Пряники

Этот декабрь был куда холоднее, чем прошлый. Конечно, прошел уже год, и, скорее всего, в прошлом декабре Хантер думал точно так же про позапрошлый, но… Он больше не мог терпеть этот собачий холод, а пальцы, не согретые перчатками, грозились в любую секунду отвалиться. Если останется со всеми конечностями, обязательно помолится на ночь, даже без очень навязчивого напоминания матери об этом. Не то, что Хантер не верил в Бога. Верил, наверное. Не верил только, что тот мог так некрасиво поступить с их семьей и бросить их без своей поддержки. В конце концов, мама целовала иконы день за днем, а легче ни ей, ни Хантеру с еще совсем маленьким Томми не становилось. Хантеру недавно исполнилось четырнадцать, но он уже давно считал себя взрослым — понимал, что маме надо помогать, что не стоит приносить со школы плохие оценки и что за братом ему придется приглядывать самому. Он был не дураком — отец, оставивший семью несколько лет назад, вовсе не присылал ни денег, ни подарков. Хантер один раз сам видел, как мама покупает ту самую яркую и очень дорогую машинку, которую потом подарила Томми со словами «Это тебе от папы, малыш». Ага, как же. В этом году было особенно тяжело. Маму уволили, и та, не выдержав давления тяжелого быта, ушла в глубокую депрессию, выходя из нее лишь на полчаса молитвы перед сном. Как Хантер не пытался поддержать ее, как не пытался быть мужчиной в доме — этого было недостаточно. Тогда пришлось брать на себя не только учебу, работу по дому и игры с трехлетним Томми, но и хоть какую-то подработку — маминого пособия по безработице категорически не хватало, а новое место работы все не находилось. Попросив школьную подругу Куинн присмотреть за братом, Хантер провел ночь у плиты, выпекая десятки имбирных пряников, а после еще одну ночь, разрисовывая их всеми известными ему новогодними узорами. Измученный бессонными ночами и изматывающими днями, сейчас в канун Рождества он стоял на Центральной площади и старался держать на лице вежливую улыбку, хотя сам едва мог стоять на ногах от холода и банальной усталости. Люди пробегали мимо слишком занятые собственными делами и проблемами, и Хантер их не винил, если честно. Даже наоборот, он слишком хорошо их понимал. Тоскливо взглянув в коробку с деньгами, он пересчитал несколько пятидолларовых купюр и тяжело вздохнул. Пока что ему не хватало даже на подарок Томми, не то что на праздничный стол. — Давно тут стоишь? Хантер поднял взгляд и невольно улыбнулся — перед ним стоял мальчишка в самом щегольском наряде, который Хантер когда-либо видел вживую. На вид немного младше самого Хантера, с нахальной самодовольной ухмылкой и блестящими зелеными глазами. Вместо привычной Хантеру шерстяной шапки он носил твидовую шляпу и кожаные перчатки, а мех на воротнике его пальто — Хантер готов был поклясться — был настоящим. — Довольно давно, — Хантер обвел рукой оставшиеся пряники — а их было довольно много — и пожал плечами. — Что-то сегодня не мой день. — Да уж, я заметил. Я Себастиан, кстати, — заявил мальчишка и протянул Хантеру руку, ловко сдирая перчатку. Тому ничего не оставалось, как пожать тонкую ладошку, отчего Себастиан отдернулся, уставляясь на него огромными глазами. — Ты такой холодный! — Извини, на улице примерно минус двенадцать, — напомнил Хантер, покачав головой. — Приятно познакомиться, Себастиан. Я — Хантер. Хочешь попробовать пряник, раз уж их все равно не покупают. Себастиан прищурился, а после наклонился к нему поближе, перегибаясь через импровизированные столики из картонных коробок, и доверительно прошептал: — Планирую купить их все. Хантер недоверчиво уставился на мальчишку, вскидывая брови, но тот уже обернулся и кому-то усердно махал. — Я сейчас вернусь. А пока что вот, держи. Они тебе пригодятся, — заявил Себастиан и, стянув с себя и вторую перчатку, всучил обе онемевшему от изумления Хантеру. — Живо надевай. Я серьезно, надевай. Мальчишка, который доставал Хантеру максимум до плеча, показался ему таким угрожающим, что уже через секунду он и впрямь был в перчатках, а Себастиан, сверкая белозубой