Солнечное утро

Солнце лилось золотым потоком и перетекало на пол через подоконник, теплыми волнами укрывая выскобленные до белизны половицы. Снаружи совершенно одурело пели птицы, благодаря чему раннее утро в июне случалось еще более рано. Бильбо потянулся в кровати, прислушиваясь. Жаворонки, зяблики, щеглы, овсянки… ох, погода хорошая, теплая, дождя не видно на горизонте. Прекрасный день будет! Широкая ладонь собственнически легла на его живот, Бильбо вздрогнул и приоткрыл глаза. — Здоров же ты спать, — усмехнулся Торин. — Я уже места себе не нахожу, шевельнуться боюсь, а ты лежишь такой сонный, беззащитный… — Ой, — сказал Бильбо, протирая глаза. — Ой. — Да, теперь «ой» — придется тебя здорово проучить! Торин навалился сверху, и бедный Бильбо не успел даже пикнуть, а руки гнома уже вовсю путешествовали под его ночной сорочкой. — Хм, что это у нас тут? — приговаривал Торин, кружа вокруг соска. — Ну надо же… Бильбо тяжело дышал и вздрагивал, понимая, что отложить все под благовидным предлогом никак не получится. Да и не очень хочется, если честно. Облепиховое масло уже одним своим запахом вызывало прилив возбуждения, тем более что пальцы Торина втирали его уверенно и ласково. Бильбо даже начал слабо постанывать и пытаться насадиться на них, но Торин ловко убирал руку каждый раз, словно предчувствуя его движения. — Не так быстро, Бильбо, — горячо шепнул он, целуя. Член у Торина был не слишком длинный, зато толстый — как раз такой, какой должен быть у гнома. Во всяком случае, Бильбо считал именно так. Требовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к нему в себе, отдышаться после вторжения, но Торин редко бывал терпелив. Вот и сейчас он начал мягко толкаться внутри, заставляя Бильбо стонать и царапать простыни. — Тише, тише ты, соседей перебудим, — пыхтел Торин, двигаясь все резче. — Ох, какой же ты тесный! Бильбо взвыл, яростно толкаясь навстречу. В этой позе Торин всегда задевал что-то внутри, отчего Бильбо просто терял голову, превращаясь в озабоченного кролика. — Еще! Еще! — стонал он, впиваясь ногтями в матрас. Бешеная скачка продолжалась некоторое время, но у них уже не было возможности говорить; они и дышать-то через раз забывали. Первым взорвался Бильбо: каждый толчок Торина внутри делал ему все лучше и лучше, поднимая чуточку выше, пока не вознес на самую вершину блаженства. Бильбо вскрикнул, забился в постели, сильно и ритмично стискивая Торина внутри. Тот издал протяжный стон, дернулся, и опустился прямо на него, тяжело выдыхая. Бильбо обмяк, словно стал жидким и легким; внизу было горячо и сыро, а в голове гулял ветер, не встречая никаких преград. Солнце чуть переместилось, пятно света на полу уменьшилось и подтянулось. Птицы продолжали свой концерт. Бильбо бездумно гладил жестковатые волосы Торина, положившего голову ему на грудь. — День сегодня хороший будет, — сказал он наконец. — Солнечный.