Зрительный контакт

— Фува Махиро, — цепкий взгляд серых глаз безрезультатно пытался найти отклик в лице неожиданного гостя, расположившегося на кровати. Таких слов, как «манеры» и «скромность», этот парень явно не знал. — Мне казалось, ты живешь не здесь. Махиро демонстративно хмыкнул, не отрывая встречного взгляда от Самона. Он еще с первой встречи подумал, что хочет сыграть с ним в гляделки по своим правилам, даже несмотря на творящийся вокруг апокалипсис из-за двух Древ. Теперь же ему выпала эта возможность, и парень наслаждался секундами, в которые внимание этого холодного, расчетливого мужчины было сосредоточено только на нем, Махиро.  — Я живу там, где хочу, — он уперся ладонью в матрас и с силой продавил его, всё еще не упуская Самона из поля зрения. — Здесь кровать лучше. Только Махиро и его дружок Ёшино (благо, он был в отъезде с Хаказе) могли с такой легкостью вывести мага из равновесия. Самон нахмурился и сложил руки на груди, прикладывая неимоверные усилия, чтобы не сорваться. То, что этот мальчишка вел себя неподобающе раскованно, даже не являясь магом, было отчасти его виной. Самон не мог спокойно вспоминать тот миг, когда прямо на его глазах Древо посчитало роль Махиро исполненной и проткнуло его насквозь. Тогда он и без приказа наследницы сделал бы всё возможное, чтобы вернуть блондина к жизни, которую Древо Бытия посчитало далее бесполезной. Ведь именно против этого он боролся — против самой судьбы, которую вершило Древо. Капризный бог не может судить, кому жить, а кому умереть ради одной жрицы. Но даже истекающий кровью Махиро выглядел таким же грозным, как и при их встрече, словно вот-вот схватит талисман и самолично покарает убийцу своей сестры, если тот окажется рядом. Слабость выдавали лишь судорожно цепляющиеся за белоснежную форму окровавленные пальцы и булькающий хрип вместо слов. Самон без раздумий отдал в жертву Древу свою катану, чтобы вновь увидеть Фуву Махиро свободолюбивым хищником, которым тот казался даже перед лицом смерти. Кто же знал, что после «воскрешения», парень даже словом не отблагодарит своего спасителя. Впрочем, Самон на это и не рассчитывал, ибо именно такой эгоистичный и избалованный Махиро привлекал его гораздо больше. Маг и сам не заметил, когда стал считать его частью клана, причем неотъемлемой. Когда стал посвящать его во все планы и делиться наблюдениями, хотя куда разумнее было отправить его куда подальше или запереть в той же деревне Кусарибе. Когда, в конце концов, он начал настолько волноваться о нем, что не позволил встретиться с магом исхода? Ведь тогда никто еще не знал, что Ханемура окажется таким мягкотелым слизняком, а маг, хотя бы на треть похожий на Ёшино, мог испепелить Махиро с той же легкостью, с какой убил его сестру год назад. И вот сейчас он лежит на его кровати в одном белье, волосы еще не высохли после душа, и откровенно провоцирует. А Самон на это охотно ведется, потому что уже устал терпеть, ждать и наслаждаться хищной грацией издалека. Махиро улыбается кровожадно, как может только он, когда тот срывается с места и резко опрокидывает его на кровать, нависая сверху. Руки сами тянутся к затылку, цепляются за резинку для волос, и алые пряди плавно спадают по обе стороны лица Самона, приятно щекоча кожу. Эта новая привычка мужчины завязывать волосы в хвост Махиро нравилась именно потому, что в нем просыпалось неконтролируемое желание распустить, нарушить этот порядок, услышать недовольное рычание в ответ на эти действия. И Самон действительно недовольно, и в то же время удивленно, щурится, явно не до конца понимая мотивы парня под собой. Но Махиро плевать.  — Самон, ты ведь помнишь тот поход по магазинам, который ты устроил, лишь бы я не встретил мага исхода? — И по блеску в серых глазах, по рефлекторно облизнувшему губы языку Махиро видит, насколько отчетливо маг помнит тот день. — Ты наверняка знаешь выражение «Раздевать женщину может только тот мужчина, который ее одевает.» Мои вещи, включая эти трусы, куплены тобой… Договорить Самон не позволяет. Он жадно припадает к губам блондина, покусывая их, пока холодная ладонь скользит по ребрам и животу Махиро, изредка поднимаясь к груди и задевая чувствительные соски. В какой-то момент парень не сдерживается и стонет прямо в губы мага, прикрывая глаза. Их зрительный контакт прервался, Самон победил. И в качестве трофея Махиро готов отдать себя со всеми потрохами. Он не догадывался, что внутренний демон мужчины, который сейчас буквально сорвался с цепи, может соперничать с ним в пылкости и страстности. А ведь с виду непримечательная длинноволосая ледышка. Ледышка, под которой Махиро удовлетворенно плавится. Губы пылают, словно на них капали раскаленным свинцом, и жадно глотают леденящий воздух, пока Самон необычайно осторожно и плавно спускается поцелуями по шее. Но даже его безупречная выдержка дала сбой: парень чувствует, как на коже остаются следы этой несдержанности в виде алеющих засосов. Махиро опускает пальцы на длинные волосы, которые тонкими змеями опоясывают кожу, и пропускает несколько прядей в ладони, требовательно оттягивая на себя. Самон еще успеет вдоволь изучить его, но Махиро больше не в силах терпеть: возбужденный член уперся в резинку трусов, вызывая сплошь дискомфорт и раздражение, особенно когда маг «случайно» задевал его. Самон не глуп, он знал, что Махиро больше всего на свете не любит ждать, а потому эти сводящие с ума ласки, не вписывающиеся в привычный тому ритм, возбудили его куда быстрее. Но и дальше мучить парня маг и сам не может: он тоже на пределе. Самон отстраняется, чтобы скинуть пиджак, а пальцы блондина уже безуспешно пытаются расстегнуть пуговицы на рубашке. Он рычит, глубоко и неровно дышит, а затем просто выдирает пуговицы одним рывком, оголяя грудь Кусарибе, и невольно засматривается, пока маг снимает испорченную вещь.  — Какая жалость, это была моя любимая рубашка, — с притворной грустью вздыхает Самон и разводит колени блондина, устраиваясь между его ног и наслаждаясь открывшимся видом. — Так что я хочу отомстить ее убийце, который совершенно бесстыже меня соблазнил. Махиро смеется, но даже не пытается сопротивляться. Их подернутые пеленой возбуждения взгляды вновь встречаются и вцепляются друг в друга. Самон опаляет внутреннюю сторону бедра дыханием, отчего вдоль позвоночника парня проносится табун мурашек, а затем вновь бережно целует, слегка прикусывая кожу. Махиро прогибается в пояснице и не сдерживает стон. Руки тянутся к белью, он больше не может терпеть, но маг точным движением перехватывает запястья и отводит в сторону, вновь выдыхая в бедро и не выпуская алых глаз из вида. От такой вселенской несправедливости Махиро хочется и прибить Самона, и вцепиться в его шею, чтобы самому оставить на нем метку, ибо теперь этот маг принадлежит ему и только ему. Он чертов ревнивый собственник, и если Айке удалось сбежать от его чувств на тот свет, то Самона он достанет даже в аду. Но мужчина явно не готов свести обоих в могилу, по крайней мере от перевозбуждения они сейчас точно не умрут. Его тонкие пальцы скользят вдоль резинки трусов, подхватывают ее и тут же отпускают, Махиро кроет его матом сквозь стиснутые зубы, но все равно не разрывает зрительного контакта. Даже сейчас глаза мага ассоциируются с двумя кусочками ледяной стали, и именно в них парень находит отдушину и способность не сдаться под этой изощренной, он уже не сомневается, пыткой. Самон спускает белье вниз, заставляя блондина приподнять бедра, стягивает его с ног и довольно усмехается, получив в ответ облегченный вздох. Кожа на животе Махиро блестит от естественной смазки, каплю которой мужчина размазал, не сдержавшись. Он расстегивает молнию на белоснежных брюках и приспускает их, а блондин видит, что все ласки оказались пытками не только для него одного. Самон одним движением подтягивается до парня и берет оба члена в ладонь, крепко сжимая. Партнеры одновременно с шумом втягивают воздух, Махиро не может удержаться и закидывает ноги на мага, прижимая его ближе к себе. Алые волосы вновь щекочут кожу груди, и парень сам себе обещает вырвать их, когда они задевают засосы. Потом понимает, что с короткими волосами Самон хоть и останется