Тетушка Северина

Тишина ночного Хогвартса весьма относительна: тут и там слышны покашливания, храп, перешептывания и тихий смех портретов. За пыльными гобеленами иногда можно услышать глухие стоны и звуки поцелуев. Не говоря уж о скрипе изношенных рам и печальных вздохах привидений. Эти звуки неотделимы от ночных патрулирований, как домовой эльф от родового поместья. Но даже в привычную перекличку сонного замка иногда врываются новые ноты. — Невилл, послушай, нельзя сдаваться! — Звонкий голос Грейнджер, вернее, уже пару лет как Уизли, режет слух даже сквозь закрытую дверь туалета для девочек. — Ты должен пойти. — Нет. — В голосе рохли Лонгботтома — ого! — звучат стальные нотки. — Никогда больше. — Железная непреклонность, однако, быстро сменяется привычными жалобами. — Он меня ненавидит! Он издевается надо мной при каждой встрече! Он унижает меня перед всеми! Нет, я не могу так больше!.. Последние слова прерываются тяжелым вздохом. Короткий миг тишины — и спокойный, уверенный голос Героя магической Британии резюмирует: — Идти, конечно, надо, Невилл. Не спорь! — осаживает он попытавшегося возразить Лонгботтома. И так же уверенно добавляет: — Ты же профессор, в конце концов. Если в этот момент отступить немного назад и укрыться в тени проржавевших доспехов, то можно увидеть, как рослый и плечистый Лонгботтом, сгорбившись, выходит из туалета и бредет по направлению к собственным комнатам, тяжко вздыхая и что-то бормоча под нос. Однако не следует спешить возвращаться к привычному маршруту, потому что именно теперь за приоткрытой дверью начинается самое интригующее — Поттер и компания разрабатывают очередной сумасшедший план. — Это не дело, Гермиона, — решительно заявляет Поттер и, судя по шелестящим, размеренным звукам, начинает мерить шагами залитый водой пол туалета Плаксы Миртл. — В конце концов, Невилл блестящий специалист, хороший учитель, Минерва от него в восторге. Почему же Снейп не может признать этого? Ладно, чёрт с ним, с признанием, но почему он просто не оставит его в покое? — Ты не совсем прав, Гарри, — задумчиво бормочет Грейнджер. — Дело не только в Снейпе. Здесь есть и вина Невилла. — Что ты несешь? — Кажется возмущению Поттера нет предела. — Послушай, — жестко осекает его подруга, — я наблюдала за их, если это так можно назвать, общением. Невилл настолько боится Снейпа, что любой его случайный жест, любое слово или замечание трактует как оскорбление. — Если бы… Бьюсь о заклад, Снейп специально давит на него. Иногда Герой бывает проницательным. — Но зачем? — удивленно спрашивает Грейнджер. — Не знаю. Скука, наверно. Представь себе, каждый год одно и тоже: ученики, зелья, контрольные, школьный персонал. Ничего не меняется. Скучно же. …Очень проницательным. — Прости, Гарри, но это ерунда. Не надо равнять профессора с собой. Он взрослый, ответственный человек. И травить студента… то есть преподавателя… в общем, Невилла ради развлечения, это… — Что «это»? — так и не дождавшись окончания фразы, уточняет Поттер. — Развлечение! Вот оно! — Грейнджер, очевидно, озаряет идея. — Помнишь, как мы прогоняли боггарта на третьем курсе? — Да… — Голос Поттера звучит непонимающе. — Но при чем тут… — При том! Помнишь, как выглядел боггарт Невилла? — Снейп. Бьюсь об заклад, ничего не изменилось. — В голосе Поттера слышится едва сдерживаемый смех. — Именно, — уже открыто веселится Грейнджер. — Значит, бороться с этим страхом нужно теми же методами. — Постой, — прерывает ее Поттер, — но ведь тогда, на третьем курсе, Невилл представил Снейпа, одетым в костюм… О-о-о, коварная… — И уже совсем другим тоном, в котором чувствуется озабоченность, добавляет: — Я не думаю, что одеть Снейпа… представить профессора в таком виде… Ну, это как-то бесчеловечно что ли. Он же так самолюбив. — А издеваться над Невиллом не бесчеловечно?! — в запале парирует его подруга. Голос её звенит на высоких нотах так, что у Поттера наверняка закладывает уши. Самое главное в ночном патрулировании коридоров Хогвартса — не дать себя обнаружить раньше времени. Кто предупрежден, тот вооружен. * * * После полумрака подземелий яркий свет, бьющий из окна учительской, ослепляет. Снейп на миг останавливается, прикрывая глаза ладонью. А когда отводит руку, то слышит дружный возглас Поттера и Грейнджер, а в лицо ему летит синий луч заклинания. Снейп чувствует, как одежда на нем словно съеживается, запирая