не было желания смотреть на то, как он будет целовать очередную пассию. Пусть это было и по-бабски, но настроение у Иваизуми совсем испортилось и он хотел лишь одного — свалить к херам домой. Слишком странные чувства и слишком непонятные. Бестолковая игра. Он сидел на веранде, наслаждаясь легкой прохладой вечернего воздуха. В доме слышались все те же крики и дикий смех, значит, все еще играли. Хаджиме вздохнул, собираясь подняться и сообщить Тоору об уходе. Уйди он молча — век потом обиду на себя не искупит. — Я домой, а ты как знаешь, — подобравшись к Ойкаве, он шепнул ему на ухо и развернулся уходить. — Стой, — схватил парня за руку Ойкава, — ребята, дальше без нас. — Как всегда блистательно улыбнувшись, он вскочил с места и быстро потянул Хаджиме к выходу, дабы толпа не успела возразить. Оказавшись вне зоны действия бурного стада, парни расслабились, вместе топая домой. — Ты-то чего поперся? Тебе же весело там, — нарушил тишину Иваизуми. — Я тоже устаю, Ива-чан, — вздохнул Ойкава, — да и к тому же головушка моя побаливать начинает, — принялся жаловаться брюнет. — Меня слушать надо, придурок. — Ива-чан. — Что? — Давай повторим. — Что? — признаться, Иваизуми и знать не хотел, что тот имел ввиду, но все же не дурак и понял, к чему был вопрос. Но язык не повернулся ответить что-нибудь другое. Дурацкая ситуация. — Тот поцелуй... разве тебе не понравилось? — он остановился и слишком серьезно посмотрел на Хаджиме, который хотел сквозь землю провалиться, лишь бы не говорить на эту ему. — Слушай, Ойкава, — неуверенно начал парень, — ты просто тогда начал чушь пороть, а меня это бесит, ну, ты знаешь, в общем, если тебе что-то показалось... — наверное, если бы не резкий толчок Тоору, который впечатал его в забор позади него, он бы продолжил вести эту несвязную речь, смысл которой сам не понимал. — Ива-чан, я серьезно. Давай повторим, — взгляд брюнета был чересчур серьезен, как и голос. Не любил его таким Хаджиме, даже мурашки по телу проходили от такой его серьезности. Ойкава смотрел на него сверху вниз (дурацкая разница в росте, будь она проклята), упираясь рукой в ограждение позади. Он ждал, терпеливо ждал, пока до Хаджиме дойдет, что сейчас самый подходящий момент выразить свои чувства, которые проявились тогда, в их первом поцелуе. — Хрен с тобой, — вздохнув, Иваизуми перехватил инициативу на себя, снова хватая того за ворот его футболки, притягивая его наглую и серьезною морду ближе к своей. Впиваясь в эти сладкие губы, он целовал их жадно, горячо, обжигающе, покусывая и посасывая, сминая и больно кусая, в ответ получая то же самое. Они оба целовали с напором, страстью и желанием, пытаясь перехватить ведущую роль. Иваизуми толкнулся языком, проникая в чужой рот, сплетая его в танце с другим. Ойкава сладко посасывал его язык, в этом он просто мастер, забывать нельзя, на секунду отстраняясь, оставляя за собой такую грязную, такую пошлую дорожку из слюны, успевая посмотреть в глаза другу. Но тот не дал насладиться зрелищем, снова вовлекая Ойкаву в поцелуй, продолжая истязать чужие уже припухшие губы. Завершив поцелуй, они еще пару минут стояли молча, просто глядя друг другу в глаза. Никакие слова не способны были описать их чувства в тот момент и лишь им двоим дано было понять, что же между ними происходило. — У тебя встал, Ива-чан, — весело проговорил Ойкава, нарушая их прекрасную тишину. — Заткнись нахрен. — Я сейчас всё исправлю, — хихикнул тот и присел на колени перед другом, расстегивая ширинку. — Ты больной, Ойкава. — Тобой, Ива-чан, тобой.