Испытание страшнее свадьбы

      – Ну что, – вкрадчиво поинтересовался Лён, – плохо тебе замужем?       Я непреклонно фыркнула и скрестила руки на груди.       С ним мне было хорошо даже замужем.       Но гхыр он от меня дождется этого признания!!!       …а первое брачное утро получилось как-то само собой…              – И больше ты ничего не хочешь?       Что? Лён... ну как ты мог?! Настроение у меня существенно подпортилось. Да лучше бы он действительно заманил меня сюда для ритуального пожирания. Не то чтобы я мечтала быть сожранной во цвете лет, но это не было бы так подло – в конце концов, он вампир, и я всегда это знала. Я отправилась с ним неизвестно куда в лес, как с другом, не опасаясь никаких поползновений, а он притащил меня сюда, колбасой накормил и собирался... вот тхаище!       Чтобы защититься от телепата, первое, что требуется – сосредоточение и ясность ума. Мой же ум в этот момент не был ни ясен, ни сосредоточен, и прежде, чем я успела поставить более-менее приличный блок, в голове у меня пронеслась тысяча мыслей. Оставалось только надеяться, что Лён не сможет разобраться в их каше. Мне вспомнилось, как я впервые увидела его – в пруду, почти голого, и как он сразу мне понравился; вспомнилась Хорошая Ночь, когда я размечталась о поцелуе на полянке с папоротником, и только аллергия помешала нам поцеловаться; вспомнилось множество моментов, когда мне приходилось спешно обуздывать свою фантазию, чтобы не опозориться перед Лёном окончательно. Хотелось ли мне? Ах, леший... да! Но он с ума сошёл так меня спрашивать.       – Нет, спасибо, – проворчала я обиженно.       Лён и бровью не повёл, хотя наверняка успел прочитать меня, как миленькую.       – Я надеялся на такой ответ.       Он бесцеремонно спихнул меня с куртки, на которой мы сидели, встряхнул её, отыскал карман и вытащил небольшую обтянутую кожей флягу.       – Мне больше достанется, – коварно улыбаясь, вампир открутил крышечку и с видимым удовольствием глотнул что-то вкусное.       Меня обдало жаром. Так значит, Лён имел ввиду вовсе не то, что я подумала, ох, и когда же я поумнею... Чтобы скрыть смущение, я усиленно заинтересовалась напитком.       – Что это?       – Квас. Как хорошо, что ты его не хочешь!       – Квасик! – обрадовалась я совершенно искренне и потянулась к фляжке.       – Э, нет, – Лён ловко увернулся.       Сделав обманное движение правой рукой, я попыталась выхватить флягу левой, но тщетно: соревноваться с вампирами в скорости – глупейшее занятие. Но если бы я так легко сдавалась, не стать бы мне выпускницей Старминской Школы чародеев, пифий и травниц. Ещё немного бестолку помахав руками и чувствуя себя безумной мельницей, я повалила смеющегося Повелителя Догевы на землю, уселась на него сверху и отобрала желанную добычу. Квас был чудесный – прохладный, чуть сладковатый, пощипывающий язык. Отпив половину, я подобрела, слезла с Лёна и улеглась рядом, глядя в бархатистое ночное небо.       Жёлтый месяц касался верхушек осин, опоясывающих чашу долины, и подсвечивал лёгкие перья облаков у горизонта. Я смотрела на звезды, а они смотрели на меня, древние, вечные, непостижимые, заставляющие чувствовать себя песчинкой в бесконечности миров и времён. От полноты ощущений я потянулась и случайно коснулась краем ладони руки Лёна. Прикосновение было мимолетным, едва ощутимым, но оно пронзило меня от макушки до самых пяток. Я судорожно вздохнула и закрыла глаза, почему-то продолжая видеть звезды.       – Вернемся?       Не знаю, то ли это Лён прочитал мои мысли, то ли я – его, и был ли вопрос произнесён, или его убедительно прозвенели голодные комары (что, честно говоря, наиболее вероятно).       