улыбкой, куда-то убежал. Интересно, а если продать их, сколько можно выручить?.. К моменту, когда Себастиан вернулся, Хантер уже успел полностью продумать, где, кому и за какую сумму можно сбыть неожиданный подарок. Мальчишка возвращался не один, а с молодой светловолосой женщиной в длинной шубе и с огромным бриллиантом на безымянном пальце. Хантер восхищенно выдохнул, глядя на нее, и с сожалением подумал, что его мама уже не сможет выглядеть так же молодо в своем возрасте. — Мы покупаем все пряники, — требовательно сказал Себастиан, и Хантер с изумлением понял, что говорят не с ним. Это было обращено к женщине. — Прямо сейчас. Все до единого. — Басти, детка, нам не надо столько, — попыталась мягко объяснить ему та, но Себастиан зло посмотрел на нее и, прищурившись, поставил ультиматум: — Либо берем все до единого, либо я рассказываю все отцу. Мать Себастиана поджала губы, но полезла в маленькую сумочку за деньгами. И как бы Хантер не был счастлив тому, что сейчас получит кучу денег за раз, он не мог не вмешаться, чувствуя себя неудобно. — Себастиан, нельзя говорить так с мамой. — А она мне не мама, — жизнерадостно заявил Себастиан, внимательно наблюдая за тем, как блондинка отсчитывает необходимую сумму. — Это папина новая шлюха, которая не может быть верной даже его кошельку. Хантер окаменел, испуганно поднимая взгляд на, очевидно, мачеху Себастиана. Та даже не дрогнула — привыкла, видимо, к такому обращению со стороны пасынка. Пожалуй, мама Хантера выпорола бы его даже за косой взгляд в свою сторону не то, что за такие слова. — Себастиан… — Не обращай внимания, — выхватив у женщины деньги, Себастиан протянул их Хантеру и широко улыбнулся. — Держи. И сдачи не надо. Изабелль, забирай пряники и езжай домой, готовить стол. Точнее одеваться и краситься, ведь кухарка все сделает за тебя. Я останусь в городе. — Басти, я не могу просто оставить тебя в городе, — растерянно забормотала Изабелль, нервно сжимая пальцами сумочку. Себастиан безразлично пожал плечами, и Хантер чувствовал себя максимально неловко, запихивая пряник за пряником в прозрачные пакетики, изрисованные снежинками. — Хантер присмотрит за мной. — Но я не могу… * Как оказалось, она могла. По крайней мере, Себастиан мог убедить ее в том, что ей придется. Изабелль, едва сдерживая слезы и судорожно сжимая пакеты с печеньем, ушла к машине, пока Себастиан помогал Хантеру уносить коробки к мусорным бакам. — Тебе все же не стоит так разговаривать с мачехой, — заметил Хантер, подумав, что должен наставить мальчишку на путь истинный. — Где же уважение? — Уважение заслужить надо, а она его не заслуживает, — уверенно сказал Себастиан, а после схватил Хантера за руку и потянул за собой. — Идем, ты все еще холодный, и у тебя нос красный. Самое время для горячего шоколада. Себастиан то ли не привык, что ему могут отказывать, то ли не желал принимать такой вариант развития событий, но Хантер не смог отказаться. Никакие его объяснения не показались Себастиану достаточными для того, чтобы выпустить запястье Хантера из железной хватки и позволить вернуться к Куинн, чтобы забрать Томми. — Согреешься, поешь, и пойдем за твоим братом, — безапелляционно заявил Себастиан и уверенно пошел к стойке маленькой кофейни, где они решили остановиться. — Я могу заплатить, — гордо сказал Хантер, но мальчишка покачал головой и закатил глаза. — Что? У меня есть деньги! — А потратить их не на что, что ли? — резонно поинтересовался Себастиан и, предугадывая любые возмущения со стороны Хантера, добавил: — Лучше купим подарок для Томми, перед тем как идти за ним. Верно? На это Хантер возразить не смог. Горячий шоколад и блинчики с малиновым джемом сделали Хантера самым счастливым подростком города. Он давно уже не чувствовал себя таким расслабленным, давно не смеялся так открыто и не думал все время, что и когда он должен сделать. Себастиан был капризным и избалованным ребенком, привыкшим получать то, что он хочет, но еще он был хорошим слушателем и интересным собеседником — будучи начитанным, он с удовольствием делился своими