О ниндзях с молочными усами

      Тэхен уверен — Чонгук ниндзя.       Впервые ему пришла в голову эта мысль, когда Чонгук, выделываясь, метал дротики. Какой нормальный человек попадет в цель, стоя вверх ногами? До того, как Чонгук это сделал, Тэхен не подозревал, что такое вообще физически возможно. А теперь Тэхен подозревает (Чонгука; в том, что тот — ниндзя).       Совсем недавно они все вместе ужинали. Чонгук сидел напротив, так что Тэхен легко доставал до его ног и мог (бы) безнаказанно надоедать мелкому, толкаясь и пинаясь. Старшие обычно предпочитали не лезть. Вот когда тычки перерастают в войнушку — тогда другое дело. А так Тэхену доставались лишь ленивые подзатыльники от Джина, и то чаще бьющие по воздуху, чем по самому Тэхену — уворачиваться тот умел хорошо.       Но в тот день Тэхен — честное слово! — почти не трогал Чонгука. Он сыто ковырялся ложкой в рисе и тихонько попивал молоко из своего любимого высокого стакана. Он всего на секунду отвернулся, чтобы попробовать предложенную Чимином пеперушку и в который раз за этот вечер подергать того за умилительный хвостик, собранный на макушке; а когда вновь припал к любимому стакану, то обнаружил там лишь капли на донышке. Хены божились, что никто из них и пальцем не трогал его стакан. Ну в самом деле, Тэхен, ты же сам выпил и не заметил! Вот правда, никто не пил твое молоко, не выдумывай.       А ведь это была последняя пачка.       Хены болтали-уговаривали-причитали-и-уже-начинали-злиться; Чонгук кивал и хмурил брови, носком ноги мстительно стуча Тэхену по коленке. Тот долго не выдержал, пнул в ответ, получил подзатыльник и тогда-то заметил: в самом уголке по-детски обиженно дутых губ Чонгука предательски белел злополучный молочный ус. У Тэхена от возмущения перехватило дыхание.       Тэхену, конечно, никто не поверил — никто ничего не видел.       Но все это — лирика, отступление.       Сейчас же, вспоминая об этом, внутренне кипя от негодования, нетерпения, любопытства и кучи других трудноразличимых чувств (целиком зовущихся Ким Тэхеном), неугомонный энерджайзер КимТэ с предельной осторожностью крался по длинному темному коридору. В голове у него помимо Чонгука, укутанного в маскирующийся костюм супер-ниндзя, Чонгука, размахивающего нунчаки и Чонгука, пьющего молоко, стоя вверх тормашками, всплывали сцены из различных фильмов ужаса.       Наверняка вот-вот из-за угла выскочит гигантский мохнатый паук, или с потолка свесится чья-то отрубленная голова, или Тэхен вдруг поскользнется на слизи, оставленной тут мерзким желеобразным монстром, который всасывает в себя людей и заживо их переваривает… Брр… Тэхен передернул плечами и поспешил достать свой телефон. Пусть яркости будет по минимуму, но хоть не так жутко станет. А то мало ли что у них там по ночам в общежитии водится.       Тэхен, затаив дыхание, осторожно огляделся и покрался дальше. Чуть поколебавшись, следом скользнула тень.       Тэхен ни много ни мало сейчас направлялся в спальню Чонгука (везунчику досталась отдельная комната). Перед самой дверью Тэхен, собираясь с силами, глубоко вздохнул и вырубил свет в телефоне. Он пальцами пощупал ручку и замер.       — Если бы я был Чонгуком, — едва слышно прошептал он себе, — то куда бы я спрятал от Тэхена свою новенькую модель Железного человека?       Дверь, молодец, даже не скрипнула. Тэхен просочился в спальню. Первым делом он просканировал койку Чонгука: обнаружив там кокон из одеяла и торчащую оттуда (кажется) ногу, он чуток успокоился. А потом двинулся в сторону первой цели — идеально чистого письменного стола, сплошь состоящего из вспомогательных ящичков. В голове у Тэхена продолжала навязчиво крутиться все та же фраза — «Если бы я был Чонгуком..?». Он даже двигаться стал плавнее и чуть ленивее, как сам Чонгук.       Он покосился в сторону мелкого, по-прежнему спящего сном младенца, и двинул дальше. Пока что ему везло. Обхитрил самого ниндзю!       Сегодня вечером, кстати, и произошло то, что убедило Тэхена в его подозрениях. Все как обычно спорили после тренировки насчет того, кто первым пойдет в душ, когда в зал ворвался Чонгук и объявил, что посылка, которая ему пришла — от брата. И что в посылке этой — мечта!       Чонгук позволил только Джину и Юнги полапать модельку. На остальных посмотрел косо и подозрительно. Охранял своего Железного человека верно и ревностно. Тот весь ужин простоял по правую руку от мелкого. Тэхен весь ужин не сводил глаз с модельки. Одним из первых он вычистил содержимое тарелки и, радостный, вскочил и поскакал к раковине в обход — то есть, обогнув весь стол только лишь ради того, чтобы пройти мимо вредного Гука и хотя бы пальцем коснуться новенького прекрасного Железного… человека, который исчез!       