безупречным, но исчезнет одна деталь, доставляющая это безумное удовольствие во время секса. А то, что это не последний их раз, Махиро уже не сомневается. Если бы парень не знал, как работает магия клана Кусарибе, то подумал, что Самон использует ее, чтобы доставить им обоим удовольствие: его пальцы легко и нежно перемещаются по стволу, но в то же время сильно нажимают возле головки, а через секунду вновь перехватывают его у основания, не давая мгновенно кончить. Махиро не может сдержать стонов, его ногти впиваются в плечи мага, но тот словно не замечает этого. И всё это время их пылающие взгляды сплетены между собой. Они успели настолько хорошо узнать друг друга, словно были знакомы с детства, и теперь любая тень на радужке или морщинка в уголке глаза говорили красноречивее любого слова. Контроль Самона ослабевает, он проводит скользкими от смазки пальцами по пульсирующей венке, слабо надавливает на уздечку, и этого оказывается достаточно, чтобы Махиро кончил, простонав его имя, и сам маг изливается тому на живот. Парень скалится, получив долгожданную разрядку, и выпускает плечи партнера из хватки, принимаясь размазывать сперму по животу и груди. Самон не выдерживает, переводит взгляд на плавно скользящие руки, сглатывает, и блондин видит, как раздуваются его ноздри и двигаются желваки от такого пошлого зрелища. Он хватает ладонь мага и подносит к своим губам, оставляет на фалангах поцелуй, а затем проводит по подушечкам указательного и среднего пальцев кончиком языка и посасывает их. Соленые. Но Махиро вовсе не противно, он ловит себя на мысли, что хочет почувствовать эти пальцы далеко не во рту, и он совершенно однозначно намекает об этом Самону, широко разводя под ним бедра. Он ведь понимал, что мужчина не захочет сегодня пойти до конца, и осознание, насколько тот возбудился, лишь наблюдая за этими выходками, дало чувство победы и собственного превосходства. В окружении магов эти ощущения приятнее вдвойне. Самон позволяет ему играться со своими пальцами какое-то время, любуется подрагивающими веками и упивается пошлыми хлюпающими звуками. Махиро изредка кидает на него взгляд и видит внутреннюю борьбу, которую ведет маг, по залегшей между бровей складке и поджатой нижней губе. Он хочет вмешаться, чтобы точно убедить, но Самон резко перехватывает кончик языка прямо во рту, парень от неожиданности размыкает губы, позволяя пальцам освободиться. Он ожидает, что маг выпрямится, перевяжет волосы и уйдет, поэтому отводит взгляд, набирая побольше воздуха в грудь, и вздрагивает, а потом снова довольно скалится, когда чувствует прикосновение к анусу. Самон не произносит каких-то изъезженных слов вроде «потерпи» или «расслабься», он мягко массирует колечко мышц, с каждой секундой надавливая всё сильнее, и Махиро хочется заехать ему пяткой по ребрам за эту медлительность. Только когда в него проникает один палец, и парень непроизвольно шипит от непривычных ощущений, понимает, что спешка только навредит, а Самон вовсе не тянет время и не собирается сбежать. Чувствовать от него заботу было еще необычнее, чем палец в заднице. Махиро не замечает, когда пальца внутри становится два, и уже насаживается сам, когда их становится три, потому что мужчина попадает по простате, заставляя забыть обо всем, кроме нижней половины собственного тела, в которой мягкими волнами разливается удовольствие. Стоит пальцам покинуть тело, блондин не может сдержать разочарованный стон, а в ответ слышит довольную усмешку. Или ему кажется? Самон переворачивает его на живот, заставляя прогнуться в спине и выставить ягодицы. Из этой позы Махиро не видит его лица, что его совершенно не устраивает, но на волевой разворот обратно не хватает времени. Его позвоночник пронзает, когда Самон входит, стискивая бедра до появления на коже белоснежных следов. Парень открывает рот в немом крике, а на глазах выступают слезы. Все-таки никакие пальцы не идут в сравнение с объемом члена. Мужчина дает некоторое время привыкнуть, после чего входит до конца, тяжело дыша. Махиро даже не представляет, каких усилий ему стоит удержаться и не сорваться