Мы встали, каждый самостоятельно, отряхнулись, не глядя друг на друга, и только тогда Лён протянул мне руку, а я вложила в нее свою ладонь. После того краткого и острого прикосновения полноценное соединение рук подействовало на меня, как кружка ядрёного гномьего пойла. Я шла по лесу, словно во сне, и только мне подумалось, что в таком состоянии нас может сожрать любая нежить, даже самая слабосильная, как впереди затрещало. Медленно так затрещало, характерно – именно так хрупают мелкие веточки под лапами кого-то тяжелого. И где, спрашивается, было знаменитое вампирское чутье Лёна.       – Я задумался, – виновато шепнул он.       Мы замерли, и треск тут же стих – зверюга нас тоже услышала и затаилась. Никак волколак, а то и медведь-оборотень, чего я ещё ожидала в брачную ночь с моим-то везением.       – Вольха...       – Тихо! – шикнула я на Лёна. – Не мешай мне выполнять мои должностные обязанности.       Собрав пальцы в щепоть, я приготовилась бросить заклинание, как только выяснится, с кем мы умудрились встретиться в безопасном Догевском лесу. Есть, конечно, и универсальные средства, но не гоже Магистру третьей степени оголтело швыряться пульсарами или парализующими разрядами, как напуганной первокурснице. Настоящие маги при общении с нежитью предпочитают индивидуальный подход.       Лён вместо того, чтобы восхищаться моим профессионализмом, почему-то давился от смеха.       – Вольха, да стой ты.       Приглушенный треск возобновился, только уже удаляясь, и я рванулась в сторону, наперерез сбегающей твари, умудрившись увернуться даже от руки Лёна. Ветки впереди раздвинулись, из них высунулась здоровенная черная морда, и мы с ней ошарашенно застыли друг напротив друга. Смолка! Моя прожорливая кобыла по-кошачьи кралась в орешнике, неся в зубах жареную баранью ногу, благоухающую чесноком и розмарином.       Наткнуться в ночном лесу на свою вредную хозяйку она явно не рассчитывала и от неожиданности прянула назад, усевшись на пятую точку. Глаза у нее вытаращились почище, чем у меня, а по мускулистой шее прошла волна, будто со страху она попыталась заглотить добычу целиком, но поперек горла нога заглатываться отказалась, и Смолка вскинула задом, взвизгнула, не разжимая зубов, и умчалась в лес напролом.       Отсмеявшись, мы с Лёном пошли уже осторожнее, а когда до Дома Совещаний осталось менее полуверсты, последовали примеру Смолки – начали красться по кустам.       – Ну что, есть там кто?       Лён сосредоточился, пытаясь мысленно дотянуться до задней двери и определить, не поджидают ли нас на пути.       – Парочка пьяных троллей.       – О, нет!       – В отключке, не разумнее деревьев.       Гулянье почти улеглось. С площади, на которой проходило застолье, доносились лишь два-три голоса, выводящие тоскливую винесскую песню об утерянном гребешке, и виноватое бормотание Рычарга, скорее всего имевшее некоторое отношение к красноватому зареву над чем-то догорающим. На всякий случай, чтобы не попасться никому на глаза, мы быстренько перебежали через открытое пространство и нырнули в последний островок кустов перед Домом Совещаний. Продолжая усиленно вслушиваться и всматриваться вдаль, мы попытались пройти его насквозь и буквально споткнулись о человека, вернее, вампира, умеющего феноменальным образом встречаться именно тогда, когда его меньше всего хотят видеть.       – Келла!       Черный наряд Верховной Травницы как нельзя лучше способствовал ночным пряткам, и если бы мы не наткнулись на нее случайно, она могла бы прокрасться за нами до самой брачной постели. Я содрогнулась, а Келла же, ничуть не смутившись, с достоинством выползла из-под куста.       – Думаю, спрашивать, что ты тут делаешь, смысла нет, – пробормотала я.       Травница оправила юбку и улыбнулась, как ласковая клыкастая тетушка. Ну не вампир, а чистый ангел, если, конечно, не знать, с какими гнусными целями она тут под кустиками отсиживалась.       – Собираюсь проследить, что брак свершился, – ответила она с вызовом. – Если бы не я, вы бы так и тянули со свадьбой или сто раз передумали и увильнули в процессе подготовки.       – Келла, это не твоё дело, – сказал Лён приглушенным, но воистину повелительским голосом.       – Ничего себе, не моё! – возмутилась Травница громким шёпотом. – А случись что, и выяснится, что брак недействителен, кто будет разгребать юридические последствия и сглаживать дипломатические скандалы, а? Уж точно не вы.       – И как это может выясниться? – прошипела я, густо заливаясь краской.       – Ой, – Келла раздраженно взмахнула каким-то подвядающим веником. Судя по всему, выслеживая нас с Лёном, она не тратила даром времени и заодно деловито пополняла запасы материалов. – Всё всегда выясняется. А у вас двоих никакой ответственности. С вас станется, вместо того, чтобы... эээ... выполнить положенное, сбежать в лес и налопаться колбасы.       Я чуть не подпрыгнула и почувствовала, что лицо у меня загорелось пуще прежнего.       – Ты что, следила за нами?       – Больно надо! – Травница недовольно нахмурилась. – Я видела, как Повелитель Догевы, – Лён удостоился ещё более хмурого взгляда, чем я, – украдкой тянул эту самую колбасу со стола. Со своего собственного свадебного стола.       Я тоже хмуро глянула на Лёна – мог бы утянуть колбасу и поосторожнее, чтобы не навлекать подозрений.       – Но я очень рада, что вы, детки, наконец, нагулялись и образумились.       – Ничего мы не образумились! – возмутилась я, уверенная, что Лён меня поддержит и, конечно же, скажет настырной Травнице, что у нас и в мыслях не было ничем таким заниматься. Вообще никогда! Но он по-предательски сказал совсем другое:       – Келла, – его рука снова нашла мою ладонь и крепко сжала, то ли, чтобы поддержать, то ли – предотвратить побег, – ты, похоже, не понимаешь одной вещи. Наш брак не фикция и не дружеское соглашение. Меня уже пытались принудить жениться, и ты прекрасно знаешь, чем это закончилось. Вольху заставить что-то делать против её воли вообще невозможно, и, чувствую, я ещё хлебну неприятностей с такой жёнушкой, – он коротко улыбнулся мне, когда я попыталась вырвать руку, чтобы в ответ на эти оскорбления подпалить ему стянутые шнурком волосы. – Сегодня у алтаря мы ответили "да" по одной единственной причине – мы хотели стать мужем и женой. Не друзьями – ими мы были и прежде, а супругами. Поэтому любые сомнения в том, что наш брак будет полноценным, глупы и беспочвенны. А теперь иди, пожалуйста, домой.       Келла просияла. Лён мастерски умел недоговаривать, умалчивать и обходить стороной, но до того, чтобы лгать в глаза, никогда не опускался.       – Ах, ну тогда я и правда пойду, – она засуетилась, наконец-то соизволив хоть немного смутиться. – Спокойной ночи, – брякнула она невпопад.       – Спокойной ночи, – отозвались мы с Лёном хором и одинаково угрюмо.       Руку мою Лён так и не выпустил и правильно сделал, потому что во время его проникновенной речи я успела три раза захотеть сбежать, четыре – ущипнуть своего болтливого муженька, и один раз – пойти раздобыть гномьего самогона и с его помощью ввести себя в состояние общего наркоза – пусть действительным становится брак между Лёном и моим бесчувственным телом.       – Не дури, – Лён моих планов не одобрил. – А что я должен был ей сказать, по-твоему? Если бы она не поверила, что мы "образумились", она бы от нас не отстала "вообще никогда", – поддразнил он, произнеся эти слова именно с такими интонациями, как я их подумала.       Я нехотя согласилась с Лёном, и уже сама стиснув его руку для храбрости, вошла в дом.       Вид спальни с висящим на спинке кровати костюмом "горбатого упыря" и моим свадебным платьем, подметающим пол, на минутку всколыхнул во мне, казалось, уже унявшиеся сомнения.       Лён снял куртку и небрежно бросил её на стул.       – Не передумала?       Понятный вопрос. После Келлиных нравоучений хотелось просто назло утянуть ещё колбасы, картошки, солёных огурчиков да так и просидеть у костра до рассвета, лопая всё это вместо "выполнения положенного". "Положенное"... да само это слово у кого угодно охоту отобьет. Вот только у меня почему-то не отбило.       – Н-нет, – решительно заявила я, тоже снимая куртку.       Ох, зубки мои зубки. В последний раз они так стучали на выпускном экзамене.       Лён перестал раздеваться и посмотрел на меня. Спокойно, всепроникающе, словно между нашими душами не было никаких преград, и они существовали как одно целое, неразделимое... мысли читал, гад. Что ж, пусть читает, вернее, пытается – мыслей у меня не было. В голове словно стая саранчи пролетела – сплошная пустота, жужжание и ни единого ростка интеллекта. Хотя нет, одна мысль всё-таки возникла, и я вцепилась в нее за неимением лучшего.       – В конце к-концов, это избавит меня от угрозы жертвоп-приношений.       – Хм, – только и сказал Лён, стягивая сапог. Выглядел он не слишком польщённым.       – В последнее время некромантов р-развелось – страсть, и все хотят бессмертия. Им в любой момент может понадобиться девица для ритуального умерщвления. Не хочу снова оказаться на алтаре. Эти холодные камни, бррр...Очень н-неприятно.       Присев на краешек стула, я принялась расшнуровывать сапоги. Отличное занятие, скажу я вам, очень помогает вести разговор.       – И тебе это тоже пойдёт на пользу.       – Мне?       Лён как раз стягивал второй сапог, и от удивления у него даже рука сорвалась. Похоже, говорила я быстрее, чем думала.       – Защитит от брачных поползновений Лереены. Она хоть и заявляла, что не настаивает на браке, и вообще нашла себе новый объект для продолжения рода, но в любой момент может передумать. Я этот тип знаю: сейчас она вся такая милая, а потом раз – и вгрызётся зубами. Поэтому нам с тобой надо... – "жжж" раздалось у меня в голове. Саранча хорошо знала свое дело, – консумировать брак, – вдруг выдала я. И где только всего этого нахваталась?       Лён снял рубашку, аккуратно выпростав крылья из разрезов.       – Вольха, иди ко мне.       Я встала да так и осталась стоять, стиснув стучащие зубы и едва удерживаясь от жалобного поскуливания. Лён, Повелитель Догевы, гхыров телепат, идеальный мужчина, мой муж ждал и смотрел на меня внимательно и понимающе, а я не могла сделать ни шажочка. Ведь пусть я и любила его до умопомрачения, но прежде всего он был моим самым-самым лучшим другом. А если наша дружба разрушится, когда мы... когда я и он... Слов опять не нашлось, но зато в голове возникла парочка картин, вызвавших жар, потемнение в глазах и позорное дрожание нижних конечностей. А если я его потеряю?       – Никогда, Вольха, – тихо сказал Лён, и я шагнула к нему.       Едва сросшаяся нога, как назло, разхромалась, а лазание по кустам не пошло на пользу прическе – выглядела я, наверное, как настоящая ведьма, и пока ковыляла три шага босиком по гладким прохладным доскам пола, успела понадеяться, что Лён, глядя на меня, передумает выполнять положенное. Но он, наоборот, протянул ко мне руки. Я ступила на жесткий плетеный коврик, вздрогнула, а в следующее мгновенье оказалась в его объятиях. Серые крылья с шелестом развернулись и укрыли нас от всего мира.       – Консумировать? – уточнил Лён.       – Угу, – я уткнулась в его плечо. – Ну почему это называется такими ужасными словами. "Первая брачная ночь"... Так и представляю, волну свежих анекдотов в школе: "... и вот остались в первую брачную ночь Повелитель Догевы и Верховная Ведьма..."       – А дальше? – похоже, Лён искренне заинтересовался.       – Не знаю, не придумала. Но кто-нибудь обязательно придумает. У нас таких сочинителей двенадцать на дюжину, – я тоскливо застонала. – Или вот ещё "возлечь" – что это за слово такое?! "Возлечь на брачное ложе"... кошмар! Я-то думала, что мне никогда не придется возложиться... возлагаться... тьфу. Лё-о-н, – протянула я совсем уж печально, и он отвлек меня от лингвистических изысканий простым и действенным способом – поцеловал. А потом ещё раз и ещё.       