***
Пару лет назад Сехун потерял здравый рассудок от мальчишки по имени Бэкхён. Пару лет назад в сердце всегда невозмутимого Сехуна было случайно занесено семечко любви к парню, проросшее цветком мягкости и заботы. И только глупый видел в строгих, невероятно симметричных и привлекательных чертах лица Се грубость или злость. Плевать на прямые брови и серьёзный взгляд, острые скулы и аккуратный рот. В его сердце жила любовь - готовность разбиться на тысячи осколков и не попросить ничего взамен при имени Бён Бэкхён. У О в сердце теперь уже рос огромный цветочный сад, ему нужно было делиться этим с тем, из-за кого всё это произошло. Бесконечно отдавать ценнейшие частицы души. А иначе? Он бы просто задохнулся. - Сехунни, посмотри, какой шарф! - Бён ткнул пальцем в картинку модного журнала, на которой виднелся кусок роскошной ткани - качественного и дорого кашемира. Через пару дней на пороге дома Бэка стоял запыхавшийся О. В чёрных волосах постепенно таяли снежинки, а в красных от холода руках находился заветный свёрток с тем самым шарфом. Ладони Сехуна были мужественными и властными, но не было рук добрее. В награду за такой трогательный поступок или же за дорогой подарок, Бэк охотно поделился тогда с Се своим теплом. Теплом своего хрупкого тела, жаром губ, жаром невинных взглядов и полуулыбок сладкого удовольствия. Бэкхёну было хорошо, приятно утолять жажду юношеского тела, жажду разговоров и просто человеческого понимания, но до чего тесно и душно. Едва ли Сехун чувствовал себя такой же птичкой в клетке. Нежность рождала в его нутре янтарные лучи света. Тысячами драгоценных камней рассыпались ощущения по телу человека, которому всё было мало, мало! Осторожнее, Бэкки, Се подберёт всё, что ты обронишь, слова нанижет на жемчужную нить, даже если они будут ядовитыми и едкими, Бэкки. Изо дня в день Се отдавал свои цветы Бэкхёну, без возврата, без процентов, без условий и правил, но принимались ли они на его твёрдой неподатливой почве? И росли ли в душе Сехуна новые? Всё изнашивает себя. Всё и всегда. Но, даже не имея у себя больше пылких и чувственных цветов, О приходил к Бэку, возможно, искал тепла уже и сам. Уставший и сонный варил рамен под звуки дурацких телепередач просто потому что. В их плотской любви больше не было ни жара, ни страсти, ни всепоглощающей нежности. Они просто искали защиты друг у друга, искали хоть чего-нибудь для восполнения душевной красоты. К счастью, находили. Последний раз, когда они переспали, был криком о помощи или, быть может, тихим шёпотом благодарности за всё прожитое. - Сильнее, хён, - стонал О. Пожалуйста, прижми меня к себе сильнее и не отпускай, потому что почему-то все нити между нами продолжают рваться. В лихорадочных поцелуях мягких губ они пьянели, как от бордового вина. Они спасались и забывались, поднимались и больно падали вместе снова.***
Оба приземлились: одновременно, но в разных уголках страны. - Виви, иди ко мне, мой милый, - радостно прокричал Се, когда на встречу бежал его верный четырехлапый друг. Он будет продолжать отдавать тепло и заботу своему любимому питомцу. Будет гулять с ним по заснеженным улицам, по засыпанным багровой листвой улицам, по поросшим свежей травой улицам. - Бэкхён-а, ты дома! Тепло домашнего камина и запах миндального печенья. Бэкхёна ждали всегда и везде. Жизни начинались заново, запускался старинный механизм изящных часов. Шестерёнки заводились нехотя и трудно, но со временем переставали барахлить. Дышалось легче: чище, кристальнее, свободнее.