Держаться за воздух

Звёзды холодно шептали. Жемчужины их далёких глаз смотрели на прогнившую землю, а молчаливая королева неба освещала вялую траву, отчего по полю растянулись длинные тени. Кривые и бесформенные, они пытались урвать кусок короткого времени для своего сольного танца. Ледяная рука коснулась лица Рика, гонимая внезапным порывом ветра. Тень ощутила что-то живое, тёплое. Она в удивлении затрепетала, дрожа всем призрачным телом на поверхности сухой кожи. Граймс отвернулся, слегка прищурил глаза и вдохнул горячий воздух, витавший вокруг тлеющего угля. Красные мушки на разваленных, почерневших поленьях - всё, что осталось от досок, щепок и палок, которые приволок сюда Дэрил. Всё, что было позволено ночью. Темнота слизала дневной свет со всего вокруг и проглотила, засунув в прожорливую пасть. Она была ненасытна: всё загребала и загребала своими огромными лапами куски мира. Царапала неровными грязными когтями землю, да уносила награбленное за горизонт. А когда солнце вставало, лениво играя лучами на разбитых стёклах, мрак ночи с набитой глоткой прятался по углам и, как дракон, сидел на своих богатствах, ведя подсчёты людских жизней. Воздух - хреновая опора и совсем уж никудышний костыль. Небо - хлипкая палатка перед голодным медведем. Но это всё, что осталось. День ото дня они держались за кислород, за константу и единственный всё ещё действующий закон: жизненно необходимый газ — чудесный подарок всему живому. Спасибо, что хоть его оставили. Зубами стучали, когда мороз удавом скручивался вокруг исхудавших тел, заставляли желудки замолчать — надеялись, что желчь не начнёт разъедать изнутри. А жёлтый яд всё копился и копился, и Рику отчаянно хотелось оплевать им весь мир, жаля и посторонних и близких. Но он закрывал глаза, глубоко дышал, и кривая улыбка рассекала его лицо, до ушей натянув раздражённую вечной грязью кожу. Кусты зашелестели, скрепя кривыми руками. Их старые и промёрзшие суставы наполняли всё вокруг тихим стоном природы. Рик напрягся, рука соскользнула на кобуру, и пальцы нащупали успокаивающе холодный металл пистолета. Граймс выдохнул: из темноты полз не монстр. Дэрил крался по сухому одеялу почвы, ступая уверенно, но невероятно тихо. Он стряхнул с взъерошенной макушки застрявшие в волосах обрывки листвы и направился к тёплым углям, возле которых притаился Рик. - Шериф, - Диксон вздёрнул подбородок и прищурил глаза, глядя на Граймса сверху вниз. - Чего надо? - Почему ты вновь ушёл, не предупредив? Сейчас ночь, если бы ты пропал, твоё отсутствие обнаружили бы не раньше утра, - Рик нахмурился, вспоминая, как Дэрил вернулся с пробитым боком и многочисленными ссадинами. А затем по виску мазнула пуля, и её свист забрался Граймсу в голову отвратительным шёпотом. Ты потеряешь его, твердил он, и на твоей жалкой тарантайке лопнет ещё одно колесо. - Господи, не еби мне мозг, Граймс. Иди командуй остальными, а меня не трогай, - Диксон красноречиво указал пальцем в сторону дома, что светился грустными окнами. Рик не шелохнулся. По правде говоря, он порядком замёрз, дожидаясь Дэрила на голой земле. Жар небольшого костра грел руки, разгоняя кровь, но ноги давно уже покрылись синевато-красными пятнами.  - Знаешь, я могу насильно приковать тебя к крыльцу если понадобится. Мои наручники слегка заржавели, но тебя удержат, будь уверен, - его голос хрипел: уже два дня простуда забивала гвозди в рыхлое горло, а глаза не переставали слезиться. Диксон хмыкнул, спрятав лёгкое удивление где-то в затылке. Ему было жаль Граймса: бывшему копу приходилось бегать за членами группы, как за стадом непослушных овец. Правда, повод в уставших руках в последнее время лежал как-то неуверенно. То ли хватка ослабла, то ли овцы притихли. Дэрил не знал, но чувство, что он доставляет Рику лишние хлопоты, елозило между рёбер, неприятно протирая дырки в костях. - Ладно, шериф, я здесь, доволен? А теперь вали и оставь меня, - Диксон устало потёр лицо шершавыми ладонями и вновь уставился на серую картину дома. - Ты замёрз, - констатировал Граймс, взглянув на тонкую рубашку: тряпкой она свисала с широких плеч, обнажая ворот грязной футболки и царапины на шее. Дэрил вопросительно изогнул бровь. Забота Кэрол и так переполнила небольшую ёмкость, которая валялась где-то в тёмной каморке сознания. Выцветшие и потёртые буквы на пыльной склянке давно не ощущали прикосновения человеческих рук. Диксон считал, что так и надо. Склянки должны оставаться склянками, мирно простаивая на грязных полках. Их лучше не трогать: выковыривать стекло из-под кожи ужасно больно. - Есть немного, - честно признался Дэрил, опускаясь на корточки возле каменного круга, что не выпускал яркие искры на свободу. Вновь подул ветер, поднимая в воздух мелкие хлопья пепла. Они закружились и осели на земле чёрным песком, слегка ударив Диксону в нос. Рик сидел прислонившись к стволу дерева. Кора неприятно впивалась в кожу, минуя смешные препятствия одежды. Под поясницей он держал скомканную куртку, которую впопыхах подобрал в городском магазине. Выкроенный кусок ткани стоил ему резкого поворота назад и новых каплей мутной крови, вырвавшихся из раскроенного черепа ходячего. Граймс достал свёрток из-за спины и протянул Дэрилу, чувствуя, как слабые языки чёрных углей обвивают запястье. Диксон взял куртку. Нечего отнекиваться или врать, что мороз не скребётся о кости. Не время гордо выпячивать грудь. Не этой ночью. Дэрил действительно устал бродить по тёмному лесу, вслушиваясь в мёртвую тишину. Тусклый свет фонаря рассекал вязкую пелену мрака точно стрелы, лежащие под рукой. Но глаза всё равно болели. Диксон мечтал рухнуть на тонкий пол продуваемой палатки, но взгляд нежданного гостя никак не хотел отпускать его расплывчатую фигуру. Дэрил натянул куртку и слабо кивнул. Слова благодарности были пустыми гильзами. Никому не нужные они валялись на треснутом асфальте запутанных дорог. - Ты занял моё место, шериф, - заметил Диксон, всё ещё изучая Граймса недоверчиво сощуренными глазами. Рик хмыкнул, немного подвинулся, освобождая место рядом с собой, и вновь привалился затылком к древесине. Дэрил, впрочем, тоже не особо возражал. Сил не осталось. Он плюхнулся рядом, притираясь к сильному плечу, и глубоко вздохнул. - Граймс, ты зад не отморозишь? Вон носом хлюпаешь уже, - Диксон покосился на Рика. От его глаз разбегались маленькие, еле заметные морщинки, в которых скопилась грязь. Они появлялись у всех. У молодых это были трещины на сухой коже, у старших - борозды тупого ножа времени. - Не хочу идти в дом. Гонишь меня? - Рик попытался прогнать фальшь из голоса: горло сильнее сковывал холод. Дэрил промолчал. Он лишь нагнулся, подкинул сухих веток в каменный круг, и огонь быстро занялся новой жертвой, опаляя вечернее небо. Они вновь держались за воздух. Вместе дышали темнотой ночи и цеплялись за острые грани далёких звёзд.