в бешеный темп. Он уже почти привык к этому распирающему ощущению внутри, но тут Самон начинает двигаться, и парень теряется в ощущениях: это тянуче больно, но в то же время невероятно приятно. Маг двигается сначала слишком осторожно, но стоит ему услышать протяжные стоны под собой, как все-таки срывается с тормозов. Он вбивается в молодое поджарое тело, то выходит почти до конца, то толкается так глубоко, что у Махиро перехватывает дыхание, и оба уже не стонут — рычат, словно дикие звери. Перед глазами словно взрываются звезды, блондин вытягивается в предоргазменном экстазе, чувствует на груди теплые ладони, потолок как-то слишком внезапно исчезает с глаз, и первым, что Махиро чувствует, оказавшись прижатым к груди Самона, становится безумно громкое сердцебиение мужчины, которое словно проходит сквозь спину и встречается с сердцем самого блондина. Махиро сжимается, его мышцы напрягаются до предела, он стонет ругательства, хрипит признания и кончает после толчка, особо остро прочувствованного из такого положения. Самон держит крепко, все еще прижимая к себе, и кусает бледное плечо, кончив следом. На несколько секунд они замирают, восстанавливая дыхание. Мужчина выходит из тела любовника, а Махиро все еще не может вернуть контроль над собой, не удерживает равновесия и падает боком на кровать. Встать даже не пытается, чтобы не выглядеть еще глупее в глазах Кусарибе, и даже зажмуривает глаза, чтобы его не видеть. Но когда слышит шорох сминаемого постельного белья и ощущает на коже спины рваное дыхание, переворачивается лицом к Самону, вновь попадая в плен его серых глаз. Он не знает, как нужно вести себя сейчас. Может стоит выскочить из комнаты и потом ползком добраться до своей, или остаться, раз его уже не прогоняют. Но мужчина решает всё за него (ведь взрослым приходится брать ответственность за поступки младших): он прижимает Махиро к себе и целомудренно целует в макушку. Блондин недовольно сопит, а когда чувствует, что из него вытекает сперма, порывается придушить этого противного мага, но сил хватает только на то, чтобы прикусить кожу на шее и вновь откинуться на подушку.  — Самон, каково трахать парня? Да, если двигаться сил нет, то не сказать что-нибудь едкое Махиро просто не может. Вести себя так, словно вовсе не он кончил от анального секса, даже не притрагиваясь к себе, было, конечно, глупо, но он не знает, как иначе завести разговор.  — А каково стонать от удовольствия, когда тебя трахают? Самон щурится и коротко усмехается. Махиро краснеет до кончиков ушей, но вовсе не от встречного вопроса, а от осознания, что даже с налипшими на плечи растрепанными волосами, усталого не меньше его самого и чертовски сексуального, блондин, чтоб всем магам Кусарибе, а особенно родителям Самона, хорошо спалось, все равно его хочет. Мужчина делает вид, что не замечает нервного вздоха и скользнувшего меж пересохших губ языка, решает все же ответить на поставленный вопрос, переходя на полушепот:  — Ты внутри обжигающе горячий, — в сознании Махиро снова ярко вспыхивают сильные толчки, резонируя в мышечной памяти, и он шумно втягивает воздух. — А еще узкий до одури, просто с ума сводишь. Блондин не может сдержать улыбки. Эти слова были в несколько раз приятнее похвалы за всю его жизнь. Самон вздыхает и поднимается с постели. В ответ на провожающий взгляд кидает «Я в душ», но задерживается на выходе из комнаты, а Махиро пользуется этим моментом, чтобы голодным взглядом пройтись с ног до головы мага. Но потом спохватывается: ведь один вопрос так и остался нерешенным.  — Эй, так что насчет моего переезда сюда? Мужчина оборачивается, проводя ладонью по волосам, и Махиро жадно ловит эти движения. Самон щурится, но не может сдержать смешка.  — Ты всё еще не убедил меня, Фува Махиро, — и с этими словами оставляет парня наедине с собой. Сначала он подскакивает на ноги и собирается пойти следом, чтобы вытрясти из мага всю дурь, но внезапно смысл этого намека становится предельно ясен. Парень громко смеется и устраивается обратно на постели. Ведь он может быть крайне убедителен, если чего-то хочет.