впечатлениями и рассуждениями о последних книгах, и они все никак не могли замолчать. * — Не хочешь провести Рождество у меня дома? У нас будет большая вечеринка, но там не будет никого моего возраста, так что будет довольно скучно, — поделился Себастиан и тяжело запыхтел. Хантер с трудом сдержал смех — они забрали Томми, и Себастиан вызвался тащить санки с мальчиком до дома Хантера. Учитывая, насколько Себастиан был мелким, сам он весил не многим больше, чем эти самые санки. — У меня же семья, Себастиан, — напомнил Хантер и шутливо оттолкнул его, чтобы забрать бечевку и потянуть брата самостоятельно, во второй руке сжимая пакет с продуктами. Томми засмеялся и только сильнее прижал к себе большого плюшевого слона, которого Хантер и Себастиан выбрали ему в подарок. — Я не могу бросить их. — Приходи с семьей! — тут же загорелся Себастиан. — Бери и маму, и брата. Ну давай же. Хантер едва не дал слабину. Почти согласился. Уже даже открыл рот, чтобы сказать «да». А потом представил, как его мама будет выглядеть в своей простой белой блузке и брюках рядом с девушками в шелках и норковых шубах с бриллиантами, которые стоили столько же, сколько мама получала за несколько лет. — Не думаю, что это хорошая идея, — признался Хантер, и тут же почувствовал, как сник Себастиан, хмурясь и складывая руки на груди. — Что? Тебе еще ни разу не говорили «нет»? — засмеялся он. — Ну, вообще-то говорили. Например, «Нет, Себастиан, нет никого, кто был бы лучше тебя», — отозвался Себастиан и показал ему язык. Хантер засмеялся и остановился. Он даже не заметил, как они пришли. — Почему не хочешь идти? — Это сложно объяснить, — пожал плечами Хантер, а после снял чужие перчатки и протянул их Себастиану. — Держи. Надо было отдать их раньше, извини. Ты, наверное, страшно замерз. — Я в порядке, — отмахнулся мальчишка, а после покачал головой. — Оставь их себе. У меня еще одни есть. Ладно, тогда я пойду, наверное. Счастливого Рождества? — неуверенно спросил он, поднимая взгляд на Хантера. — А хочешь отпраздновать с нами? — внезапно выпалил Хантер, не веря, что действительно только что пригласил того, кого знает меньше одного дня на Рождество со своей маленькой семьей. Но это почему-то казалось правильным. — Шутишь, что ли? Лучшее предложение, которое мне когда-либо делали! — восторженно воскликнул Себастиан, а через полчаса они уже пытались приготовить индейку без помощи матери Хантера. * — Спасибо, что предложил мне остаться. Плотный ужин сделал их обоих вялыми и совсем не давал двигаться. Они валялись на кровати в комнате Хантера и смотрели в потолок, лениво переговариваясь. Отец Себастиана не был в восторге от того, что сын, не советуясь с ним, решил не появляться на семейном празднике, но Изабелль поспешила убедить его, что это не страшно. Кого еще, интересно, тринадцатилетний Себастиан держал в страхе и шантажировал? — Мне показалось, что тебе этого хотелось. — А тебе не хотелось, чтобы я остался? — фыркнул Себастиан, поворачивая голову к Хантеру. — Совсем? Даже чуточку? — Ну, конечно, хотелось. В конце концов, только благодаря тебе я вообще смог устроить праздничный ужин. Я не мог тебя не отблагодарить. Это лучший подарок на Рождество. — А вот ты мне подарок не подарил, — засмеялся Себастиан, и Хантер возмущенно нахмурился. — А как же подпаленная индейка? — напомнил он, пытаясь оставаться серьезным, но провалился, смеясь вместе с Себастианом. — Ты прав. С меня еще подарок. Я неплохо умею рисовать карикатуры. Могу нарисовать тебя на обложке Форбс, раскидывающим деньги во все стороны, и… Хантер не договорил, потому что губы Себастиана неуверенно прижались к его собственным, заставив его замолчать. — Что это было? — шепотом выдохнул Хантер, когда мальчишка отстранился, и Себастиан только пожал плечами, снова глядя в потолок. — Твой подарок. Хантер облизал губы, все еще словно ощущая на них вкус губ Себастиана. И вдруг вспомнил о том, что как встретишь Новый год, так его и проведешь. Может, это работает так же с Рождеством?.. — Счастливого Рождества, Себастиан. — Счастливого Рождества, Хантер.