***
Сегодня было не до общаги. Парни запрыгнули в трамвай и добрались до небольшой квартиры Элайджи, проскочив центр города. Сэм частенько ночевал там, считая, что куда спокойнее спать в закрытой комнате и слышать тишину, нежели слышать пьяные дебоши, начинающиеся после десяти вечера за стенами. Вуд формально считался проживающим в комнате вместе с Барнеттом, но так как ему нужно было на какое-то время оставаться в одиночестве, в гармонии с самим собой, то его сосед не возражал, если американец не возвращался ночевать. Сегодня для отличника, идущего на красный диплом, открылась еще одна маленькая подвальная дверь в мир студенческих прекрас. Скинув рюкзак чуть ли не на пороге, Эл прошел на кухню и сразу поставил чайник на плиту, собираясь угостить друга чаем. — Сегодня ты познаешь неизведанное, — смеясь, парень устроился на табуретке, положив локоть на стол. — Знаешь, порой ты меня сильно пугаешь. — Слышал про карточные игры? — словно не услышав предыдущей реплики, продолжает временный хозяин квартиры. — Покер? Вуд оскорбленно фыркает, словно его обвиняют в чем-то непристойном. — Нет уж. Перекусив тем, что все еще оставалось в доме, студенты устраиваются в просторном зале на полу. Комнату заполняют звуки психоделической музыки со старой пластинки. У Вуда их тысячи, здесь не протолкнуться. Шатену абсолютно не по вкусу такие мелодии, но вскоре они становятся лишь фоном. Через минуту Сэм узнает о такой игре, как «черви» и что обычно в нее играют четыре человека, причем чаще всего на деньги. В шестидесятые именно эта карточная игра произвела фурор среди молодежи, став большей панацеей, чем наркотики. Элайджа то и дело, сбрасывая даму пик, кричит «Лови суку!», отчего скромный и воспитанный Сэмюэл открыто смеется, временами заваливаясь на спину. Спустя месяц британец пристрастился к игре, которая проходила в основном в полном молчании, прерываясь отчаянным «Ату Ведьму!» из его уст, отчего приходила очередь Элайджи странно подхихикивать. Еще спустя пару недель к парням присоединились две знакомые девушки и тогда игра пошла полным ходом. Вместо денег ставилась коробка алюминиевых пуговиц, похожих на старые монеты, и перед началом игры горстями раздавалась каждому. Азарт и веселье оставались «безалкогольными» в плане потери денег, вещей и всего остального. Это же не казино. В перерывах между занятиями и «червями», Сэм усердно подтягивает Эла по предметам, кои отказывались поддаваться изучению. Впервые в жизни Вуд начинает понимать, как ему повезло в знакомстве. Барнетту бы в репетиторы или преподаватели идти, но с другой стороны именно преподавательская деятельность может испортить «сердце спаниэля». Позади остаются зачеты и экзамены, хлопьями валит снег. До Рождества рукой подать, а это означает пришли каникулы. Элвуд стоит перед открытым шкафом, выбирая свои вещи и погружая их в сумку смятым комком. Путь из Лондона до Айовы не близкий и все же душа просится в родные края. — Тебе обязательно уезжать? Обернувшись, Элайджа замечает, как привычные искорки глаз его приятеля начинают тлеть. На сердце опускается несколько тонн камней. — Ну так мы же скоро встретимся, правда? — парень старается улыбаться, желая, чтобы Сэм ответил на его улыбку. Барнетт остается в том же состоянии «пять секунд до рыданий». — Неужели ты не устал от меня? — Нисколько. А ты от меня? Брюнет вздыхает и садится рядом, положив руку на его плечо. Они стали определенно близко за все это время. — Я вернусь, как только закончатся праздники. Сэм все больше становится похож на грустного хомяка, отчего Вуд улыбается и привычно касается его губ своими, пытаясь успокоить. Да, Элайджа — натурал до мозга костей, но он знает, как дорог такой знак внимания для Сэма. И не понимает, что он же может однажды все и разрушить.***
По улицам вовсю горят разноцветные огоньки гирлянд, радуя всех вокруг. Каждое кафе зовет к себе испробовать горячего глинтвейна, взять пряник и просто насладиться чувством полнейшего волшебства. Вуд смотрит из окна своего второго этажа на фейерверки, улыбается уголком губы и занавешивает окна. Он продолжает читать или брынчать на гитаре, просиживая дни в комнате. Порой вспоминает о сигаретах и выходит на балкон, абсолютно не опасаясь маминых криков. Даже старший брат махнул рукой, ведь привычку кулаками не выбить. — Элайджа Джордан! — слышится голос миссис Вуд, и Эл считает это скверным знаком. — Тебе тут звонит какой-то молодой человек, говорит, что он твой сосед по комнате! — Соединяй! — Вы точно знакомы? — Да, мам! Семейство Вуд все еще пользуется городскими телефонами, предпочитая их мобильным. Легче сразу получить счета за месяц, чем каждый день тратить уйму денег в никуда. — ЭлВуд! — радостно раздается на том конце провода. Синеглазый буквально видит, как улыбается его приятель за тысячи километров. — Сэмми! — отложив гитару, парень усаживается поудобнее. В голосе радости чересчур много и скрыть не удается совсем. — Я звонил несколько раз до этого, но твоя мама сказала, что тебя не было дома. Ты где пропадал? — Ездил в Льюстион, трахать твою сестричку. — И как? — Средне. — В следующий раз я обучу ее получше. Парни разразились оглушительным смехом. Сэм безумно скучал по Элу всю неделю; Вуд же ощутил, как тяжело проходит даже короткое расставание с человеком, родственным по духу. — Черт, насмешил! — У меня был шикарный учитель! — отсмеявшись, Сэмюэл вдохнул и выдохнул, задавая вопрос снова. — И все же, где ты был? — Опробовал новенькие коньки! — Вуд ложится на живот и чувствует, что сейчас начнет болтать ногами, как девчонка, разговаривающая со своей подружкой. В любом случае, их никто не видит и в этом плюс. — Круто! — восхищенно слышится в трубке. — Никогда не умел стоять на коньках. Непосильный труд. — Да брось, ерунда же! — Может, возьмешься научить? — Буду личным тренером и фиг ты от меня отделаешься, Барнетт! Сколько бы Элайджа не старался скрыться в собственном панцире интроверта, ему никак не укрыться от человека, сделавшего его жизнь ярче. Наверное, это чувство действительно зовется дружбой.