Вскоре слово "возлечь" уже не казалось мне таким уж противным. Ноги стали как ватные и вызывали желание "возлечь" уже хоть в каком-нибудь смысле, а когда моя голая грудь коснулась его груди, так и вовсе чуть не подкосились.       Я замерла. Что?! Этот вампирюга умудрился извлечь меня из рубашки так ловко, что я этого почти не заметила. Только смутно помнила, как сама послушно приподнимала плечи, вытаскивая руки из рукавов. А всё из-за крыльев! Внутри кожистого кокона было так тепло и уютно, что прохладный воздух комнаты не отрезвил меня. Подумать только, ведь сперва я посчитала эти крылышки совершенно бесполезными, а оказывается, это самое страшное вампирское оружие. Опаснее клыков.       От неожиданности я попыталась сбежать, но едва успела развернуться, как Лён поймал меня, перехватив рукой поперек живота, и потянул к себе. Не сильно, не принуждая – приглашая.       – Извини, я думал, ты замечаешь, что происходит. – Раскаяния в его голосе не чувствовалось. – Вольха, – он на мгновенье прижался губами к моему плечу, – не бойся.       – Тебе хорошо говорить... – пробормотала я, пытаясь совладать уже с самыми обычными страхами, не имеющими ничего общего ни с тем, что Лён вампир, ни с моими планами по написанию диссертаций, которые свадьба поставила под угрозу. Пугающая перспектива "возложения" вдруг перестала быть перспективой и превратилась в самое ближайшее мероприятие.       – А ты разве не хочешь узнать, каково это – возлечь на брачное ложе со мной?       – Хочу, – гхыр с ним, всё равно уже прочитал ответ в моих мыслях, – но не в первый же раз.       Лён передвинул руку выше. Моё сердце билось прямо в его ладонь.       – А что, – спросил он вкрадчиво, – в первый раз ты хочешь с кем-то другим?       Меня аж передёрнуло, когда я представила себе такой вариант.       – Ах ты, хитрющий упырь! – искренне восхитилась я. – Как всё вывернул-то.       Смущаясь, неловко, маленькими шажочками я повернулась вокруг своей оси и прижалась к Лёну всем телом. Как же это было приятно. Его большая тёплая рука легла мне между лопаток, а крылья туже стянулись вокруг нас.       Обниматься вампирские крылышки всё-таки немного мешали. Может, Лёну и нет, а вот мне – определенно. Чтобы обхватить его и прижаться сильнее, мне пришлось протискивать руки между кожистыми перепонками и спиной, как и всё тело туго затянутой мышцами. Мои пальцы нечаянно ткнулись во что-то, Лён вздрогнул, а его левое крыло рефлекторно дернулось, почти выпрямляясь.       – Ой, прости! – я отдернула руку. – Проклятые ногти – Келла не дала состричь, чтобы был красивый маникюр на свадьбе. Больно?       – Наоборот, – вампир кривовато ухмыльнулся. – Там чувствительное место.       – Здесь? – я тут же сунула ладонь обратно под крыло. – А где ещё?       – Больше нигде нет, честное повелительское!       – А если найду? – пробасила я известную троллью фразочку.       Мы расхохотались и нечаянно "возлегли" – совсем не грациозно плюхнулись на постель и принялись выползать из своих штанов, путаясь в ногах, руках и крыльях, смеясь и пытаясь целоваться в процессе. А когда стащили и спихнули на пол последние одёжки, замерли и притихли. Голыми-то мы друг друга уже видели. Лён меня – в святилище, когда я замыкала круг, а я его вообще несчётное число раз (и не только я, его вся Догева имела счастье лицезреть неглиже, не говоря уже о половине Арлисса). Но не в постели и не вдвоем.       "Ты-гы-ды-гы-ды" – успели выстучать мои зубы, прежде чем я сумела подавить дрожь       – Холодно? – поинтересовался Лён как-то нервно.       – А тебе? – съехидничала я.       А потом мы перестали стучать зубами да глупо ухмыляться и потянулись друг к другу.              