На запад

Вот так всегда, черт возьми, думаешь, что уже хуже быть не может, а потом выясняется, что еще и сигареты закончились. Хочется отчаянно обматерить весь свет, но вовремя вспоминаешь, что она спит. Она спит, спокойно и безмятежно, и прервать этот сон будет непростительным преступлением. С ее плеча падает желтый плед в бирюзовую клетку, и ты, оставив левую руку на руле, поправляешь правой плед. Проводишь согнутым указательным пальцем по ее мягкой щеке и, не удержавшись, целуешь ее. На щеке остается след твоей бордовой помады, но она не просыпается, и ты, довольная своей удавшейся проделкой, берешься за руль двумя руками и улыбаешься. Она проснется и будет злиться (что люди подумают?), а это всегда очень смешно. Смотришь в водительское зеркало и подмигиваешь самой себе: может, все и не так уж безнадежно? Например, у тебя могло бы не быть солнечных очков. Было бы очень некстати, потому что сейчас вы едете на запад, прямо в закат, и весь автомобиль залит расплавленным январским солнцем, белым и ядовитым. Между прочим, эти большие черные очки - это ее подарок. А еще мог бы закончиться бензин, но она напомнила тебе заправиться, когда вы завтракали сегодня в кафе у мотеля, в котором провели ночь. В кафе были отвратительные блины и восхитительный кофе, и можно только благодарить небеса за то, что не наоборот. А еще ее могло не быть сейчас тут, справа от тебя, на пассажирском сидении твоего роскошного автомобиля, который тебе подарил муж на пятилетие вашей с ним свадьбы. Да, она очень запросто могла бы оказаться совсем не рядом, потому что ты до последнего момента не знала, согласится ли она бежать. Бежать на запад. Далеко оттуда, где так холодно и страшно. Там осталось столько всего, что причиняло боль, бессмысленную и невыносимую. Но все это теперь далеко, очень далеко, на восточном побережье, а ты и она - здесь, в голубом автомобиле, едете прочь оттуда. Туда, где тепло и хорошо. Она играла на фортепиано, постоянно сбиваясь, но упорно продолжая вспоминать произведение без нотной тетради. Ты рисовала ее портрет, но мысли были только об одном: стоит ли спросить ее. Разумеется, стоит. У тебя дрожало все тело, сердце пульсировало в бешеном ритме, когда ты подошла к ней сзади, положила руки на острые плечи, наклонилась к ней и сказала: -Уедешь со мной? -Да, а куда? -Ты соглашаешься, не зная, куда? -С тобой куда угодно. Ее могло и не быть здесь, но все же она здесь, спит в нескольких дюймах от тебя, размеренно дыша и укутавшись в твой плед, и если бы можно было что-то изменить сейчас, ты бы оставила все, как есть, потому что каждая слеза и минута страданий из прошлого стоит этого счастья. Вчера вы не знали, где будете сегодня, а сегодня для вас является загадкой ваше завтрашнее место пребывания. Когда тебе тридцать семь, это уже не так романтично, как в семнадцать, но ведь рядом она, и это делает все в миллион раз лучше. Но ведь рядом она. Она рядом, и, черт возьми, даже закончившиеся сигареты не испортят этого. Она здесь, январское солнце танцует в ее волосах, целует их, и ты ревнуешь, потому что очень любишь ее волосы. Ты любишь всю ее, все в ней, все о ней. Любишь. Ее и твой, общий мир на двоих. Она здесь, и все, все вокруг теряет значение. Она - твое значение. - Я что, уснула? - Ненадолго, совсем ненадолго. - Я что-то проголодалась, у нас нет ничего поесть? - Посмотри в бардачке, там должны быть яблоки. - Кэрол, здесь есть только твои сигареты, черт подери.