Спина Чонгука всего на секунду закрыла Тэхену обзор, а когда тот прошел дальше, то увидел, что модельки нет. Ее не было ни по другую руку от Чонгука, ни на его коленках, ни под столом (не то чтобы Тэхен лез проверять). Она просто была и — пуф! — исчезла. Что самое противное — никто, конечно, ничего не заметил. Чонгук сидел с абсолютно нечитаемым выражением лица, спокойный и безмятежный как скала в грозовой день.       — Чертов ниндзя, — раздраженно прошипел Тэхен, по-прежнему косясь на Чонгука, пока сгружал посуду в раковину. Тот, будто услышав, взглянул на своего хена и вопросительно вздернул бровь. Засранец.       — Если бы, если бы, если бы… — шевелил губами Тэхен, щупая в темноте холодные дверцы письменного стола Гука, — если бы я был засранцем… — он поспешно поправился, — Чонгуком… то куда-а же, а?       Он вдруг замер и едва удержался от того, чтобы не ударить себя по лбу. «Если бы я был Чонгуком, — подумал он, — то в стол прятать новую модель уж точно бы не стал! Там же любой дурак найдет! Дурак!».       Тэхен обиженно надулся, покосился на мирно спящий ком одеяла и раскрыл рот — точно же! Ему вдруг представилось, как Чонгук, зловредно хихикая (ладно, просто усмехаясь), сует Железного человека под кровать.       Тэхен нервно облизнул губы. А вот это уже плохо. Если Гук проснется и обнаружит его, Тэ, лазающим под кроватью в поисках ясно каких сокровищ, то будет, скорее всего, очень больно и очень обидно. И все-таки… все-таки попробовать стоит.       Поэтому Тэхен заранее встал на карачки и тихонько пополз на вражескую территорию. Но едва он нащупал под кроватью пыльное ничего, то с досады чуть не двинул кулаком по бедному, ни в чем не повинному, полу. Удержался. Сел, спиной притершись к бортику кровати. Задумчиво скользнул взглядом по одеяльному кокону и прищурился.       Воображаемый мысленно Чонгук вытащил Железного человека из-под кровати, бережно отряхнул от вредной пыли, и сунул под подушку. А следом рухнул и сам, с головой накрывшись одеялом.       Второй Чонгук в его голове неодобрительно покачал головой на своего клона и взял Железного человека с собой под одеяло вместо мягкой игрушки (которую, заметил Тэхен, обнимать куда приятнее вообще-то!).       Тэхен мучительно закатил глаза — ну почему все должно быть так сложно? Почему Чонгук такой жадина? Господи, да Тэхен же случайно сломал тому роботу руку! Что теперь, все игрушки от него прятать?!       Тэхен мстительно поджал губы, мысленно наплевал на последствия, и стукнул рукой спящего Чонгука.       — Жадюга!       Одеяло жалобно просело, а за спиной Тэхена раздался вежливый кашель. Парень, взвизгнув от неожиданности (очень мужественно взвизгнув, не надо тут), вскочил, обернулся и изумленно выпучил глаза. Перед ним стоял помятый, сонный, будто только что вставший, Чонгук.       — Как ты здесь оказался?!       Чонгук какое-то время молча сверлил хена взглядом, в котором ясно читалось: «Ты это серьезно сейчас?.. Боже».       — Я вообще-то шел за тобой от самой ванной. Ты даже светил на меня, хен.       «Быть этого не может», — отупело пронеслось в голове Тэхена. Он вдруг развернулся и сдернул одеяло на пол (краем уха услышал возмущенный возглас Гука). Никого. И ничего. Он робко посмотрел на Чонгука, аккуратно застелил одеялко обратно и смущенно повозил носком ноги по полу.       — Чонгуки, — протянул он, — скажи, пожалуйста, где ты прячешь… ну, Железного своего?       Чонгук исподлобья уставился на него в ответ.       — Спрашиваешь это у засранца и жадюги? Я все слышал вообще-то.       Щеки Тэхена яростно попунцовели. Ему вдруг стало очень стыдно.       — Гуки, прости меня?       Чонгук вздохнул. Помолчал немного, выражая свое недовольство, но не смог долго противиться щенячье преданному взгляду Тэхена.       — Завтра у нас выходной, Тэ-хен. Иди поспи нормально, а потом поможешь мне найти новое место для Железного человека. А то на моей полке уже все заставлено.       Тэхен просиял. Счастливый, он налетел на Чонгука и стиснул его в крепких объятиях.       — Спасибо, Гуки! Пусть ты тот еще ниндзя, да и вообще тип странный, но ты такой хоро-о-оший! Я даже разрешу тебе пить мое молоко! Иногда, разумеется.       И упорхнул, оставив Чонгука с кашей в голове, бездумно пялящегося в пустоту перед собой. Он как на автомате лег на кровать, запустил руку под подушку и стиснул в руке надежно спрятанную модельку (как хорошо, что Тэхен всего лишь под кровать полез смотреть). «Если бы я был Тэхеном, — отстраненно подумал он, — смог бы я заснуть, зная, что завтра мне дадут в руки долгожданную игрушку?».       Дверь, предательница, скрипнула.       — Чонгук, тебе же неудобно на ней спать. Давай сейчас найдем, куда поставить?       Порой Чонгуку всерьез думалось, что Тэхен прилетел с другой планеты.       Модельку он вытащил.