И вовсе это оказалось не сложно. А я-то боялась, что своим неумением запятнаю священное звание Магистра третьей степени и вообще дипломированного мага практика, обязанного разбираться во всём на свете. На самом деле никаких особых знаний мне не потребовалось, а кое-какие я приобрела по ходу дела – нашла-таки у Лёна ещё несколько очень чувствительных мест (он отплатил мне тем же), и ещё обнаружила, что глаза у него в такие моменты начинают по-волчьи светиться жёлтым в темноте, а кончики крыльев всегда остаются прохладными, каким бы горячим ни было тело.       Наконец он навис надо мной, шире раздвигая мне ноги. Напряжённый, жаркий, какой-то другой, непривычный, но всё-таки самый родной – Лён, единственный мужчина, с которым я готова была отважиться на что угодно. Да что там готова, я уже отважилась, причём на самое страшное – брак. И что мне стоит решиться на такую малость... Серьёзно, почти торжественно (самой смешно стало) я положила руки ему на плечи и почувствовала, как он медленно, но настойчиво вдавливается в меня. Решимость моя тут же испарилась. Я никогда не отличалась покорностью судьбе и уже начала было сопротивляться, но в этот момент Лён подался вперед и протолкнулся внутрь, избавив меня от угрозы ритуального умерщвления некромантами раз и навсегда.       Жгучая боль стала неожиданностью. То есть я, конечно, ожидала неприятных ощущений, но определенно не таких. Мне вдруг снова расхотелось выходить замуж, да и угроза жертвоприношений несколько поблекла на фоне сомнительных радостей брачной постели.       – Вольха, прекращай думать всякую ерунду, – обиделся Лён, удерживая меня и не давая из-под него выбраться. – Ну, ты ещё пульсаром запусти.       Какая прекрасная идея! Рука привычно двинулась сама, но вампир ловко поймал её до того, как пальцы соединились в щелчке. Я попыталась её высвободить, но не тут-то было. Словно не замечая моих отчаянных усилий, Лён переплел свои пальцы с моими, предотвращая дальнейшие попытки обратиться к помощи магии. Как там про него рассказывали? «Способен голой рукой вырвать сердце прямо через кольчугу»… что ему сопротивление глупой доверчивой ведьмы.       Прижатая к постели, я чувствовала себя несчастным червячком – слабым, бескостным и уже в том самом положении, когда проплывающей мимо рыбке не стоит его есть, если, конечно, она не хочет, чтобы её выдернули из воды и бросили на сковородку. Мне совсем взгрустнулось.       – Вольха, – Лён поцеловал меня в скулу, бровь, подбородок, случайно подставленное левое ухо, а отчаявшись поймать мои губы, покрыл поцелуями то, что подвернулось – правое ухо, – пожалуйста, просто перестань дёргаться!       Я даже задохнулась от возмущения. Ещё днем этот упырина разливался соловьём, что ни в чём не станет меня ограничивать, а не успели пожениться, так он мне уже и дёргаться запрещает.       – Гхырушки! – ответствовала я и хорошенько подёргалась ему назло, чтобы в следующий раз не вздумал мне указывать.       Ох, зря я это сделала. От движений внутренние мышцы непроизвольно сокращались, и ощущение чего-то слишком большого и слишком твердого во мне становилось мучительно острым. Любимая шуточка Вала на счет "расслабиться и получать удовольствие" оказалась не лишенной смысла, кто бы мог подумать. По всему выходило, что в основном больно себе делала я сама.       Лён в ответ на это моё мысленное открытие великодушно промолчал.       – А ты как догадался?       – Полное подключение. Забыла?       Ой! Я и правда забыла. Хотел, чтобы я перестала дергаться? Что ж, он своего добился: поражённая и смущённая, как никогда в жизни, я застыла очень качественно – заморозилась не хуже порядочного зомби. Даже зажмурилась, чтобы не встречаться с его обжигающим волчьим взглядом.       – Отключайся!       – Не могу.       Убедившись, что кидаться пульсарами я больше не собираюсь, Лён выпустил мои руки, но я даже не двинулась, тщетно пытаясь понять, как такое возможно. Что он чувствует? Как ему передаются мои ощущения в тех частях тела, которыми он не располагает?       – Давай, я тебе потом расскажу, – предложил Лён, подаваясь назад и входя снова. – Ну как?       – Сначала отключайся, потом спрашивай.       Новые ощущения поглотили меня: жар его крепкого тела, казалось, проникающий мне под кожу, воспламеняющий; прикосновение губ к губам; наше дыхание; шорох крыльев; глаза – хищные, волчьи, сияют в темноте желтыми огнями; а самое яркое – глубокое мерное скольжение, которого я и вообразить себе не могла. Как? Ужасно... или прекрасно, даже не разобрать. Пусть сам определяет, должна же быть от его полного подключения хоть какая-то польза.