в клетке плотной тугой материи; волосы взлетают вверх, оголяя шею, и сворачиваются спиралями, а свет из окна уже не так слепит глаза, затененные полями жесткой тяжелой шляпы. Больше всего неудобства доставляют туфли, у которых появился невысокий каблук, и сместившийся в связи с этим центр тяжести. — Мистер Поттер! — В голосе Минервы ни капли веселья, только лед осуждения. Но, несмотря на это, Снейп видит, как подрагивают в усмешке уголки ее губ, как медлит рука, держащая палочку. — Это переходит все границы! Немедленно отмените заклятье. В скривившихся губах Поттера с одинаковой легкостью читаются и насмешка, и сожаление. Он взмахивает палочкой, произносит: «Фините Инкантатем», — и… удивленно хлопая глазами, разглядывает ничуть не изменившегося Снейпа. Тоже самое пытается сделать Гермиона. Потом они вместе. Снейп почти не напрягается и не позволяет усмешке скользнуть на лицо. Особенное удовольствие ему доставляет глупое выражение лица Лонгботтома. В это же время позади Снейпа, у входа, звучит хриплый голос Хуч: — Это еще что такое?.. Кто?.. Что?.. Она пытается обойти Снейпа, но тот плавным движением скользит к Лонгботтому, одновременно взмахивая палочкой и преобразуя старую табакерку на каминной полке в небольшую, не больше локтя в длину, статую шимпанзе. Правой рукой приобнимая Невилла за шею, а левой — подхватывая статую, Снейп кокетливо провозглашает: — Я тетушка Невилла. Из Бразилии. Где в лесах много-много диких а-абезьян. Вместе с последними словами он подносит шимпанзе к самому носу Хуч, которая морщится и отпрыгивает на добрых два фунта назад. Невилл под его рукой застывает, как агнец под жертвенным ножом. Поттер и Грейнджер, которая уже два года Уизли, смешно округляют глаза. На их лицах без помощи легилименции читается: «Святой Мунго!..» Синистра и Трелони, до этого молча раскладывавшие пасьянс в углу, одинаково приоткрывают рты. С той лишь разницей, что с губ Синистры готовится сорваться обвинение в легкомыслии, а у Трелони — предвестие грядущих бед. Минерва лишь вопросительно изгибает бровь. Раскатистый сигнал призывает к завтраку, и Снейп, не выпуская Невилла из цепкой хватки, тащит безвольного «племянника» в Большой зал. На пороге ему почтительно кланяется подслеповатый Филч, привычно прижимающий к себе миссис Норрис. — Каким ветром в наш замок занесло достопочтенную леди? Самому себе Аргус наверняка кажется образцом учтивости. Со стороны Поттера слышится смешок, мгновенно пресеченный Минервой: — Это тетушка профессора Лонгботтома, мистер Филч. Из Бразилии. — Где в лесах много-много диких а-абезьян, — с придыханием сообщает ему Снейп и тычет статуэткой шимпанзе в лицо. Кошка шипит и вырывается из рук Филча, но сам старик кланяется и спрашивает Минерву: — Прикажете подать что-то особенное? — Да. Пожалуй, дюжина бутылок эльфийского вина вполне подойдут, — вмешивается Снейп и торжественно тащит Невилла в Большой зал. — Дюжина, пожалуй, многовато, но штук шесть вполне можно. — К сожалению, осталось лишь четыре бутылки, — с прискорбием в голосе сообщает Филч. — Как? — удивленно оборачивается «леди». — Еще на прошлой неделе их было двенадцать. Минерва машет рукой, принуждая столпившихся освободить проход в Большой зал. Снейп, не выпуская из рук статуэтки и придерживая за шею Лонгботтома, занимает центральное место за столом, хотя обычно предпочитает ютиться с краю. В это же время в Большой зал входят две молодые девушки: Лаванда Браун, готовящаяся сменить на посту библиотекаря мадам Пинс, и выпускница Шармбатона, Флора Брийе, заменившая профессора Вектор. Они несколько смущенно приветствуют «тетушку» Лонгботтома, приседая в реверансах. «Тетушка», низко надвинув шляпу, кивает в ответ, цепко сжимая в захвате шею «любимого племянника». Когда все заняли свои места, за столом воцаряется неловкое молчание. Лонгботтом сопит, стиснутый мощной хваткой «любящей тетушки». Поттер и Грейнджер изображают молчаливую поддержку, ковыряясь в тарелках и не поднимая глаз. Минерва, Синистра и Трелони загадочно улыбаются, хитро посматривая по сторонам. Хотя в случае с Трелони рассеянная улыбка как раз не вызывает удивления. Не выдержав, благовоспитанная мадмуазель Брийе пытается начать разговор: — Не правда ли сегодня чудесная погода, — обращается она к Снейпу. — Ох, да, погода просто великолепная, — вторит ей Лаванда и выжидающе смотрит на «гостью». Снейп молчит. — Вы, наверно, соскучились по Невиллу, раз решились аппарировать в такую даль? — интересуется Флора. — Вы наверно устали? — подхватывает Лаванда. Снейп молчит. — Невилл, твоя тетушка понимает нас? — шепотом спрашивает Лаванда. Невилл кивает: — Она ненадолго. У нее еще много дел. — Да, — внезапно вмешивается Снейп, — я собирал… ась устроить сегодня кое-кому головомойку.