***

      Когда я проснулась, Лён ещё спал. Не мертвецким сном вампира, а дремал почти по-человечески, даже дышал. Я потянулась, с интересом прислушалась к своим ощущениям после... Вопреки моим тайным надеждам, выполнение положенного проблему с терминологией не решило. Наоборот, она разрослась до состояния полного лингвистического коллапса, и в голову мне пришла только одна фраза – "участь, худшая, чем смерть" – вот леший! Вроде бы эта "участь" постигала невинных девиц, но я не могла с уверенность сказать, можно ли отнести это выражение к первой брачной ночи, или для этого требовались какие-то иные обстоятельства. Хотя в любом случае, ничего такого со мной явно не случилось, то есть случилось, но... тьфу ты!       В общем, всё было хорошо. Я помнила, что в первый момент было больно, но само ощущение боли стёрлось из памяти, а вот от одного лишь воспоминания о всяких последовавших за этим ощущениях к некоторым частям моего тела начинала приливать волна тепла. Чувствовать его в себе было таким... правильным, что ли, как будто именно этого мне и не хватало в наших с Лёном отношениях, только я об этом не знала, пока не попробовала.       А что касается наших отношений, то они вроде ничуть не испортились. По крайней мере я ничего такого не заметила.       – Я тоже не заметил, – подтвердил Лён.       – Притворялся? – догадалась я.       – Угу.       – Подслушивал, что я думаю? А просто спросить ты не мог?       – А ты бы ответила?       – Ни за что!       Лён перекатился на живот, расправил крылья и с наслаждением потянулся всеми шестью конечностями.       – Давай вставать, хочется уже съесть чего-нибудь.       Мой желудок горячо поддержал это предложение. Колбаса и хлеб пошли отлично, но перед этим я почти весь день ничего не ела, и их было явно не достаточно, чтобы восстановить силы после такой утомительной процедуры, как свадьба. Стоило закрыть глаза, и сразу вспоминались ряды кастрюлек и горшочков со всякой снедью, которые вчера не выставили на праздничный стол.       – Там грибочки были, солёные, точно видела. Вот бы их сейчас с картошечкой!       – Не всё так просто, – Лён перевернулся на спину и заложил руки за голову. – Ты помнишь, что брак – это прежде всего "разделение тягот горестей и обязанностей"?       – Забудешь такое... – Голос Келлы до сих пор звучал у меня в ушах.       – Так вот этот час настал, – вампир поморщился. – На пути к грибочкам с картошечкой нас ожидают тяготы и горести, а твоя обязанность – разделить их со мной.       – Чего?       Ну вот, только я начала входить во вкус, как медовый месяц закончился.       – Гости... – протянул Лён.       Я вылезла из кровати, на цыпочках подкралась к окну и выглянула из-за занавески. Улица была пуста. Обычно в это время вампиры деловито сновали вокруг Дома Совещаний, но сейчас по дорожке прошествовала одна единственная женщина со стопкой скатертей в руках, и кроме нее я не увидела ни одной живой души. Если не считать живыми душами несколько бесчувственных тел, свидетельствовавших о должном уровне отгремевшего ночью веселья. Картина скорее напоминала поле боя, с которого ещё не успели унести тела павших воинов, а мучительные стоны, время от времени издаваемые пробуждавшимися «павшими», отлично дополняли общий трагический пейзаж. На травке у входа остались следы импровизированного пикника, устроенного любителями постельных сцен, а из кустов торчали четыре трольих ноги, парочка обладателей которых спала в обнимку друг с другом и с опустевшей бутылью "Драконьего тхая" – самого зверского пойла, из всех изобретенных разумными расами.       – Гости нейтрализованы "Драконьим тхаем"! – объявила я, запрыгнула в постель и юркнула к Лёну под одеяло.       Вампир взвыл. Вытащив из-под меня крыло, он с болезненной гримасой осмотрел его на предмет переломов и с удивлением обнаружил их отсутствие.       – Брак полон опасностей, – трагично объявил он.       Мы завозились, укладываясь так, чтобы удобнее было прижиматься друг к другу. Мне всегда нравилось валяться с Лёном на кровати, но оказалось, что валяться вот так даже лучше.       – Угу, – согласился Лён, и мы ещё чуток поёрзали, притираясь. – К сожалению, гости нейтрализованы не все. Несколько человек уже давно крутятся поблизости и ждут нашего появления.       – Зачем?       – Продолжение веселья. Вчера было ритуальное провожание до опочивальни, а сегодня они хотят устроить ритуальное встречание – полюбоваться нашими смущенными физиономиями.       – Что?       От таких потрясений дамы с тонкой душевной организацией немедленно лишаются чувств. Я чувств, конечно, не лишилась, но была очень к этому близка. Огхыреть! Я-то думала, что вчерашнее дежурство под нашими окнами стало апогеем свадебного кошмара, а, оказывается, это были лишь цветочки.       – Я тоже этого не ожидал. А сегодня уже битый час выслушиваю их мысли на счет новой увеселительной программы. И ещё Келла пару раз якобы случайно проходила мимо.       – Ох, ну Келла-то нам больше не страшна, эээ… положенное мы выполнили. А о чём она думала?       Лён не ответил, а когда я приподняла голову от его плеча, чтобы заглянуть в лицо, увидела нечто для меня новое – покрасневшего Повелителя Догевы.       – Мамочки, – только и пискнула я. – Лён, пожааалуйста, давай ты быстренько сходишь один, добудешь нам еды, а я тебя здесь подожду, а? Ну, что тебе стоит, ты же Повелитель?       – Ещё чего?! – возмутился Лён. – Положенное мы выполняли вдвоем и отдуваться теперь тоже будем вместе. Разделение тягот, горестей и обязанностей!       – Но ты у алтаря клялся обо мне заботиться!       – Я и заботился! Не щадя себя. Когда ты со слезами на глазах взывала ко мне о помощи – умоляла лишить тебя привлекательности в глазах шныряющих повсюду некромантов, разве я тебе отказал? Нет! Рискуя своей жизнью, я бросился тебе на выручку. Так что теперь твоя очередь обо мне заботиться. Большая часть шуточек у них нацелена на меня, – нехотя признался Лён.       Я пощекотала его в отместку и пригрозила:       – Учти, будешь припоминать мне некромантов – начну кусаться.       – Я тоже, – вампир ласково улыбнулся, демонстрируя четыре острых клыка.       Но меня клыками не напугаешь, так что мы ещё хорошенько попрепирались. Перебрали кучу вариантов спасения: потайной ход за камином, телепортацию и даже подкоп, но у них у всех был один существенный недостаток – рано или поздно нам всё равно пришлось бы вернуться. Наконец мы отважились-таки встретиться с Темаром, Важеком, Келлой, Валом и другими нашими тяготами и горестями лицом к лицу.       – Думай о грибочках, – посоветовал Лён, когда мы уже стояли у двери и пытались "надышаться перед смертью".       Я постаралась, но вместо этого почему-то подумала совсем о другом.       – А вот об этом – не надо. Так ты меня ещё больше ставишь под удар.       – Ох... – дошло до меня не сразу, – извини.       – Ну что, готова?       Впереди меня ждало испытание пострашнее свадьбы – первое брачное утро. Я взяла Лёна за руку, закрыла глаза и вдруг поняла, что ощущение счастья, расцветавшее во мне с того самого момента, как Лён сказал, что любит меня, никуда не исчезло и даже не увяло под действием вчерашних церемоний. А всё потому, что он стоял рядом со мной, и моя рука была в его руке.       С ним я готова была встретить даже первое брачное утро. Но гхыр он от меня дождётся этого признания!