— И бросает на притихших Поттера и Грейнджер самый злобный взгляд, на который способен. Лаванда и Флора деликатно смеются. Поглядывая на бледного Лонгботтома, Лаванда говорит «тетушке»: — Это так благородно с вашей стороны, приехать в такую даль, чтобы поддержать Невилла. Я очень ценю людей, способных на такие поступки. — Вы бы оценили меня еще больше, милочка, если бы узнали поближе. — Снейп развязно подмигивает зардевшейся мисс Браун, демонстративно не обращая внимания на удивленный возглас Минервы и задушенный кашель Невилла. В это время в Большой зал входит опоздавший на завтрак Филиус Флитвик. Снейп редко видит на его лице такое раздраженное выражение. Флитвик явно чем-то обеспокоен, поэтому практически не обращает внимания на сидящих за столом и машинально склоняет голову, отвечая на приветствия. Лаванда и Флора вскакивают из-за стола и осторожно выскальзывают через заднюю дверь, наводя на подозрение, что именно они являются причиной раздражения Флитвика. Наливая себе кофе, Филиус бросает взгляд на пустые места возле Снейпа и возмущенно восклицает: — Где эти… — под укоризненным взглядом Минервы он осекается и продолжает чуть менее экспрессивно и более ехидно: — Две милые девушки, вверенные моим заботам? Которым я, как болван, доверил ключ от кабинета… Насчет болвана Снейп безусловно согласен. — Ах, — вздыхает он, нарочито кокетливо косясь на Филиуса, — здесь лишь одна девушка. Это я! — Невилл, все еще тесно прижатый к нему, дергается и обливается чаем. Снейп невозмутимо продолжает: — И я пока еще не вверяла себя вашим заботам. Последние слова он произносит глубоким грудным голосом опытной соблазнительницы. Флитвик, взглянув на него, еле сдерживает смех. Рука, сжимающая чашку с кофе, трясется. С противоположного конца стола раздаются приглушенные смешки. Синистра мелко дрожит, а Минерва большими глотками допивает свой чай. Справа слышится хрюканье Поттера и фырканье Грейнджер. — О, если вы утверждаете, что их здесь не было, значит, глаза меня обманывают, — берет себя в руки Флитвик и добавляет: — Но все же я точно видел, что они вошли в этот зал. — Вам показалось, — настаивает Снейп. — Их здесь не было. — Позвольте возразить, сударыня, Аргус утверждал, что они здесь. — Так где же они? — голос «тетушки» обретает истерические нотки. — Возможно, успели выйти. — Вы обвиняете меня во лжи? — верещит Снейп. — Как я могу?.. — Флитвик и не старается скрыть язвительность. Вскочив, Снейп обвиняюще тычет в сторону Флитвика рукой, затянутой в атласную фиолетовую перчатку. — Хам. Сказать такое даме! Вы… вы…— От возмущения он не находит слов и, случайно угодив рукой в торт, кидает кусок в лицо Флитвику. Тот ухмыляется и, пригнувшись, позволяет куску торта попасть в лицо Минерве. Пока МакГонагалл возмущенно хлопает глазами, Флитвик левитирует в сторону Снейпа малиновый джем. Снейп, очевидно, готов к такому повороту, потому что уклоняется, позволяя Грейнджер принять на себя весь заряд. Лицо ее расцвечивается красными разводами, кое-где аппетитно сдобренными кусочками ягод. Поттер давится смехом, Лонгботтом на всякий случай прячется под столом, а Снейп и Флитвик, резко утратившие запал, оседают на местах, загадочно переглядываясь. Спустя пару минут, в течение которых Синистра и Трелони пытаются отчистить мантию МакГонагалл, а Хуч провожает расстроенную Гермиону из зала, Снейп пафосно заявляет: — Вы меня смертельно оскорбили. Но я люблю дерзких мужчин. Поэтому можете продолжить завтрак. Флитвик салютует чашкой, провожая взглядом возмущенную Минерву, выходящую из зала в сопровождении Трелони и Синистры, и с крайне довольным выражением лица придвигает к себе кофейник. Снейп чинно присаживается на свое место, лицо его сияет. Поттер, забыв о чувстве вины, с удовольствием наблюдает за разыгравшимся спектаклем. Даже вылезший из-под стола Лонгботтом с мимолетной улыбкой устраивается возле «тетушки» и, придвигая к ней ближе яблочный пирог, басит: — Позвольте поухаживать за вами… тетя. Конец.